Понемножку обо всем
240,519
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 27 май 2022 13:41:17 |
Является ли Америка реальной жертвой антироссийских санкций?
новая дискуссия Статья 177
Является ли Америка реальной жертвой антироссийских санкций?
ARNAUD BERTRAND
25 МАЯ 2022 ГОДА
РОБЕРТ ГОТЬЕ / LOS ANGELES TIMES ЧЕРЕЗ GETTY IMAGES
Помните заявления о том, что российская экономика более или менее не имеет значения, а всего лишь эквивалент маленькой, не очень впечатляющей европейской страны? «Путин, у которого экономика размером с Италию, — заявила в 2014 году после вторжения в Крым сенатор Линдси Грэм, представитель Конгресса США, — [играет] в покер с парой двоек и выигрывает». О растущем дипломатическом и геополитическом влиянии России в Европе, на Ближнем Востоке и в Восточной Азии The Economist задавался вопросом в 2019 году: «Как страна с экономикой размером с Испанию… достигла всего этого?»
Редко Запад так сильно недооценивал глобальное значение экономики. Французский экономист Жак Сапир, известный специалист по российской экономике, преподающий в Московской и парижской школах экономики, недавно объяснил, что война в Украине “заставила нас понять, что российская экономика значительно важнее, чем мы думали.” Для Сапира одна большая причина этого просчета - обменные курсы. Если вы сравните валовой внутренний продукт (ВВП) России, просто переведя его из рублей в доллары США, вы действительно получите экономику размером с Испанию. Но такое сравнение не имеет смысла без поправки на паритет покупательной способности (ППС), который учитывает производительность и уровень жизни, а следовательно, благосостояние на душу населения и использование ресурсов. Действительно, ППС - это мера, предпочитаемая большинством международных институтов, от МВФ до ОЭСР. А когда вы измеряете ВВП России по ППС, то становится ясно, что российская экономика на самом деле больше похожа на германскую - около 4,4 трлн долларов для России против 4,6 трлн долларов для Германии. От размеров маленькой и несколько больной европейской экономики до крупнейшей экономики Европы и одной из крупнейших в мире — не ничтожная разница.
Сапир также призывает нас спросить: “Какова доля сектора услуг по сравнению с долей сырьевого и промышленного секторов?” По его словам, сектор услуг сегодня сильно переоценен по сравнению с промышленным сектором и сырьевыми товарами, такими как нефть, газ, медь и сельскохозяйственная продукция. Если мы уменьшим пропорциональную важность услуг в мировой экономике, Сапир говорит, что “экономика России значительно больше, чем у Германии, и составляет, вероятно, 5% или 6% мировой экономики”, больше похоже на Японию, чем на Испанию.
Это имеет интуитивный смысл. Когда дело доходит до толчка, мы знаем, что предоставление людям вещей, которые им действительно нужны для выживания, таких как еда и энергия, более ценно, чем нематериальные вещи, такие как развлечения или финансовые услуги. Когда у такой компании, как Netflix, соотношение цены и прибыли в три раза выше, чем у Nestlé, крупнейшей в мире пищевой компании, это скорее отражение рыночной пены, чем физической реальности. Netflix - отличный сервис, но до тех пор, пока, по оценкам, 800 миллионов человек в мире остаются недоедающими, Nestlé по-прежнему будет приносить больше пользы.
Все это говорит о том, что нынешний кризис в Украине услужливо прояснил, насколько мы приняли как должное “устаревшую” сторону современных экономик, таких как промышленность и сырьевые товары, цены на которые выросли в этом году, и, возможно, переоцененные услуги и “технологии”, стоимость которых недавно упала.
Размер и важность российской экономики еще больше искажаются игнорированием глобальных торговых потоков, в которых, по оценкам Сапира, Россия “может составлять, возможно, до 15%”. Хотя Россия не является крупнейшим производителем нефти в мире, например, она была крупнейшим экспортером, опередив даже Саудовскую Аравию. То же самое относится и ко многим другим основным продуктам, таким как пшеница — важнейшая продовольственная культура в мире, на долю которой приходится около 19,5% мирового экспорта, — никелю (20,4%), полуфабрикатам железа (18,8%), платине (16,6%) и мороженой рыбе (11,2%).
