The New York Times (США): как нам победить во второй холодной войне?

Брет Стивенс (Bret Stephens)

Во время первой холодной войны у Соединенных Штатов и их союзников было секретное оружие против Советского Союза и его сателлитов.
Оно не было создано ни ЦРУ, ни Управлением перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA), ни оружейными лабораториями в Лос-Аламосе. Это был коммунизм.
Коммунизм помогал Западу, потому что он обременял империалистическое российское государство неработающей и непопулярной экономической системой, которая не могла угнаться за своими конкурентами на свободном рынке. «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем» — эта образцовая русская шутка о трудовой жизни в рабочем раю — очень хорошо объясняет, почему режим с десятками тысяч ядерных боеголовок просто исчерпал себя.
Сейчас мы вступаем во вторую холодную войну, на этот раз с Китаем. Таково впечатление от американо-китайского саммита в Анкоридже в этом месяце, на котором обе стороны ясно дали понять, что у них есть не только противоречащие интересы, но и несовместимые ценности. Госсекретарь Энтони Блинкен прямо обвинил Китай в угрозе «основанному на правилах порядку, который поддерживает глобальную стабильность». Ян Цзечи, его китайский коллега, ответил, что США должны «прекратить продвигать свою собственную демократию в остальном мире».
Через несколько дней Китай и Иран подписали 25-летний стратегический пакт на 400 миллиардов долларов, включающий положения о совместной разработке оружия и обмене разведданными. По мере того, как продолжаются вызовы возглавляемому США «порядку, основанному на правилах», трудно получить более фронтальный, чем этот.
Может быть, все и наладится. Но глупо рассчитывать на это, тем более предполагать, что примирительное поведение администрации Байдена сделает что-то другое, кроме как ободрит Пекин. Что бы вы ни говорили об администрациях Трампа или Обамы, но они не провоцировали Китай на сокрушение демократии в Гонконге или на жестокое обращение с уйгурами в Синьцзяне, или на нарушение международного права в Южно-Китайском море, или на помощь Северной Корее в подрыве международных санкций, или на использование военной силы для запугивания своих соседей, или на проведение кампаний кибервойны и промышленного шпионажа против американских целей, — включая эту газету, — в ранее невообразимых масштабах.
Так что стоит подумать о том, каким может быть наше секретное оружие на этот раз — не о явных преимуществах, которые мы можем применить к Китаю, таких как торговые санкции или военно-морская мощь, а скорее о внутренней слабости, от которой режим не может избавиться, потому что это часть его ДНК.
На ум приходят три подходящих варианта-кандидата.
Первый — это национализм. С тех пор как китайские лидеры отказались от ортодоксального марксизма, национализм стал одним из двух столпов легитимности режима (другой — растущий уровень жизни). Национализм объясняет агрессивность Пекина, когда речь заходит о его морских и территориальных претензиях к соседям, о его массированном наращивании вооружений, о его нарастающих угрозах Тайваню и о его привычке злоупотреблять гостеприимством даже в странах, которые он пытается расположить к себе.
Но проблема с напористым национализмом заключается еще и в том, как реагируют соседи. Япония серьезно наращивает военные силы, имея в виду прежде всего Китай. Австралия стремится, правда несколько неуклюже, обуздать китайское влияние. Вьетнам продолжает сближаться с Соединенными Штатами. Вашингтону не нужно поощрять национализм, чтобы извлечь из него выгоду. Но лучшее, что администрация могла бы сделать для укрепления этого спокойного сдерживания, — вновь вступить в торговую сделку Транстихоокеанского партнерства, которую администрация Трампа так бездумно превратила в груду обломков.
Вторая — политика культа личности. Си Цзиньпин консолидировал власть, как ни один другой лидер со времен Мао Цзэдуна. В некотором смысле это сделало китайский авторитаризм более эффективным, что может показаться завидным по сравнению с беспорядочным управлением Запада перед лицом такого кризиса, как коронавирус.
Но Си не может преодолеть врожденные слабости сверхцентрализованной власти. Чем больше власти у одного человека, тем более уязвим весь режим к его ошибочным решениям. Чем больше он пытается проецировать образ непобедимости, тем больше вероятность того, что он отгородится от неприятной, но необходимой информации. И чем больше он отсекает внутренние каналы инакомыслия, тем больше разжигает именно то идеологическое и политическое разочарование, которое стремится подавить. Си создает тех самых критиков и врагов, которые когда-нибудь могут погубить режим.
Наконец, в Китае постоянно расширяется кампания по регулированию, контролю и самоконтролю.
Китайские лидеры (включая якобы более либеральных) всегда были жестоки в своем подавлении духовных и религиозных движений, — будь то Фалуньгун, ислам, тибетский буддизм или независимые христианские церкви, — потому что религия культивирует моральную совесть, свободную от политического контроля.
Но моральная совесть — это не то, что какое-либо правительство в истории было способно подчинить, вот почему Запад был мудр, когда принял принцип религиозной свободы. И Джо Байден должен подчеркивать это существенное различие с Си при каждом удобном случае, в том числе приглашая Далай-ламу в Белый дом, а также других китайских религиозных лидеров.
Ничто из этого не означает, что сдерживание Пекина не потребует также активного создания альянсов, оказания экономического давления и сохранения мощного военного сдерживания. Но когда мы представляем себе, как мы могли бы довести вторую холодную войну до мирного конца, это помогает поразмышлять над тем, как режим Китая мог бы сам помочь себе в собственной гибели.

