Понемножку обо всем
233,634
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 06 фев 2022 21:44:00 |
На стороне Путина история
новая дискуссия Статья 148
На стороне Путина история
Запад забыл, что война неизбежна
ДОМИНИК СЭНДБРУК
8 января 2022 года
Если вы отправитесь из Киева и поедете на восток, направляясь по равнинным полям центральной Украины, примерно через четыре часа вы приедете в город под названием Полтава. По постсоветским меркам это не такое уж плохое место, с сонным, обсаженным деревьями центром города и несколькими красивыми зданиями в неоклассическом стиле, окруженными обычными унылыми многоэтажками. Если вы проезжали через него в отпуск, вы могли бы остановиться на обед, а затем забыть обо всем этом.
Но для народов России и Украины Полтава - место легендарное. Ибо именно здесь 8 июля 1709 года армии Шведской и Российской империй столкнулись в кульминационном сражении Великой Северной войны.
“Солдаты! Пробил час, когда судьба всей родины находится в ваших руках! Или Россия погибнет, или она возродится!” Так гласило провозглашение Петра Великого, царя всея Руси, за день до решающей схватки. В течение почти десяти лет он возглавлял коалицию против Шведской империи своего соперника Карла XII. Это был его шанс изменить баланс сил в Прибалтике и подтвердить превращение России в нового колосса Северной Европы.
Бои начались еще до рассвета, и какое-то время результат висел на волоске. Трижды в Петра попадал шведский огонь: одна мушкетная пуля сбила с него шляпу, другая застряла в седле, третья была отклонена серебряным крестом, который он носил на шее. Но к обеду все было кончено. Возможно, 10 000 шведских солдат были убиты или ранены, Карл бежал, и власть скандинавов была сломлена навсегда.
“За одно утро, - пишет биограф Петра Роберт К. Мэсси, - битва” навсегда сместила политическую ось Европы … Полтава стала первым громовым объявлением миру о том, что рождается новая Россия”.
Существует мрачная геополитическая симметрия в том факте, что сегодня Полтава стоит прямо на пути потенциального вторжения Владимира Путина в Украину. (Это ближе к российской границе, чем к Киеву, и всего в двух часах езды от второго украинского города Харькова, вероятной ранней цели для российской армии.) Ибо Полтавская битва была не просто основополагающим моментом в восхождении России к империи. Это тоже был колоссальный момент в украинской истории.
С середины семнадцатого века казаки Запорожского войска на территории нынешней центральной Украины были вассалами своих русских соседей на севере. Но всего за несколько месяцев до столкновения под Полтавой предводитель казаков Иван Мазепа решил перейти на другую сторону, бросив Петра и связав свою судьбу со шведами. Он сражался, по его словам, “за общее благо нашей матери, моего отечества, бедной Украины”. Однако его авантюра привела к ужасным последствиям. Поражение под Полтавой разрушило его мечту о независимости казачества и подорвало его здоровье; он бежал через границу в Османскую Молдавию и умер той осенью.
В последующие годы, когда центральная и восточная Украина стали частью Российской империи, Мазепа был объявлен антироссийским предателем. Каждый год, в первое воскресенье Великого поста, его ритуально проклинали в православных церквях. Даже в Советском Союзе его осуждали как “украинского буржуазного националиста". Но сейчас многие украинцы видят в нем национального героя. Всего шесть лет назад последний президент Петр Порошенко открыл статую Мазепы в центре Полтавы. Сегодня его лицо украшает банкноту Украины в 10 гривен.
Зацикленные на собственной современности, одержимые здесь и сейчас, многие западные политики, похоже, не в состоянии понять, что на восточном краю Европы история действительно имеет значение. Зайдите на официальный правительственный сайт Путина, и вы сможете прочитать его эссе из 5000 слов “Об историческом единстве русских и украинцев”, опубликованное прошлым летом. Неужели он действительно написал это сам? Вряд ли это имеет значение. Важно то, что он явно в это верит.
Русские, украинцы и белорусы, по словам Путина, - это один народ, “потомки Древней Руси". Он признает, что позже они стали раздробленными, но настаивает на том, что “Москва стала центром воссоединения, продолжая традицию древнерусской государственности”. Идея “украинского народа как нации, отдельной от русских”, по его словам, “не имеет исторической основы”. И в качестве доказательства он указывает на Великую Северную войну. “Только небольшая часть казаков поддержала восстание Мазепы", - настаивает Путин. “Люди всех сословий и степеней считали себя русскими и православными”.
