Легенда для резидента: персональный водитель военного атташе

Старлей с особыми полномочиями
В апреле 1940 года в посольство СССР в Вашингтоне прибыл новый сотрудник - Лев Сергеев. Он занял весьма скромную должность водителя военного атташе, поэтому поначалу особого внимания на него никто не обращал: шофер, он и есть шофер - знай крути себе баранку. И тут к большому удивлению сотрудников атташата выяснилось, что на самом деле водитель их шефа - новый резидент, хотя всего лишь старший лейтенант, причём проработавший в разведке только три года и ни разу не выезжавший в заграничные командировки.
Например, его предшественник на этом посту Артур Адамс родился в Швеции, жил в Германии, Италии, Египте, Аргентине, учился в университете Торонто, работал на заводе Форда и даже служил в американской армии. А тут - ни достойного послужного списка, ни соответствующей биографии…
Но приказы в армии, и особенно в разведке, обсуждать не принято. Так в подчинение к «Морису» (псевдоним Льва Сергеева) поступили офицеры сплошь старше его по званию, официальным посольским должностям и опыту работы за рубежом. Поэтому не надо объяснять, как воспринял назначение на должность резидента «зелёного» старлея, скажем, оперативный сотрудник «Дортон» (майор Судаков), достаточно поработавший в США. Да и другие сотрудники атташата тоже.
При этом надо отметить, что «среда обитания», в которой оказался молодой разведчик, была не самая благоприятная. В задании на командировку, которое Сергеев, естественно, знал назубок, обстановка характеризовалась следующим образом: «В настоящее время США стоят в первом ряду стран, ведущих активную антисоветскую политику. Это выражается не только в бешеной антисоветской кампании в печати, но и в конкретных мероприятиях американского правительства».


© Фото из архива
 Военный атташе в Вашингтоне полковник Сараев И.М.

А тут ещё особенная ситуация в резидентуре… Заранее проинформированный военный атташе полковник Илья Сараев лишней работой своего шофёра, конечно же, не нагружал. Но старшему лейтенанту Сергееву в соответствии с легендой всё равно приходилось крутить баранку часов по пять-семь в день, так что на работу с документами времени практически не оставалось. И это ещё полбеды. Сергеев готов был прихватить и ночь, но с вечера шифровальный кабинет закрывался и опечатывался. Дело в том, что спецкомната находилась в распоряжении не военных разведчиков, а посла и «соседей» - сотрудников НКВД, у которых возникал закономерный вопрос: что в святая святых посольства позабыл обычный шофёр?
Были и другие нестандартные ситуации. Понятно, что шофёр не секретарь посольства или, к примеру, не сотрудник торгпредства, у которых определённый статус и соответствующий круг общения. А что может разведчик в ранге водителя? Общаться с такими же шофёрами. И каким, спрашивается, образом он может попасть на официальный приём или званый ужин, где обычно завязываются нужные знакомства?


Один в «поле» воин
Вот каким «прокрустовым ложем» оказалась для Сергеева легенда, придуманная начальником отдела Разведуправления майором Феденко, полагавшего, по всей видимости, что резидент за баранкой - это некое ноу-хау в разведывательной практике. Но делать было нечего, надо было принимать дела и приступать к «основной» работе: в подчинение к «Морису» поступили сотрудники под официальным прикрытием «Дортон», «Драйвер» и «Галин», а также нелегальные работники - «Доктор», «Мастер» и «Министр».
Сергеев очень быстро убедился, что наладить рабочие отношения с майором Судаковым не удастся. «Дортон» до глубины души был уязвлён тем обстоятельством, что ему приходится подчиняться младшему по званию, и по сути саботировал указания Сергеева - не выполнил ни одного задания, и был отозван в Москву. Вскоре вслед за ним отправился и «Драйвер», брутально нарушивший конспирацию. Ну а «Галина» сам Сергеев охарактеризовал, как «слабого» и «трусоватого». Центр и его убрал из Вашингтона.


© Фото из архива
 Вашингтон. 1940 год.

