Понемножку обо всем
238,488
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 08 фев 2022 20:00:50 |
Как разорвать порочный круг конфликта с Россией
новая дискуссия Статья 180
Как разорвать порочный круг конфликта с Россией
Поиск консенсуса—это не умиротворение, а прагматизм
Сэмюэл Чарап
7 февраля 2022 года
Военный парад в Москве, май 2014 года
Судя по недавним событиям вокруг Украины, политика Соединенных Штатов после окончания холодной войны в отношении соседей России может показаться провальной. Москва разместила более 100 000 военнослужащих на украинской границе, и усилия США по деэскалации ситуации до сих пор не увенчались успехом. Но самый серьезный кризис безопасности в Европе за последние десятилетия является не результатом неспособности Вашингтона достичь своих основных целей в регионе, а, как это ни парадоксально, симптомом его стремительного успеха.
После окончания холодной войны Соединенные Штаты стремились укрепить суверенитет того, что раньше называлось “новыми независимыми государствами”, тем самым гарантируя, что новая евразийская сверхдержава не возникнет из-под обломков Советского Союза. Поощряя эти страны налаживать более глубокие связи с Западом—и ослаблять их связи с Москвой, — Вашингтон надеялся укрепить их независимость.
Но стратегия Вашингтона, возможно, сработала слишком хорошо. Многие бывшие советские республики, и особенно Украина, теперь хотят присоединиться к западному лагерю—и Россия готова вступить в войну, чтобы остановить их. Независимо от того, как разыграется нынешний кризис вокруг Украины, России суждено снова столкнуться с Соединенными Штатами и их союзниками из-за статуса этих бывших советских республик, если все стороны не смогут договориться о взаимоприемлемом соглашении для регионального порядка.
Это может показаться трудной задачей, особенно с учетом того, что все стороны, похоже, склонны наступать на пятки. Но недавняя инициатива корпорации RAND и Фонда Фридриха Эберта дает ограниченные основания для оптимизма. Аналитические центры собрали группу неправительственных экспертов из Соединенных Штатов, Европейского Союза, России и пяти постсоветских евразийских стран и поручили им наметить взаимоприемлемое урегулирование. Документ, который они подготовили, предполагает, что может быть достаточно точек соприкосновения, чтобы избежать цикла конфликтов.
БУДЬ ОСТОРОЖЕН В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ
Сразу после распада Советского Союза было далеко не ясно, что бывшие республики останутся суверенными государствами. Многие подразделения Красной Армии, дислоцированные в этих странах, в одночасье стали российскими военными подразделениями, и некоторые из них сражались бок о бок с сепаратистскими движениями, которые подняли оружие против новых независимых правительств. Бывшие республики также были сильно экономически зависимы от Москвы, благодаря наследию централизованной советской экономики. Россия первоначально контролировала все экспортные трубопроводы углеводородов бывшего Советского Союза, в том числе те, которые вели на прибыльный европейский рынок. И лицам, принимающим решения в Москве, было трудно приспособиться к реальности, что их коллеги в соседних государствах теперь были суверенными равными по международному праву, а не подчиненными региональными партийными боссами.
Последствия для Соединенных Штатов были ясны: если бы они не стремились укрепить западные связи с Украиной, Белоруссией, Грузией, Казахстаном и семью другими небалтийскими республиками (западная траектория балтийских республик уже была ясна), Москва могла бы с время, реконструировать своего рода союз на евразийском континенте. Президент США Билл Клинтон вступил в должность в 1993 году, по словам его главного советника по России Строуба Тэлботта, с убеждением, что «мы должны убедить всех в регионе, что «Россия — не единственная игра в мы призвали новые независимые государства выжить, чтобы стать старыми независимыми государствами. В следующем году в журнале Foreign Affairs бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский сформулировал интеллектуальную архитектуру этого подхода: “Центральной целью реалистичной и долгосрочной большой стратегии должна быть консолидация геополитического плюрализма в бывшем Советском Союзе”.
