За Китай
1,106,127
5,248
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 03 июн 2021 11:17:28 |
Зуенко И.Ю. Китай и события 1991 г. в Советском Союзе
новая дискуссия Статья 206
АННОТАЦИЯ
Статья приурочена к двум годовщинам, которые приходятся на 2021 г.: 100-летию Коммунистической партии Китая и 30-летию распада СССР. По мнению автора, эти две даты связаны: изучение причин и последствий событий 30-летней давности в СССР (не только распад страны, но и неудача августовского путча, роспуск КПСС и др.) стало одним из факторов, определяющих политику китайской Компартии в последующие годы, что позволило партии триумфально подойти к своему столетию. Данная работа написана с привлечением широкого круга китайской литературы по теме интерпретации событий 1991 г. в СССР. Ее особенностью является привязка к историческому контексту рубежа 1980–1990-х гг., позволяющая понять, почему в представлениях китайской элиты, передавшихся научному сообществу, доминировал консервативный взгляд на события в СССР. Показано, что дальнейшее изучение советского опыта, которое велось под эгидой партии и государства, привело к созданию значительного массива исторических, социологических, культурологических исследований. В результате анализа ряда наиболее показательных работ установлено, что для китайской литературы характерен разброс оценок по некоторым аспектам событий 1991 г. (прежде всего касательно неизбежности / случайности сценария, при котором реформы привели к развалу государства) и консенсус по другим (например, оценки краха КПСС и СССР как «катастрофы», роли личности М.С. Горбачева, представление о субъективных причинах распада Советского Союза). При этом, согласно выводам автора, анализ советского опыта способствовал принятию таких решений китайского руководства, как дальнейшее укрепление партократического режима, проведение резонансных антикоррупционных кампаний, установление жесткого административно-полицейского режима на национальных окраинах, контрпропаганда и борьба с иностранным информационным влиянием. Апелляция к негативному опыту КПСС-СССР активно используется руководством КПК в пропаганде как аргумент в пользу неприемлемости политических реформ, связанных с ослаблением роли партии.
Ссылка на статью в формате pdf
Что-то вроде постскриптума (из дневников Черняева, 3.06.1972 года):
...Но я обещал вернуться к визиту Никсона. Немыслимо даже в крайне спрессованном виде передать тот поток мыслей, который возник в мировой печати в связи с этим. Я процитирую здесь заключительный абзац из выступления Никсона в конгрессе через час после его возвращения в США.
«Америке представилась беспрецедентная возможность. Ещё никогда не было такого времени, когда надежда была бы более оправданной, а наша самоуспокоенность более опасной. Мы положили хорошее начало. И поскольку мы сделали первый шаг, история ныне возлагает на нас особую ответственность за доведение этого дела до конца. Мы можем использовать этот момент или упустить его, мы можем воспользоваться этой возможностью для возведения нового здания мира на земле или дать ей ускользнуть. Поэтому давайте вместе воспользуемся этим моментом, чтобы наши дети и дети повсюду на земле освободились от страха и ненависти, которые были уделом человечества на протяжении многих столетий.
Тогда историки будущего, оглядываясь на 1972 год, не напишут, что это был год, когда Америка поднялась на вершину переговоров на высшем уровне, а затем вновь спустилась в долину. Они напишут, что это был год, когда Америка помогла вывести человечество из низины постоянной войны на возвышенность прочного мира»...
...Как бы там ни было, а рубикон перейдён. Великий рубикон всемирной истории. С этих майских недель 1972 года будут датировать эру конвергенции: не в том пошлом значении этого слова, каким его представляют наши идеологи типа Федосеева, а в его объективно революционном и спасительном для человечества смысле.
Сейчас наша печать перестала шуметь о борьбе против империализма и т. д. Это, конечно, конъюнктурно-дипломатическая ситуация, но когда-то она станет реальной действительностью. Да! — благодаря нашей нынешней силе...