Таким образом, к осени 1940 года «Морис» остался в резидентуре один - как говорится, сам себе командир и сам себе начальник штаба. По сути дела надо было заново создавать разведаппарат.
К тому же предстояло разобраться ещё и с нелегалами. Уже через полтора месяца после прибытия в США «водитель атташе», не отрываясь от официальных обязанностей, встретился с «Доктором» - ключевой фигурой резидентуры, так называемым групповодом, и сообщил в Центр, что берёт этот контакт на себя. Во-вторых, Сергеев делает болезненный, но объективный вывод: пока что можно рассчитывать на эффективную работу только одного агента - «Мастера». «Министр», несмотря на большие возможности, по заключению нового резидента, сотрудничать не хочет - боится. Иначе говоря, в работе Сергеев мог рассчитывать только на двух нелегалов - на «Доктора» и «Мастера», но ни у кого из них не было серьёзного опыта агентурной работы. Как, впрочем, и у молодых сотрудников, прибывших на замену в аппарат военного атташе.
Но как бы там ни было, работа пошла. Практически по классической формуле: «Морис» активизировал деятельность «Доктора», а тот в свою очередь положительно повлиял на «Мастера»… Пожалуй, об этом агенте надо рассказать отдельно. «Мастер» оставался искренним другом нашей страны даже в период разгула антисоветской пропаганды в США, и Вторая мировая война, когда мы стали союзниками, только укрепила его взгляды. Именно «Мастер» проинформировал через советскую военную разведку Москву о предполагаемой дате нападения Гитлера на Советский Союз, причём весьма точно. Он же сообщил о сосредоточении полумиллионной группировки немецких войск против южного фланга нашего фронта на территории Румынии, что позволило Генеральному штабу Красной Армии принять соответствующие меры.


© Фото из архива
 Резидент советской военной разведки в Вашингтоне «Морис»-Сергеев.

Но это случилось намного позже - в 1945 году, а в 1941-м, помимо других заданий, «Мастер», по заданию Сергеева, встретился с агентом «Малыш», с которым была прервана связь, и добился от него согласия на возобновление сотрудничества. «Малыш» тоже стал давать ценнейшую информацию. Собственно говоря, так и сложилась вашингтонская резидентура «Омега», занявшая исключительно важное место в истории советской военной разведки.

Вариант «Омега»
Чтобы лучше понимать, в какой обстановке пришлось действовать «Омеге», уточним, что термин «холодная война» возник отнюдь не вчера. Американцы весьма нервно отреагировали на пакт о нейтралитете, заключённый между СССР и Японией в апреле 1941 года - усмотрели в этом событии содействие укреплению позиций Токио на Дальнем Востоке и одного дипломатического демарша в отношении Москвы им показалось мало. Были свёрнуты все торговые соглашения с Советским Союзом, а дополнительно и введены ограничения на передвижение сотрудников наших представительств по территории США. Не изменилась обстановка и в первые дни после нападения Германии на СССР. В американской прессе, в выступлениях политиков, особенно консервативного толка, продолжал звучать тот же антисоветский мотив, пока президент Франклин Рузвельт не переломил линию Пентагона, выступающего против военной помощи СССР, и не взял курс на сближение с Москвой.
Впрочем, разведчикам ждать прояснений на политическом небосклоне было некогда. С началом гитлеровской агрессии резидентура Вашингтона перешла на режим работы военного времени. А требования из Центра с каждым днём возрастали - даже по тем шифрограммам, которые приходили в резидентуру «Омега», Сергеев чувствовал, сколь велика напряжённость на фронтах.
Нередко Центр требовал добывать информацию по обстановке, как её видели в Вашингтоне, на отдельных участках советско-германского фронта. Но поступали и глобальные запросы: например, вступит ли Япония в войну против СССР в 1941 году?


© mil.ru
 Донесение Сергеева-«Мориса» в Москву.

Практически на протяжении всей войны Москву интересовала позиция руководства США об открытии второго фронта, о возможной линии поведения руководства Соединенных Штатов во время переговоров «Большой тройки» в Тегеране. И судя по архивным материалам, «Морис» и его агенты ни разу не ошиблись: поставляли в Центр только качественную информацию.
В сентябре 1941 года «Мастер» привлекает к работе в резидентуре агента «Мавра». Затем появляется ещё один ценный источник информации - «Мерлин». В ноябре 1942 года Лев Сергеев восстановил связь с агентом «Март». И от «Мориса» в адрес начальника Разведуправления уходит телеграмма: «Вопрос внедрения наших источников в разведывательную систему США, который был поставлен Центром в качестве перспективной задачи, можно считать решённым». Кстати, американцам так и не удалось установить, кто скрывался под псевдонимами «Доктор», «Мастер», «Малыш», «Мавр» и др.

