Идеальный разведчик

Арнольд Дейч – вербовщик «кембриджской пятерки»

Дом в Вене по адресу Schiffamtsgasse,18-20, где жил Арнольд Дейч.

Журнал «Национальная оборона» продолжает цикл очерков, посвященных истории отечественной внешней разведки, столетний юбилей которой предстоит отметить в декабре 2020 г. Сегодня герой нашего рассказа –  Арнольд Дейч – один из наиболее результативных советских разведчиков периода Второй мировой войны.

Героев «невидимого фронта» можно разделить на реальных и тех, кто показан широкой аудитории в различных художественных произведениях. Вторым в плане известности и популярности всегда (и неизбежно) везет – что «их» Джеймсу Бонду, что «нашему» Штирлицу. Последний, например, в исполнении замечательного актера Вячеслава Тихонова сильно выигрывает внешне у одного из своих прообразов – у Вилли Лемана-«Брайтенбаха», советского источника в гестапо. Вопрос напрашивается сам собой: кто он, идеальный реальный разведчик? Такой, чтобы, как пелось в популярной песне, «и красив был, и умен». И еще, не просто желательно, но и обязательно – создал лучшую в мире агентурную сеть, избежал провала и совершил подвиг.
Имя выдающегося разведчика-нелегала Арнольда Генриховича Дейча (он же Стефан Ланг, он же Отто) прочно связано с легендарной «кембриджской пятеркой», по оценке бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса, «самой сильной разведывательной группой времен Второй мировой войны». Кто такие Ким Филби, Дональд Маклин, Гай Берджесс, Энтони Блант и Джон Кернкросс, знают, кажется, даже не только те, кто интересуются историей разведки. И хотя самый известный из пяти, Ким Филби, считал «пятерку» чистой условностью (советская разведывательная сеть в Англии была куда шире, а связи внутри – сложнее), название прижилось. Особую ценность представляла их информация  из высших британских (и не только) военно-политических кругов, переданная в Центр во время Великой Отечественной войны. Ее содержание составляли документы высшего уровня секретности: английские дешифровки переписки германского верховного командования, ежедневные сводки военного кабинета Британии о планировании операций, агентурные донесения о немецкой деятельности по всему миру, включая использование нацистами новых видов вооружений. «Пятеркой» подробно освещалась военная ситуация на советско-германском и других фронтах Второй мировой войны, при этом информация носила упреждающий характер, что помогло СССР, в частности, при подготовке к сражению на Курской дуге.

Слева от подъезда – мемориальная доска.

Не менее важен вклад английских источников в советский атомный проект. Уже в сентябре 1941 г. Дональд Маклин, а несколько позже и Джон Кернкросс, передали своим советским кураторам документальные материалы, касающиеся работы по созданию атомного оружия не только в Англии, но и в США.
Однако по-прежнему далеко не все известно о тех, кто создавал и пестовал в Англии кембриджскую, оксфордскую и другие разведывательные сети. О том, кто новаторски для советских спецслужб сделал ставку на вербовку перспективной агентуры на идейной основе – придерживавшихся левых убеждений, антифашистски настроенных студентов престижнейших Кембриджа и Оксфорда. Как считал Арнольд Дейч, «диплом такого университета открывает двери в высшие сферы государственной и политической жизни страны». Сведения о нем стали доступны широкой аудитории в нашей стране по историческим меркам относительно недавно. В тех зарубежных странах, где жил и работал Дейч, у него своя «история», которая, по понятным причинам, раскрывалась, во всех смыслах, отдельно от нашей – но все же не настолько, чтобы не иметь никаких точек пересечения с отечественными исследованиями, особенно в новейшее время.
Первым, кто назвал оперативный псевдоним Отто в СССР, был, вероятно, сам Ким Филби. Он же сразу отметил его удивительную человеческую теплоту и способность с ходу расположить к себе собеседника. Со слов Филби получила распространение и первоначальная версия потопления 7 ноября 1942 г. танкера «Донбасс» с Дейчем на борту не немецким эсминцем, а подводной лодкой. Эта драматическая история финальной открытой схватки Дейча с нацизмом в холодных водах Баренцева моря, ставшего местом его вечного упокоения в точке с координатами 76°25" северной широты, 45°54" восточной долготы, до сих пор остается в тени подвигов разведчика на «невидимом фронте».




