«Лихие девяностые»: проблемы безопасности в переломную эпоху

Когда государственные интересы отступают перед борьбой за передел собственности…
История практически всех спецслужб изобилует примерами кадровых взлётов и падений их руководителей, и, конечно, СССР и Россия – не исключение. Не затрагивая в этом материале «сталинский», «хрущёвский» и «брежневский» период, обратимся к истории «новой России», отмечающей в текущем году своё 30-летие. Так, летом 1993 года, на фоне предельно сложных процессов в общественно-политической и социально-экономической жизни страны, завершившихся роспуском Верховного Совета и штурмом Белого Дома, был снят с должности тогдашний руководитель Министерства безопасности генерал армии Виктор Павлович Баранников, после чего отправились в отставку ещё некоторые люди. В сентябре 1993 года Баранников оказался в Белом Доме, а менее чем через два года – 21 июля 1995 года – его жизнь внезапно оборвалась.
…Несмотря на относительную давность тех событий, их перипетии, действующие лица и тайные пружины до сих пор привлекают внимание. Отчасти это связано с незавершённостью процесса так называемых «рыночных преобразований», сформировавших основы актуальной модели хозяйствования и неминуемо влекущих значительные риски для обороноспособности и национальной безопасности государства. Сегодня, 30 лет спустя, это уже очевидно подавляющему большинству граждан России, оставивших наивные иллюзии относительно «светлого капиталистического будущего» и быстрого и безболезненного вхождения в «цивилизованный западный мир»…
О некоторых аспектах работы российских спецслужб в 1990-е годы, включая аналитическое сопровождение деятельности высших органов государственного управления, в принципиально новых условиях и кардинально изменившейся «системы координат», нашему изданию рассказал ушедший, увы, из жизни бывший начальник Информационно-аналитического управления Министерства безопасности России Ксенофонт Христофорович Ипполитов.



– Как Вы, Ксенофонт Христофорович, лично оцениваете деятельность Виктора Баранникова на посту руководителя МБ России? И стала ли при нем лучше работать система безопасности России, чем она работала при его предшественнике Бакатине?
– Чтобы честно ответить на Ваш вопрос, я должен сказать, что до моего назначения на пост начальника Информационно-аналитического управления Министерства безопасности России, которое состоялось в 1992 году, я Виктора Павловича лично не знал. И впервые я его увидел как раз на том совещании, где была рассмотрена моя кандидатура на ту должность, которую я занимал вплоть до лета 1993 года. И какое же у меня было к нему отношение, тем более что он пришел в систему госбезопасности России из МВД, из конкурирующей системы правоохранительных органов? А многие политические деятели того времени пытались вбить клин во взаимоотношениях между этими правоохранительными системами и разжечь между ними дух, даже не соперничества, а вражды.


Министр внутренних дел СССР Виктор Баранников. Сергей Гунеев / РИА Новости


И естественно, что отношение к Баранникову, когда он пришел руководить Министерством безопасности России, у тех, кто в нем служил, было более чем настороженное. И этот психологический аспект надо понять, он всегда был у тех, кто работает в самой системе безопасности, в связи с их настороженной и даже скептической оценкой возможности руководить системой безопасности теми, кто приходит ею управлять, не будучи ее работником. Причём, заметьте, что Виктор Павлович пришел на место даже не зама, а сразу министра – руководителя всей безопасностью России. Но отношение к нему в самой службе у среднего звена её работников быстро изменилось, причем в лучшую сторону.
– В чем же причина такого изменения, ведь предшественник Баранникова Бакатин развалил не только святая святых – агентурную систему, выдав ЦРУ систему прослушивания посольства США в Москве, но и развалил всю работу самой спецслужбы, открыв зеленую улицу в архивы КГБ правозащитникам, связанным с главным врагом России – политическими кругами США?
– Первое и главное. Вы действительно правильно и точно сумели охарактеризовать поступок Вадима Бакатина. Ведь, то, что он сделал, казалось просто немыслимым. Он внес дух разрушения в систему КГБ, а вопрос системы заключается не в том, что она нужна или нет? То, что служба, которая будет обеспечивать интересы государства, его безопасность – это, несомненно, потому что они существуют во всех государств мира. И то, что Комитет Государственной Безопасности требовал своей реорганизации – на мой взгляд, просто бесспорно. Но это не значит, что надо было сносить весь КГБ, и увольнять тех профессионалов высочайшего уровня, что в нем служили и являлись носителями традиций, а значит, являются носителями опыта.
