Секс-миссии во имя Родины

---

Дарья Ливен была личным секретным агентом Александра I под псевдонимом Сивилла.  Неизвестный художник. Портрет Дарьи Христофоровны Ливен. 1814 год

Десятилетиями советские историки и писатели внушали нам, что первой русской женщиной-дипломатом была Александра Коллонтай.
Тем самым они в угоду политической целесообразности извратили историческую правду, так как в реальности первой россиянкой-дипломатом была Дарья Ливен, урожденная Доротея Христофоровна фон Бенкендорф. Но поскольку ее старший брат Александр Христофорович фон Бенкендорф был заклеймен как «жандарм России № 1», то и сестрице вход в отечественную историографию был закрыт.
Пришло время, и кесарю воздали кесарево – признали, что герой войны 1812 года, георгиевский кавалер, освободитель Голландии от наполеоновского ига, боевой генерал Бенкендорф, возглавляя Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, одним из первых в истории России пытался создать государственный механизм борьбы с коррупцией и казнокрадством. Что ходатайствовал он перед царем за Пушкина, Лермонтова и Гоголя. А в числе его близких друзей был декабрист Сергей Волконский…
Право Дарьи Ливен на достойное место в истории дипломатии и разведки тоже отчасти восстановлено – преданы гласности эпизоды секретной миссии, которую она выполняла в Западной Европе по личному указанию Александра I.

ПОКРОВИТЕЛЬСТВО ИМПЕРАТРИЦЫ
28 декабря 1785 года в семье рижского военного губернатора генерала от инфантерии Христофора Ивановича фон Бенкендорфа родилась дочь, которую нарекли Доротеей.
Ее мать Анна-Юлиана была подругой детства принцессы Софии Марии Доротеи Августы Луизы фон Вюртемберг – будущей императрицы Марии Федоровны, второй супруги Павла I. После смерти Анны-Юлианы ее дочь осталась на попечении императрицы.
Мария Федоровна курировала Смольный институт благородных девиц и в 1796 году поместила туда Доротею, хотя та уже вышла из подходящего для приема в Смольный возраста. Там девочка получила лучшее по тому времени образование. Выучила и свободно владела четырьмя (помимо русского) европейскими языками. И в 1799 году, то есть в свои 14 лет, была пожалована во фрейлины.
В начале февраля 1800 года, когда Доротея досрочно окончила институт, Мария Федоровна с ретивостью профессиональной свахи занялась обустройством личной жизни своей любимицы. Первый кандидат в мужья – генерал-лейтенант граф Алексей Андреевич Аракчеев – гусарил по жизни, поэтому был отвергнут юной, но не по годам прагматичной фрейлиной. Но запасники императрицы были неисчерпаемы, и очередной кандидат – граф Христофор Андреевич Ливен, начальник Военно-походной канцелярии Его Императорского Величества подошел по всем статьям. Помолвка была скоротечной, и Доротея фон Бенкендорф в неполные пятнадцать лет от роду 24 февраля 1800 года благополучно отбыли замуж, став графиней Дарьей Ливен.
В то время как генерал-адъютант Христофор Ливен делал военную карьеру, Дарья вела веселую светскую жизнь, танцевала и флиртовала. У нее случился ряд любовных романов, два из которых – с младшим братом императора великим князем Константином Павловичем и с князем Петром Петровичем Долгоруким – наделали много шума и долго обсуждались в свете.