Сменявшие друг друга администрации США вместе с союзниками США в Европе поступали именно так. Вашингтон настаивал на строительстве новых трубопроводов, которые в конечном итоге разрушат монополию России на экспорт энергоносителей и, таким образом, обеспечат производителям и транзитным странам независимые источники доходов. Он оказал политическую и финансовую поддержку региональным группировкам бывших республик, таким как ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова), которые исключили Россию. Это привело новое поколение военных офицеров из этих штатов учиться в военных учебных заведениях США в надежде, что они вернутся домой с менее ориентированным на Россию мировоззрением, чем их старшие, которые учились в Москве. Он поддержала усилия Европейского союза, направленные на то, чтобы побудить эти государства принять нормативные и технические стандарты блока, по крайней мере частично, чтобы заменить стандарты, используемые региональными организациями, возглавляемыми Россией. И так далее, и тому подобное.
По большинству показателей эти усилия были чрезвычайно успешными. Хотя в некоторых уголках некоторых столиц сохраняются пророссийские настроения, перспектива того, что какая-либо бывшая советская республика добровольно уступит свой суверенитет Москве, весьма отдаленна. Россия не является привлекательной политической или экономической моделью для лидеров региона. Ее доля в импорте и экспорте большинства бывших советских республик находится в состоянии стагнации или неуклонно сокращается, а монополия на экспорт углеводородов была нарушена десятилетия назад. Поездки в Европу теперь безвизовые для граждан Грузии, Молдовы и Украины. А Беларусь, номинально ближайший союзник России, в 2019 году получила больше виз в Шенгенскую зону ЕС на душу населения, чем любая другая крупная страна.
Соединенные Штаты не предвидели, с какой яростью Россия будет сопротивляться движению своих соседей на Запад.
Но усилия, направленные на укрепление суверенитета и независимости этих государств, иногда было трудно отличить от усилий по снижению влияния России в регионе. В любом случае, Соединенные Штаты не ожидали той ярости, с которой Россия будет сопротивляться дрейфу своих соседей на Запад. Как Москва впервые продемонстрировала, вторгнувшись в Грузию в 2008 году, того, чего она не может достичь убеждением, она готова навязать силой.
Аннексия Россией Крыма в 2014 году и вторжение в восточную Украину, а также ее нынешняя мобилизация сил на границах Украины ясно показали, что российско-грузинская война 2008 года не была отклонением от нормы. Не должно быть никаких сомнений в том, что Москва готова использовать свою военную мощь, чтобы избежать окружения государствами, которые тесно связаны с НАТО и ЕС. В некоторых странах, таких как Молдова, Кремль согласился на эффективное вето на потенциальное членство в ЕС или НАТО, поддерживая пророссийские сепаратистские регионы и разжигая территориальные споры, которые препятствуют вступлению в западные клубы. В других странах, таких как Беларусь, сама по себе возможность вытеснения более прозападными оппозиционными силами относительно податливого режима президента Александра Лукашенко в августе 2020 года было достаточно, чтобы вызвать полеты российских бомбардировщиков над страной и, по словам российского президента Владимира Путина, мобилизацию резервных сил ОМОН, чтобы подавить акции протеста в случае, если Минск не справился с управлением. И, конечно же, на Украине Путин сейчас собрал самое большое военное наращивание в Европе со времен холодной войны, чтобы положить конец попыткам Киева присоединиться к западному лагерю.
Короче говоря, стремление к геополитическому плюрализму оказалось сопряженным как с издержками, так и с выгодами. Стратегия США помогла предотвратить возрождение неосоветского Союза, но она не создала альтернативную региональную архитектуру, которую могли бы принять как Россия, так и ее соседи. Это также не учитывало готовность России применить военную силу, чтобы помешать своим соседям приблизиться слишком близко к ЕС и НАТО. (Конечно, неуклюжий подход России к этим государствам заставил их еще больше стремиться бежать.) Нынешний кризис вокруг Украины является последним и наиболее очевидным свидетельством того, что дальнейшее стремление к геополитическому плюрализму в постсоветской Евразии создаст значительные риски для Соединенных Штатов и их союзников - и особенно для соседей России.
