За Китай
1,106,037
5,248
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 09 сен 2021 07:31:04 |
«Члены партии в Китае как мистер Вульф в “Криминальном чтиве”: люди, которые решают проблемы»
новая дискуссия Статья 211
Коммунистическая партия Китая 70 лет находится у власти. Как совмещаются лозунги о коммунизме и рыночная экономика? Какая идея движет партией во внешней политике? О специфике китайского социализма и о том, как коммунисты в XXI веке управляют страной, ПостНауке рассказал научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии ДВО РАН и Института международных исследований МГИМО МИД России Иван Зуенко. Этот текст — часть гида «Китайский путь».
— Известно, что Китайская Народная Республика была образована в конце 1940-х годов после победы китайской Коммунистической партии в Гражданской войне. Каким благодаря этим событиям стало политическое устройство в стране?
— На политическое устройство КНР повлияли два фактора. Первый — изучение опыта СССР, а второй — собственный управленческий опыт КПК, полученный в китайских реалиях в условиях Гражданской войны. Дело ведь в том, что с конца 1920-х городов КПК всегда контролировала какие-то территории: это был такой специфический опыт работы в отдаленных сельских и горных районах. Поэтому то, что получилось в итоге у Мао Цзэдуна и его соратников, — сочетание и одновременно противоборство двух этих вводных. Сам Мао Цзэдун был сторонником пути отхода от советской модели в пользу китайской специфики, а многие из тех, с кем он боролся в течение 1950–1970-х годов, ориентировались на СССР.
Что касается государственного устройства, КНР заимствовала советскую административно-национальную модель: были созданы районы национальной автономии. При этом, в отличие от СССР, в КНР они не обладали правом выхода из состава страны. С точки зрения политического режима Китай стал партократическим государством, но и здесь есть своя особенность: в СССР официально была одна партия, а в Китае их девять. Помимо КПК есть еще восемь так называемых «демократических партий».
Как и в СССР, в КНР не используется принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей. Официально вся власть принадлежит народу через собрания народных представителей. Это такие «квазипарламенты», они создаются на всех уровнях территориального устройства с самого низа и до самого верха. Верховный орган — Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП), именно оно назначает высшие должностные лица: председателя КНР, то есть главу государства, а также премьера Госсовета и состав Госсовета, то есть правительство страны. Фактически же за каждой ветвью власти стоит КПК.
Прямые выборы в Китае существуют только на низовом уровне — в селах, городских районах. Все остальные органы власти формируются с помощью ступенчатых выборов, что по факту работает как фильтр: на самую вершину системы могут попасть только проверенные люди. Как правило, это коммунисты. Хотя в определенных пропорциях допускаются представители других партий, что искусственно создает картину политического разнообразия.
Любопытно, что параллельно с системой собраний народных представителей (те самые «квазипарламенты») существует еще система народных политических консультативных советов, которые создаются на всех уровнях, где есть органы власти. На самой вершине — НПКСК, то есть Народный политический консультативный совет Китая. Это своеобразная общественная палата, в которой состоят не только люди из КПК, но и члены «демократических партий», общественные деятели, представители деловых кругов.
Так выглядит картина сегодняшнего дня: понятно, что такая структура сформировалась не сразу, были разные периоды эволюции системы власти и управления, поиски и прочее.
— Все это касается структуры именно государства. А как устроена сама партия?
— Партийная структура объединяет в себе несколько десятков миллионов наиболее активных граждан КНР. Любой человек может проявить себя, стать членом партии и продвигаться дальше. То есть это достаточно меритократическая система, которая восполняет недостаток политической мобильности в системе власти и управления. В самом низу партийной пирамиды находится бесконечное количество малых ячеек. Они создаются повсюду, где есть от трех членов партии: на производстве, на учебе, в армии и так далее. В этом году китайские космонавты создали ячейку на орбитальной станции — их как раз было три человека, и все, естественно, члены партии.