ЮНАЯ ВЕЩУНЬЯ
В конце июля 1807 года в парадных залах Большого Екатерининского дворца в Царском Селе состоялся бал в честь завершения переговоров между Александром I и Наполеоном в Тильзите.
Политика сближения с Францией и вражды с Англией, которую русскому императору навязал император-француз, вызвала неодобрение русского дворянства, поскольку задевала его экономические интересы. Устраивая балы и пышные празднества в честь союза с Наполеоном, император Александр пытался убедить окружение, что Россия не только не проиграла от достигнутых договоренностей, но даже, напротив, получила преимущества. Высший свет относился к этому настороженно. А серьезные аналитики считали, что хотя царь и недостаточно глубок и тонок, чтобы обмануть Наполеона, но слишком хитер («византийский мудрец»!), чтобы Бонапарт мог его надолго обмануть.
…Великосветские дамы замерли в желании быть приглашенными на танец императором, который не просто любил танцевать, но был общепризнанным виртуозом вальса. К вящему огорчению и жгучей зависти женской половины зала, приглашения удостоилась молодая графиня Ливен, с которой Александр I вместе воспитывался. С последней их встречи минуло семь лет, и приглашение на танец должно было продемонстрировать ей, что пай-мальчик Алекс, став императором, не забыл о совместно проведенном детстве.
Нисколько не обращая внимания на присутствующих, Александр I и Дарья в танце обменивались репликами:
«Мне больше нравится имя Доротея, и позвольте, я буду называть вас так. Оно подходит вам, в нем слышится что-то неукротимое…»
«Ваше величество! Если бы вы сумели хоть на время укротить Бонапарта…»
«Почему же на время? Наш союз будет продолжительным и прочным».
«О нет, ваше величество! Вспомните мои слова через пять лет…»
Государь заметно помрачнел.
«Я еще никогда во время танца не говорил с женщиной о политике. Ценю вашу решительность, ибо не всякий из моих министров отважится сказать мне в лицо столь дерзкие слова…»
«Ваше величество, закон Паскаля гласит: опереться можно лишь о то, что сопротивляется. Мое неприятие Тильзитского договора не означает, что вы не можете на меня положиться, поэтому я не боюсь навлечь на себя государев гнев!»
«Приятно скрестить шпаги с смелой женщиной. Я бы сказал, с женщиной мужского ума. Впрочем, оставим это. Посмотрите, какой красивый фейерверк!»
Великосветская знать, которая внимала каждому слову самодержца и его партнерши, не придала значения отношению Дарьи к Тильзитскому договору, но хорошо запомнила ее предречение. И 24 июня 1812 года, когда полчища Наполеона форсировали Неман и вторглись в пределы России, молодая графиня получила в свете прозвище Сивилла (в честь античной пророчицы, имя которой стало нарицательным в европейской культуре).

ДЕБЮТ НА ШПИОНСКОМ ПОПРИЩЕ
Очередная встреча Дарьи с Александром I была сугубо официальной и состоялась в 1809 году, когда царь напутствовал нового посла в Берлине Христофора Андреевича Ливена, сменившего военный мундир на сюртук дипломата. Со светской полуулыбкой взглянув на стоящую рядом с ним Дарью, император, вспомнив их пикировку, многозначительно произнес: «Надеюсь, граф, что ваша отважная супруга будет вам надежной помощницей все время вашей миссии в Пруссии!»
Хотя в Берлине Дарья начала постигать искусство женской дипломатии, в которой со временем станет одной из самых искусных и ловких представительниц, все в Пруссии казалось ей мелким и скучным. И тогда графиня, чтобы найти подобающее применение своим силам и способностям, открыла при посольстве светский литературно-политический салон, который стала посещать берлинская знать.
На приемах, балах, званых вечерах, во время прогулок и карточных партий завязывались полезные знакомства. А из разговоров приезжавших из всех стран Европы дипломатов можно было почерпнуть немало интересной информации. Этим был обязан заниматься по долгу службы посол Ливен, но особенно много полезных сведений удалось добыть его жене. Харизма этой молодой хорошенькой женщины действовала гипнотически. Перед ней было не устоять самому прожженному политику. Чтобы завоевать ее расположение, каждый из гостей салона готов был выпрыгнуть из штанов, а в стремлении доказать свою близость к сильным мира сего без оглядки бравировал осведомленностью в секретах. Дарья не только слушала и запоминала. Настроившись на волну собеседника, она наводящими вопросами получала исчерпывающие данные об интересующем ее предмете. О красноречии и даре убеждения графини ходили легенды. Все знавшие Дарью утверждали, что она смогла бы убедить даже голодного тигра не растерзать ее, если бы тот понимал человеческий язык…
Еще в 1810 году Дарья в своем салоне первой получила информацию об антироссийской направленности прусско-французских и австро-французских переговоров. О намерении Наполеона напасть на Россию. О плане австрийского канцлера Меттерниха вопреки союзническому договору с Россией прекратить войну с Наполеоном и заключить с ним сепаратный мир (что и было сделано австрияком-предателем – но благодаря своевременному сигналу Дарьи это произошло лишь в марте 1812-го). Графиня обо всем немедленно извещала Александра I письмами, которые в целях конспирации подписывала «Сивилла».
Но за исключением подобных ярких моментов все в Пруссии представлялось Дарье совершенно никчемным. Это сказалось на ее отношении к салону: она почти забросила его, занявшись воспитанием детей, сопровождала их в деревню, на море. Однако все это не могло развеять ее сплин, и она тайно надеялась, что пребывание в Берлине скоро завершится. Ее надежды оправдались, и 30 июня 1812 года Христофор Ливен был отозван в Россию для получения нового назначения.
Немцы говорят: «Из всякого свинства нужно вырезать кусочек ветчины для себя». Как бы ни тяготилась Дарья пребыванием в Берлине, именно там у нее пробудился интерес к международным делам, там она почувствовала вкус к аналитической разведке и сделала первые шаги «как тайный сугубо личный конфидент Александра I».
На языке профессионалов это звучит так: «Царь, выступив в роли оператора, принял Дарью Ливен на личную связь в качестве секретного агента под псевдонимом Сивилла».