Безопасность любой страны – это специфическое явление. Нельзя выучить кого бы то ни было её азам, для этого надо прийти в саму систему и работать в ней. А также надо воспринять чужой опыт. А опытными, как правило, являются те, кто прослужил в системы безопасности от восьми до десяти лет. И вот при Бакатине начался отток и что самое страшное – выдавливание, а также бегство из системы безопасности той плеяды профессионалов, что являлась носителями такого опыта работы. Поэтому, как мне казалось, Баранников, принимая министерство, оказался в необычайно сложном положении. Перед ним встал вопрос, как поломать то отчаянное настроение, что сложилось у его подчиненных?
Моё знакомство с Баранниковым состоялось в январе 1992 года. Он показался мне внутренне очень целеустремленным человеком, который знал, чего он хочет, а также огромной работоспособности. И я могу это говорить, поскольку в процессе работы я с ним потом часто сталкивался, как начальник Информационно-аналитического управления.
– Что же Вам, в процессе общения со столь высоким государственным служащим, который подчинялся только президенту, импонировало в нём? Ведь бывает, что подобное возвышение, кружит голову, и человек перестает правильно оценивать происходящее вокруг него?
– Если он что-то не знал, он это признавал и просил время, чтобы изучить проблему, по которой я ему делал доклад. И если для решения какого-то вопроса ему не хватало материалов, он их всегда, получая от меня, читал в полном объеме. Это говорит о его работоспособности, ведь Вы представляете, какая у него была загрузка по времени. И его линия поведения была очень любопытна, он делал ставку в работе на оперативный состав. Ведь не случайно он так часто встречался с оперативным составом, причем с низовым. И его встречи носили откровенный характер. Ему высказывались и те мнения, что не всегда совпадали с его личным мнением о работе министерства. А самое главное – это то, что он начал воскрешать систему безопасности.
И здесь мы с Вами подошли к очень важному моменту в его жизни, где очень виден ответ на вопрос, почему его судьба и карьера так трагически завершились. Когда Баранников стал министром безопасности, он чётко понял, что работа органов безопасности – это, прежде всего, деятельность по обеспечению безопасности государства. И если Вы помните, то он на съездах депутатов, и в декабре 1992 года, и в марте 1993 года, постоянно подчеркивал, что государственная безопасность должна обеспечивать интересы государства в рамках закона на основе конституции. Это может показаться весьма дежурной фразой, ведь все: и политики, и работники спецслужб всегда об этом говорят в своих выступлениях. А здесь дело было в том, что Виктор Павлович пытался не дать втянуть органы государственной безопасности в политические дрязги. То есть – не дать сделать опять Министерство безопасности, как в 1937 году, органом политического сыска. И это была его принципиальная позиция. Кроме того, он начал собирать воедино разрушенную систему КГБ. При нем не случайно погранвойска снова вошли в систему государственной безопасности. Он планировал и другие реорганизации, причем, кое-что он успел, но многое ему было уже не по зубам из-за сложившейся в стране политической ситуации. Но он начал вносить стабилизацию в управление спецслужбой России и не только в нее, но и в стабилизацию работы всей системы.
– Но как изменилась работа самой системы органов безопасности во время прихода в нашу страну рыночных отношений?
– Рынок уже был необходим. Но возникал вопрос, как его нужно было строить, ведь в СССР к началу 1991 года сплошной государственной собственности было 99%. Этот рынок можно было строить обвальным путем, как он и был построен, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А можно было и нормально – постепенно. Причём, постепенность – не значит длительность, и надо было иметь для его построения специальную концепцию.
Возьмем с Вами только одну проблему: нужен ли в условиях рынка государственный сектор экономики? Нужен, ведь весь мир давно к этому пришёл. Но в нашей-то стране с чего начинали? В начале построения рыночной системы нам надо было определить, что же государству останется, как собственность? Ведь без неё государство не может нормально существовать и выполнять свою функцию, не будучи собственником. После этого надо было решать проблемы, как проводить все процессы, связанные с изменением форм собственности. Поэтому мне представляется, что ещё тогда, да и сегодня, я в этом просто убежден, неправильно был обозначен сам процесс приватизации. Тогда речь должна была идти, о разгосударствлении собственности, а это предполагало, во-первых, национализацию собственности – создание государственной собственности, социализацию собственности, то есть создание коллективной собственности – общественной собственности, которая принадлежит коллективу на земле или по месту жительства и приватизация – передача собственности в частные руки. Четыре процесса должны были идти одновременно. А шел только один процесс – приватизация. Тем самым нарушался самый главный процесс построения рынка в России.
