Эра наконец подходит к концу?

«Отступление Запада началось с падением коммунизма в 1989 году», - пишет политический философ Джон Грей. «Наши триумфальные элиты потеряли чувство реальности, и в результате череды попыток переделать мир по своему образу [... они привели] к результату, что западные государства стали слабее и подвергались большей опасности, чем когда-либо в период холодной Войны".

Грей подчеркивает, что разложение Запада носит не только геополитический характер; это и в культурной и интеллектуальной сферах. В западных странах сейчас есть влиятельные группы мнений, которые рассматривают свою собственную цивилизацию как исключительно пагубную силу. В этом гиперлиберальном взгляде, который широко представлен в высшем образовании, западные ценности свободы и терпимости теперь понимаются как не более чем кодекс для расового доминирования белых.

Сомнительно, способны ли теперь западные элиты изменить свой запечатанный вакуумом дух времени. Скорее, лежащий в основе, глубоко морализаторский подход этого гиперлиберализма ограничивает дискурс моральными позициями, которые являются упрощенными, считаются самоочевидными и морально безупречными. Спорить о плюсах и минусах realpolitik сегодня не так уж и сложно. В самом деле, сдвиги в глобальной стратегической парадигме или более широкие проблемы, с которыми она сталкивается, серьезно не рассматриваются. Ведь это потребует реализма и стратегической хватки, которые западные лидеры общественного мнения отвергают как пораженческие, если не аморальные.

Американская элита метрополии превратила культурные достижения в экономическую привилегию и наоборот. Она контролирует то, что Джонатан Раух описывает в своей новой книге «Конституция знания» как эпистемический режим - огромную сеть ученых и аналитиков, которые определяют, что является истиной. Прежде всего, она обладает силой посвящения; она определяет, что будет признано и оценено, а что отвергнуто и забыто.

Чтобы быть ясным, эта динамика становится самой большой разделительной линией в глобальной политике - как это уже происходит в политике США и ЕС. Становится хуже как в США, так и в Европе, и это выльется в геополитику. Уже есть. «Это не то, что вы хотите; но оно все равно идет». И если судить по долгому ходу истории, то это приведет к усилению напряженности и риску войны.

Вот один образец (взятый из ежедневной колонки Ишаана Тарура в Washington Post):

Это одно из наименее удивительных совпадений на планете. Ведущий Fox News Такер Карлсон - возможно, самый влиятельный голос среди американских правых, в отсутствие определенного бывшего президента - находится в Венгрии. Каждый выпуск его шоу в прайм-тайм на этой неделе будет транслироваться по телевидению из Будапешта.

Карлсон, как показал мой коллега Майкл Краниш в прошлом месяце в своем исследовательском профиле, стал «голосом обиды белых» ... самым известным сторонником ультраправой, нативистской политики, популяризированной Трампом, а теперь продвигающейся дальше кружком ученых мужей и политиков, которые неуклонно овладевают Республиканской партией ... Они яростно настроены против иммигрантов и скептически относятся к свободной торговле и корпоративной власти ... Они придерживаются часто религиозной и скрыто расистской разновидности национализма, ведя безжалостную культурную войну против предполагаемых угроз мультикультурализма, феминизма, прав ЛГБТ - и либерализма в целом.

Ведущий Fox News - далеко не единственный американец правого толка, указывающий на пример Орбана. В недавнем выступлении Джей Ди Вэнс, венчурный капиталист, выступающий на народной, националистической платформе на праймериз республиканского Сената в Огайо, высмеял «бездетных левых» в Соединенных Штатах как агентов «цивилизационного коллапса». Затем он настаивал на повестке дня Орбана: в Венгрии «молодоженам предлагают ссуды, которые позже прощаются, если эти пары действительно остались вместе и родили детей», - сказал Вэнс. «Почему мы не можем сделать это здесь? Почему мы на самом деле не можем способствовать созданию семьи»?

Наша точка зрения здесь не политическая. Дело не в предполагаемых достоинствах Washington Post или Орбана. Это о «инаковости». Речь идет об отказе признать, что «другой» может придерживаться аутентичной альтернативной точки зрения (и идентичности) - даже если вы не согласны с ней и не принимаете ее предпосылку. Короче говоря, об отсутствии сочувствия.