— Чем занимаются эти партийные ячейки?
— Они проводят политику партийного руководства на местах. Например, если партия говорит, что надо изучить идеи Си Цзиньпина об экологии, партийные ячейки формально или реально проводят сессии партийной учебы. Или берут, например, шефство над детским садом и там рассказывают об экологии. Или усилиями ячейки сажают деревья.
С этого уровня и начинаются партийные органы. Выше стоят партийные бюро, которые создаются в практически любой более-менее крупной организации: на факультетах, в институтах, коммерческих компаниях, спортивных командах, театральных труппах. Далее следуют объединенные партийные бюро и партийные комитеты, которые создаются в каждом населенном пункте. Парткомитет руководит бюро и ячейками на подведомственной территории.
Система дублирует все государственные органы — от населенных пунктов, округов, провинций и дальше до всекитайского национального уровня. На высшем раз в пять лет происходит Всекитайский съезд Коммунистической партии: 2000 коммунистов со всей страны собираются в Пекине, занимаются решением вопросов, заслушивают доклады предыдущего руководства и переизбирают руководство на следующие пять лет.
— В КНР около 95 миллионов членов партии на 1 миллиард 400 миллионов жителей страны. Получается, что это далеко не большинство. Но если в каждой структуре есть партийная ячейка, значит, деятельность партии сильно влияет на бытовую жизнь каждого жителя страны?
— Конечно. Нам эти реалии хорошо известны по воспоминаниям родственников старшего поколения, по советскому кинематографу, советской литературе. Есть, например, предприятие, фабрика, телеканал, факультет или коллектив преподавателей, и с некоторой периодичностью там проводятся собрания. Ведет их секретарь парткомитета: если директор и партийный секретарь — разные люди, то партсекретарь важнее руководителя предприятия. На заседании он объясняет для всех политику партии и говорит, что нужно сделать. Это такие довольно долгие, скучные, формализованные мероприятия. Бывает, приходишь к китайским коллегам в институт, а в кабинетах никого нет: все на собрании. Еще партсекретарь может всех распустить, а партактив — попросить остаться, чтобы узким кругом решить какой-то вопрос. Есть партийные функционеры, освобожденные от основной работы на производстве. Получается, что у них достаточно серьезные полномочия, рычаги влияния на ситуацию, и при этом это такие универсальные управленцы, которые направляются на ответственный участок работы. То есть партийные функционеры зачастую работают, как в «Криминальном чтиве» работал мистер Вульф. Образно говоря, это «люди, которые решают проблемы».
— В том или ином формате партия руководит страной уже 70 лет — это долгий срок. Охотно ли верится в то, что КПК сегодня и КПК 70-летней давности — это одна и та же партия?
— Действительно, в начале своей истории КПК заявлялась как партия рабочего класса, партия трудящихся. При этом пролетариата в Китае практически не было, и Мао Цзэдун опирался на крестьян. Но сейчас суть партии поменялась: из классовой она превратилась в общенациональную, а идея построить социалистическое общество сменилась решением задач национального величия. От социалистической догматики осталось особое внимание к социальной сфере. Но в целом, можно сказать, КПК тогда и сейчас — это две разные партии.
При этом для нынешней власти крайне важно иметь опору и быть причастными к героическому прошлому, считаться продолжателями одного дела. Это укрепляет легитимность нахождения партии у власти: ведь понятно, что китайские выборы, довольно имитационные по своей сути, не дают обществу ощущения легитимности правящего режима. А вот апелляция к героической истории завоевания власти дает. Это выражено и на общественном уровне, и на персональном. Например, Си Цзиньпин — сын героя Гражданской войны Си Чжунсюня, и на это обращают внимание.
— А как идея о построении коммунизма совмещается с рыночной экономикой, которая есть сейчас в Китае?