ЛОНДОНСКИЕ АЛЬКОВЫ
В октябре 1812 года во многом благодаря заслугам своей супруги граф Ливен получил должность посла в Лондоне, которая являлась ключевым постом для политической жизни России. В Англии Дарья развернулась во всем блеске своих недюжинных дарований и всерьез занялась дипломатической и разведывательной деятельностью.
По прибытии в Лондон она первое время увлеченно познавала новую для себя реальность. Потом пошла по опробованной в Берлине стезе: открыла в элитном районе Лондона светский салон. Он стал популярен среди сливок британского общества: членов королевской семьи, парламентариев, министров, политиков из партий вигов и тори. А она утвердилась в роли светской львицы и общепризнанной законодательницы лондонских мод.

Порнокарьера помогла стать Чиччолине не только заметным итальянским политиком, но и выдающимся венгерским шпионом.    Фото Reuters

Но на достигнутом Дарья не успокоилась и приумножила свой персональный успех на дипломатическом поприще. Благодаря своему уму и энергии она стала фактически главой посольства, превзойдя своего супруга и по политическим талантам, и по дипломатическим способностям. Лондонские политики с удивлением отмечали, что графиня Ливен – первая и единственная женщина-иностранка, которой удалось приобрести настолько серьезное влияние среди местного истеблишмента, что она бесперебойно получает информацию обо всех проблемах британского общества из первых рук.
Никому и в голову не приходило, что добытые сведения графиня шлет не в Министерство иностранных дел, а непосредственно российскому императору, по каналу, только им двоим известному.
Деятельность Дарьи не ограничивалась рамками салона – она регулярно выезжала в те уголки Великобритании, где обитали ее высокопоставленные знакомые, завсегдатаи ее салона-клуба. Особо привечаемой гостьей графиня Ливен была в летней резиденции короля Георга IV в Брайтоне и в официальной резиденции британских монархов – в лондонском Букингемском дворце.
Георг IV и супруги Ливен настолько прониклись взаимной симпатией, что в опочивальне короля висел портрет графини – творение знаменитого придворного художника Лоуренса. Когда же в 1819 году Дарья родила сына, его назвали Георгием в честь английского короля. Последний, узнав об этом, тут же вызвался быть крестным отцом. И без устали повторял, что он и младенец похожи как две капли воды.