В эссе Путина есть с чем не согласиться. Министр обороны Великобритании Бен Уоллес даже опубликовал собственное длинное историческое опровержение, указав, что “Украина была отделена от России гораздо дольше в своей истории, чем когда-либо была единой”. Но показательно то, что главный человек Кремля вообще потрудился опубликовать это.
Аналитики пролили океаны чернил, размышляя о мотивах этого самого неуловимого из мировых лидеров. Авантюрный игрок или высший стратег? Националист или империалист? Модернизатор или реакционер? Но, безусловно, когда вы видите Путина как историка, то есть как человека, сформированного и знающего долгую историю России, и осознающего свою собственную роль в качестве актера в огромной исторической драме, вы видите его наиболее ясно.
Сегодня очень распространено считать Путина своего рода аномалией. Мы считаем, что международная система, основанная на правилах, в которой доминирует Запад, является нормой. Запад олицетворяет порядок, а Путин олицетворяет беспорядок. Мы выступаем за непрерывность; он олицетворяет перемены и хаос.
Но как бы неприятно это ни было признавать, очень дальний взгляд предполагает, что это Путин выглядит нормально, а мы выглядим странно. В конце концов, если вы прогуляетесь по большинству европейских городов, вы увидите множество статуй людей, которые были очень похожи на Владимира Путина — прагматичных, безжалостных, авторитарных правителей, которые железной рукой правили у себя дома и верили, что могут быть правы за рубежом. Императоры, которые сидели в Риме, Константинополе или даже в Санкт-Петербурге, короли и военачальники, которые сформировали так много европейской истории, насмехались бы над нашей верой в прогресс, нашим неодобрением насилия, нашей идеалистической верой в человеческую природу и презрением к нашим собственным предкам.
Возьмем очевидный пример: Петр Великий, которого на Западе часто считают маяком просвещенного руководства, правил с такой жестокостью, которая привела бы нас сегодня в ужас. Когда в 1698 году в Москве взбунтовались отряды стрельцов, он приказал некоторых из них забить до смерти, других растянуть до перелома конечностей, а третьих поджарить заживо или разорвать раскаленными клещами. Полтавский победитель вел войну за войной, против шведов, поляков, турок, казахов, персов. И это сработало. Он победил. Когда Петр умер в 1725 году, он правил самым сильным, богатым, крупнейшим и стабильным режимом, который когда-либо знал русский народ.
В некотором смысле вы можете рассказать историю последних четырех столетий как попытку справиться с наследием Петра. На Западе мы привыкли рассматривать Германию как великую “проблему” европейской истории, цитируя А. Дж.П. Тейлора. Но большую часть последних 400 лет реальной проблемой была Россия. Именно Россия, а не Франция или Германия, преследовала в кошмарах британских политиков и генералов Викторианской эпохи — Россия, с каждым годом расширяющаяся в Центральную Азию, все ближе приближающаяся к Индии, слишком динамичная, чтобы сдерживаться, слишком большая, чтобы сдерживаться. Именно страх перед Россией, самой быстро развивающейся индустриальной страной в мире, строящей заводы и железные дороги с головокружительной скоростью, толкнул Германию в Первую мировую войну. Страх перед Россией лежал в основе нацизма; именно страх перед Россией также убедил Гарри Трумэна и Клемента Эттли создать НАТО и направить так много американских и британских войск для защиты Европы.
Вы, конечно, можете увидеть российскую угрозу Украине в моральном свете. Сражающийся аутсайдер и властный хулиган; юная, спотыкающаяся демократия и холодный, безжалостный автократ — это не просто хорошая история, она содержит значительный элемент правды. Но одна из причин, по которой реакция Запада была столь прискорбно слабой, заключается в том, что мы отказываемся ясно видеть мир.
У наций есть конкурирующие интересы; мы не можем все быть друзьями, и притворяться, что это не так, - чистая наивность. Мы не “потеряли” Россию в девяностые годы, потому что Россия никогда не была нашей, чтобы победить. Русские - чрезвычайно гордый и патриотичный народ со своими собственными амбициями. Они никогда не собирались вступать в НАТО, как никогда не собирались выстраиваться в очередь, чтобы стать кроткими, послушными членами демократического Запада.
И хотя Владимира Путина, несомненно, преследуют воспоминания о том, что произошло в последние дни холодной войны, слишком грубо рассматривать его просто как советского возрожденца. Каким бы репрессивным и автократичным он ни был, он является продуктом многовековой истории. когда он отрицает, что Украина на самом деле является страной — как он печально сказал Джорджу Бушу-младшему в 2008 году — очевидным фактом является то, что миллионы россиян согласны с ним.
