Собиратели отражений, коллекционеры эха

---

 
SR-71 «Черный дрозд» был одним из первых самолетов, в которых еще на стадии проектирования спланировали элементы «невидимости». Однако было непонятно, насколько близко он сможет подобраться к советской ПВО. Фото с сайта www.af.mil

Как в свое время утверждали классики марксизма-ленинизма, «если у человечества возникает потребность, то она двигает науку вперед быстрее, чем десяток университетов».
В ходе Второй мировой войны справедливость этого утверждения подтвердилась успешными и быстрыми работами по новым видам оружия, включая атомное. А также усилением и ростом влияния разведки и контрразведки на ход боевых действий.

Изобретение шпионского жанра
Качественно и количественно выросшие за годы войны специальные службы (в Англии, например, было девять таких служб) не были полностью ликвидированы или сокращены до штатов довоенного периода и в той или иной форме продолжают существовать до сих пор. Так, американский Офис стратегических служб превратился в ЦРУ, а взламыватели кодов времен войны продолжили свою работу уже под флагом Агентства национальной безопасности (АНБ) США.
Холодная война с самого начала была войной разведок. Рост советского влияния в мире и усилия по его сдерживанию заставили Восток и Запад схлестнуться сначала в Европе, а затем и в других уголках планеты. Безудержная гонка вооружений, приведшая в конце 1950-х годов к ядерному тупику, вынуждала обе стороны стараться узнать как можно больше о военных программах друг друга. И для получения этих знаний задействовались помимо обычных агентов все имеющиеся технические средства. Холодная война даже породила особый шпионский жанр в литературе и кино.
Война разведок порой вовлекала в свой водоворот даже такие далекие от мировых центров страны, как Австралия.
Австралийские подлодки в 1978–1992 годах проводили совершенно секретные операции против России и Китая. Иногда в экзотических для них местах – как, например, в море близ побережья Ливии.
Ход событий в мире подтверждал старые истины: с хорошей разведкой ничто не сравнится, но и почивать на лаврах не стоит. Даже хваленый израильский МОССАД, расслабившись после впечатляющей победы в «шестидневной войне» 1967 года, был одурачен, когда в октябре 1973-го в праздник Йом-Кипур объединенные армии Египта и Сирии навалились на еврейское государство. И хотя противник был отброшен, «война Судного дня» оказалась самым большим разведывательным провалом Израиля.
Война на Фолклендах в 1982 году началась как катастрофа разведок с обеих сторон. Аргентинский президент Галтиери и его хунта отказывались верить, что англичане станут с ними воевать. А лондонский Форин офис, в свою очередь, клал под сукно и не давал хода донесениям своих атташе из Буэнос-Айреса. Разведка Соединенного королевства докатилась до того, что перед отправкой флота в Южную Атлантику ксерокопировала страницы справочника Джейнс «Боевые корабли мира».
Название «Ассоциация «Старых воронов» (Association of Old Crows) мало что говорит российскому читателю. Хотя эта международная организация, членами которой являются те, кто занимался или занимается радиоэлектронной борьбой и связанными с ней областями электроники, имеет много отделений в разных странах, включая Индию.
Ассоциация выпустила трехтомный труд «История радиоэлектронной войны США» (History of US Electronic Warfare). В 2001 году на основе трехтомника была издана книга «Война в четвертом измерении» (War in the Fourth Dimension, by Alfred Price, 2001, Greenhill Books, London, and Stackpole Books, Pennsylvania). Читателям «НВО» будет наверняка интересно узнать, за какими советскими секретами и как именно американцы охотились в первые два десятилетия холодной войны.


На верхней полке, где летают волки
В конце 1950-х – начале 1960–х годов американцы проводили многочисленные разведывательные операции по сбору сведений о советской ПВО. Одной из них стала операция Flight Wolf («Летающий волк»), организованная службой безопасности ВВС США.
В связи с неудовлетворительным состоянием наземных линий связи в отдаленных районах СССР многие советские РЛС передавали данные о проводке воздушных целей на свои командные пункты по КВ-радио в режиме ручного телеграфа (ключ). Сообщения кодировались, однако с криптологической точки зрения они вскрывались достаточно просто.
Маршруты американских самолетов-разведчиков вблизи советских границ прокладывались таким образом, чтобы советские РЛС, расположенные на побережье, обнаружили бы самолеты наверняка. В докладах о проведенных воздушных целях, передаваемых с позиций советских РЛС, указывались местоположение самолета, его скорость, курс, высота и номер цели. Американские станции радиоразведки перехватывали сообщения, после чего криптологи решали относительно легкую задачу по взлому кода. Содержание сообщения им было заранее известно, что позволяло спокойно отслеживать любые изменения в советской системе передачи сообщений от РЛС.
Американская разведка постоянно использовала советскую систему передачи данных для контроля деятельности советской авиации, а также самолетов США и их союзников, оказавшихся в радиусе действия советских РЛС. Приемы, наработанные в операции Flight Wolf, сыграли свою роль и в последующих операциях американской разведки.