...Так вот о Никсоне, что помню. Наедине Никсон сказал Брежневу (в связи с КНР): «Помните и верьте мне, я никогда ничего не сделаю, что повредило бы Советскому Союзу»...
...Может быть и в самом деле Киссинджер и Никсон - адепты концепции, столь широко пропагандируемой «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост» — полагают, лучший способ установить всеобщий мир на земле, во всяком случае - не допустить ядерной войны, это - поднять благосостояние советского народа до американского уровня, со всеми вытекающими последствиями.
Киссинджер сказал также Добрынину, что президент предложит вам осенью такое (в сфере разоружения), что должно «вам очень понравиться».
Статья приурочена к двум годовщинам, которые приходятся на 2021 г.: 100-летию Коммунистической партии Китая и 30-летию распада СССР. По мнению автора, эти две даты связаны: изучение причин и последствий событий 30-летней давности в СССР (не только распад страны, но и неудача августовского путча, роспуск КПСС и др.) стало одним из факторов, определяющих политику китайской Компартии в последующие годы, что позволило партии триумфально подойти к своему столетию. Данная работа написана с привлечением широкого круга китайской литературы по теме интерпретации событий 1991 г. в СССР. Ее особенностью является привязка к историческому контексту рубежа 1980–1990-х гг., позволяющая понять, почему в представлениях китайской элиты, передавшихся научному сообществу, доминировал консервативный взгляд на события в СССР. Показано, что дальнейшее изучение советского опыта, которое велось под эгидой партии и государства, привело к созданию значительного массива исторических, социологических, культурологических исследований. В результате анализа ряда наиболее показательных работ установлено, что для китайской литературы характерен разброс оценок по некоторым аспектам событий 1991 г. (прежде всего касательно неизбежности / случайности сценария, при котором реформы привели к развалу государства) и консенсус по другим (например, оценки краха КПСС и СССР как «катастрофы», роли личности М.С. Горбачева, представление о субъективных причинах распада Советского Союза). При этом, согласно выводам автора, анализ советского опыта способствовал принятию таких решений китайского руководства, как дальнейшее укрепление партократического режима, проведение резонансных антикоррупционных кампаний, установление жесткого административно-полицейского режима на национальных окраинах, контрпропаганда и борьба с иностранным информационным влиянием. Апелляция к негативному опыту КПСС-СССР активно используется руководством КПК в пропаганде как аргумент в пользу неприемлемости политических реформ, связанных с ослаблением роли партии.
Ссылка на статью в формате pdf
Что-то вроде постскриптума (из дневников Черняева, 3.06.1972 года):
...Но я обещал вернуться к визиту Никсона. Немыслимо даже в крайне спрессованном виде передать тот поток мыслей, который возник в мировой печати в связи с этим. Я процитирую здесь заключительный абзац из выступления Никсона в конгрессе через час после его возвращения в США.
«Америке представилась беспрецедентная возможность. Ещё никогда не было такого времени, когда надежда была бы более оправданной, а наша самоуспокоенность более опасной. Мы положили хорошее начало. И поскольку мы сделали первый шаг, история ныне возлагает на нас особую ответственность за доведение этого дела до конца. Мы можем использовать этот момент или упустить его, мы можем воспользоваться этой возможностью для возведения нового здания мира на земле или дать ей ускользнуть. Поэтому давайте вместе воспользуемся этим моментом, чтобы наши дети и дети повсюду на земле освободились от страха и ненависти, которые были уделом человечества на протяжении многих столетий.
Тогда историки будущего, оглядываясь на 1972 год, не напишут, что это был год, когда Америка поднялась на вершину переговоров на высшем уровне, а затем вновь спустилась в долину. Они напишут, что это был год, когда Америка помогла вывести человечество из низины постоянной войны на возвышенность прочного мира»...