— Китайские идеологи давно все объяснили: формально партия руководствуется марксизмом, ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, а также еще несколькими идеологическими концептами, которые включались в устав по принципу «от каждого лидера страны — по концепту». В уставе записано, что конечная цель партии — построить коммунистическое общество, то есть такое общество, где все общее и деньги не используются. Однако для этого нужно пройти промежуточный этап — построить социализм. Считалось, например, что у Советского Союза это получилось. При Мао Цзэдуне в 1950-е годы старались форсированно достичь и социализма, и коммунизма, но эта политика провалилась. Позже, в 1980-е, китайские идеологи признали, что Китай — бедное аграрное государство и условия для перехода к социализму еще не сложились. Чтобы добиться таких условий, решили сначала справиться с бедностью, то есть одеть и накормить народ. Для этого и начали использовать рыночные методы. И вот это сочетание власти КПК и рынка на так называемой «начальной стадии социализма» и составило пресловутую «китайскую специфику».
Китайские идеологи говорят, что, как только социализм будет построен, от рыночных методов страна откажется. Когда это произойдет — сказать сложно. Но считается, что Китай должен достичь уровня развитого модернизированного социалистического государства к столетию основания КНР, к 2049 году. А когда будет коммунизм… Когда-нибудь будет, как заверяют теоретики.
Впрочем, все, о чем мы говорим, — это идеологемы. Де-факто КНР развивается как капиталистическое государство, но с особенностью: в нем правит одна партия и выстроен режим, который с помощью апелляций к идеологии и истории стремится максимально долго оставаться у власти и не намерен по мере развития экономики инициировать демократические реформы.
— А как при этом можно описать отношения партии с внешним миром? Понятно, внешняя политика — это задача всего государства в целом, и важно отделять государственное от партийного. Но также ясно, что все решения принимает Коммунистическая партия, а не кто-то другой.
— Действительно, есть международные партийные связи конкретно Коммунистической партии, а есть официальная внешняя политика. Когда еще существовал соцлагерь, было отдельное направление политики — «сотрудничество братских партий». Сейчас связь между ними условна: например, Коммунистическая партия Китая больше контактирует с Единой Россией, чем с КПРФ, — видимо, по принципу правящих партий. Верно и то, что все люди, которые определяют внешнюю политику как государственную деятельность, — это члены Коммунистической партии Китая. Они связаны партийными обязательствами и проводят ту политику, которая транслируется с партийного «верха».
Вернемся к тезису, что партия стала и социалистической, и националистической. Из уст Си Цзиньпина звучит, что в большей степени она ориентирована на «китайскую мечту», то есть на возрождение величия китайской нации. Есть много трактовок, что под этим подразумевается, но, по всей видимости, это состояние, при котором Китай станет одним из мировых лидеров, способных проводить самостоятельную политическую волю и иметь некоторое количество партнерских, дружеских и зависимых стран в других частях света. Скорее всего, партия ориентирована на достижение такого результата.
— Складывается ощущение, что две самые главные фигуры для истории коммунистической партии — это Мао Цзэдун и Дэн Сяопин. Какой вклад каждый из них сделал в становление партии?
— Для внешнего наблюдателя это две одинаково важные фигуры, но для внутреннего значение Мао Цзэдуна выше. При всей своей неоднозначности Мао — основатель КНР, при нем партия пришла к власти и выиграла Гражданскую войну, он дольше всех находился у власти. В начале 1960-х годов идеи Мао и его произведения составили теоретическую основу деятельности КПК, хотя сейчас они сохраняются в уставе скорее как дань истории. В любом случае масштаб личности Мао для народа Китая очень велик.