О них знали в Кремле
Расширение и укрепление агентурной сети и активизация деятельности имеющихся источников оперативной информации дали заметные результаты. Для сравнения достаточно отметить, что в 1941 году руководитель резидентуры «Омега» не смог переправить в Центр ни одного секретного документа - таких просто не было. Но уже в 1942 году Москва получила от «Мориса» 250 секретных материалов и 210 шифротелеграмм, в 1943 году соответственно: 2.401 документ и 420 телеграмм. Таким образом, количество секретных материалов, поступивших из Вашингтона, по сравнению с 1942 годом выросло почти в 10 раз.
Всё это дало возможность командованию военной разведки доложить руководству страны: «ГРУ в течение ряда лет работало над созданием в США важной разведгруппы, способной широко освещать внешнюю политику правительства США и деятельность как государственного департамента, так и дипломатических представительств Соединенных Штатов за рубежом. Можно с уверенностью сказать, что ГРУ удалось создать организацию, дающую материалы большой государственной важности. Эта организация систематически работает в течение последних двух лет. Наши источники могут выполнять крупные правительственные задания…»


© Фото из архива
 Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль на конференции в Квебеке.

В частности, в 1943 году «Морис» сообщил в Москву о результатах конференции, проведённой в Квебеке с участием Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля, на которой было решено фронт в текущем году не открывать, так как немцы «ещё далеки от поражения». В этом же году руководитель резидентуры «Омега» наладил поступление информации из военного ведомства США, где по опыту англичан взломали немецкую шифровальную машину «Энигма». Так Москве ещё в мае стало известно, что главный удар немцы планируют нанести из района Курск-Орёл в направлении на Воронеж. И Курская битва была выиграна.
А вот разведстатистика за 1944 год. «Морис» направил в Центр 2.420 ценных секретных документов и на основе информации своих агентов подготовил 305 донесений. В результате Льву Сергееву, в то время уже капитану, досрочно было присвоено звание майора. Ну а зимой 1945 года глава резидентуры «Омега» проинформировал Кремль о сепаратных переговорах Аллена Даллеса с генералом войск СС Карлом Вольфом относительно сдачи американцам группы немецких войск в Италии (в будущем - сюжет в сериале «Семнадцать мгновений весны»). Позже поступила информация и по Японии, которая способствовала разгрому Квантунской армии. В общей сложности за всё время работы резидентура Сергеева передала в Москву более 20 тысяч листов секретных и совсекретных документов, то есть порядка 34% оперативной информации, переданной всеми резидентурами американского направления.


© Фото из архива
 Начальник Разведуправления генерал Иван Ильичёв.

…Но вернёмся в 1943 год, когда из Центра в Вашингтон прибыл работник легального аппарата, действующий под псевдонимом «Номад», который должен был изучить обстановку, чтобы в перспективе заменить «Мориса» на посту резидента. Однако уже через несколько месяцев, окунувшись в будни разведаппарата, взвесив объём работы и оценив ответственность, которая лежала на плечах Сергеева, «Номад» отправил послание в Центр, в котором утверждал, что с таким объёмом работы может справиться только «Морис» и никто другой. В общем, Льву Сергееву пришлось руководить резидентурой «Омега» до конца войны. Начальник Разведуправления генерал Иван Ильичёв тогда написал в резидентуру «Мориса»: «Вашим сообщениям мы придаём большое значение. Продолжайте работу по подбору новых людей, имеющих доступ к ценным сведениям. В Москве, в Большом Доме (т.е. в Кремле. - Авт.) знают о вас и вашей работе».
Кстати, в переписке «Мориса» с Центром сохранилось и такое сообщение, которое вполне можно включить в учебники для разведчиков: «На будущее я рекомендовал бы резидентов шофёрами не назначать, шофёрам работу шифровальщиков не поручать и резидентам под видом «крыш» по две с лишним работы не давать». И это написал руководитель самой эффективной резидентуры военной стратегической разведки, которой не было равных по оперативной результативности, объёму и ценности добытых секретных материалов.


© Фото архива автора
 После Америки полковник Лев Сергеев продолжил службу в центральном аппарате ГРУ.

В 1945 году начальник Разведуправления Красной Армии поздравил легальных сотрудников и нелегальных агентов «Омеги» с государственными наградами. «Мастер», «Доктор» и «Милорд» получили ордена Ленина, «Малыш» - орден Красной Звезды, «Муза» - орден «Знак Почета», «Мерлин» - медаль «За боевые заслуги». Через полгода орден Ленина получил и майор Сергеев.
На этом командировка шофёра-резидента в Америку закончилась. Уже в звании полковника Лев Сергеев продолжил службу в центральном аппарате. 
Ссылка