...Как бы там ни было, а рубикон перейдён. Великий рубикон всемирной истории. С этих майских недель 1972 года будут датировать эру конвергенции: не в том пошлом значении этого слова, каким его представляют наши идеологи типа Федосеева, а в его объективно революционном и спасительном для человечества смысле.
Сейчас наша печать перестала шуметь о борьбе против империализма и т. д. Это, конечно, конъюнктурно-дипломатическая ситуация, но когда-то она станет реальной действительностью. Да! — благодаря нашей нынешней силе...
...Так вот о Никсоне, что помню. Наедине Никсон сказал Брежневу (в связи с КНР): «Помните и верьте мне, я никогда ничего не сделаю, что повредило бы Советскому Союзу»...
...Может быть и в самом деле Киссинджер и Никсон - адепты концепции, столь широко пропагандируемой «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост» — полагают, лучший способ установить всеобщий мир на земле, во всяком случае - не допустить ядерной войны, это - поднять благосостояние советского народа до американского уровня, со всеми вытекающими последствиями.
Киссинджер сказал также Добрынину, что президент предложит вам осенью такое (в сфере разоружения), что должно «вам очень понравиться».
Отредактировано: Vediki977 - 03 июн 2021 11:18:41
ОТВЕТЫ (1)
|
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 03 июн 2021 11:30:28 |
Цитата: Vediki977 от 03.06.2021 11:17:28
Из ТГК Китай 80-ые
(отрывки из статьи)
Для советской делегации, прибывшей в мае 1989 года на советско-китайский саммит в Пекин, ситуация в КНР оказалась полной неожиданностью.
А.В. Лукин пишет, что «Горбачёв ожидал увидеть Китай, пожинающий плоды успешных реформ, всеобщее процветание и энтузиазм, а приехал в страну, где бушевали страсти, увидел горечь и разочарование простых людей» . Схожи были впечатления и других членов делегации:
«Это революция, – утверждает Е.М. Примаков. Не случится ли так, что мы нормализуем отношения с политическими мертвецами?» , записал в дневник Т.Г. Степанов-Мамаладзе, помощник министра иностранных дел Шеварнадзе.
В мае 1989 г. ни в Китае, ни в СССР никто не смог бы поверить, что спустя два с половиной года Китай, где бушевали народные протесты, будет консолидирован и мобилизован, а СССР прекратит своё существование.
Сразу после отъезда Горбачёва высшее руководство страны приняло решение о введении военного положения, а генсек ЦК КПК Чжао Цзыян, выступающий за уступки студентам и расширение реформ, был отстранён от власти. Разгон демонстрантов, состоявшийся лишь спустя две недели (в ночь с 3 на 4 июня 1989 г.), был делом времени.
Преодоление «тяньаньмэньского кризиса», несмотря на гуманитарную трагедию, связанную с огромным числом жертв и имиджевые потери, ощущаемые и по сей день, тем не менее, знаменовало изменение самого характера политической борьбы и политического процесса в Китае. Воспоминания американского эксперта по национальной безопасности Б. Скоукрофта показывают, что последующие события в социалистическом лагере в течение 1989 г. (т.н. «революции 1989 года» и, прежде всего, кровавое свержение румынского лидера Н. Чаушеску) лишь убедили пекинское руководство в верности своего решения по подавлению протестов . Как отмечает М.В. Карпов, «Тяньаньмэнь стала прививкой от политической активности масс», превратилась в неоспоримый «аргумент для участников грядущих политических схваток».
После «тяньаньмэньских событий» все сценарии развития страны, предполагающие в перспективе повторение трагедии 1989 г. блокировались как неприемлемые. Соответственно были предприняты жёсткие меры для того, чтобы протестная активность населения не принимала политического характера, усилена цензура в СМИ, работа силовых и правоохранительных ведомств, снят с повестки вопрос о департократизации политической системы. Китайская элита, доселе на протяжении двух десятилетий раздираемая противоречиями, была вынуждена консолидироваться. Разногласия в коллективном руководстве КПК никуда не исчезли, однако, с тех пор они решались исключительно в кулуарах, изредка попадая на страницы периодики, но не более того.
