Тайваньская проблема остаётся главной занозой в американо-китайских отношениях

Прежде всего, обратим внимание на итоги состоявшегося 16-17 апреля с. г. визита премьер-министра Японии Ё. Суги в США и его переговоров с президентом Дж. Байденом. Заметим, кстати, что японский премьер стал первым зарубежным гостем высшего ранга, которого принял новый американский президента после состоявшейся тремя месяцами ранее процедуры инаугурации. Что лишний раз свидетельствует о первоочерёдной значимости для США состояния дел в ИТР, где Япония является главным американским военно-политическим союзником.
Уже во второй фразе принятого Совместного заявления американо-японский альянс называется “краеугольным камнем обеспечения мира и безопасности в ИТР и в мире в целом”. На кого нацелены острые углы этого “камня”, показано в основной части документа, где говорится о том, что “президент Байден и премьер Суга обменялись взглядами на тему влияния действий Китая на стабильность и процветание” в регионе и в мире в целом.
Результатом такого “обмена” явился вывод о “несоответствии международному порядку, основанному на правилах, использование Китаем методов экономического и прочего принуждений”. Обозначен обширный район (от Восточно- до Южно-Китайского морей), в котором, на взгляд высоких собеседников, Китай особо замечен в применении таких методов.
И хотя Тайвань просто принадлежит к обозначенному району, но он специально выделен в той части документа, где авторы подчёркивают важность для них поддержания здесь “стабильности”, а также призывают к разрешению проблем “между берегами Тайваньского пролива” мирными средствами.



В самих США подобная смесь противоречивых исходных тезисов определяется как “двусмысленность”, позволяющая Вашингтону не нагружать себя формальными обязательствами в отношениях с партнёром (в данном случае с Тайванем) и действовать “по обстоятельствам”.
Что же касается ныне главного оппонента в лице Пекина, то, конечно, он не может полностью игнорировать ту скрытую угрозу, которая содержится в тезисе о “мирных средствах”. Свыше сорока лет она остаётся главным препятствием на пути решения Тайваньской проблемы в единственно возможном для КНР формате, то есть в виде “возвращения мятежной провинции в лоно матери-родины”.
Если спросить экспертов, готовивших к подписанию последнее американо-японское Совместное заявление, зачем в очередной раз потребовалось предупредить Пекин о необходимости придерживаться “мирного” способа решения его проблем в отношениях с Тайванем, то наверняка будет указано на факт резкой военной активизации НОАК последних месяцев в акватории и воздушном пространстве вокруг острова.
Если же отправиться по обозначенному в этом ответе адресу- то есть в Пекин, и задать здесь вопрос о причинах упомянутой “активизации”, то отсюда пальцы будут направлены в противоположную сторону, а именно на Тайбэй, “где всё более определённо обозначаются сепаратистские тенденции”, а также на Вашингтон, который “указанные тенденции (не менее определённо) поощряет”.
Ноги отвалятся у любознательного аналитика, если он так и будет ходить “по кругу за истиной”, по которому его будут гонять главные участники Тайваньской проблемы.
Между тем складывается впечатление о большей правоте Пекина. Ибо уже почти невозможно говорить о соблюдении Вашингтоном принятого им в 1979 г. принципа “одного Китая”. Мало того, раздаются голоса о ненужности уже и упомянутой “двусмысленности” в политике США по отношению к Тайваню.
Осенью прошлого года с предложением замены “стратегической двусмысленности” на “стратегическую ясность” в данном вопросе выступили такие знаковые лица от американской политологии как Р. Хаас и Д. Сакс. В комментариях к их инициативе тогда подчёркивалось, что она появилась в обстановке “возрастающего пессимизма” в настроениях американского политикума по поводу отношений с Китаем.
Напомним, что это был заключительный этап пребывания у власти предыдущей американской администрации, курс которой на китайском направлении с самого начала включал в себя два противоположных тренда: попытки более или менее взаимовыгодного решения (серьёзных) проблем в двусторонней торговле и усиление давления на Пекин в сфере политики. На авторский взгляд, носителем первого тренда был сам президент Д. Трамп, второго – госсекретарь М. Помпео.
Вот это-то и составляло тот фон, на котором осенью 2020 г. появилась инициатива по фактическому отказу Вашингтона от заключённых в 1979 г. договорённостей, заложивших основу установления официальных отношений с Пекином. Конечным пунктом (гипотетического) движения США по такому пути может оказаться придание “традиционно-межгосударственного” формата отношениям с Тайванем. Что, повторим, абсолютно неприемлемо для КНР.
Отметим здесь два важных обстоятельства. Во-первых, продолжающееся на официальном уровне декларативное подтверждение Вашингтоном уважения принципа “одного Китая” уже приобретает очертания “фигового листочка”, с трудом прикрывающего де-факто тот самый “традиционно-межгосударственный” характер отношений Вашингтона с Тайбэем. Достаточно сослаться на присутствие в обеих столицах учреждений, выполняющих функции посольств и лишь таковыми не называющихся, на масштабные сделки по продаже американского оружия Тайваню, а также напомнить о принятии конгрессом США весной 2018 г. законодательного акта, позволяющего на вполне официальном уровне осуществлять контакты между членами правительств.
Во-вторых, со всем этим наследием в политике на китайском направлении в целом и в отношении Тайваня, в частности, сегодня приходится иметь дело новой американской администрации. В которой (впрочем, как и в предыдущей) обозначаются различные группировки с разными взглядами на окружающий (“пост-холодно-военный”) мир, а также на место в нём США.
Идейные наследники М. Помпео продолжают генерировать разного рода инициативы, вызывающие понятную реакцию Пекина. Например, 19 апреля двухпартийной группой конгрессменов был внесён проект законодательного акта с требованием отказать КНР в праве представлять и Тайвань на международной арене (прежде всего в ООН). Новостное агентство острова сообщило о намерении самого М. Помпео посетить остров “в текущем году”.
В то же время продолжает привлекать к себе внимание реинкарнация в американскую политику другого бывшего госсекретаря Дж.Керри, которому президент Дж. Байден поручил заняться “политической климатологией”. Однако, судя по всему, последняя может оказаться прикрытием для выполнения Дж. Керри значительно более широкого круга политических задач.
В НВО уже обсуждалась его встреча в Дели с министром иностранных дел РФ С.В. Лавровым. Не меньшего внимания заслуживает последующий приезд Дж. Керри в Шанхай на переговоры с китайским коллегой внешне по той же “климатической” проблематике.
В Китае, однако, в связи с визитом Дж.Керри проводят аналогии со специфическим периодом двусторонних отношений 50-летней давности, получившей название “пинг-понговой дипломатии”, когда под прикрытием неких спортивных мероприятий фактически проходило налаживание американо-китайских отношений.
Относительно же самой Тайваньской проблемы от администрации Дж. Байдена пока исходит всё тот же “двойственный” сигнал. С одной стороны говорится о готовности оказания всесторонней поддержки Тайбэю, чему свидетельством является информация о планах заключения первой (для новой администрации) “оружейной” сделки с МО Тайваня.
В то же время отвергается инициатива по переходу к политике “стратегической ясности”. То есть упомянутый выше “фиговый листок” продолжает пока оставаться на своём месте.
Наконец, отметим, что Тайваньская проблема оказывается сегодня едва ли не самой болезненной занозой (среди нескольких других) в политическом теле ИТР. И совершенно определённо она является таковой в системе отношений между двумя ведущими мировыми державами.

Ссылка