Такое командное значение в производстве стольких товаров первой необходимости означает, что Россия, как и немногие другие страны на планете, во многих отношениях является стержнем глобальной производственной цепочки. В отличие от “максимальных санкций” в отношении такой страны, как Иран или Венесуэла, попытка сократить российскую связь означала и, вероятно, будет означать драматическую реорганизацию мировой экономики.
Теперь, когда президент Джо Байден публично отказался от многолетней политики Америки “стратегической двусмысленности” в отношении Тайваня, стоит подумать о том, как выглядит экономика Китая, когда мы снимаем те же шоры, с которыми мы всегда смотрели на Россию. Если мы рассмотрим китайскую экономику на основе обменных курсов - просто конвертируя ВВП Китая из китайских юаней в доллары США — она оценивается примерно в 17,7 триллиона долларов (по состоянию на 2021 год) по сравнению с 23 триллионами долларов для Соединенных Штатов и 17 триллионами долларов для Европейского Союза.
Но если мы скорректируем ППС, мы увидим, что китайская экономика достигла почти $ 27,21 трлн в 2021 году по сравнению с $ 20,5 трлн для ЕС и $ 23 трлн для США. По ППС китайская экономика обогнала американскую еще шесть лет назад.
А что, если мы снизим пропорциональное значение сектора услуг по отношению к промышленности и сырьевым товарам? На долю услуг приходится примерно 53,3% ВВП Китая, что даже меньше, чем в России (56,7%). Если мы грубо применим коэффициент Сапира удвоения оценки несервисного сектора к Китаю, нам, возможно, придется учитывать, что очень реальным и актуальным образом китайская экономика составляет что-то вроде 25-30% мировой экономики на основе ППС, а не текущие оценки в 18%-19%. Это поставило бы объединенные экономики Китая и России примерно на 30-35% мировой экономики (опять же, с поправкой на ППС и переоценку сектора услуг) - гигантский и, вероятно, неустойчивый вызов для трансатлантического сообщества, которое, похоже, все больше сосредоточено на использовании максималистских экономических санкций для наказания плохих актеров и преступников.достичь желаемых результатов политики. Эта проблема становится еще более сложной, если учесть, что на сектор услуг приходится примерно 77% экономики США и 70% ЕС - предполагая потенциально значительную степень переоценки западного экономического веса и гораздо больший паритет в относительной экономической мощи с Китаем и Россией.
Насколько это имеет значение? Во-первых, война на Украине и напряженность в Тихом океане, похоже, ускоряют разделение мира на политические и экономические блоки, подобные холодной войне. Но в то время как на Запад приходилось более 50% мирового ВВП в начале холодной войны - с доминированием Соединенных Штатов в мировом производстве и огромным ежегодным профицитом торгового баланса — Запад, похоже, сегодня находится в более слабом, если не более укоренившемся положении власти, а его основные противники в некоторых отношениях сильнее США, чем коммунистический блок был в 1948 году.
Поэтому, прежде чем мы с энтузиазмом примем новый Железный занавес, стоит задуматься о том, сколько стран мира добровольно встанут на нашу сторону. Страны того, что мы считаем “Западом”, будут - по идеологическим и историческим причинам, в дополнение к экономической и военной вражде — несомненно, оставаться относительно едиными. Но на Запад приходится только около 13% населения мира, а Китай и Россия вместе составляют около 20%. Это оставляет около двух третей человечества “неприсоединившимися”, позицию, которую большинство из них хотели бы сохранить. Если мы заставим их выбрать сторону, мы можем быть удивлены многими результатами.
Подсчет стран-участниц нынешних санкций в отношении России, по сути, затрудняет сказать, вокруг наших противников или вокруг самого Запада задергивается новый железный занавес. Страны и номинальные союзники США, такие значительные, как Индия и Саудовская Аравия, были особенно громкими в своем отказе принять чью-либо сторону в конфликте на Украине.