Комментарии читателей:


Mike
Почему для республиканцев все должно быть в контексте «войны»? Почему Соединенные Штаты не могут просто относиться к Китаю, какой он есть: развивающейся державе, которая очень ловко строит отношения со странами по всему миру?
Совсем недавно Китай стал лидером в поставках вакцин странам третьего мира. Я думаю, что это изрядный «грех», и поэтому мы должны начать еще одну «холодную войну» с Китаем.
Почему бы просто не признать, что Китай имеет такую форму правления, которая дает возможность строить весьма успешную инфраструктуру в собственной стране, способность строить МИРНЫЕ отношения с другими странами, которые приводят к партнерству, и [Китай] заинтересован в смягчении глупостей, которые делают Соединенные Штаты в течение последних 70 лет.
Заметим, что Китай НЕ вторгается в другие страны ради обеспечения контрактов корпорациям на безальтернативной основе и убийства невинных людей (см. Афганистан, Ирак, Вьетнам и в какой-то степени Ливию).
Сегодня Китай есть за что уважать. Существует равное количество доказательств того, чтобы НЕ уважать Америку и ее подход, при котором она не может построить инфраструктуру, не может построить партнерские отношения, но может объявить всё что угодно «войной».
Америка — некомпетентная страна, которая думала, что может просто использовать такие страны, как Китай. Вот почему все американское производство находится в Китае.
И как мы собираемся объявить войну нашей собственной производственной базе, мистер Стивенс?
Познакомьтесь с реальностью и хорошенько прочувствуйте ее.
Китай может предложить миру ГОРАЗДО больше, чем США.
Robert Scull
Принятие желаемого за действительное. Китай не отказался от марксизма. Согласно марксистской теории, общество не может перейти к социализму, не овладев сначала капитализмом. В последние десятилетия коммунистическое правительство Китая продемонстрировало способность конкурировать в производстве потребительских товаров так, как этого никогда не делал Советский Союз. Это потому, что Советы пытались создать социалистическую утопию, не овладев сначала капитализмом. Сталину удалось разгромить нацистскую Германию, но он не смог создать утопическое общество.
Китай смог овладеть капитализмом отчасти благодаря помощи западных корпораций, которые предоставили им наши преимущества, недооценив при этом китайцев. Эта ошибка была вызвана провалом нашей системы образования, которая дала в итоге им возможность увидеть свет в конце туннеля мировой истории. Наши руководители видели в китайском народе только источник дешевой рабочей силы и будущий рынок для наших потребительских товаров, потому что они ничего не знали о китайской истории.
Да, Си Цзиньпин ввел культ личности, но он, похоже, очень популярен в Китае, потому что если вы спросите типичного человека в Китае, лучше ли ему сегодня, чем было в любое предыдущее десятилетие, ответ будет «да».
Китаю все же нужно смягчиться и позволить больше свободы слова и свободы вероисповедания, но если мы хотим снова превзойти китайцев, нам нужно избавиться от обструкции в принятии законов, которая стала смирительной рубашкой нашей политической системы и мешает любой из сторон что-либо сделать.
Shaun Narine
Соединенные Штаты должны понять, что страна с 4% населения мира не заслуживает того, чтобы «править миром» вечно. США также должны понять, что их модели экономического и политического управления работают не везде, а попытки навязать эти модели другим странам могут быть вредными. Действительно, учитывая многие очевидные и значительные недостатки американской модели демократии, американцам нужно вести себя гораздо более смиренно. США разжигают совершенно ненужную холодную войну своими агрессивными действиями. Эта потребность в создании врагов — внутренних и внешних — с целью оправдать американскую агрессию является основной и очень опасной характеристикой американской политической системы.