– А Виктор Павлович понимал всю ущербность этого подхода к построению государства в таком экономическом хаосе?
– Видел. И перед президентом России многие вопросы ставил остро. В частности, о том, как идет разрушение интересов государства в условиях формирования ненормальных рыночных отношений. И он предоставлял эти материалы президенту России. Я это знаю точно, потому что возглавлял то самое управление в МБ, которое готовило обобщенные информационно-аналитические материалы. И я был очень благодарен Виктору Павловичу за то, что с его помощью, при его взгляде на работу моего подразделения в МБ нам было позволено формировать действительно аналитическую службу, которая выдавала выходные документы на самом серьезном уровне. Многие документы, что я докладывал в Совет Безопасности и вице-президенту России, получили очень высокую оценку. И многие мои сотрудники были поощрены за работу, так что востребованность мы чувствовали. И надо сказать, что не все из политического руководства России того времени понимали, что в работе Информационно-аналитического управления МБ основной является аналитическая, и что на развитие ситуации в стране нужен прогноз. И это задача является основной, а Виктор Павлович Баранников это понимал, и поэтому моему управлению многое удалось сделать.
– Что же именно Вам удалось сделать в работе системы государственной безопасности России?
Прежде всего, создать аналитическую службу в МБ, а не только информационную. В феврале 1992 года я был назначен руководителем этого управления, а в мае – я уже утвердил на коллегии МБ концепцию его работы в системе государственной безопасности. И в этой программе мной была сделана ставка на анализ. И Виктор Павлович полностью поддержал меня в его создании. Хотя в самой службе министерства безопасности процесс создания информационной работы далеко не всеми воспринимался на ура. Ведь многие мои коллеги думали, что достаточно Министерству безопасности иметь информационную службу, которая будет передавать обобщенную информацию на более высокий уровень, и на этом будут ограничиваться ее задачи.
– А как стало работать Министерство безопасности России в новых условиях?
– Я практически в последнее время работой с агентурой не занимался, в этом не было необходимости. Информационно-аналитическое подразделение МБ – это подразделение, имеющее свой уровень работы и свои виды работы. И мы полагались на те источники, что были добыты оперативными подразделениями МБ России, и нами использовались ещё и открытые источники. Что касается экономической безопасности России, то вопрос в обеспечении ее безопасности стоял, и продолжает стоять, но по-другому. В условиях рыночных отношений многое меняется. Нам нужно было искать свои формы, естественно используя тот опыт, что был накоплен спецслужбами СССР. А также учитывая и опыт спецслужб зарубежных стран. Но строить эту систему экономической безопасности по-своему. И не случайно первым заданием Виктора Павловича лично мне было подготовить концепцию экономической безопасности России в условиях формирования рыночных отношениях. И я её выполнил. Эта задача, поставленная министром безопасности, лично передо мной, была выполнена. К огромному сожалению, уход Виктора Павловича, сделал ее не кому не нужной.
– А, что же это была за концепция безопасности России? Если кратко, не вдаваясь в профессиональные секреты?
– Я могу, не раскрывая сугубо профессиональных секретов моей работы сказать, что в условиях рыночных отношений система мер по обеспечению экономической безопасности включает в себя не только специальные средства, а ещё и правовые, политические, экономические, социальные, административные и административно-правовые. Так вот система специальных мер, как бы это ни было парадоксально, не является самой главной.
Ведь в чем трагедия нынешнего времени? В том, что разрушена система правовой экономической безопасности. Её просто нет. У нас в стране рухнули все необходимые режимы. Может быть, у нас в стране есть режим границ, или таможенный режим, а может, есть в нашей стране режим перемещения по ее территории иностранцев? Или режим миграции населения? Или режим учёта населения? А ведь это – первичная сигнальная система, позволяющая эффективно работать в любых условиях или рыночной, или тоталитарной. А у нас в России она разрушена, причем полностью. Кстати, стараниями того же Бакатина.
– Значит, все эти процессы входили в Вашу работу по системе концессии экономической безопасности России?