Некоторые могут возразить, что основная проблема заключается не в западной политике, а в российском неоимпериализме. Если бы Москва могла признать, что ее соседи являются полностью суверенными государствами, и позволить им объединяться по своему усмотрению, не было бы никаких проблем. Это, безусловно, верно. Но Москва явно не видит этого таким образом, и она не желает позволять своим соседям делать свой собственный выбор. Напротив, она готова развязать войну, аннексировать территорию и поддерживать сепаратистских доверенных лиц, чтобы гарантировать, что выбор этих государств ограничен. Можно надеяться, что следующий российский лидер пойдет по иному пути, чем Путин. Но надежда - это не стратегия, и тем временем российские военные вполне могут предпринять действия на Украине, которые свяжут руки преемнику Путина.
ВООБРАЖАЯ АЛЬТЕРНАТИВУ
Независимо от того, как будет разрешен этот нынешний кризис, ближайшее соседство России будет оставаться горячей точкой, если Россия, Соединенные Штаты, европейские державы и страны постсоветской Евразии - особенно те шесть, которые зажаты между Россией и Европой: Украина, Беларусь, Молдова, Армения, Грузия и Азербайджан—не смогут достичь широкого соглашения о нормах, институтах и правилах, которые должны регулировать взаимодействие государств в регионе. Даже если бы ЕС и НАТО были готовы предложить постсоветским государствам полноправное членство - а они этого не делают,—продолжение нынешнего подхода чревато повторными нападениями России на них в той или иной форме. Взаимосогласованная альтернатива принесла бы пользу всем сторонам. Задача состоит в том, чтобы представить, какой может быть эта альтернатива.
В попытке сделать именно это Корпорация RAND и Фонд Фридриха Эберта попросили группу неправительственных экспертов из Соединенных Штатов, Европы, России и пяти постсоветских евразийских стран разработать взаимоприемлемое региональное соглашение. Все участники, включая меня, действовали в качестве частных граждан и поэтому имели возможность выходить за рамки политики своей страны. Но всем еще предстояло рассмотреть потенциальный прием любого предлагаемого соглашения дома. Тот документ, который мы подготовили, по определению был компромиссом, который не полностью отражал взгляды какого-либо одного автора или полностью удовлетворял максималистским целям любой страны, но поэтому он мог бы указать, к чему могут привести многосторонние переговоры.
Нелегко было объединить группу, в которую входили авторы из стран, в том числе из России и Украины, которые, по сути, находятся в состоянии войны. Но в конечном итоге мы остановились на всеобъемлющем предложении по пересмотренному региональному порядку, который охватывает безопасность, региональные конфликты и экономическую интеграцию. Наше предложение предусматривало бы создание нового консультативного органа для участия крупных держав в региональной безопасности, новые нормы поведения НАТО и возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности по отношению к нечленам (например, не подвергать сомнению легитимность другого и его нынешнего членства), а также предложение многосторонних гарантий безопасности и других мер укрепления доверия неприсоединившимся государствам. Это способствовало бы расширению разнонаправленной торговли в регионе; налаживанию регулярного диалога между ЕС, Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) под руководством России и странами, не входящими в эти торговые блоки; и установлению новых правил во избежание будущих кризисов. Наконец, наш план предусматривал бы механизмы и процессы для немедленного улучшения условий жизни людей, живущих в зонах региональных конфликтов, и в конечном итоге продвижения к взаимосогласованным решениям.
Взаимосогласованная альтернатива нынешнему региональному порядку принесла бы пользу всем сторонам.