С рулоном скотча и собачьим ошейником
На протяжении всей холодной войны ЦРУ часто использовало специально сконструированные устройства для сбора тех или иных данных. Одним из таких устройств, применявшихся в начале 1960-х, был миниатюрный ручной радиолокационный приемник, ловивший сигналы РЛС управления оружием в комплексах ЗУР С-75 и транслировавший индикацию о сигнале в наушники. Приемник размером с микрокассетный диктофон и антенна длиной 15 см были достаточно малы, чтобы поместиться в большом кошельке или в кармане пальто.
Во время кризиса на Кубе в октябре 1962 года наступил триумф этого «прибамбаса». Дело в том, что стратегический высотный разведчик U-2 сфотографировал позиции советских БРПД на острове. Но американские специалисты, изучив фотоснимки, потребовали заново снять те же позиции с малых высот. Для решения поставленной задачи выбрали самолеты-разведчики RF-8 Crusader из состава авиации ВМС и Корпуса морской пехоты, которым предстояло действовать на большой скорости и на малой высоте.
Как и у других самолетов тактической авиации того времени, на RF-8 не было сигнализатора об облучении самолета РЛС противника. Для выправления ситуации в Ки-Уэст, где базировались RF-8, с группой помощников и четырьмя приемниками прибыл Джин Потит, сотрудник научно-технического управлении ЦРУ. По приезде он отправился на местный рынок, где закупил изделия, нужные для установки и крепежа приемников.
Сам приемник крепился на ногу летчика собачьим ошейником, а свободное пространство между ногой и ошейником заполнялось гигиеническим салфетками. Сигнал от приемника шел по проводу, который крепился к головному телефону на шлеме летчика с помощью липкой ленты. Антенна приемника была вклинена в уголок лобового стекла фонаря кабины и закреплена все той же липкой лентой. RF-8 задание выполнили без потерь, и лишь один летчик слышал сигналы РЛС, но выполнил маневр уклонения, и советская РЛС потеряла с ним контакт.
Американцы рассматривают этот случай как первый факт применения самолетами тактической авиации в боевых вылетах сигнализаторов об облучении радаром противника.

Забытая мелодия для эха
ЦРУ неоднократно проводило нестандартные операции по сбору информации о советских РЛС, и одна из них под названием Melody («Мелодия») тянулась несколько лет. Уже знакомый читателю Джин Потит в 1950-е годы работал на мысе Канаверал и принимал участие в испытаниях баллистических ракет «Тор» и «Титан». От коллег по работе он не раз слышал, что такие крупные ракеты хорошо отражают сигналы РЛС. На мысе Канаверал частенько принимали отраженные сигналы от этих ракет, которые облучались радарами, удаленными на тысячу миль.
Когда Потит перешел на работу в ЦРУ, он придумал, как применить этот феномен в разведке. Он вспоминает: «Станция радиоразведки и радиотехнической разведки ЦРУ находилась в Бешаре (Иран), на южном побережье Каспийского моря. Мы принимали сигналы телеметрии с ракет, запущенных с советских полигонов Тюратам и Капустин Яр, но наши самолеты и наземные станции радиотехнической разведки не могли принимать сигналы советских РЛС, расположенных в глубине страны. Мне пришло на ум, что крупные советские ракеты способны отражать излучение от своих РЛС, как это делали американские ракеты на мысе Канаверал. Установленный на ракетах маячок мы смогли бы использовать для ориентирования наших антенн в нужном направлении. Мы сделали кое-какие расчеты, которые подтвердили, к нашей радости, что схема сработает».
Сигналы от советских РЛС принимались по программе «Мелодия» несколько лет, что позволило накопить массу полезной информации о развитии советских РЛС.