– Да, и тогда, прошу заметить, по-другому смотрится и система мер, связанных с деятельностью спецслужб, но это другой вопрос. Здесь по-другому смотрится и проблема агентурной работы, и проблема добычи информации из закрытых источников. И здесь по-другому видится построение системы органов экономической безопасности, то есть, когда помимо Министерства безопасности еще появляются и налоговые органы, таможенный комитет, и при их появлении вопрос о работе в сфере обеспечения безопасности встает по-другому. Ведь при развале старой экономической системы в момент разрушался госсектор, никто не думал при этом, а каким он должен остаться.
– А Виктор Павлович понимал эту проблему? Понимал, что кроме рынка должен быть государственный сектор, который и должен контролировать рынок?
– Он отлично понимал эту проблему, и именно знание и понимание этой и многих других проблем, диктовали, казалось бы, непредсказуемость его позиций. Но, уверяю Вас, исходил из интересов государства.
– Простите меня, Виктор Павлович был предан президенту? В документальном фильме «Три мгновения лета» небезызвестный Д.Якубовский утверждал, что еще летом 1993 года Баранников предложил ему заговор против Бориса Ельцина?
– Я не смотрел этого фильма, но читал ряд публикаций и смотрел ряд телевизионных передач о Викторе Павловиче, где эта мысль, высказанная тем человеком, фамилию которого Вы назвали, проходила. Всё это просто ерунда. Баранников был необычайно предан президенту.
– Вместе с тем, понимание самого процесса построения государства у Виктора Павловича не вписывалось в понимание того окружения, что было тогда у Ельцина. Вот Вам и вся проблема, а значит, надо было любой ценой убрать Баранникова из окружения президента.
– Если Вы, Ксенофонт Христофорович, сказали, насколько важен был в работе спецслужб России анализ ситуаций – насколько точны были прогнозы на ситуацию в горячих точках, тогда ведь только тлели угли Приднестровского конфликта? А сейчас уже все видят на примере Чечни, к чему приводит сначала тупое непонимание момента, а затем необдуманное силовое решение, как в случае танковой атаки на Грозный в1994 году?
– Чтобы не быть голословным, я отвечу на ваш вопрос таким образом. В свое время министр иностранных дел Андрей Козырев устроил на страницах печати бурную истерику в связи с тем, что МБ и другие силовые структуры предлагают разрешение «приднестровского вопроса» силовым методом. Я выступил в своё время на пресс-конференции по данной теме, где зачитал, с разрешения Баранникова, копии документов, которые мы направляли президенту, в Совет безопасности и в МИД. В документах шла речь о том, как мы видим решение проблем Приднестровья политическими, социальными и экономическими мерами, без ущерба для Молдавии.
– Можете ли Вы назвать хотя бы некоторые из тех мер, что были вами предложены?
– Прежде всего, это восстановление экономических связей Молдавии с Россией в полном объеме, потому что Молдавия не выживет в изоляции в связи с тем, что её рынок находится в России. Совершенно очевидно, что промышленность Приднестровья не может работать сугубо в молдавском варианте. Она строилась с расчетом интегральных связей в целом по территории всего Союза и не может выжить в условиях изоляции. За этим сразу встают социальные проблемы, и мы их решение предложили – а вовсе не силовые варианты разрешения конфликта.
– А почему же никто не внял предупреждениям вашего управления?
– А вспомним, какое это было время, ведь тогда в нашей стране шло формирование рынка в условиях первоначального накопления капитала. Вся мировая история свидетельствует, что в этих условиях государство как таковое не нужно. А нужен «ночной сторож»: функции государства в этот момент сводятся лишь только к охране передела государственной собственности. Но оно – государство – якобы не должно вмешиваться в этот процесс. У нас в стране так и произошло, а мы предлагали и настаивали на точке зрения, что государство должно регулировать этот процесс. Тогда бы по-другому строилась вся система построения рынка. И тогда не было бы первоначального накопления капитала. Значит, не было бы стремительного обогащения, не было бы разворовывания собственности. И не было бы дикой приватизации, а также идиотских ваучеров, на которых люди потеряли все. Вот вам система, понимал это всё Баранников? Да, он понимал, что отодвигание государства от регулятора рыночных отношений, по сути дела, делает это государство аморфным.
– Значит, когда он начал бороться за построение нормального рынка, он и нажил себе врагов из окружения президента в лице Чубайса, Гайдара и прочих, которые устраивали этот безумный передел собственности?




Полная статья по ссылке
Ссылка