«Творческий класс» (термин, придуманный Ричардом Флоридой) не задумывался как элитный, доминирующий класс, утверждает Дэвид Брукс, автор «Бобо в раю» (сам либеральный обозреватель «Нью-Йорк Таймс»). Просто так получилось. Новый класс должен был способствовать прогрессивным ценностям и экономическому росту. Но вместо этого рождались негодование, отчуждение и бесконечная политическая дисфункция.

«Бобо» (буржуазно-богемское - или «бобо». Богемное) не обязательно происходили из денег, и они гордились этим; Они считали, что они обеспечили себе место в избранных университетах и на рынке труда благодаря энтузиазму и интеллекту, проявленным с раннего возраста. Но к 2000 году информационная экономика и технический бум забросали высокообразованных людей наличными.

В книге Ричарда Флориды «Возвышение творческого класса» превозносятся экономические и социальные преимущества, которые принес творческий класс - под которыми он имел в виду, более или менее, «бобо» раннего крещения Брукса (буржуазно-богемское - или «бобо». Богемное). «в смысле происходящего из нарциссического поколения Вудстока; и «буржуазного» в том смысле, что после Вудстока этот «либеральный» класс позже превратился в меркантилистские высшие эшелоны культурных, корпоративных и властных парадигм Уолл-Стрит).

Флорида была чемпионом в этом классе. И Брукс признает, что тоже относился к ним снисходительно: «Образованному классу не грозит опасность превратиться в замкнутую касту», - писал он в 2000 году. «Присоединиться может любой, у кого есть нужная степень, работа и культурные знания».

Брукс признает, что это оказалось одним из самых наивных предложений, которые он когда-либо писал.

Время от времени возникает революционный класс, разрушающий старые структуры. В 19 веке это была буржуазия, капиталистическое купечество. Брукс утверждает, что во второй половине 20-го века, когда информационная экономика набрала обороты и промышленный средний класс исчез, это были люди из творческого класса. «За последние два десятилетия быстро растущая экономическая, культурная и социальная мощь [этого класса] вызвала глобальную негативную реакцию, которая становится все более и более злобной, безумной и апокалиптической. И все же такая обратная реакция небезосновательна. Творческий класс, или как вы его называете, объединился в замкнутую, смешанную  кастовую элиту, которая доминирует в культуре, средствах массовой информации, образовании и технологиях».

Этот класс, который накапливал огромное богатство и собирался в крупных городских районах Америки, создавал зияющее неравенство внутри городов, поскольку высокие цены на жилье вытесняли людей среднего и низшего классов. «За последние полтора десятилетия, - писала Флорида, - в девяти из десяти городских агломераций США наблюдается сокращение среднего класса. Поскольку середина была выдолблена, районы по всей Америке делятся на большие районы сконцентрированного неблагополучия - и гораздо меньшие районы концентрированного достатка».

Этот класс также стал доминировать над левыми партиями по всему миру, которые прежде были движущей силой рабочего класса. «Мы отодвинули эти партии еще дальше влево по культурным вопросам (уделяя особое внимание космополитизму и вопросам идентичности), при этом ослабляя или изменяя традиционные позиции демократов по вопросам профсоюзов и профсоюзов. Когда люди из творческого класса входят в партии левого толка, люди из рабочего класса, как правило, уходят ».

Эти поляризующие культурные и идеологические различия теперь как раз перекрывают экономические различия. В 2020 году Джо Байден получил голоса всего в 500 округах или около того, но вместе эти 500 составляют 71 процент американской экономической активности. Трамп же, напротив, выиграл более 2500 округов. Тем не менее, эти 2500 человек вместе создают только 29 процентов ВВП. Вот почему Демс насмехается над республиканцами, которые отвергают вакцину Covid, как на «паразитов» - поскольку именно эти округа Голубые - это те округа, которые в подавляющем большинстве оплачивают счета, возникшие в результате инфекции.

Анализ, проведенный Brookings и The Wall Street Journal, показал, что всего 13 лет назад демократические и республиканские районы были почти равны по показателям благосостояния и доходов. Теперь они расходятся, и их становится все больше.

Если республиканцы и демократы говорят так, будто живут в разных реалиях, то это потому, что они живы.