К Дэн Сяопину отношение внутри Китая иное: в КНР ему мало памятников, его произведения изучают меньше, чем работы Мао Цзэдуна. Вообще Дэн Сяопин сделал скорее важный вклад в экономику страны, в ее социальное устройство, а не в идеологию Коммунистической партии. Его условно считают «архитектором реформ», но на самом деле у реформ было много «архитекторов». Например, при Си Цзиньпине стали говорить, что экономическое чудо в провинции Гуандун — это в большей степени вклад Си Чжунсюня, который руководил провинцией, а не Дэн Сяопина и так далее. Но важным решением, которое действительно принадлежало Дэн Сяопину, было преобразование КПК из партии вождистского типа в партию коллективного руководства. Дэн Сяопин установил, что высшие должности должны быть распределены между большим количеством людей, да и сам он, например, не был ни председателем КНР, ни генеральным секретарем ЦК партии. При этом он заложил основы преемственности и сменяемости власти, время правления одного человека ограничил двумя сроками по 5 лет. В XXI веке при Си Цзиньпине обе эти вводные были уничтожены: он стал «вождем», как Мао Цзэдун, и, очевидно, в ближайшее время с поста не уйдет.
— Какой вывод о китайской Коммунистической партии мы можем сделать?
— Часто, говоря о КПК, мы воспринимаем ее как нечто устаревшее, неактуальное, по исторической случайности оказавшееся на повестке дня. Кажется, что она вот-вот должна из нее исчезнуть. Но, на мой взгляд, к Коммунистической партии Китая нельзя так относиться.
Ее режим показал свою живучесть: он прошел несколько кризисов за последние десятилетия. Первый серьезный кризис — это рубеж 1980–1990-х годов, период крушения социалистического лагеря. Режим выстоял, хотя казалось, что он падет даже быстрее, чем советский. Второй кризис — рубеж 2000-х и начало 2010-х годов, когда Китай дошел до такой стадии развития экономики, что, казалось, он спокойно выйдет на обычный трек «демократии западного образца», как и большинство государств. Этот кризис нами до сих пор не изучен, потому что нет материалов, но, по всей видимости, он был достаточно серьезным. Вряд ли Си Цзиньпин столь решительно начал ужесточать режим из личного желания стать авторитарным правителем или вторым Мао Цзэдуном. Похоже, это был рациональный выбор, связанный с пониманием, что на другой чаше весов — потеря власти партией с непредсказуемыми последствиями. И сейчас мы видим, что Китай вышел из этого кризиса. Более того, со многими вызовами настоящего времени — пандемия, деглобализация мировой экономики — Китай справляется лучше большинства стран мира. И этот опыт, безусловно, нужно изучать.
.Ссылка
— Известно, что Китайская Народная Республика была образована в конце 1940-х годов после победы китайской Коммунистической партии в Гражданской войне. Каким благодаря этим событиям стало политическое устройство в стране?
— На политическое устройство КНР повлияли два фактора. Первый — изучение опыта СССР, а второй — собственный управленческий опыт КПК, полученный в китайских реалиях в условиях Гражданской войны. Дело ведь в том, что с конца 1920-х городов КПК всегда контролировала какие-то территории: это был такой специфический опыт работы в отдаленных сельских и горных районах. Поэтому то, что получилось в итоге у Мао Цзэдуна и его соратников, — сочетание и одновременно противоборство двух этих вводных. Сам Мао Цзэдун был сторонником пути отхода от советской модели в пользу китайской специфики, а многие из тех, с кем он боролся в течение 1950–1970-х годов, ориентировались на СССР.
Что касается государственного устройства, КНР заимствовала советскую административно-национальную модель: были созданы районы национальной автономии. При этом, в отличие от СССР, в КНР они не обладали правом выхода из состава страны. С точки зрения политического режима Китай стал партократическим государством, но и здесь есть своя особенность: в СССР официально была одна партия, а в Китае их девять. Помимо КПК есть еще восемь так называемых «демократических партий».
Как и в СССР, в КНР не используется принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей. Официально вся власть принадлежит народу через собрания народных представителей. Это такие «квазипарламенты», они создаются на всех уровнях территориального устройства с самого низа и до самого верха. Верховный орган — Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП), именно оно назначает высшие должностные лица: председателя КНР, то есть главу государства, а также премьера Госсовета и состав Госсовета, то есть правительство страны. Фактически же за каждой ветвью власти стоит КПК.