Каналы и канальи
Американские станции в Турции и Иране также тщательно отслеживали испытания советских баллистических ракет. Причем работа приемопередатчика, установленного на ракетах маячка, давала возможность определять дальность пуска и в случае прекращения передачи сигналов – судить о запланированном или преждевременном окончании полета.
Эти же станции перехвата собирали телеметрическую информацию, передаваемую с советских ракет. Сообщения с телеметрической информацией не кодировались – возможно, из-за того, что советские инженеры посчитали невозможным выделить в обширном объеме телеметрии какие-то отдельные каналы и решили, что телеметрия для противника будет иметь небольшую ценность. Со временем выяснилось, что эта точка зрения неверна.
Инженеры из Electronic Defense Laboratories (EDL) в Калифорнии перенесли перехваченные сигналы телеметрии на графики и, как вспоминает Джо Берт, бывший сотрудник EDL, направились к специалистам по ракетам в Jet Propulsion Laboratory (Калифорния).
«Мы поговорили с людьми, занимавшимися американскими ракетами, и показали старшему научному сотруднику одну из кривых на графике. Он сказал, что она выглядит абсолютно так же, как кривая разгонного участка американской ракеты «Корпорал». После небольшого анализа мы сделали вывод, что у нас на графике представлена кривая разгонного участка советской ракеты. После этого, применив математические методы, мы отыскали канал скорости, потом канал, по которому передавались данные о положении рулей управления, а затем и канал, в котором передавались данные об остатке топлива в каждом баке ракеты.
Мы не идентифицировали все каналы, однако те, что удалось выявить, давали много полезной информации. Проанализировав большой объем накопленной телеметрической информации, мы были в состоянии сказать примерно следующее: эта ракета должна иметь вес в столько-то фунтов, тяга ее двигателей должна составлять такую-то величину, после старта она разгоняется со скоростью столько-то футов в секунду, а ее двигатели выключатся на такой-то скорости. Мы достаточно глубоко изучили конструкцию советских ракет и могли даже оценивать их точность».
Ценность такой информации несомненна. А сам вид разведки по сбору телеметрической информации стал называться телеметрической разведкой (TELINT).

Бомбардировщик электронной разведки
Наземные станции в Турции и Иране в связи с ограничениями, создаваемыми радиогоризонтом, не могли брать в полном объеме телеметрическую информацию с советских баллистических ракет. Для исправления этого недостатка и увеличения зоны уверенного приема были задействованы три бомбардировщика B-47, переоборудованные для сбора телеметрии. Переоборудованный бомбардировщик назвали ЕB-47Е; внешне он отличался от оригинала только наличием 15-футовой (около 5 м) штыревой горизонтальной антенны с обтекаемыми узлами крепления, смонтированными по обеим сторонам носовой части самолета.

Получение частот работы зенитных ракетных комплексов С-75 было одним из приоритетов американской радиоэлектронной разведки. Фото с сайта www.defenseimagery.mil