В течение 1989-91 гг. в руководстве КНР продолжилась борьба сторонников консервативного отката к плановой экономике и сторонниками осторожного «убыстрения» реформ, на стороне которых на этот раз выступил Дэн Сяопин. Наблюдение за падением режимов в теперь уже бывшем соцлагере объективно играло в пользу консерваторов, выдвинувших тезис о недопустимости «мирного перерождения компартии», ставший одним из центральных в партийной идеологии.
Между тем, Советский Союз двигался по противоположной траектории. Причём, как полагает В. Зубок, «Горбачев сделал из тяньаньмэньских событий свои выводы, посчитав, что лишь «дальнейшая либерализация поможет избежать насилия» . Соответствующей была и реакция общественности, что проявилось уже в ходе митингов в преддверии, а также на самом I-м съезде народных депутатов СССР (25 мая-9 июня 1989 г.). Две страны, которые последние годы двигались в своего рода параллельном слаломе, разошлись по разным трекам".
С. 100-101.
Ещё в середине 1991 года о грядущем крахе СССР в Китае не думали. В мае состоялся ответный визит в Москву генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя. Поездка, в ходе которой было подписано совместное коммюнике, позиционировалась китайскими СМИ как новая страница в отношениях двух социалистических стран.
При этом ситуация в Москве, вероятно, могла бы напоминать членам китайской делегации «пекинскую весну 1989-го». Аналогии были понятны и советской стороне. Многие будущие участники и сторонники ГКЧП: вице-президент Г.И. Янаев, руководитель аппарата президента СССР В.И. Болдин, руководители Московского горкома КПСС активно встречались с китайцами, в ходе чего активно критиковали Горбачева, называли лидеров реформаторской оппозиции «врагами и агентами ЦРУ», поздравляли китайских гостей с победой над «врагами социализма». Как считает Е. Бажанов, «консерваторы в окружении Горбачева использовали «китайскую карту», чтобы убедить президента остановить перестройку и навести порядок в советском доме».
Поэтому члены ГКЧП, устраивая путч 18-21 августа, во многом вдохновлялись именно Китаем. Неслучайно, став исполняющим обязанности президента, Янаев сразу же согласился принять посла КНР и провел с ним беседу об укреплении дружеских связей . По данным Фьюсмита, «на встрече посол поздравил членов ГКЧП с приходом к власти» , что свидетельствовало о восприятии Пекином «путчистского сценария» как адекватного и закономерного пути развития СССР.
Официальная реакция Пекина была подчеркнуто корректна и сводилась к заявлениям о невмешательства в дела других стран . Однако, неофициально китайские лидеры позволяли себе больше. Так, один из руководителей КПК Ван Чжэнь, находившийся в дни путча в инспекционной поездке в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, призвал «коммунистов оставаться верными марксизму-ленинизму и драться за коммунизм до смерти», обращаясь одновременно и к КПК, и к членам ГКЧП.
Свержение ГКЧП вызвало негативную реакцию в китайской элите. Дэн Сяопин опасался, что на волне демократизации КПСС окажется под запретом, и КПК как единственная крупная коммунистическая партия в мире окажется в изоляции.
30 августа, обращаясь к редакторам СМИ и сотрудникам идеологических отделов партии, главный редактор «Жэньминь жибао» Гао Ди проанализировал ситуацию в СССР, в ходе чего раскритиковал беззубость ГКЧП и обвинил Горбачёва и Ельцина в предательстве и работе на благо Запада.
На внеочередном заседании Политбюро ЦК КПК было решено продолжать внешнеполитический курс, исключающий вмешательство во внутренние дела соседей, однако во внутренней политике крен в сторону консерватизма стремительно нарастал.
С. 101-102.