Прямые выборы в Китае существуют только на низовом уровне — в селах, городских районах. Все остальные органы власти формируются с помощью ступенчатых выборов, что по факту работает как фильтр: на самую вершину системы могут попасть только проверенные люди. Как правило, это коммунисты. Хотя в определенных пропорциях допускаются представители других партий, что искусственно создает картину политического разнообразия.
Любопытно, что параллельно с системой собраний народных представителей (те самые «квазипарламенты») существует еще система народных политических консультативных советов, которые создаются на всех уровнях, где есть органы власти. На самой вершине — НПКСК, то есть Народный политический консультативный совет Китая. Это своеобразная общественная палата, в которой состоят не только люди из КПК, но и члены «демократических партий», общественные деятели, представители деловых кругов.
Так выглядит картина сегодняшнего дня: понятно, что такая структура сформировалась не сразу, были разные периоды эволюции системы власти и управления, поиски и прочее.
— Все это касается структуры именно государства. А как устроена сама партия?
— Партийная структура объединяет в себе несколько десятков миллионов наиболее активных граждан КНР. Любой человек может проявить себя, стать членом партии и продвигаться дальше. То есть это достаточно меритократическая система, которая восполняет недостаток политической мобильности в системе власти и управления. В самом низу партийной пирамиды находится бесконечное количество малых ячеек. Они создаются повсюду, где есть от трех членов партии: на производстве, на учебе, в армии и так далее. В этом году китайские космонавты создали ячейку на орбитальной станции — их как раз было три человека, и все, естественно, члены партии.
— Чем занимаются эти партийные ячейки?
— Они проводят политику партийного руководства на местах. Например, если партия говорит, что надо изучить идеи Си Цзиньпина об экологии, партийные ячейки формально или реально проводят сессии партийной учебы. Или берут, например, шефство над детским садом и там рассказывают об экологии. Или усилиями ячейки сажают деревья.
С этого уровня и начинаются партийные органы. Выше стоят партийные бюро, которые создаются в практически любой более-менее крупной организации: на факультетах, в институтах, коммерческих компаниях, спортивных командах, театральных труппах. Далее следуют объединенные партийные бюро и партийные комитеты, которые создаются в каждом населенном пункте. Парткомитет руководит бюро и ячейками на подведомственной территории.
Система дублирует все государственные органы — от населенных пунктов, округов, провинций и дальше до всекитайского национального уровня. На высшем раз в пять лет происходит Всекитайский съезд Коммунистической партии: 2000 коммунистов со всей страны собираются в Пекине, занимаются решением вопросов, заслушивают доклады предыдущего руководства и переизбирают руководство на следующие пять лет.
— В КНР около 95 миллионов членов партии на 1 миллиард 400 миллионов жителей страны. Получается, что это далеко не большинство. Но если в каждой структуре есть партийная ячейка, значит, деятельность партии сильно влияет на бытовую жизнь каждого жителя страны?
— Конечно. Нам эти реалии хорошо известны по воспоминаниям родственников старшего поколения, по советскому кинематографу, советской литературе. Есть, например, предприятие, фабрика, телеканал, факультет или коллектив преподавателей, и с некоторой периодичностью там проводятся собрания. Ведет их секретарь парткомитета: если директор и партийный секретарь — разные люди, то партсекретарь важнее руководителя предприятия. На заседании он объясняет для всех политику партии и говорит, что нужно сделать. Это такие довольно долгие, скучные, формализованные мероприятия. Бывает, приходишь к китайским коллегам в институт, а в кабинетах никого нет: все на собрании. Еще партсекретарь может всех распустить, а партактив — попросить остаться, чтобы узким кругом решить какой-то вопрос. Есть партийные функционеры, освобожденные от основной работы на производстве. Получается, что у них достаточно серьезные полномочия, рычаги влияния на ситуацию, и при этом это такие универсальные управленцы, которые направляются на ответственный участок работы. То есть партийные функционеры зачастую работают, как в «Криминальном чтиве» работал мистер Вульф. Образно говоря, это «люди, которые решают проблемы».