Наш подход отражает тот факт, что споры по вопросам безопасности, региональные конфликты и региональная интеграция взаимосвязаны. Например, сепаратистские конфликты в Грузии должны были бы решаться взаимоприемлемым образом, если бы Тбилиси рассматривал вопрос о внеблоковом статусе. И наоборот, эти конфликты останутся неразрешимыми без продвижения к общему подходу к режиму региональной безопасности. Споры по этим вопросам не могут быть разделены, и поэтому решения должны быть объединены.
Чтобы увидеть, как это может сработать на практике, рассмотрим самый сложный и актуальный на сегодняшний день случай: Украину. В обмен на добровольное принятие внеблокового статуса Киев мог бы получить как многосторонние гарантии безопасности, так и российские обязательства по военной сдержанности, в том числе вдоль пограничной зоны. Россия и Запад будут проводить регулярные консультации по вопросам безопасности и, что важно, обязуются добиваться взаимного консенсуса, прежде чем вносить изменения в региональную архитектуру безопасности. Они взяли бы на себя обязательство уважать неприсоединение Украины. Нынешние переговоры по Донбассу на юго-востоке Украины были бы значительно ускорены в рамках новых международных обязательств по урегулированию конфликта. И в дополнение к своему нынешнему соглашению о свободной торговле с ЕС Украина выиграла бы от восстановления торговли с Россией (в настоящее время затрудненной карательными санкциями Москвы) и создания механизма трехсторонних консультаций с ЕС и ЕАЭС. Эти договоренности обеспечили бы Украине гораздо большую безопасность, стабильность и процветание, чем статус—кво, даже если бы Россия не угрожала неминуемым вторжением.
ТУПОЕ МЫШЛЕНИЕ
Конечно, не все приветствовали бы такое альтернативное соглашение, и этот кризис сделал его еще менее вероятным. Многие считают, что достижение взаимного согласия в отношении стабильного регионального порядка равносильно умиротворению. Эта точка зрения приводит к подавлению дебатов и прекращению обсуждения альтернатив. Возможно, неудивительно, что наше предложение сталкивается с небольшой конкуренцией на рынке идей. Тем не менее, как российские, так и западные правительственные чиновники, с которыми мы обсуждали наше предложение, написанное до нынешнего кризиса, указали, что у них было мало стимулов для компромисса. Каждая сторона считала, что у нее есть долгосрочное преимущество перед другой в регионе. Первые могли рассчитывать на благоприятный баланс военной мощи, в то время как вторые считали свою силу притяжения непреодолимой. Представители государств, оказавшихся между ними, были обескуражены поляризацией дебатов их стран по этим вопросам и их предполагаемой неспособностью влиять на решения крупных держав. Один бывший высокопоставленный украинский чиновник сказал нам, что он опасается, что наше предложение будет рассмотрено только “после крупной катастрофы”. Тем не менее, мы столкнулись со многими — как внутри, так и за пределами правительства — кто признал, что статус-кво никому не служит, и были готовы рассмотреть альтернативы, подобные нашей.
Европа вполне может оказаться на грани крупной катастрофы. Независимо от того, что делает российское правительство с огромной силой, которую оно собрало вокруг Украины, Путин ясно дал понять, что ослабление влияния России на ее заднем дворе теперь является проблемой для всех остальных. Готовность Москвы применить силу, чтобы помешать своим соседям сместиться на западную орбиту, означает, что продолжающееся стремление Соединенных Штатов и их союзников к геополитическому плюрализму в постсоветской Евразии вполне может привести к большей незащищенности и страданиям для государств региона или даже к их дальнейшему расчленению. Плюрализм работает внутри страны, когда существуют институты и правила, регулирующие конкуренцию между различными интересами. В постсоветской Евразии существует большая геополитическая конкуренция, но нет согласованных институтов или правил, регулирующих эту конкуренцию. До тех пор, пока Россия, Соединенные Штаты, Европа и государства, застрявшие между ними, не достигнут консенсуса по пересмотренному региональному порядку, постсоветская Евразия будет оставаться источником нестабильности и конфликтов. Наше предложение показывает, что такой консенсус еще может быть возможен.
