Семь рубцов на сердце «Океана»

30 мая 2001 года Указом Президента РФ Герою России вице-адмиралу Герману Угрюмову было присвоено очередное воинское звание адмирал. А на следующий день около 10 утра Герман Алексеевич умер возле своего служебного вагончика в Ханкале, где несколькими минутами раньше закончил проводить совещание. С того дня прошло ровно 20 лет, но память об уникальном офицере жива до сих пор.

«Ерунда», которая так и не переболела
Едва узнав о смерти высокопоставленного военного, координирующего действия всех силовых российских ведомств в Чеченской республике, заграничные и примкнувшие к ним СМИ разразились собственными версиями причин смерти адмирала. «Его убрали в результате хорошо продуманной спецоперации…», «он застрелился, не выдержав нервного стресса после визита некоего загадочного человека в штатском…». На самом же деле, посмертное вскрытие показало, что 52-летнее сердце с семью инфарктными зарубками попросту выработало свой ресурс.
После все СМИ несколько дней словно под копирку, назвав Угрюмова «горным адмиралом», рассказывали о его заслугах в Чечне. И только некоторые из них, и то вскользь, вспомнили, что до своей командировки на Чеченскую войну, где он пробыл всего два неполных года, три с лишним десятка лет Герман Алексеевич отдавал делу, которому - это без всякого пафоса - посвятил себя без остатка. Большая часть его жизни прошла под грифом «совершенно секретно»; так же, как и каждый из семи рубцов на сердце. Все свои инфаркты он перенёс на рабочем месте, каждый раз говоря врачам: «Да, ерунда, поболит немного и перестанет…»
От командира маленького катера - до главного военного контрразведчика 
После окончания в 1972 году Каспийского высшего военно-морского училища в Баку лейтенант Угрюмов, единственный из всех выпускников, сразу был назначен на должность старшего помощника командира противопожарного катера. Помимо тушения пожаров на кораблях и береговых объектах портовой инфраструктуры в функционал катера входила борьба с пожарами на нефтяных скважинах в море.


© Из личного архива
 Лейтенант Угрюмов сразу после выпуска был назначен на должность старшего помощника командира противопожарного катера.


И однажды, будучи уже командиром катера, старший лейтенант Угрюмов за тушение такого пожара был удостоен медали «За отвагу на пожаре». Он очень этим гордился, потому что ни у кого из его окружения, где он служил в дальнейшем, такой награды не было.    
В 1975-м его пригласили на работу в особый отдел КГБ Каспийской флотилии. Кто помнит те времена, тот знает: абы кого в подобные органы не звали. Спустя 12 лет Герман Алексеевич стал главным военным контрразведчиком на Каспии и сполна хлебнул проблем, которые принёс ветер горбачёвских перемен. Одной из таких проблем стала кровавая резня в Сумгаите в конце февраля 1988 года. Те события стали первой в советской истории вспышкой массового насилия. В межнациональном огне между азербайджанцами и армянами пострадало много русских, которых попросту выбрасывали из окон их квартир. Тех, кто не успевал спрятаться, убивали; женщин и девочек насиловали, после чего вспарывали им животы.
Герман Угрюмов, предупреждавший руководство страны о нарастающих в Азербайджане сепаратистских настроениях, лично «разрулировал» многие конфликтные ситуации. Со своими оперработниками вывозил семьи русских офицеров на грузовых автомобилях в аэропорт, обеспечивая их безопасный вылет. Благодаря врождённой интуиции взаимоотношений и беглому знанию местных языков, он умудрялся договориться со всеми категориями недовольных.
Был случай, когда, выехав к митингующим, он заприметил главного бузотёра, который провоцировал озверевшую толпу к активным силовым действиям. Угрюмов по-азербайджански попросил того подойти ближе и едва уловимым движением сунул ему в штаны гранату с верёвочкой от чеки, конец которой крепко держал в руке. Наклонившись к уху беспредельщика тихо прошептал: «Ещё одно слово, парень, и тебя твои родственники будут соскребать с асфальта…» После этого переговоры пошли как по маслу.