«ДИПЛОМАТИЯ ПОДУШЕК»
В сентябре 1814 года по личному указанию Александра I супруги Ливен из Лондона прибыли в Вену для участия в общеевропейской конференции (в историю она вошла как Венский конгресс), где было объявлено о завершении наполеоновских войн и наступлении мира.
После исчезновения Наполеона из политической жизни Александр I намеревался занять его место и играть в Европе главенствующую роль. Однако канцлер Австрии Меттерних, страшась усиления России на международной арене, затеял свою игру и исподволь торпедировал его инициативы. Российский император попытался подкупить австрияка, назначив ему секретную «пенсию». Канцлер деньги брал, но гнул свою линию.
Чтобы быть в курсе планов Меттерниха, известного блудодея, Александр I решил использовать его страсть к молодым красивым женщинам и дал задание «Сивилле» соблазнить его. При этом действовал император не по наитию, а хорошо зная (из рассказов младшего брата Константина, прежнего любовника Дарьи) ее игривый нрав и склонность к флирту с «клубничкой».
29 ноября 1814 года Людвиг ван Бетховен в присутствии коронованных особ дирижировал победно-патриотической кантатой «Славный миг». В атмосфере праздника и взаимного обожания министр иностранных дел России Карл Нессельроде по просьбе императора представил графиню «хозяину» Венского конгресса – Меттерниху.
Увидев Дарью, тот упал перед ней на колени и стал лобызать ее оголенные по локоть руки. Не было никаких сомнений, что канцлер влюбился как мальчишка – с первого взгляда и по уши. Дарья же, сохраняя дистанцию, весьма сдержанно приняла изъявления его чувств.
Меттерних обожал танцы, а узнав, что графиня страстная поклонница вальса, пришел в неописуемый восторг и... В общем, с тех пор балов на Венском конгрессе стало гораздо больше, чем заседаний.
…Кружась в вальсе, получать детальную информацию невозможно, как бы откровенен ни был партнер. Поэтому встречи «влюбленных» из бального зала плавно переместились в загородный дом канцлера, сначала превратившись из светских в просто уединенные, а затем в откровенно интимные. На следующий день после свидания с канцлером секреты, добытые Дарьей в ходе «дипломатии подушек», лично докладывались оператору-императору. Или в худшем случае  пересказывались ему Карлом Нессельроде.
Так Александр I узнал о тайных переговорах Меттерниха с министром иностранных дел Англии Робертом Каслри и с прусским канцлером Карлом Августом фон Гарденбергом. На этих переговорах речь шла о согласии на временную оккупацию Саксонии пруссаками – на том условии, что Пруссия объединится с Австрией и Англией для противодействия реализации русских проектов в Польше.
В июне 1815 года Венский конгресс, длившийся девять месяцев, наконец-то завершился выработкой Венской системы международных отношений, ведущая роль в которой принадлежала странам-победительницам – России, Австрии и Великобритании. А 14 сентября 1815 года по инициативе Александра I был создан Священный союз – военно-политический блок России, Пруссии и Австрии, чьей целью стало обеспечение незыблемости европейских монархий и подавление любых революционных выступлений.
В конце 1815 года Дарью Христофоровну (ее, а не мужа-посла!) министр иностранных дел Нессельроде вызвал в Петербург. 12 января 1816 года за заслуги перед Отечеством Александр I лично вручил ей орден св. Екатерины 2-й степени.
Находясь под впечатлением от общения с Дарьей, Александр I заметил ее брату Александру Бенкендорфу: «Ваша сестра уехала из России молодой женщиной, а сегодня я нашел ее состоявшимся государственным деятелем».

СМЕНА ПАРТНЕРА ВО БЛАГО ИМПЕРИИ
Русская графиня и австрийский канцлер состояли в любовной связи десять лет. И Александр I всячески способствовал их отношениям, предоставляя Сивилле возможность участвовать в работе Венского конгресса. Но как только графиня известила царя о тайных попытках Меттерниха договориться с Англией за спиной России, он решил сделать резкий поворот во внешней политике и первым заключить союз с Лондоном.
Но для этого надо было подготовить почву. И тогда Дарья вновь была вызвана (опять-таки одна, без мужа) в Петербург. В ходе встречи Александр I предложил разведчице порвать связь с Меттернихом и начать сближаться с кем-нибудь из англичан, облеченных властью. Дарья принялась было живописать свои отношения с королем Георгом, на что император холодно заметил: «Он царствует, но не правит. Найдите того, кто определяет внешнюю политику Англии, и любым способом сделайте его своим… другом, дабы в дальнейшем он содействовал сближению с Россией».
Пожелание оператора – приказ для агента. И Сивилла, поднаторевшая в искусстве добывания секретов в алькове Меттерниха, преуспела и в будуаре Джорджа Каннинга, влиятельнейшего политика – сначала министра иностранных дел, а затем премьер-министра Англии. Полученную от «душки Джорджа» информацию она незамедлительно переправляла в Петербург.
Любовная связь Каннинга и Ливен продолжалась три года и не прервалась даже со смертью Александра I. Английский премьер-министр был настолько очарован Дарьей, что всецело находился под ее влиянием. Ряд принятых им весомых политических решений не обошлись без непосредственного участия графини. Так, в 1827 году ее стараниями Англия поддержала усилия России по поддержке освободительной борьбы греков против османского ига, подписав совместную Лондонскую конвенцию о предоставлении Греции автономии.

ПАРИЖ И СМЕНА ОПЕРАТОРА

Полная статья по ссылке
Ссылка