Поиск консенсуса—это не умиротворение, а прагматизм
Сэмюэл Чарап
7 февраля 2022 года
Военный парад в Москве, май 2014 года
Судя по недавним событиям вокруг Украины, политика Соединенных Штатов после окончания холодной войны в отношении соседей России может показаться провальной. Москва разместила более 100 000 военнослужащих на украинской границе, и усилия США по деэскалации ситуации до сих пор не увенчались успехом. Но самый серьезный кризис безопасности в Европе за последние десятилетия является не результатом неспособности Вашингтона достичь своих основных целей в регионе, а, как это ни парадоксально, симптомом его стремительного успеха.
После окончания холодной войны Соединенные Штаты стремились укрепить суверенитет того, что раньше называлось “новыми независимыми государствами”, тем самым гарантируя, что новая евразийская сверхдержава не возникнет из-под обломков Советского Союза. Поощряя эти страны налаживать более глубокие связи с Западом—и ослаблять их связи с Москвой, — Вашингтон надеялся укрепить их независимость.
Но стратегия Вашингтона, возможно, сработала слишком хорошо. Многие бывшие советские республики, и особенно Украина, теперь хотят присоединиться к западному лагерю—и Россия готова вступить в войну, чтобы остановить их. Независимо от того, как разыграется нынешний кризис вокруг Украины, России суждено снова столкнуться с Соединенными Штатами и их союзниками из-за статуса этих бывших советских республик, если все стороны не смогут договориться о взаимоприемлемом соглашении для регионального порядка.
Это может показаться трудной задачей, особенно с учетом того, что все стороны, похоже, склонны наступать на пятки. Но недавняя инициатива корпорации RAND и Фонда Фридриха Эберта дает ограниченные основания для оптимизма. Аналитические центры собрали группу неправительственных экспертов из Соединенных Штатов, Европейского Союза, России и пяти постсоветских евразийских стран и поручили им наметить взаимоприемлемое урегулирование. Документ, который они подготовили, предполагает, что может быть достаточно точек соприкосновения, чтобы избежать цикла конфликтов.
БУДЬ ОСТОРОЖЕН В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ
Сразу после распада Советского Союза было далеко не ясно, что бывшие республики останутся суверенными государствами. Многие подразделения Красной Армии, дислоцированные в этих странах, в одночасье стали российскими военными подразделениями, и некоторые из них сражались бок о бок с сепаратистскими движениями, которые подняли оружие против новых независимых правительств. Бывшие республики также были сильно экономически зависимы от Москвы, благодаря наследию централизованной советской экономики. Россия первоначально контролировала все экспортные трубопроводы углеводородов бывшего Советского Союза, в том числе те, которые вели на прибыльный европейский рынок. И лицам, принимающим решения в Москве, было трудно приспособиться к реальности, что их коллеги в соседних государствах теперь были суверенными равными по международному праву, а не подчиненными региональными партийными боссами.
Последствия для Соединенных Штатов были ясны: если бы они не стремились укрепить западные связи с Украиной, Белоруссией, Грузией, Казахстаном и семью другими небалтийскими республиками (западная траектория балтийских республик уже была ясна), Москва могла бы с время, реконструировать своего рода союз на евразийском континенте. Президент США Билл Клинтон вступил в должность в 1993 году, по словам его главного советника по России Строуба Тэлботта, с убеждением, что «мы должны убедить всех в регионе, что «Россия — не единственная игра в мы призвали новые независимые государства выжить, чтобы стать старыми независимыми государствами. В следующем году в журнале Foreign Affairs бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский сформулировал интеллектуальную архитектуру этого подхода: “Центральной целью реалистичной и долгосрочной большой стратегии должна быть консолидация геополитического плюрализма в бывшем Советском Союзе”.
