«Мамочка» провокации: судьба агента московской «охранки»

«Анна Егоровна, прежде всего, была легкомысленна, как Хлестаков, и это позволяло ей переделываться в такую и сякую. Смешно, конечно, думать о том, чтобы у Анны Егоровны были настоящие монархические убеждения. Никаких убеждений у нее не было» (А. В. Луначарский)

Рано утром 15 апреля 1926 года в помещении Академии коммунистического воспитания (сейчас это Православный Свято-Тихоновский университет) началось слушание дела о провокаторе А. Е. Серебряковой. Дело слушалось Московским Губернским судом под председательством А. Т. Стельмаховича. В качестве обвинителя выступал Б. Я. Арсеньев, в качестве общественного обвинителя — Ф. Я. Кон. Защита была представлена А. Е. Брусиловским и П. П. Лидовым. Обвинение предъявлялось по статье 67 Уголовного Кодекса («Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных или особо секретных (агентура) должностях при царском строе»).


Анна Серебрякова. Тюремное фото. 1923

К этому времени некогда опасный агент-провокатор Анна Серебрякова была дряхлой, полуслепой старухой, которая не могла сама передвигаться. В зал суда ее ввели под руки два конвоира-красноармейца. Она попросила стакан воды и, закрыв ладонью лицо, покачиваясь, слушала обвинительное заключение. Почти сорок лет назад, будучи молодой женщиной, она начала работать с Московским охранным отделением. Тогда она выглядела иначе: «Это чрезвычайно подвижная дама, с лицом некрасивым, но симпатичным, с очень яркими, обладавшими каким-то особым живым блеском глазами, чрезвычайно разговорчивая, необычайно ласковая и отзывчивая на все общественное и личное». [1]
Ее агентурные клички — «Мамочка», «Мамаша», «Туз», «Субботина». Клички были не совсем случайны, они отражали важность и значительность ее работы. Анна Егоровна была одним из ценнейших сотрудников руководителя Московского охранного отделения знаменитого С. В. Зубатова. Салон Серебряковой Зубатов называл «святая святых» [2]. Далеко не вся деятельность Серебряковой известна. В правилах Зубатова было уничтожение документов, которые могли впоследствии скомпрометировать его подопечных. Но кое-что всё же сохранилось.


Сергей Зубатов


Одной из самых важных улик против Серебряковой оказался отзыв о ее работе, написанный рукой ее руководителя и датированный 26 марта 1907 года: «В нынешнем году истекает 25 лет служебной деятельности г-жи Субботиной (псевдоним), честно и доблестно оказывавшей за этот долгий срок секретные услуги московской администрации и ДП в их борьбе с революционными происками крамолы. Обладая научной подготовкой и имея возможность по первоисточникам наблюдать противоправительственную деятельность, знать не только показную, но и закулисную ее сторону, означенная деятельница могла быть и была вполне сознательной и убежденной защитницей отстаиваемых ею национально-государственных начал. Сила внутреннего убеждения, при природных высоком темпераменте, уме и такте, естественно, должны были гарантировать успешность ее практической работы». И далее: «Действительность в высокой степени оправдала эти надежды: крупнейшие дела московского охранного отделения всех периодов его деятельности обязаны успехом ее инициативе (и в других она принимала то или иное участие). Мало того, убедившись на деле в наличности связи провинциальной преступной деятельности с Москвой, г-жа Субботина намеренно расширила свои кружковые связи за пределы столицы, создала возможность отделению увеличить объем своей деятельности и тем оказала большую помощь ДП. Образовался летучий отряд при департаменте, осветивший министерству внутренних дел юго-запад и северо-восток… Киев, Екатеринослав, Кременчуг были серьезно освещены также ею. Но все перечислить трудно…» [3].


Жандармы

Не менее лестный отзыв дает Серебряковой еще один директор московской «охранки», возглавлявший отделение в 1907—1909 гг., М. Ф. фон Коттен: «…Она умеет ко всякому данному положению отнестись совершенно трезво и объективно, не поддаваясь всеобщему настроению и не переходя от крайнего оптимизма к полному отчаянию…» [4].
О детстве Серебряковой (в девичестве Рещиковой) известно немного. И исключительно с ее слов. Родилась в Тобольской губернии в 1857 г., незаконнорожденная дочь Софьи Ивановны Жедринской и землемера Рещикова, и сначала была записана как дочь крепостной. В 1861 году отец и мать оформили брак и ее официально удочерили. Анна получила очень неплохое образование. Сначала обучалась в Пермской женской гимназии, потом переехала в Москву с отцом, где окончила Высшие женские курсы Герье. Она знала в совершенстве несколько языков и даже работала профессиональной переводчицей.