Арнольд Дейч работал красиво и умер красиво. Когда читаешь написанное им собственноручно, складывается впечатление, что разведчик и сам предпочел бы погибнуть в открытом бою. Спортивный, подтянутый, азартный и, по словам его непосредственного руководителя, нелегального резидента Теодора Малли, более чем уверенный в себе. Знавшим его казалось, что он готов к схватке всегда. В то же время известно, что осторожности в работе ему было не занимать. Так, например, Ким Филби оказался завербован Отто в незаметной для посторонних глаз беседе, лежа на газоне Риджент-парка рядом со скамейкой, на которой сидел его будущий куратор. Но известное выражение «на миру и смерть красна» – это как раз про него, про Дейча. Пусть мир и узнал о его жизни и смерти лишь много лет спустя.
Интересно, что рассказ капитана «Донбасса» В.Э. Цильке, опубликованный еще в советское время, в основном соответствует содержанию вахтенного журнала потопившего его танкер эсминца. Главное – немецкий источник помогает максимально точно установить время и обстоятельства гибели Арнольда Дейча. Уже второй артиллерийский залп эсминца накрыл корму танкера, одновременно судно получает попадание двух торпед в центральную часть, что полностью подтверждается словами Цильке: взрывной волной и потоком воды сам он оказался сбит с ног. Вероятно, именно тогда, в начале боя, и получает тяжелое ранение Арнольд Дейч. И советский капитан, и записи в немецком вахтенном журнале описывают «Донбасс» как горящую неподвижную мишень. Его слабая артиллерия уже выведена из строя в этом неравном бою. Носовая часть медленно погружалась, и капитан приказал выжившим перейти на корму. Спасти умирающего Дейча он уже не мог.



Об этом говорит и историк, капитан 1-го ранга в отставке Анатолий Максимов: «После войны вернувшийся из плена капитан Цильке сообщил подробности гибели нашего разведчика. Дейч участвовал в бою с эсминцем в составе артиллерийской прислуги на носу танкера. В момент взрыва торпеды он с перебитыми ногами был там. Пучина Баренцева моря поглотила выдающегося разведчика. Это случилось в трехстах милях к западу от северной оконечности Новой Земли». Носовая часть «Донбасса» пошла ко дну в 16:25 по Шпицбергену. Поэтому есть все основания считать именно этот момент временем гибели Арнольда Генриховича Дейча: «В 14:25 (по берлинскому времени – прим. автора) выпускаются еще две торпеды с дистанции 1000 м. На этот раз они поразили носовую часть, которая оторвалась вплоть до мостика и затонула».
С помощью пресс-бюро Службы внешней разведки России автор обратился лично к ее директору Сергею Евгеньевичу Нарышкину с просьбой оказать содействие в установлении судьбы жены и напарницы разведчика Жозефины Павловны, а также их дочери Нины. Службой были проанализированы документы архивного дела агентурной разработки в отношении Ланг Жозефины Павловны (она же Дейч Финн и Крамер Елизавета) – сотрудницы нелегального аппарата советской внешней разведки «Сильвии». Наибольший интерес представляет информация, связанная с совместной работой супругов Дейч, а также после­военной судьбой вдовы разведчика. Арнольд и Жозефина познакомились еще в Вене, оба были активными участниками австрийского коммунистического молодежного движения. Вступив в компартию, получили опыт подпольной антифашистской борьбы, которая, к сожалению, не имела успеха. Еще до поражения февральского восстания 1934 г. Жозефина Дейч была командирована австрийской компартией в Москву, где стала радисткой Коминтерна.