Сменявшие друг друга администрации США вместе с союзниками США в Европе поступали именно так. Вашингтон настаивал на строительстве новых трубопроводов, которые в конечном итоге разрушат монополию России на экспорт энергоносителей и, таким образом, обеспечат производителям и транзитным странам независимые источники доходов. Он оказал политическую и финансовую поддержку региональным группировкам бывших республик, таким как ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова), которые исключили Россию. Это привело новое поколение военных офицеров из этих штатов учиться в военных учебных заведениях США в надежде, что они вернутся домой с менее ориентированным на Россию мировоззрением, чем их старшие, которые учились в Москве. Он поддержала усилия Европейского союза, направленные на то, чтобы побудить эти государства принять нормативные и технические стандарты блока, по крайней мере частично, чтобы заменить стандарты, используемые региональными организациями, возглавляемыми Россией. И так далее, и тому подобное.
По большинству показателей эти усилия были чрезвычайно успешными. Хотя в некоторых уголках некоторых столиц сохраняются пророссийские настроения, перспектива того, что какая-либо бывшая советская республика добровольно уступит свой суверенитет Москве, весьма отдаленна. Россия не является привлекательной политической или экономической моделью для лидеров региона. Ее доля в импорте и экспорте большинства бывших советских республик находится в состоянии стагнации или неуклонно сокращается, а монополия на экспорт углеводородов была нарушена десятилетия назад. Поездки в Европу теперь безвизовые для граждан Грузии, Молдовы и Украины. А Беларусь, номинально ближайший союзник России, в 2019 году получила больше виз в Шенгенскую зону ЕС на душу населения, чем любая другая крупная страна.
Соединенные Штаты не предвидели, с какой яростью Россия будет сопротивляться движению своих соседей на Запад.
Но усилия, направленные на укрепление суверенитета и независимости этих государств, иногда было трудно отличить от усилий по снижению влияния России в регионе. В любом случае, Соединенные Штаты не ожидали той ярости, с которой Россия будет сопротивляться дрейфу своих соседей на Запад. Как Москва впервые продемонстрировала, вторгнувшись в Грузию в 2008 году, того, чего она не может достичь убеждением, она готова навязать силой.
Аннексия Россией Крыма в 2014 году и вторжение в восточную Украину, а также ее нынешняя мобилизация сил на границах Украины ясно показали, что российско-грузинская война 2008 года не была отклонением от нормы. Не должно быть никаких сомнений в том, что Москва готова использовать свою военную мощь, чтобы избежать окружения государствами, которые тесно связаны с НАТО и ЕС. В некоторых странах, таких как Молдова, Кремль согласился на эффективное вето на потенциальное членство в ЕС или НАТО, поддерживая пророссийские сепаратистские регионы и разжигая территориальные споры, которые препятствуют вступлению в западные клубы. В других странах, таких как Беларусь, сама по себе возможность вытеснения более прозападными оппозиционными силами относительно податливого режима президента Александра Лукашенко в августе 2020 года было достаточно, чтобы вызвать полеты российских бомбардировщиков над страной и, по словам российского президента Владимира Путина, мобилизацию резервных сил ОМОН, чтобы подавить акции протеста в случае, если Минск не справился с управлением. И, конечно же, на Украине Путин сейчас собрал самое большое военное наращивание в Европе со времен холодной войны, чтобы положить конец попыткам Киева присоединиться к западному лагерю.
Короче говоря, стремление к геополитическому плюрализму оказалось сопряженным как с издержками, так и с выгодами. Стратегия США помогла предотвратить возрождение неосоветского Союза, но она не создала альтернативную региональную архитектуру, которую могли бы принять как Россия, так и ее соседи. Это также не учитывало готовность России применить военную силу, чтобы помешать своим соседям приблизиться слишком близко к ЕС и НАТО. (Конечно, неуклюжий подход России к этим государствам заставил их еще больше стремиться бежать.) Нынешний кризис вокруг Украины является последним и наиболее очевидным свидетельством того, что дальнейшее стремление к геополитическому плюрализму в постсоветской Евразии создаст значительные риски для Соединенных Штатов и их союзников - и особенно для соседей России.
