Как бы Брежнев оценил внешнюю политику Путина?

Как бы Брежнев оценил внешнюю политику Путина?
Если судить по внешнеполитическим достижениям заведомо неудачливого Брежнева, достижения Путина выглядят гораздо скромнее.
Марк Кац
28 июня 2021 г
 
Даже те, кто его не одобряет, обычно считают Владимира Путина весьма успешным во внешней политике. Эти успехи включают отвод Москвой Южной Осетии и Абхазии у Грузии в 2008 году, отвод Крыма и Донбасса от Украины в 2014 году, недорогие российские усилия, начатые в 2015 году, которые позволили удержать сирийского Башара Асада у власти, ее воспользовавшись враждебным отношением Анкары к Западу для улучшения отношений России с Турцией, а также тесными партнерскими отношениями, которые Путин установил с президентом Китая Си Цзиньпином.
Эпоха Брежнева (1964-1982 гг.), напротив, все еще рассматривается как «эпоха застоя», когда было несколько неудач советской внешней политики, включая эскалацию враждебности с коммунистическим Китаем, которую Ричард Никсон и Генри Киссинджер смогли использовать  после арабо-израильской войны 1973 года, перехода советских союзников Египта и Сомали в американский лагерь в 1970-х годах и катастрофического советского вторжения в Афганистан, начавшегося в 1979 году, в результате чего Москва увязла там в войне, которую невозможно было выиграть. Но если бы он дожил до их встречи, Брежнев мог бы крайне скептически отнестись к некоторым из того, что Путин считает внешнеполитическими успехами.
Например, Путин, несомненно, считает свое военное вмешательство в Сирию, начавшееся в 2015 году, большим успехом не только для предотвращения падения осажденного союзника Башара Асада, но и для того, чтобы помочь ему восстановить контроль над большей частью территории, которую он потерял, в дополнение к сохранению военно-морской базы Москвы на сирийском побережье и помощи в создании там авиабазы. Брежнев мог бы, однако, указать, что, когда он был у руля, Советский Союз стал единственной внешней державой, имеющей влияние в Сирии, в то время как Путину приходится делиться влиянием там с Ираном, Турцией и даже Соединенными Штатами.
Точно так же Брежнев мог указать на то, что в то время как Советский Союз стал преобладающим внешним союзником Ливии после прихода к власти там Муаммара Каддафи в 1969 году, Россия теперь должна разделить влияние на востоке Ливии с Объединенными Арабскими Эмиратами и Египтом, в то время как Турция и Катар имеют большее влияние на соперников жителей Востока в Западной Ливии.
В ответ Путин мог справедливо указать на тот факт, что, хотя Турция и Россия поддерживают противоборствующие стороны как в Сирии, так и в Ливии, он способствовал расколу между Анкарой и Вашингтоном, особенно за счет продажи российских ракетных систем ПВО С-400 компании Турция, которые настолько расстроили правительство США, что последнее отменило продажу Анкаре истребителей F-35. Брежнев мог бы ответить, отметив, что несмотря на хваленую враждебность президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана к Западу, Турция не только остается членом НАТО, но и активно действует на Южном Кавказе во время армяно-азербайджанского конфликта 2020 года и поддерживает антироссийские настроения  правительства на Украине. С точки зрения Брежнева, может показаться, что Эрдоган использует Путина в своих интересах, а не наоборот.
Выделение Южной Осетии и Абхазии в 2008 году, а также Крыма и Донбасса у Украины в 2014 году, несомненно, являются достижениями, которыми Путин чрезвычайно гордится. Но с точки зрения Брежнева они могут показаться ничтожными. Хотя очевидно, что Путин не был виноват в том, что Советский Союз распался в 1991 году, Брежнев мог бы указать на то, что объединение всей Украины и Грузии (а также других нерусских республик, которые стали независимыми) под властью Москвы было бы предпочтительнее, чем получить их по частям и тем самым обеспечить враждебность Украины и Грузии по отношению к России и опору на Запад, чего в противном случае могло бы и не произойти.
Путин, несомненно, считает одним из своих величайших достижений тесное партнерство, которое он установил с президентом Китая Си Цзиньпином, положив конец тому, что осталось от китайско-американского партнерства, сложившегося в начале 1970-х годов под наблюдением Брежнева. В ответ, однако, Брежнев мог указать, что советско-китайский раскол возник в 1950-х годах в эпоху Хрущева, задолго до начала китайско-американского сближения эпохи Никсона-Киссинджера, и что у Москвы было много проблем – вплоть до точки  пограничного конфликта - с Пекином тогда, когда Китай был значительно слабее СССР. Таким образом, для Путина было бы благоразумно опасаться Китая сейчас, когда он намного сильнее и становится все более сильным. Появление претензий на Владивосток со стороны китайских официальных лиц и СМИ. Прошлый год свидетельствует о том, что Пекин может не считать пограничный вопрос полностью решенным, независимо от того, какое соглашение Пекин подписал с Москвой, говоря об этом.
Брежнев мог указать, что сила Китая - не только потенциальная проблема на будущее. Когда он был у власти, Советский Союз был внешней великой державой с преобладающим влиянием как в Индии после китайско-индийской пограничной войны 1962 года, так и во Вьетнаме после того, как Москва помогла Вьетнаму вторжению 1978 года, которое свергло прокитайский режим красных кхмеров в Камбодже и во Вьетнаме. 1979 Китайско-вьетнамская пограничная война. Напротив, в то время как Нью-Дели и Ханой продолжают рассматривать Пекин как угрозу, оба в ответ все больше и больше сотрудничают с Вашингтоном, а не с Москвой, которая, как они знают, не хочет портить свои отношения с Пекином. В самом деле, даже если Путин восстановил имидж России как великой державы в Европе и на Ближнем Востоке, Брежнев мог бы указать, что при Путине Россия стала младшим партнером Китая в Азии.
По сравнению с 1990-ми или даже началом 2000-х годов внешняя политика Путина после его возобновления на посту президента России в 2012 году действительно кажется весьма успешной. Но если судить по внешнеполитическим достижениям Брежнева, который, по общему мнению, не добился успеха, то достижения Путина выглядят гораздо скромнее. Об этом следует помнить не только тем, кто склонен бояться Путина, но и самому Путину.
Марк Н. Кац - профессор государственного управления и политики Школы политики и государственного управления им. Джорджа Мейсона Университета Джорджа Мейсона и старший научный сотрудник Атлантического совета, не являющийся резидентом.