Все это, кстати, не означает, что мы должны отказаться от Украины. Совсем наоборот. Но, возможно, это заставит нас немного внимательнее задуматься о том, в каком мире мы живем — конкурентном, опасном, потенциально очень жестоком — и о том, каких людей мы выбираем, чтобы вести нас через него. Что бы мы ни говорили себе после 1989 года, история не закончилась падением Берлинской стены. Мы все еще живем в мире великих держав, конкурирующих интересов, гложущих тревог и стратегических амбиций. Возможно, прежде всего, мы все еще живем в мире войны.
В приличном обществе люди неловко хмурятся, когда вы указываете на это; но, как заметила историк Маргарет Макмиллан в 2018 году, “война является неотъемлемой частью человеческого опыта”. Петр Великий согласился бы с ней, и почти наверняка Владимир Путин тоже. В конце концов, он утвердился у власти благодаря сокрушительной победе России во Второй чеченской войне (что скорее противоречит непродуманному предупреждению Лиз Трасс о том, что нападение России на Украину станет новой Чечней, поскольку русские рассматривают эту вторую войну как триумф). Столкнувшись с предложением Грузии вступить в НАТО в 2008 году, он послал свои танки и тоже выиграл эту войну. Затем, шесть лет спустя, его “маленькие зеленые человечки” отправились в Крым. Еще одна война. Еще одна победа. И все это время мы на Западе сидели дома и поздравляли себя с нашими принципами.
Так переворачиваются страницы истории. Танки Путина устремляются к украинской границе. В Кремле их хитрый, циничный, в высшей степени несентиментальный хозяин взвешивает шансы. Если он ошибется, он рискует быть униженным в глазах своего народа. Если он все сделает правильно, у него есть шанс восстановить империю царей, расколоть Западный альянс и оставить Россию в более сильном стратегическом положении, чем когда-либо, возможно, с 1945 года.
Он обдумывает свои варианты. Он читает, что немцы предложили отправить украинцам 5000 шлемов, что премьер-министр Великобритании может быть свергнут праздничным тортом, что президент США не будет слишком расстроен “незначительным вторжением” на украинскую территорию. Затем он принимает решение.
Что он делает? Что ж, спросите себя вот о чем: на этом фоне, столкнувшись с такой оппозицией, что бы вы сделали?
Запад забыл, что война неизбежна
ДОМИНИК СЭНДБРУК
8 января 2022 года
Если вы отправитесь из Киева и поедете на восток, направляясь по равнинным полям центральной Украины, примерно через четыре часа вы приедете в город под названием Полтава. По постсоветским меркам это не такое уж плохое место, с сонным, обсаженным деревьями центром города и несколькими красивыми зданиями в неоклассическом стиле, окруженными обычными унылыми многоэтажками. Если вы проезжали через него в отпуск, вы могли бы остановиться на обед, а затем забыть обо всем этом.
Но для народов России и Украины Полтава - место легендарное. Ибо именно здесь 8 июля 1709 года армии Шведской и Российской империй столкнулись в кульминационном сражении Великой Северной войны.
“Солдаты! Пробил час, когда судьба всей родины находится в ваших руках! Или Россия погибнет, или она возродится!” Так гласило провозглашение Петра Великого, царя всея Руси, за день до решающей схватки. В течение почти десяти лет он возглавлял коалицию против Шведской империи своего соперника Карла XII. Это был его шанс изменить баланс сил в Прибалтике и подтвердить превращение России в нового колосса Северной Европы.
Бои начались еще до рассвета, и какое-то время результат висел на волоске. Трижды в Петра попадал шведский огонь: одна мушкетная пуля сбила с него шляпу, другая застряла в седле, третья была отклонена серебряным крестом, который он носил на шее. Но к обеду все было кончено. Возможно, 10 000 шведских солдат были убиты или ранены, Карл бежал, и власть скандинавов была сломлена навсегда.
“За одно утро, - пишет биограф Петра Роберт К. Мэсси, - битва” навсегда сместила политическую ось Европы … Полтава стала первым громовым объявлением миру о том, что рождается новая Россия”.
Существует мрачная геополитическая симметрия в том факте, что сегодня Полтава стоит прямо на пути потенциального вторжения Владимира Путина в Украину. (Это ближе к российской границе, чем к Киеву, и всего в двух часах езды от второго украинского города Харькова, вероятной ранней цели для российской армии.) Ибо Полтавская битва была не просто основополагающим моментом в восхождении России к империи. Это тоже был колоссальный момент в украинской истории.