ondelette
Наша страна потратила почти 200 лет, с конца 1790-х до начала 1980-х годов, тщательно культивируя мощную производственную базу. Затем, в течение следующих 20 лет, помешавшиеся на глобализации левые и стремящиеся получить быструю прибыль капиталисты правые — отдали эту базу Китаю.
Я больше не уверен, что мы сможем выиграть холодную войну. Мы не смогли справиться с пандемией должным образом, и мы не можем сказать ни одному человеку в этой стране, что им не надо иметь мощного оружия.
Победа требует жертв, воли и планирования будущего, не говоря уже о желании видеть свою страну процветающей. Американский народ больше не делает ничего из этого.
Jonathan Penn
Мистер Стивенс умудряется ошибаться с самого начала. Никто не выиграл первую холодную войну. Да, СССР рухнул в результате неэффективной экономики и с дополнительной помощью катастрофы на атомной электростанции, которая стала последней каплей.
Конечно, чтобы «выиграть» первую холодную войну, США чрезмерно сосредоточились на своих вооруженных силах, а это привело к тому, что они пренебрегли своими школами, своей инфраструктурой и настолько извратили внешнюю политику, что мы взяли на себя катастрофическую войну во Вьетнаме, свергали избранные правительства по всему миру и в конечном итоге попали в ловушку, став мускулистым гигантом, который пытается решить любую проблему силой и с ужасными последствиями.
Единственный способ выиграть эту так называемую вторую холодную войну — просто не ввязываться в нее. Китай превосходит США в экономическом, а не в военном отношении. Нам нужно переориентироваться на образование, инфраструктуру, создать инклюзивную и функциональную демократию (у нас ее сейчас нет) и сделать себя привлекательной альтернативой китайской системе.
В частности, нынешняя экономика Америки не работает для слишком многих американцев. Пока мы не исправим это и не откажемся от бесполезных финансовых спекуляций и финансовых инструментов, которые не приносят пользы никому, кроме банкиров, мы не сможем предложить альтернативу китайской системе.
haigh
Вот отличная идея того, как победить Китай, — заставить нашу страну работать лучше, чем работает их страна. Это основная тактика, которую использует Китай, и они убивают нас.
Права личности важны, они, помимо всего прочего, помогают стимулировать творчество и мечты. Общественное благо одинаково важно, но между этими двумя часто конкурирующими ценностями есть слабое место. По мере того, как население увеличивается и людям становятся все теснее, то фокус иногда должен переключаться на общественное благо для того, чтобы страна победила.
Китай полностью убил нас в конкурентной борьбе в прошлом году, потому что пандемия требовала от правительства сделать быстрый и решительный поворот к общественному благу, но США с треском в этом деле провалились. Наш национальный ответ на борьбу с коронавирусом может быть признан худшим провалом для любой богатой страны. Китай выступил в числе лучших.
Индивидуальное право на накопление как можно большего количества денег, на котором США сконцентрировали усилия в последние 40 лет, убивает конкурентоспособность нашей страны, истощая инвестиции в человеческий капитал. Снижение налоговых ставок для очень богатых, ослабление власти профсоюзов, снижение минимальной заработной платы, сокращение финансирования государственного образования — все это часть этого.
Пришло время обложить налогом те деньги, которые фонтанируют по восходящей в последние 40 лет, и использовать их в большей степени для продвижения вещей, которые помогают всем американцам реализовать свой производственный потенциал.

Ссылка