«Я много ошибался насчет бобо», - говорит Брукс. «Я не ожидал, насколько агрессивно мы будем действовать, чтобы отстаивать свое культурное господство, как мы будем стремиться навязать элитные ценности с помощью речевых и мысленных кодов. Я недооценил то, как творческий класс успешно возводит вокруг себя барьеры, чтобы защитить свои экономические привилегии ... И я недооценил нашу нетерпимость к идеологическому разнообразию ».

«Когда вы говорите большой части страны, что их голоса не заслуживают внимания, они плохо отреагируют - и они это сделали. Сегодня рабочий класс категорически отвергает не только творческий класс, но и эпистемический режим, который он контролирует ... Однако это господство также вызвало бунт среди его собственных потомков.

«Члены творческого класса работали над тем, чтобы дети попали в хорошие колледжи. Но они также так взвинтили стоимость обучения в колледже и цены на жилье в городах, что их дети испытывают тяжелое финансовое бремя. Это восстание подстегнуло Берни Сандерса в США, Джереми Корбина в Великобритании, Жан-Люка Меланшона во Франции и так далее.

«Отчасти молодежное восстание движется экономикой, но отчасти - моральным презрением. Молодые люди смотрят на поколения над ними и видят людей, которые говорят о равенстве, но продвигают неравенство. Представители молодого поколения видят эпоху перехода Клинтона к Обаме - годы становления чувствительности творческого класса - как пик неолиберального банкротства».

Уместен резонанс с Россией 1840-х и 1860-х годов с радикализацией потомков их либеральных родителей.

Более широкая геополитическая точка зрения состоит в том, что если Орбан, лидер государства-члена ЕС, так безапелляционно отвергнут как ``трампистский'', отсталый нативистский фанатик - мы можем легко предсказать отсутствие сочувствия и понимания к другим мировым лидерам: будь они Си, Раиси или Путин.

Здесь мы имеем дело с идеологией стремящегося правящего класса, который стремится накопить богатство и положение, выставляя напоказ свои безупречные прогрессивные и глобалистские полномочия. Непреодолимые культурные войны и эпистемический кризис, в ходе которого ключевые фактические и научные вопросы были политизированы, по сути, являются не чем иным, как попыткой сохранить власть тех, кто стоит на вершине этого "Креативного класса" – узкого круга чрезвычайно богатых олигархов.

Тем не менее, школы вынуждены преподавать единую версию истории, частные корпорации увольняют сотрудников за отклоняющиеся взгляды, а культурные учреждения действуют как хранители ортодоксии. Прототипом этой практики являются США, которые до сих пор провозглашают свою исключительную историю и разногласия источником подражания для каждого современного общества. В большей части мира к движению пробуждения относятся безразлично, или - как в случае Франции, где Макрон осудил его как «расовое» общество. Но там, где преобладает эта американская повестка дня, общество больше не является либеральным в любом исторически узнаваемом смысле. Избавьтесь от мифа, и либеральный образ жизни станет, по сути, исторической случайностью.

Какая авария?

«В 2007 году бывшего председателя Федеральной резервной системы США Алана Гринспена спросили, какого кандидата он поддерживает на предстоящих президентских выборах. «Нам повезло, что благодаря глобализации политические решения в США в значительной степени были заменены глобальными рыночными силами», - сказал он о противостоянии между Бараком Обамой и Джоном Маккейном. «Помимо национальной безопасности, вряд ли имеет значение, кто будет следующим президентом. Миром правят рыночные силы ».

(Именно политика Гринспена подтолкнула бобо к тому, чтобы стать избранными во всем мире, и сделала их баснословно богатыми.)

“Самодовольство Гринспена представляло собой вершину неолиберализма, термин, который часто неправильно понимают и злоупотребляют, но который остается лучшим сокращением для политики, которая сформировала мировую экономику в том виде, в каком мы ее знаем: приватизация, снижение налогов, таргетирование инфляции и законы против профсоюзов. Вместо того чтобы подвергаться демократическому давлению – такому, как выборы, – эти меры были представлены как необратимые. “Я слышу, как люди говорят, что мы должны остановиться и обсудить глобализацию”, - заявил Тони Блэр в своем выступлении на конференции Лейбористской партии 2005 года: “Вы могли бы также обсудить, должна ли осень следовать за летом”.

Но это оказалось ложным рассветом. «Я обнаружил изъян [в своей идеологии]», - сказал Гринспен на слушаниях в Конгрессе во время Великого финансового кризиса 2008 года. «Я не знаю, насколько это важно или  это навсегда».