— В том или ином формате партия руководит страной уже 70 лет — это долгий срок. Охотно ли верится в то, что КПК сегодня и КПК 70-летней давности — это одна и та же партия?
— Действительно, в начале своей истории КПК заявлялась как партия рабочего класса, партия трудящихся. При этом пролетариата в Китае практически не было, и Мао Цзэдун опирался на крестьян. Но сейчас суть партии поменялась: из классовой она превратилась в общенациональную, а идея построить социалистическое общество сменилась решением задач национального величия. От социалистической догматики осталось особое внимание к социальной сфере. Но в целом, можно сказать, КПК тогда и сейчас — это две разные партии.
При этом для нынешней власти крайне важно иметь опору и быть причастными к героическому прошлому, считаться продолжателями одного дела. Это укрепляет легитимность нахождения партии у власти: ведь понятно, что китайские выборы, довольно имитационные по своей сути, не дают обществу ощущения легитимности правящего режима. А вот апелляция к героической истории завоевания власти дает. Это выражено и на общественном уровне, и на персональном. Например, Си Цзиньпин — сын героя Гражданской войны Си Чжунсюня, и на это обращают внимание.
— А как идея о построении коммунизма совмещается с рыночной экономикой, которая есть сейчас в Китае?
— Китайские идеологи давно все объяснили: формально партия руководствуется марксизмом, ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, а также еще несколькими идеологическими концептами, которые включались в устав по принципу «от каждого лидера страны — по концепту». В уставе записано, что конечная цель партии — построить коммунистическое общество, то есть такое общество, где все общее и деньги не используются. Однако для этого нужно пройти промежуточный этап — построить социализм. Считалось, например, что у Советского Союза это получилось. При Мао Цзэдуне в 1950-е годы старались форсированно достичь и социализма, и коммунизма, но эта политика провалилась. Позже, в 1980-е, китайские идеологи признали, что Китай — бедное аграрное государство и условия для перехода к социализму еще не сложились. Чтобы добиться таких условий, решили сначала справиться с бедностью, то есть одеть и накормить народ. Для этого и начали использовать рыночные методы. И вот это сочетание власти КПК и рынка на так называемой «начальной стадии социализма» и составило пресловутую «китайскую специфику».
Китайские идеологи говорят, что, как только социализм будет построен, от рыночных методов страна откажется. Когда это произойдет — сказать сложно. Но считается, что Китай должен достичь уровня развитого модернизированного социалистического государства к столетию основания КНР, к 2049 году. А когда будет коммунизм… Когда-нибудь будет, как заверяют теоретики.
Впрочем, все, о чем мы говорим, — это идеологемы. Де-факто КНР развивается как капиталистическое государство, но с особенностью: в нем правит одна партия и выстроен режим, который с помощью апелляций к идеологии и истории стремится максимально долго оставаться у власти и не намерен по мере развития экономики инициировать демократические реформы.
— А как при этом можно описать отношения партии с внешним миром? Понятно, внешняя политика — это задача всего государства в целом, и важно отделять государственное от партийного. Но также ясно, что все решения принимает Коммунистическая партия, а не кто-то другой.
— Действительно, есть международные партийные связи конкретно Коммунистической партии, а есть официальная внешняя политика. Когда еще существовал соцлагерь, было отдельное направление политики — «сотрудничество братских партий». Сейчас связь между ними условна: например, Коммунистическая партия Китая больше контактирует с Единой Россией, чем с КПРФ, — видимо, по принципу правящих партий. Верно и то, что все люди, которые определяют внешнюю политику как государственную деятельность, — это члены Коммунистической партии Китая. Они связаны партийными обязательствами и проводят ту политику, которая транслируется с партийного «верха».