С середины семнадцатого века казаки Запорожского войска на территории нынешней центральной Украины были вассалами своих русских соседей на севере. Но всего за несколько месяцев до столкновения под Полтавой предводитель казаков Иван Мазепа решил перейти на другую сторону, бросив Петра и связав свою судьбу со шведами. Он сражался, по его словам, “за общее благо нашей матери, моего отечества, бедной Украины”. Однако его авантюра привела к ужасным последствиям. Поражение под Полтавой разрушило его мечту о независимости казачества и подорвало его здоровье; он бежал через границу в Османскую Молдавию и умер той осенью.
В последующие годы, когда центральная и восточная Украина стали частью Российской империи, Мазепа был объявлен антироссийским предателем. Каждый год, в первое воскресенье Великого поста, его ритуально проклинали в православных церквях. Даже в Советском Союзе его осуждали как “украинского буржуазного националиста". Но сейчас многие украинцы видят в нем национального героя. Всего шесть лет назад последний президент Петр Порошенко открыл статую Мазепы в центре Полтавы. Сегодня его лицо украшает банкноту Украины в 10 гривен.
Зацикленные на собственной современности, одержимые здесь и сейчас, многие западные политики, похоже, не в состоянии понять, что на восточном краю Европы история действительно имеет значение. Зайдите на официальный правительственный сайт Путина, и вы сможете прочитать его эссе из 5000 слов “Об историческом единстве русских и украинцев”, опубликованное прошлым летом. Неужели он действительно написал это сам? Вряд ли это имеет значение. Важно то, что он явно в это верит.
Русские, украинцы и белорусы, по словам Путина, - это один народ, “потомки Древней Руси". Он признает, что позже они стали раздробленными, но настаивает на том, что “Москва стала центром воссоединения, продолжая традицию древнерусской государственности”. Идея “украинского народа как нации, отдельной от русских”, по его словам, “не имеет исторической основы”. И в качестве доказательства он указывает на Великую Северную войну. “Только небольшая часть казаков поддержала восстание Мазепы", - настаивает Путин. “Люди всех сословий и степеней считали себя русскими и православными”.
В эссе Путина есть с чем не согласиться. Министр обороны Великобритании Бен Уоллес даже опубликовал собственное длинное историческое опровержение, указав, что “Украина была отделена от России гораздо дольше в своей истории, чем когда-либо была единой”. Но показательно то, что главный человек Кремля вообще потрудился опубликовать это.
Аналитики пролили океаны чернил, размышляя о мотивах этого самого неуловимого из мировых лидеров. Авантюрный игрок или высший стратег? Националист или империалист? Модернизатор или реакционер? Но, безусловно, когда вы видите Путина как историка, то есть как человека, сформированного и знающего долгую историю России, и осознающего свою собственную роль в качестве актера в огромной исторической драме, вы видите его наиболее ясно.
Сегодня очень распространено считать Путина своего рода аномалией. Мы считаем, что международная система, основанная на правилах, в которой доминирует Запад, является нормой. Запад олицетворяет порядок, а Путин олицетворяет беспорядок. Мы выступаем за непрерывность; он олицетворяет перемены и хаос.
Но как бы неприятно это ни было признавать, очень дальний взгляд предполагает, что это Путин выглядит нормально, а мы выглядим странно. В конце концов, если вы прогуляетесь по большинству европейских городов, вы увидите множество статуй людей, которые были очень похожи на Владимира Путина — прагматичных, безжалостных, авторитарных правителей, которые железной рукой правили у себя дома и верили, что могут быть правы за рубежом. Императоры, которые сидели в Риме, Константинополе или даже в Санкт-Петербурге, короли и военачальники, которые сформировали так много европейской истории, насмехались бы над нашей верой в прогресс, нашим неодобрением насилия, нашей идеалистической верой в человеческую природу и презрением к нашим собственным предкам.
Возьмем очевидный пример: Петр Великий, которого на Западе часто считают маяком просвещенного руководства, правил с такой жестокостью, которая привела бы нас сегодня в ужас. Когда в 1698 году в Москве взбунтовались отряды стрельцов, он приказал некоторых из них забить до смерти, других растянуть до перелома конечностей, а третьих поджарить заживо или разорвать раскаленными клещами. Полтавский победитель вел войну за войной, против шведов, поляков, турок, казахов, персов. И это сработало. Он победил. Когда Петр умер в 1725 году, он правил самым сильным, богатым, крупнейшим и стабильным режимом, который когда-либо знал русский народ.