Анна Серебрякова. 1881

Отношения с полицией начал муж Анны Егоровны — Павел Алексеевич Серебряков, проходивший в полицейских документах под кличкой «Солидный», сотрудник газеты «Русский курьер». По словам Серебряковой, их брак был фиктивным, т. к. на момент его заключения Анна (тогда еще Рещикова) находилась на нелегальном положении из-за связей с народовольческими кружками. (Так или иначе, от Серебрякова или нет, у Анны родилось двое сыновей и одна дочь). По воспоминаниям знавших его людей, Серебряков был грузным, молчаливым мужчиной, избегавшим прямого зрительного контакта [5].
В 1883 г. в доме у Серебряковых была обнаружена нелегальная литература и шрифт для набора. Но этот факт — удивительным образом — никак не отразился на их судьбе. Дело последствий не имело. С Павлом Алексеевичем разговаривал «крестный отец» секретной агентуры — инспектор Петербургского охранного отделения Г. П. Судейкин, он и предложил взаимовыгодное сотрудничество: «Мы же за реформы, как и вы! Мы против насилия!». Вскоре Серебряков стал требовать за свою работу увеличения гонорара (чуть ли не до 10 тысяч в год), но с органами метод шантажа не всегда проходит и, как правило, может обернуться проблемами. В ответ полиция арестовала его супругу Анну Егоровну и отвезла «попить чаек» (как это называлось) с полковником Н. С. Бердяевым, который возглавлял на тот момент (речь идет о конце 1880-х) Московское охранное отделение.


Георгий Судейкин

В 1887 г. в Москве возникла революционная группа народнического толка, издававшая нелегальную газету «Самоуправление», печатавшуюся в Швейцарии. В состав этой газеты вошел муж Серебряковой, близкий приятель редактора газеты А. С. Белевского. Считается, что Анна Егоровна начала свое официальное сотрудничество в 1887—1888 гг. с поставки информации о «Самоуправлении». Группа была арестована в 1888 году. Павел Алексеевич — единственный из ее участников, который остался на свободе. Подозрений тогда это не вызвало, видимо, по чистой случайности. В данном случае удивляет непрофессионализм Бердяева. Сменивший его в должности начальника московской «охранки» Зубатов никогда не допускал таких очевидных ошибок в работе с агентами.
В 1892 г., прикрываясь М. Н. Корнатовской, Серебрякова наводит полицию на писателя-народника, остроумного и оригинального публициста, знатока провинциальной жизни Николая Михайловича Астырева [6]. У него находят прокламации, адресованные крестьянам. Астырев, естественно, арестован. Судьба Корнатовской — драматическая судьба «прикрытия». Человек-«прикрытие» не знает о своей роли, на него, по плану полиции, должны упасть подозрения товарищей. Портрет Марии даже висел в здании Охранного отделения Москвы в Гнездниковском переулке: «…Недурно сделанный портрет миловидной женщины, с синими глазами, отражавшими наивность и простодушие» [7]. Это было чем-то вроде шутки. А на самом деле — издевательство, а также якобы «доказательство» ее связи с полицией для тех товарищей, кому не посчастливится оказаться в стенах охранного отделения.
В 1894 г. партия «Народное право» предприняла попытку объединения всех народнических кружков, разбросанных по России. В этом же году они провели съезд. Деятельность организации была приостановлена благодаря Серебряковой. Бердяев с Зубатовым сообщали в Париж начальнику заграничной агентуры П. И. Рачковскому: «Вчера взята типография, несколько тысяч изданий и 52 члена партии «Народного права». Немного оставлено на разводку» [8]. Последняя фраза из полицейского жаргона. Обычно на свободе оставляли несколько человек с целью проследить как невыявленные контакты, так и новые. Это и называлось «разводкой».