Некоторые могут возразить, что основная проблема заключается не в западной политике, а в российском неоимпериализме. Если бы Москва могла признать, что ее соседи являются полностью суверенными государствами, и позволить им объединяться по своему усмотрению, не было бы никаких проблем. Это, безусловно, верно. Но Москва явно не видит этого таким образом, и она не желает позволять своим соседям делать свой собственный выбор. Напротив, она готова развязать войну, аннексировать территорию и поддерживать сепаратистских доверенных лиц, чтобы гарантировать, что выбор этих государств ограничен. Можно надеяться, что следующий российский лидер пойдет по иному пути, чем Путин. Но надежда - это не стратегия, и тем временем российские военные вполне могут предпринять действия на Украине, которые свяжут руки преемнику Путина.
ВООБРАЖАЯ АЛЬТЕРНАТИВУ
Независимо от того, как будет разрешен этот нынешний кризис, ближайшее соседство России будет оставаться горячей точкой, если Россия, Соединенные Штаты, европейские державы и страны постсоветской Евразии - особенно те шесть, которые зажаты между Россией и Европой: Украина, Беларусь, Молдова, Армения, Грузия и Азербайджан—не смогут достичь широкого соглашения о нормах, институтах и правилах, которые должны регулировать взаимодействие государств в регионе. Даже если бы ЕС и НАТО были готовы предложить постсоветским государствам полноправное членство - а они этого не делают,—продолжение нынешнего подхода чревато повторными нападениями России на них в той или иной форме. Взаимосогласованная альтернатива принесла бы пользу всем сторонам. Задача состоит в том, чтобы представить, какой может быть эта альтернатива.
В попытке сделать именно это Корпорация RAND и Фонд Фридриха Эберта попросили группу неправительственных экспертов из Соединенных Штатов, Европы, России и пяти постсоветских евразийских стран разработать взаимоприемлемое региональное соглашение. Все участники, включая меня, действовали в качестве частных граждан и поэтому имели возможность выходить за рамки политики своей страны. Но всем еще предстояло рассмотреть потенциальный прием любого предлагаемого соглашения дома. Тот документ, который мы подготовили, по определению был компромиссом, который не полностью отражал взгляды какого-либо одного автора или полностью удовлетворял максималистским целям любой страны, но поэтому он мог бы указать, к чему могут привести многосторонние переговоры.
Нелегко было объединить группу, в которую входили авторы из стран, в том числе из России и Украины, которые, по сути, находятся в состоянии войны. Но в конечном итоге мы остановились на всеобъемлющем предложении по пересмотренному региональному порядку, который охватывает безопасность, региональные конфликты и экономическую интеграцию. Наше предложение предусматривало бы создание нового консультативного органа для участия крупных держав в региональной безопасности, новые нормы поведения НАТО и возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности по отношению к нечленам (например, не подвергать сомнению легитимность другого и его нынешнего членства), а также предложение многосторонних гарантий безопасности и других мер укрепления доверия неприсоединившимся государствам. Это способствовало бы расширению разнонаправленной торговли в регионе; налаживанию регулярного диалога между ЕС, Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) под руководством России и странами, не входящими в эти торговые блоки; и установлению новых правил во избежание будущих кризисов. Наконец, наш план предусматривал бы механизмы и процессы для немедленного улучшения условий жизни людей, живущих в зонах региональных конфликтов, и в конечном итоге продвижения к взаимосогласованным решениям.
Взаимосогласованная альтернатива нынешнему региональному порядку принесла бы пользу всем сторонам.