Если бы не угрюмовские оперативные комбинации… 
Увы, но далеко не всё удавалось решать так просто. Ему, как главному «особисту» Каспийской флотилии, лично пришлось обеспечивать отход флотильских кораблей из Баку в Астрахань. Это было вызвано тем, что азербайджанцы, подогреваемые западными спецслужбами, намеревались оставить флот себе. Помимо бортовых орудий с полным боезапасом многие суда были оборудованы совсекретной аппаратурой. Угрюмов придумал такие оперативные комбинации, которые не дали сепаратистам ни одного шанса, чтобы оставить себе хотя бы один корабль или катер. Даже из числа тех, которые были не на ходу. Тут уместным будет провести аналогию с крымской весной 2014 года, до начала которой в боевой состав ВМС Украины входило около 40 боевых кораблей, судов и катеров обеспечения, базировавшихся в заливах и бухтах полуострова. После госпереворота, украинские военморы, бежавшие из Крыма, смогли вывести меньше половины своих плавсредств.
С выездом из Баку (как и положено командиру, он уехал одним из последних) проблемы не закончились. Скорее, наоборот. В декабре 1991-го, когда КГБ СССР прекратив своё существование, был разделён на два ведомства, разброд и шатание глубоко проникли во все сферы. В том числе и в военную. Особенно пострадал Черноморский флот, оказавшись меж двух огней. Спецслужбы Украины намеревались всё поделить «по-братски» - то есть получить в своё распоряжение всё, что удастся урвать. Все флотские секреты после упразднения КГБ фактически остались оперативно неприкрытыми, и именно переведённый в Новороссийск капитан 1 ранга Угрюмов должен был закрыть образовавшуюся «прореху» сформированным на новом месте отделом контрразведки ЧФ.
Немалых забот добавляла и криминальная обстановка, охватившая регион в целом. Воры различных мастей и бандитские группировки торговали не только топливом и секретной информацией, но и оружием. И главным барьером на их пути встал угрюмовский отдел.
Герман Алексеевич видел ситуацию изнутри, регулярно направлял шифровки о происходящем в Москву и никак не мог понять, почему Центр не принимает волевых решений. Со временем он перестал обращать на это внимание и всё чаще, не дожидаясь указаний сверху, брал на себя ответственность при решении самых различных задач.

Без шума и пыли
Так было и во Владивостоке, где он возглавил Управление контрразведки Тихоокеанского флота и получил первое адмиральское звание. И в Москве в центральном аппарате, где всего спустя год после перевода Угрюмова назначили на должность заместителя директора ФСБ. Но кабинетным начальником он так и не стал. Наиболее красноречивым подтверждением тому могут послужить два эпизода, которые по дичайшему стечению обстоятельств, произошли на Северном флоте и о которых сегодня многие даже не знают.


© Из личного архива
 Контр-адмирал Угрюмов в рабочем кабинете.

В конце августа 1998 года в одном из военных гарнизонов на архипелаге Новая Земля четверо матросов-дагестанцев, убив караульного, совершили побег с гауптвахты. Ворвавшись в поселковую школу, взяв в заложники 40 детей и шестерых учителей, они потребовали предоставить им самолёт для вылета в Дагестан. Вице-адмирал Угрюмов вполне мог бы руководить спецоперацией по обезвреживанию террористов, которую он самолично разработал, из рабочего кабинета на Лубянке. Но он вместе с группой захвата немедленно вылетел на место событий. И пока не довёл дело до конца (террористы были захвачены, а заложники освобождены) оставался на Новой Земле.
Не прошло и месяца, как Угрюмов снова экстренно вылетел на Север. На этот раз ситуация была многократно критичнее. Если бы её не удалось пресечь, последствия вполне были бы сопоставимы с Чернобыльской аварией. Матрос, потерявший разум, застрелил нескольких своих сослуживцев и забаррикадировался в первом торпедном отсеке атомной подводной лодки, стоявшей у пирса. При этом пригрозил, что если кто-то попытается взять его штурмом, он подорвёт себя вместе с лодкой.
Угроза была чудовищной, поскольку атомоход имел полный боекомплект ракет и торпед. Если бы они взорвались, это неминуемо бы повлекло разрушение ядерного атомного реактора. Тогда пострадали бы не только атомные лодки, стоящие рядом, от военного городка не осталось бы ничего, а Кольский полуостров, скорее всего, оказался бы зоной отчуждения.
Поскольку проникнуть на лодку извне сквозь титановый прочный корпус невозможно, взорвать переборочный люк - тем более (рядом находились торпеды), ситуация казалась тупиковой. В это сложно поверить, но спустя всего несколько часов, переговоры с матросом из ходовой рубки вёл лично вице-адмирал Угрюмов. К тому времени у него уже созрел план действий, но нужно было любыми путями отвлечь матроса от его безумных мыслей. По требованию террориста в торпедный отсек спустили пистолет Стечкина, выпивку, чёрную икру и шоколад. Немного помогла мать, которую срочно спецрейсом доставили на борт лодки, но сын не согласился сдаться и на её уговоры.


© vkr-veteran.com/Лебедев
 Лишь с чеченскими полевыми командирами, у которых руки были по локоть в крови, Герман Алексеевич принципиально не шёл на контакт.

