Зачем в Южной Корее сменили министра иностранных дел

Бывший переводчик президентов Кан Гён Хва оказалась самым долгоживущим министром администрации Муна и одной из первых кандидатур, которую он утвердил без одобрения парламентом. За время ее руководства МИД РК часто становился ареной громких скандалов, дипломатических просчетов и протокольных ошибок. Самая громкая – когда во время встречи на высшем уровне с премьер-министром Малайзии Махатхиром Мохамадом Мун обратился к нему на индонезийском языке вместо малайского. Хвалили Кан консервативные СМИ только тогда, когда она резко высказывалась по поводу действий Японии.
Скандал с домогательствами в Новой Зеландии, о котором мы писали, был не единственным. С 2013 года по первое полугодие 2020 года было зафиксировано 25 случаев сексуальных домогательств или нападений со стороны сотрудников МИД, 20 из которых имели место в дипломатических представительствах за рубежом. На «правление» Кан приходится половина, причем отмечается, что реакция на инциденты была медленнее, чем при Пак Кын Хе. Так, в упомянутой выше истории Новой Зеландии 2017 года потребовалось более 15 месяцев с момента предъявления обвинений, чтобы дипломат получил всего лишь одномесячное сокращение зарплаты в качестве наказания.
В конце августа 2020 г. корейский сотрудник посольства Кореи в Нигерии якобы сексуально домогался местной уборщицы. Несмотря на то, что уборщица уведомила об инциденте сотрудника посольства, посольство не приняло дисциплинарных мер и не сообщило об этом в Министерство иностранных дел в Сеуле. Дело было просто закрыто, и упомянутый корейский сотрудник подал в отставку в следующем месяце.
Ловили Кан на откровенной лжи, и консервативная газета «Чосон Ильбо» полагает, что причиной увольнения Кан был именно северокорейский гнев по этому поводу. Тогда министр неоднократно озвучила миф о том, что на Севере свирепствует эпидемия, после чего сестра лидера КНДР Ким Ё Чжон предупредила, что Южной Корее «возможно, придется дорого заплатить» за подобные слова.
Запомнилось многим и противостояние Кан Гён Хва и второго заместителя начальника Управления национальной безопасности Ким Хён Чжона, который курировал внешнюю политику в Голубом доме на фоне растущей обеспокоенности тем, что Голубой дом игнорировал МИД в ключевых внешнеполитических решениях. Именно Ким был инициатором торговой войны с Японией, и решение о выходе из GSOMIA было, как сообщается, инициировано вопреки советам министерства. В целом ряде случаев Кан давала одни указания, а Ким — другие, а во время поездки Мун Чжэ Ина в Центральную Азию Ким сделал выговор сотруднику МИД в присутствии Кан. Известен и инцидент, когда в 2019 г. дипломат, работавший в Организации Объединенных Наций, должен был встать на колени перед Ким Хен Чжоном из-за ошибки, которая привела к пропущенной встрече между президентом Кореи и президентом Польши в кулуарах Генеральной Ассамблеи ООН.
Наделала шуму и история, когда в октябре 2020 г. муж министра отправился в развлекательную поездку в США, несмотря на рекомендацию правительства воздержаться от зарубежных поездок из-за опасений распространения COVID-19.  Даже представитель Ким Тхэ Нён, лидер парламентской фракции правящей Демократической партии Кореи, назвал поведение Ли неуместным: «Почему одни должны воздержаться от посещения своих родных городов и родовых могил в день поминовения предков, а другой путешествует, и какая после этого репутация у властей?».
А чем знаменит новый министр? 74-летний Чон окончил Сеульский национальный университет по специальности «дипломатия», поступил на дипломатическую службу в 1972 году, работал в США, Канаде, Израиле и Таиланде. С 2004 года – депутат национального собрания, а после того, как Мун стал президентом, занимал пост начальника Управления национальной безопасности президента с 2017 года по июль 2020 года. С тех пор он работает специальным помощником президента по вопросам внешней политики и безопасности.