Разлуки с мужем были частыми и длительными. Арнольд, желая видеть рядом с собой не только жену, но и напарницу, очень хотел, чтобы ее направили на работу в Иностранный отдел Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Его желание осуществилось в 1935 году. «В декабре 1935 года, – говорится в справке, – выехала в Лондон к мужу, в нелегальной резидентуре которого выполняла функции радистки-шифровальщицы и связной. Принимала активное участие в обеспечении оперативных мероприятий». В связи с отзывом «Стефана» из Англии из-за угрозы провала, Жозефина Павловна возвратилась с дочерью в Москву, где проживала до начала Великой Отечественной войны.
Разумеется, после гибели мужа и напарника, она была, говоря специфическим языком разведки, «отведена» от дальнейшего использования по этой линии. Коллеги помогли Жозефине Павловне устроиться переводчицей в Министерство иностранных дел. Кроме того, как вдова сотрудника она получала 1000 рублей в месяц в качестве пособия, а в 1946 г. ежемесячная пенсия в 500 рублей была назначена и десятилетней Нине.

Арнольд Дейч с дочерью Нинеттой (фото из архива А. Пронина).

В том же году компартия освобожденной от нацизма Австрии, остро нуждавшаяся в опытных кадрах, решила собрать всех выживших земляков-коммунистов. И вскоре Жозефина Павловна под прежней, своей и мужа, фамилией Дейч вместе с матерью и дочерью возвратилась на свою первую родину, которую не видела полтора десятка лет. Не будет большим преувеличением считать, что Жозефина Павловна вернулась в свою юность – в тот же самый венский квартал, где она впервые осознала, чего хочет в жизни для себя и для граждан своей страны, а затем – и всего мира. Здесь же она встретилась со своей любовью – Арнольдом Дейчем, познакомилась с опасной романтикой тайной войны. Надо полагать, не без ее участия в 50-е годы прошлого столетия на стене дома, где жил ее муж, появилась мемориальная доска с такой надписью: «В этом доме жил д-р Арнольд Дейч. Во время господства национал-социалистического режима он был умерщвлен фашистами СС в возрасте 38 лет в ноябре 1942 г. Он боролся за свободную демократическую Австрию, за мир и счастье человечества. Да будет понята людьми принесенная им жертва». Символ с цифрами над текстом указывает на то, что доска была установлена австрийскими коммунистами, участниками Сопротивления. Треугольник красного цвета с номером 369 был их лагерным знаком, известным как «винкель» – заключенные были обязаны носить его на своих робах. Но при чем тут СС и нацистские лагеря, если Арнольд Дейч погиб не на суше, а в холодном море далеко от Австрии? Дело в том, что известно это стало сравнительно недавно. Некоторый свет на содержание надписи проливает архивная справка, подготовленная СВР России: «Примерно в это же время по ходатайству английских оккупационных властей австрийской полицией было проведено расследование в отношении Жозефины Дейч, в ходе которого оказались подтверждены лишь факты ее проживания в Англии и СССР. При этом она заявила, что ее мужа в 1942 году забросили из СССР в Австрию на парашюте, после чего он был схвачен и замучен гестапо».
Знала ли «Сильвия» о том, как на самом деле погиб «Стефан»? Ответ на этот вопрос мы, возможно, так никогда и не получим. Но если жене разведчика в 1942 г. сообщили «легенду», то, надо отдать должное, она оказалась безупречной и «работала» долгие годы – вероятно, в течение всей оставшейся жизни Жозефины Дейч.
А ведь если вчитаться в надпись на мемориальной доске, то ошибка там только одна: Дейч был убит не СС, а Кригсмарине. Возраст погибшего и даже год и месяц (ноябрь) – совпадают. И если вдуматься в высокий смысл выбитых слов, эта ошибка не выглядит такой уж серьезной. Жертва Арнольда Дейча на алтарь победы над фашизмом, без сомнения, понята людьми – вне зависимости от того, где она была принесена.
Ссылка