Эти самолеты входили в состав 55-го стратегического разведывательного авиакрыла (сракр) САК ВВС США и действовали с базы Инжирлик в Турции. Когда планировался запуск советской ракеты большой дальности, то в эфире проявлялась узнаваемая активность в передаче радиосообщений, что указывало на стадию подготовки советского полигона к пуску. Когда становилось ясно, что пуск, несомненно, состоится, ЕB-47Е взлетал и направлялся в район патрулирования над северным Ираном, примерно в 700 милях от полигона Тюратам.
На борту самолета было четыре приемника для перехвата представляющих особый интерес сигналов телеметрии. Два других приемника самолета принимали сигналы на частотах, на которых осуществлялось управление спутником на орбите и передача на советские наземные станции разведывательной информации. Передача сигналов на частоте 25 МГц свидетельствовала о наличии на ракете спускаемого космического аппарата.
Осенью 1964 и летом 1965 года капитан Рой Фэр летал на самолетах ЕB-47Е в качестве офицера РЭБ. Он вспоминает: «Иногда во время полетов я следил за сигналами на частоте 25 МГц и других частотах; поначалу возникал сильный сигнал, потом он становился резко неустойчивым и сразу же пропадал. Это однозначно свидетельствовало о какой-то поломке, а иногда – и человеческой трагедии».
Как считают американцы, выполнявшийся в течение нескольких десятилетий перехват телеметрии от советских ракет дал массу сведений о том, что СССР непрерывно совершенствует ракетные технологии.
Регулярный перехват излучений РЛС противника позволял выявить ее рабочую частоту, частоту повторения импульса, тип сканирования, местоположение излучающей РЛС и ее вероятное предназначение. И этой информации было вполне достаточно для постановки шумовых помех для РЛС того или другого типа.
Однако для ловушек-ретрансляторов типа ALQ-49 и ALQ-51, которые планировалось ставить на самолеты ВМС США, требовалась более подробная информация о советской РЛС управления оружием комплекса ЗУР С-75. Если ловушка-ретранслятор отбрасывает сигнал советской РЛС от самолета на безопасное расстояние, то, чтобы исключить поражение самолета от подрыва ЗУР на границе этого безопасного расстояния, требовалось знать, насколько оно велико. Для ответа на этот вопрос разработчикам ловушек нужно было знать ширину сектора обзора советской РЛС по азимуту и возвышению, а также мощность излучаемого РЛС сигнала.
Для получения нужных данных в начале 1960-х ЦРУ запустило программу Power and Pattern Measurement Systems (PPMS, «Системы измерения мощности и конфигурации»). Базировавшаяся в Висбадене (ФРГ) группа поддержки ВВС США использовала в рамках этой программы переоборудованные транспортные самолеты С-97.
Капитан ВВС США Дэвид Брог начал участвовать в программе в 1964 году и руководил оперативной группой на борту С-97. Он вспоминает: «Мы летали по воздушным коридорам из американской зоны в Берлин и обратно мимо позиций ЗУР С-75. Мы выходили на маршрут утром, делали посадку в Темпельхофе (Берлин) и вечером возвращались в Висбаден или Франкфурт… Радары С-75 не всегда отслеживали наш полет, однако им приходилось работать на излучение в ходе тренировок расчетов их РЛС, и тогда мы брали нужные сигналы. Мы получали нужную информацию и в том случае, когда они осуществляли проводку другого самолета. Конечно, один хороший проход мимо РЛС, излучающей в нашу сторону, мог дать всю требуемую информацию сразу. Однако Советы были большими мастерами по радиомаскировке, и нам потребовались месяцы, чтобы узнать все, что нам нужно».
После подобного успеха в Европе программа PPMS стала обычным делом для американской разведки. Переоборудованные для этой программы самолеты RB-47 выполняли аналогичные полеты на Дальнем Востоке.

«Телега» против «Короны»
В конце 1950-х годов американцы стали подумывать о замене самолетов U-2, которые вели разведку с глубоким проникновением в воздушное пространство СССР. Вариантов замены было два – спутник фоторазведки «Корона» и проект Oxcart («Воловья телега») – пилотируемый летательный аппарат, способный летать на скорости 3,3 М на высоте примерно 90 тыс. футов.
Для современного читателя выбор спутника очевиден, однако в 1960 году не все было так просто. У американцев не было твердой уверенности в гарантированной доставке отснятых пленок со спутника на землю. К тому же между февралем 1959 и июнем 1960 года случилось 12 неудачных пусков по программе «Корона». Тем временем компания «Локхид» продолжала строительство одноместного самолета по программе Oxcart, который получил имя А-12 и стал прототипом более известного SR-71 Blackbird.
А-12 был первым самолетом, в котором еще на стадии проектирования были спланированы элементы «невидимости». Многие узлы конструкции планера были изготовлены с использованием радиопоглощающих материалов, поэтому он имел меньшую отражающую поверхность, чем любой предшествующий самолет тех же размеров. Однако оставался неясным вопрос – станет ли самолет настолько невидимым, чтобы избегнуть обнаружения советской ПВО?
В этой связи ЦРУ особенно интересовало советское оборудование раннего обнаружения типа РЛС большой мощности П-14, работавшей в диапазоне 100–250 МГц и имевшей гигантский отражатель шириной 112 футов (около 33,5 м), а также РЛС управления ЗУР С-75.
Анализ данных, полученных при выполнении программы PPMS, дал американцам цифры показателей эффективной излученной мощности и дальности действия обеих РЛС. Теперь предстоял следующий шаг – определить их чувствительность и оценить профессионализм их расчетов.
Для решения этой задачи ЦРУ запустило проект Palladium («Охранный амулет»), суть которого состояла в том, что специальная аппаратура генерировала в электронном виде ложную воздушную цель и «подбрасывала» ее советской РЛС. Чтобы все выглядело правдоподобно, сигнал, якобы отраженный от несуществующего самолета, должен был реалистично перемещаться на экране принимающей РЛС.

Генератор призраков

Полная статья по ссылке
Ссылка