Наш подход отражает тот факт, что споры по вопросам безопасности, региональные конфликты и региональная интеграция взаимосвязаны. Например, сепаратистские конфликты в Грузии должны были бы решаться взаимоприемлемым образом, если бы Тбилиси рассматривал вопрос о внеблоковом статусе. И наоборот, эти конфликты останутся неразрешимыми без продвижения к общему подходу к режиму региональной безопасности. Споры по этим вопросам не могут быть разделены, и поэтому решения должны быть объединены.
Чтобы увидеть, как это может сработать на практике, рассмотрим самый сложный и актуальный на сегодняшний день случай: Украину. В обмен на добровольное принятие внеблокового статуса Киев мог бы получить как многосторонние гарантии безопасности, так и российские обязательства по военной сдержанности, в том числе вдоль пограничной зоны. Россия и Запад будут проводить регулярные консультации по вопросам безопасности и, что важно, обязуются добиваться взаимного консенсуса, прежде чем вносить изменения в региональную архитектуру безопасности. Они взяли бы на себя обязательство уважать неприсоединение Украины. Нынешние переговоры по Донбассу на юго-востоке Украины были бы значительно ускорены в рамках новых международных обязательств по урегулированию конфликта. И в дополнение к своему нынешнему соглашению о свободной торговле с ЕС Украина выиграла бы от восстановления торговли с Россией (в настоящее время затрудненной карательными санкциями Москвы) и создания механизма трехсторонних консультаций с ЕС и ЕАЭС. Эти договоренности обеспечили бы Украине гораздо большую безопасность, стабильность и процветание, чем статус—кво, даже если бы Россия не угрожала неминуемым вторжением.
ТУПОЕ МЫШЛЕНИЕ
Конечно, не все приветствовали бы такое альтернативное соглашение, и этот кризис сделал его еще менее вероятным. Многие считают, что достижение взаимного согласия в отношении стабильного регионального порядка равносильно умиротворению. Эта точка зрения приводит к подавлению дебатов и прекращению обсуждения альтернатив. Возможно, неудивительно, что наше предложение сталкивается с небольшой конкуренцией на рынке идей. Тем не менее, как российские, так и западные правительственные чиновники, с которыми мы обсуждали наше предложение, написанное до нынешнего кризиса, указали, что у них было мало стимулов для компромисса. Каждая сторона считала, что у нее есть долгосрочное преимущество перед другой в регионе. Первые могли рассчитывать на благоприятный баланс военной мощи, в то время как вторые считали свою силу притяжения непреодолимой. Представители государств, оказавшихся между ними, были обескуражены поляризацией дебатов их стран по этим вопросам и их предполагаемой неспособностью влиять на решения крупных держав. Один бывший высокопоставленный украинский чиновник сказал нам, что он опасается, что наше предложение будет рассмотрено только “после крупной катастрофы”. Тем не менее, мы столкнулись со многими — как внутри, так и за пределами правительства — кто признал, что статус-кво никому не служит, и были готовы рассмотреть альтернативы, подобные нашей.
Европа вполне может оказаться на грани крупной катастрофы. Независимо от того, что делает российское правительство с огромной силой, которую оно собрало вокруг Украины, Путин ясно дал понять, что ослабление влияния России на ее заднем дворе теперь является проблемой для всех остальных. Готовность Москвы применить силу, чтобы помешать своим соседям сместиться на западную орбиту, означает, что продолжающееся стремление Соединенных Штатов и их союзников к геополитическому плюрализму в постсоветской Евразии вполне может привести к большей незащищенности и страданиям для государств региона или даже к их дальнейшему расчленению. Плюрализм работает внутри страны, когда существуют институты и правила, регулирующие конкуренцию между различными интересами. В постсоветской Евразии существует большая геополитическая конкуренция, но нет согласованных институтов или правил, регулирующих эту конкуренцию. До тех пор, пока Россия, Соединенные Штаты, Европа и государства, застрявшие между ними, не достигнут консенсуса по пересмотренному региональному порядку, постсоветская Евразия будет оставаться источником нестабильности и конфликтов. Наше предложение показывает, что такой консенсус еще может быть возможен.
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!