Одним из показательных барометров этой динамики является нефть. С западными нефтяными санкциями в отношении крупнейшего в мире экспортера нефти цены предсказуемо взлетели, поднявшись примерно с 75 долларов за баррель в начале года до более чем 110 долларов сегодня. Но страны, которые отказались участвовать в санкциях, теперь пользуются возможностью договориться о поставках российских энергоносителей с крутыми скидками. Если Россия все еще может продавать нефть по всему миру, такие страны, как Индия, могут вести переговоры по ценам ниже рыночных, а западным потребителям навязывают завышенные цены, так кто же на самом деле подвергается санкциям? Аналогичный принцип применим к превращению доллара США и западной финансовой системы в оружие в целом: если незападным странам все чаще говорят, что доступ к долларам и системам транзакций, таким как SWIFT, зависит от политики, проводимой в Вашингтоне, которая не обязательно собственных интересов, результатом может стать дедолларизация мировой экономики, а не укрепление западного порядка.
Все это не означает, что жестокое вторжение в Украину было чем-то меньшим, чем зверством, и что действительно могут потребоваться чрезвычайные меры для противодействия российскому экспансионизму и его последствиям для глобального мира и стабильности. Но не исключено, что Запад в порыве самодовольства и потребности удовлетворить различные внутренние требования может с головой окунуться в будущее, в котором глобальный Юг и многие другие страны будут чувствовать все большее давление, вынуждая их сделать выбор, который они не хотят делать, и который может оставить их в покое.Запад более изолирован, чем когда-либо прежде в наше время.
Недооценив размер и важность российской экономики, Запад мог бы предпринять шаги к собственной изоляции
ARNAUD BERTRAND
25 МАЯ 2022 ГОДА
РОБЕРТ ГОТЬЕ / LOS ANGELES TIMES ЧЕРЕЗ GETTY IMAGES
Помните заявления о том, что российская экономика более или менее не имеет значения, а всего лишь эквивалент маленькой, не очень впечатляющей европейской страны? «Путин, у которого экономика размером с Италию, — заявила в 2014 году после вторжения в Крым сенатор Линдси Грэм, представитель Конгресса США, — [играет] в покер с парой двоек и выигрывает». О растущем дипломатическом и геополитическом влиянии России в Европе, на Ближнем Востоке и в Восточной Азии The Economist задавался вопросом в 2019 году: «Как страна с экономикой размером с Испанию… достигла всего этого?»
Редко Запад так сильно недооценивал глобальное значение экономики. Французский экономист Жак Сапир, известный специалист по российской экономике, преподающий в Московской и парижской школах экономики, недавно объяснил, что война в Украине “заставила нас понять, что российская экономика значительно важнее, чем мы думали.” Для Сапира одна большая причина этого просчета - обменные курсы. Если вы сравните валовой внутренний продукт (ВВП) России, просто переведя его из рублей в доллары США, вы действительно получите экономику размером с Испанию. Но такое сравнение не имеет смысла без поправки на паритет покупательной способности (ППС), который учитывает производительность и уровень жизни, а следовательно, благосостояние на душу населения и использование ресурсов. Действительно, ППС - это мера, предпочитаемая большинством международных институтов, от МВФ до ОЭСР. А когда вы измеряете ВВП России по ППС, то становится ясно, что российская экономика на самом деле больше похожа на германскую - около 4,4 трлн долларов для России против 4,6 трлн долларов для Германии. От размеров маленькой и несколько больной европейской экономики до крупнейшей экономики Европы и одной из крупнейших в мире — не ничтожная разница.
Сапир также призывает нас спросить: “Какова доля сектора услуг по сравнению с долей сырьевого и промышленного секторов?” По его словам, сектор услуг сегодня сильно переоценен по сравнению с промышленным сектором и сырьевыми товарами, такими как нефть, газ, медь и сельскохозяйственная продукция. Если мы уменьшим пропорциональную важность услуг в мировой экономике, Сапир говорит, что “экономика России значительно больше, чем у Германии, и составляет, вероятно, 5% или 6% мировой экономики”, больше похоже на Японию, чем на Испанию.