В некотором смысле вы можете рассказать историю последних четырех столетий как попытку справиться с наследием Петра. На Западе мы привыкли рассматривать Германию как великую “проблему” европейской истории, цитируя А. Дж.П. Тейлора. Но большую часть последних 400 лет реальной проблемой была Россия. Именно Россия, а не Франция или Германия, преследовала в кошмарах британских политиков и генералов Викторианской эпохи — Россия, с каждым годом расширяющаяся в Центральную Азию, все ближе приближающаяся к Индии, слишком динамичная, чтобы сдерживаться, слишком большая, чтобы сдерживаться. Именно страх перед Россией, самой быстро развивающейся индустриальной страной в мире, строящей заводы и железные дороги с головокружительной скоростью, толкнул Германию в Первую мировую войну. Страх перед Россией лежал в основе нацизма; именно страх перед Россией также убедил Гарри Трумэна и Клемента Эттли создать НАТО и направить так много американских и британских войск для защиты Европы.
Вы, конечно, можете увидеть российскую угрозу Украине в моральном свете. Сражающийся аутсайдер и властный хулиган; юная, спотыкающаяся демократия и холодный, безжалостный автократ — это не просто хорошая история, она содержит значительный элемент правды. Но одна из причин, по которой реакция Запада была столь прискорбно слабой, заключается в том, что мы отказываемся ясно видеть мир.
У наций есть конкурирующие интересы; мы не можем все быть друзьями, и притворяться, что это не так, - чистая наивность. Мы не “потеряли” Россию в девяностые годы, потому что Россия никогда не была нашей, чтобы победить. Русские - чрезвычайно гордый и патриотичный народ со своими собственными амбициями. Они никогда не собирались вступать в НАТО, как никогда не собирались выстраиваться в очередь, чтобы стать кроткими, послушными членами демократического Запада.
И хотя Владимира Путина, несомненно, преследуют воспоминания о том, что произошло в последние дни холодной войны, слишком грубо рассматривать его просто как советского возрожденца. Каким бы репрессивным и автократичным он ни был, он является продуктом многовековой истории. когда он отрицает, что Украина на самом деле является страной — как он печально сказал Джорджу Бушу-младшему в 2008 году — очевидным фактом является то, что миллионы россиян согласны с ним.
Все это, кстати, не означает, что мы должны отказаться от Украины. Совсем наоборот. Но, возможно, это заставит нас немного внимательнее задуматься о том, в каком мире мы живем — конкурентном, опасном, потенциально очень жестоком — и о том, каких людей мы выбираем, чтобы вести нас через него. Что бы мы ни говорили себе после 1989 года, история не закончилась падением Берлинской стены. Мы все еще живем в мире великих держав, конкурирующих интересов, гложущих тревог и стратегических амбиций. Возможно, прежде всего, мы все еще живем в мире войны.
В приличном обществе люди неловко хмурятся, когда вы указываете на это; но, как заметила историк Маргарет Макмиллан в 2018 году, “война является неотъемлемой частью человеческого опыта”. Петр Великий согласился бы с ней, и почти наверняка Владимир Путин тоже. В конце концов, он утвердился у власти благодаря сокрушительной победе России во Второй чеченской войне (что скорее противоречит непродуманному предупреждению Лиз Трасс о том, что нападение России на Украину станет новой Чечней, поскольку русские рассматривают эту вторую войну как триумф). Столкнувшись с предложением Грузии вступить в НАТО в 2008 году, он послал свои танки и тоже выиграл эту войну. Затем, шесть лет спустя, его “маленькие зеленые человечки” отправились в Крым. Еще одна война. Еще одна победа. И все это время мы на Западе сидели дома и поздравляли себя с нашими принципами.
Так переворачиваются страницы истории. Танки Путина устремляются к украинской границе. В Кремле их хитрый, циничный, в высшей степени несентиментальный хозяин взвешивает шансы. Если он ошибется, он рискует быть униженным в глазах своего народа. Если он все сделает правильно, у него есть шанс восстановить империю царей, расколоть Западный альянс и оставить Россию в более сильном стратегическом положении, чем когда-либо, возможно, с 1945 года.
Он обдумывает свои варианты. Он читает, что немцы предложили отправить украинцам 5000 шлемов, что премьер-министр Великобритании может быть свергнут праздничным тортом, что президент США не будет слишком расстроен “незначительным вторжением” на украинскую территорию. Затем он принимает решение.
Что он делает? Что ж, спросите себя вот о чем: на этом фоне, столкнувшись с такой оппозицией, что бы вы сделали?
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!