Когда всё закончится, журналисты напишут, что у захватчика сдали нервы и он застрелился. Это не мудрено, потому что комбинация, которую придумал Угрюмов для ликвидации преступника, много лет держалась в секрете. В торпедный отсек спустили телефон, в котором вместо батарейки было вмонтировано взрывное устройство малой мощности. Его заряда хватило, чтобы отключить мозг матроса, но не повредить торпеды. Когда альфовцы вскрыли отсек и уничтожили террориста, под одной из торпед уже горел костерок…

Тысяча жизней в обмен на одну свою
Заместителя директора Федеральной службы безопасности России Угрюмова откомандировали в Чечню в начале 1999-го для координации работы всех силовых ведомств. Герман Алексеевич работал там под позывным «Океан», который сам и придумал. При всей своей внешней мягкости и открытости он был жёстким и требовательным начальником, но с себя всегда требовал больше чем с других. Это его подчинённые знали, поэтому любили и уважали. Там где одни командиры отдавали приказ стрелять, он сначала пытался вразумить противную сторону путём переговоров. Для него победой был не выигранный бой, а отсутствие боя. Чего стоило только одно взятие Гудермеса без единого выстрела в ноябре 1999 года. Это сохранило тысячи жизней мирного населения и солдат федеральных сил, и было настоящей заслугой Угрюмова.


© Из личного архива
 Одна из памятных почтовых марок.

Спустя ровно год так же бескровно была проведена операция по освобождению заложников в посёлке Лазаревское под Сочи. Когда в одной из местных гостиниц террористы захватили мирных граждан, приковав их наручниками к батареям отопления, и предъявили требования властям, «Океан» немедленно вылетел из Ханкалы на место событий. Это была его тема, поэтому он не стал ждать указаний сверху. На все переговоры бандиты отвечали стрельбой, требуя деньги и транспорт. Бойцы «Альфы» несколько часов находились в готовности к немедленному началу действовать, но команды от Угрюмова так и не поступило. Через профессионалов-переговорщиков он убедил террористов вступить с ним в диалог. В результате штурм не потребовался, все заложники остались живы, бандиты сдались и были арестованы.
Лишь с чеченскими полевыми командирами, у которых руки были по локоть в крови, Герман Алексеевич принципиально не шёл на контакт. С его приходом на чеченскую землю их поголовье стало заметно сокращаться. Боевики откровенно боялись «Толстого адмирала» (так они называли его меж собой), им не нравилось, что старейшины после встречи с ним всё больше начинают задумываться о происходящем в Чечне. Цену за голову адмирала - живого или мёртвого - взвинтили до 16 миллионов долларов. Особенно она подскочила после захвата одного из самых одиозных главарей бандитов Салмана Радуева в марте 2000-го. Спецоперацию по его поимке разработал и реализовал «Океан». А потом, подвесив за руки и за ноги к шесту, как это делают охотники с опасным зверем, лично обеспечил его доставку на самолёте в Москву.
           

© kremlin.ru
 Президент страны лично пришёл проводить Г.А. Угрюмова в последний путь.

Вся агентурная работа в Чечне замыкалась на Угрюмова. У него в руках были прямые неофициальные контакты с Басаевым, Хаттабом и Масхадовым. Он знал всё и про всех, включая бизнес-контакты российских генералов с чеченскими боевиками. Именно Герман Угрюмов навёл порядок вокруг «обеспечения боевых действий», раскрыв несколько финансовых афер.
Это он порекомендовал президенту страны сделать ставку на Ахмата-Аджи Кадырова, бывшего в ту пору одним из лидеров бандформирований. Безапелляционно заявил, что на него следует обратить внимание, как на будущего лидера Чечни - человека правильных взглядов и устремлений, готового на всё, чтобы прекратить войну на Северном Кавказе. Как в воду глядел…
За десять дней до нового 2001 года Указом главы государства Герману Алексеевичу Угрюмову было присвоено звание Героя России, но он так и не успел выбраться в Москву на официальную процедуру вручения Золотой Звезды в Кремль. Каждый раз откладывая, говорил: «Сейчас не время, вот решим эту проблему, тогда обязательно поеду». Но возникала ещё одна проблема, потом ещё… Он так и не успел получить свою звёздочку. Не успел надеть и китель с адмиральскими погонами. Когда его хоронили в Москве, спохватились, что нет Геройской Звезды. И тогда Герой России Олег Дуканов - друг и подчинённый Угрюмова - снял дубликат звезды со своей груди, и она навечно осталась с адмиралом в могиле. 


© vk.com/club174091568
 Адмирал похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Навечно останется и память о нём. В названиях улиц во Владивостоке, Новороссийске, Грозном. В Астрахани, где он родился, его имя носят и улица, и сквер, открыт памятник. В Новосибирском институте ФСБ России его имя увековечено в Галерее выпускников - Героев Отечества: приказом главкома ВМФ России боевому кораблю Каспийской флотилии - базовому тральщику БТ-244 - присвоено название «Герман Угрюмов». В прошлом году в Пятигорске в честь Германа Алексеевича, в день его рождения, на набережной реки, которая также носит его имя, был торжественно открыт памятник… ■
Ссылка