Анна Серебрякова. 1882

Работая весьма активно, Анна Егоровна тем не менее оставалась «внепартийной». Она была действительно «мамочкой», подругой для всех. В ее доме всегда был накрыт стол с самоваром и пирожными. Если говорить о ее политической активности, то она проявлялась исключительно в гостеприимном салоне, привечавшем «неблагонадежных», и в деятельности нелегального «Красного Креста» — обществе помощи политзаключенным. Вплоть до 1909 года Серебрякова не вызывала никаких подозрений. По воспоминаниям свидетелей, в ней видели «либералку», полностью ей доверяли, не гнушались брать у нее деньги, организовывали встречи, но подробностей работы не сообщали. И активного участия в политических дискуссиях она не принимала. (Хотя, конечно, это совершенно не факт, что «не сообщали». Кто-то не сообщал, а кто-то, возможно, сообщал). В любом случае, например, московский комитет РСДРП побывал у нее дома практически в полном составе.
Свидетель М. Ф. Владимиров: «Сидя за шахматной доской, мы с А. В. Луначарским и А. И. Елизаровой решали наши дела…» [9].
Вот как объясняет сестра В. И. Ленина Анна причину частого посещения Серебряковой: «Мы нуждались в квартирах, нуждались в адресах для явок. Связи с массами у нас еще не было никакой. Среди рабочих у нас были одиночки, среди интеллигентов — тоже. Обычно приходилось встречаться «по делу» где-нибудь на бульварах, скверах и т. д. Вот почему такие сочувствующие лица, как Серебрякова, играли в тот период столь значительную роль и пользовались уважением со стороны революционеров» [10].


Анна Серебрякова. 1891

На суде Серебрякова скажет, что и не подозревала, что на ее квартире собирались революционеры и что-то обсуждали. Она думала, что «люди садились за шахматный столик и играли в шахматы, … как обыкновенно во всяком семейном доме» [11].
Каждую субботу на квартире Серебряковой собиралась молодежь, студенты. (Кстати, одна из ее кличек — Субботина — возникла именно из-за этих субботних вечеров). Как правило, около 20−30 человек. Среди гостей, например, можно было встретить Анатолия Васильевича Луначарского, которому Анна Егоровна казалась «человеком веселым, разговорчивым, довольно образованным, принимавшим очень теплое участие в судьбе революционеров» [12]. В 1899 году Луначарский был арестован. Причем на допросе старался выгородить Серебрякову и утверждал, что на ее квартире проходят исключительно литературные встречи.


Тюремное фото Анатолия Луначарского. 1899

Анна Ульянова-Елизарова познакомилась с Серебряковой в 1897 году: «…Она мне показалась неинтересной», — так описала свои впечатления от Серебряковой Анна Ильинична [13]. Также ее настораживала и даже отталкивала чрезмерная болтливость хозяйки салона. Серебрякова же прозвала Елизарову «дама под вуалью» именно из-за того, что та всегда сохраняла некоторую отстраненность и была достаточно сдержанна и закрыта для общения.
В этом же году полиция узнала от Серебряковой, что к сестре приехал Ленин. Охранка установила наблюдение за квартирой, в которой проживала Анна. Результатом явился разгром социал-демократической группы «Южный рабочий», с представителями которых Владимир Ильич и организовывал встречи на квартире сестры.


Анна Ульянова-Елизарова

Вообще Владимир Ильич акцентировал внимание товарищей на организационных вопросах и неукоснительном соблюдении правил конспирации: «Общие собрания и сходки возможны лишь изредка, в виде исключения, и надо быть сугубо осторожным, ибо на общие собрания легче попасть провокатору и проследить одного из участников шпиону» [14]. Но правила эти не соблюдались. В 1896 г. последовал провал московского социал-демократического «Рабочего союза», в 1898 г. — «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». С 1900 г. начинаются систематические разоблачения московских социал-демократических кружков. Все, хоть раз посетившие Серебряковых, выходили от нее с «прицепленными» филерами. В 1902 г. во главе Московской охранки встает весьма опытный, несмотря на молодой возраст, жандармский офицер В. В. Ратко. С помощью Серебряковой ему удается захватить московский комитет РСДРП.


Материалы на В.И. Ленина в охранном отделении

Полная статья по ссылке


Ссылка