Хотя на самом деле его челночная дипломатия сводилась к тому, что, приехав в Вашингтон или Пхеньян, он активно убеждал своих визави, что другая сторона уже почти согласилась на их условия благодаря мудрой политике президента Муна. Так, Дональду Трампу он передал сообщение о том, что северокорейский лидер готов отказаться от своего ядерного оружия. Неудивительно, что настоящий прогресс пошел в основном тогда, когда стороны начали общаться без прокладки в лице Сеула.
Немудрено, что оппозиция выступала против Чон Ый Ёна, считая, что его назначение – признак кадрового кризиса. Доходило до того, что консерваторы собирались приглашать на парламентские слушания бывшего советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона, чтобы открыто спросить его о роли Чона в организации саммитов между Дональдом Трампом и Ким Чен Ыном, которые Болтон резко осудил как стратегическую ошибку.
Тем не менее, несмотря на демонстративный уход с заседания представителей «Силы Народа», 8 февраля Комитет по иностранным делам и воссоединению Национального собрания РК одобрил на своём заседании кандидатуру Чон Ый Ёна на пост министра иностранных дел. В его поддержку проголосовали представители правящей Демократической партии Тобуро, заявив, что, если оппозиция будет отвергать кандидата без уважительных причин, у них не останется другого выбора, кроме как назначить его в одностороннем порядке.
Кстати, заменил Чона на посту советника президента по дипломатическим вопросам и вопросам безопасности тот самый конфликтовавший с экс-министром Ким Хён Чжон — ранее заместитель начальника управления национальной безопасности Голубого дома.
В преддверии назначения и в первые дни вступления в должность Чон выступил с рядом заявлений, отражающих его будущий курс: первостепенная задача южнокорейской дипломатии — укрепление союза с США на более прочной и взаимовыгодной основе.
Основываясь на этом союзе, Чон намерен сосредоточить «дипломатические усилия на закладке основы для существенного прогресса в усилиях по денуклеаризации путем скорейшего возобновления диалога между Северной Кореей и Соединенными Штатами». Для этого Чон собирается настаивать на участии Пхеньяна в возглавляемой Сеулом инициативе по региональному сотрудничеству в борьбе с пандемиями и другими кризисами общественного здравоохранения. Хотя северяне открытым текстом сказали, что межкорейское сотрудничество по этому направлению им неинтересно.
Что касается Японии, то на фоне затянувшихся исторических и торговых споров между Сеулом и Токио Чон назвал ее «близким соседом и партнером по сотрудничеству в продвижении мира и стабильности на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии». Но судя по тому, что на предыдущем посту Чон не особо высказывался за снижение националистического угара, речь идет о дежурной формулировке, в рамках которой диалогом называют безоговорочное согласие Токио с требованиями Сеула.
Говоря об американо-китайских отношениях, Чон подчеркнул, что эти две страны важны для Сеула как ключевой союзник и торговый партнер № 1, добавив, что Южная Корея может сыграть определенную роль в оказании помощи двум странам в «укреплении доверия» посредством сотрудничества в таких общих областях, как изменение климата и борьба с пандемией.
Что касается возглавляемого США форума региональной безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе, известного как «Четверка», то Чанг заявил, что Сеул готов участвовать в любой форме инициативы регионального сотрудничества, если она будет прозрачной, открытой, инклюзивной и соответствующей международным нормам.
По мнению СМИ РК, это назначение «означает непоколебимую решимость Муна возродить «мирный процесс» на Корейском полуострове, который застопорился после провала второго северокорейско-американского саммита в Ханое в феврале 2019 года». Но что мешало его проводить и при прежнем министре? Между Чон и Кан не было особенной разницы позиций.
На взгляд автора, смена министра является аналогом того, как перед выборами политическая партия меняет название, как бы очищая себя от ошибок прошлого и делая вид, что провела не только ребрендинг, но и реформы.
Стараниями Муна и Кан внешняя политика РК находится не в лучшем состоянии, и это признает сам Чон: «Наша дипломатия оказалась в сложной ситуации. Мы находимся в тот момент, когда необходима упреждающая и стратегическая дипломатия, поскольку неопределенность в международной ситуации углубляется». Но вот нового курса не видно. Все то, что мы услышали от нового министра, мы слушали и от старого.
Получится ли провернуть такой трюк? Как отметил экс-северокорейский дипломат и перебежчик Тхэ Ён Хо, через несколько дней после того, как на своей новогодней пресс-конференции президент Мун призвал администрацию Байдена следовать Сингапурской декларации, он назначил министром иностранных дел человека, глубоко вовлеченного в подготовку Сингапурского саммита, и пытается получить одобрение Байдена. Но убедить нового президента продолжать курс Трампа может быть непросто. Как отмечают консервативные газеты, с учетом того, что новая администрация планирует полностью пересмотреть подход США к Северной Корее, Чону следует тесно консультироваться с американскими официальными лицами (читай вести более проамериканский курс на фоне того, что правление Муна идет к концу).
Поглядим, в какой мере новый министр будет удачнее старого.

Ссылка