Вернемся к тезису, что партия стала и социалистической, и националистической. Из уст Си Цзиньпина звучит, что в большей степени она ориентирована на «китайскую мечту», то есть на возрождение величия китайской нации. Есть много трактовок, что под этим подразумевается, но, по всей видимости, это состояние, при котором Китай станет одним из мировых лидеров, способных проводить самостоятельную политическую волю и иметь некоторое количество партнерских, дружеских и зависимых стран в других частях света. Скорее всего, партия ориентирована на достижение такого результата.
— Складывается ощущение, что две самые главные фигуры для истории коммунистической партии — это Мао Цзэдун и Дэн Сяопин. Какой вклад каждый из них сделал в становление партии?
— Для внешнего наблюдателя это две одинаково важные фигуры, но для внутреннего значение Мао Цзэдуна выше. При всей своей неоднозначности Мао — основатель КНР, при нем партия пришла к власти и выиграла Гражданскую войну, он дольше всех находился у власти. В начале 1960-х годов идеи Мао и его произведения составили теоретическую основу деятельности КПК, хотя сейчас они сохраняются в уставе скорее как дань истории. В любом случае масштаб личности Мао для народа Китая очень велик.
К Дэн Сяопину отношение внутри Китая иное: в КНР ему мало памятников, его произведения изучают меньше, чем работы Мао Цзэдуна. Вообще Дэн Сяопин сделал скорее важный вклад в экономику страны, в ее социальное устройство, а не в идеологию Коммунистической партии. Его условно считают «архитектором реформ», но на самом деле у реформ было много «архитекторов». Например, при Си Цзиньпине стали говорить, что экономическое чудо в провинции Гуандун — это в большей степени вклад Си Чжунсюня, который руководил провинцией, а не Дэн Сяопина и так далее. Но важным решением, которое действительно принадлежало Дэн Сяопину, было преобразование КПК из партии вождистского типа в партию коллективного руководства. Дэн Сяопин установил, что высшие должности должны быть распределены между большим количеством людей, да и сам он, например, не был ни председателем КНР, ни генеральным секретарем ЦК партии. При этом он заложил основы преемственности и сменяемости власти, время правления одного человека ограничил двумя сроками по 5 лет. В XXI веке при Си Цзиньпине обе эти вводные были уничтожены: он стал «вождем», как Мао Цзэдун, и, очевидно, в ближайшее время с поста не уйдет.
— Какой вывод о китайской Коммунистической партии мы можем сделать?
— Часто, говоря о КПК, мы воспринимаем ее как нечто устаревшее, неактуальное, по исторической случайности оказавшееся на повестке дня. Кажется, что она вот-вот должна из нее исчезнуть. Но, на мой взгляд, к Коммунистической партии Китая нельзя так относиться.
Ее режим показал свою живучесть: он прошел несколько кризисов за последние десятилетия. Первый серьезный кризис — это рубеж 1980–1990-х годов, период крушения социалистического лагеря. Режим выстоял, хотя казалось, что он падет даже быстрее, чем советский. Второй кризис — рубеж 2000-х и начало 2010-х годов, когда Китай дошел до такой стадии развития экономики, что, казалось, он спокойно выйдет на обычный трек «демократии западного образца», как и большинство государств. Этот кризис нами до сих пор не изучен, потому что нет материалов, но, по всей видимости, он был достаточно серьезным. Вряд ли Си Цзиньпин столь решительно начал ужесточать режим из личного желания стать авторитарным правителем или вторым Мао Цзэдуном. Похоже, это был рациональный выбор, связанный с пониманием, что на другой чаше весов — потеря власти партией с непредсказуемыми последствиями. И сейчас мы видим, что Китай вышел из этого кризиса. Более того, со многими вызовами настоящего времени — пандемия, деглобализация мировой экономики — Китай справляется лучше большинства стран мира. И этот опыт, безусловно, нужно изучать.
.Ссылка
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!