Это имеет интуитивный смысл. Когда дело доходит до толчка, мы знаем, что предоставление людям вещей, которые им действительно нужны для выживания, таких как еда и энергия, более ценно, чем нематериальные вещи, такие как развлечения или финансовые услуги. Когда у такой компании, как Netflix, соотношение цены и прибыли в три раза выше, чем у Nestlé, крупнейшей в мире пищевой компании, это скорее отражение рыночной пены, чем физической реальности. Netflix - отличный сервис, но до тех пор, пока, по оценкам, 800 миллионов человек в мире остаются недоедающими, Nestlé по-прежнему будет приносить больше пользы.
Все это говорит о том, что нынешний кризис в Украине услужливо прояснил, насколько мы приняли как должное “устаревшую” сторону современных экономик, таких как промышленность и сырьевые товары, цены на которые выросли в этом году, и, возможно, переоцененные услуги и “технологии”, стоимость которых недавно упала.
Размер и важность российской экономики еще больше искажаются игнорированием глобальных торговых потоков, в которых, по оценкам Сапира, Россия “может составлять, возможно, до 15%”. Хотя Россия не является крупнейшим производителем нефти в мире, например, она была крупнейшим экспортером, опередив даже Саудовскую Аравию. То же самое относится и ко многим другим основным продуктам, таким как пшеница — важнейшая продовольственная культура в мире, на долю которой приходится около 19,5% мирового экспорта, — никелю (20,4%), полуфабрикатам железа (18,8%), платине (16,6%) и мороженой рыбе (11,2%).
Такое командное значение в производстве стольких товаров первой необходимости означает, что Россия, как и немногие другие страны на планете, во многих отношениях является стержнем глобальной производственной цепочки. В отличие от “максимальных санкций” в отношении такой страны, как Иран или Венесуэла, попытка сократить российскую связь означала и, вероятно, будет означать драматическую реорганизацию мировой экономики.
Теперь, когда президент Джо Байден публично отказался от многолетней политики Америки “стратегической двусмысленности” в отношении Тайваня, стоит подумать о том, как выглядит экономика Китая, когда мы снимаем те же шоры, с которыми мы всегда смотрели на Россию. Если мы рассмотрим китайскую экономику на основе обменных курсов - просто конвертируя ВВП Китая из китайских юаней в доллары США — она оценивается примерно в 17,7 триллиона долларов (по состоянию на 2021 год) по сравнению с 23 триллионами долларов для Соединенных Штатов и 17 триллионами долларов для Европейского Союза.
Но если мы скорректируем ППС, мы увидим, что китайская экономика достигла почти $ 27,21 трлн в 2021 году по сравнению с $ 20,5 трлн для ЕС и $ 23 трлн для США. По ППС китайская экономика обогнала американскую еще шесть лет назад.
А что, если мы снизим пропорциональное значение сектора услуг по отношению к промышленности и сырьевым товарам? На долю услуг приходится примерно 53,3% ВВП Китая, что даже меньше, чем в России (56,7%). Если мы грубо применим коэффициент Сапира удвоения оценки несервисного сектора к Китаю, нам, возможно, придется учитывать, что очень реальным и актуальным образом китайская экономика составляет что-то вроде 25-30% мировой экономики на основе ППС, а не текущие оценки в 18%-19%. Это поставило бы объединенные экономики Китая и России примерно на 30-35% мировой экономики (опять же, с поправкой на ППС и переоценку сектора услуг) - гигантский и, вероятно, неустойчивый вызов для трансатлантического сообщества, которое, похоже, все больше сосредоточено на использовании максималистских экономических санкций для наказания плохих актеров и преступников.достичь желаемых результатов политики. Эта проблема становится еще более сложной, если учесть, что на сектор услуг приходится примерно 77% экономики США и 70% ЕС - предполагая потенциально значительную степень переоценки западного экономического веса и гораздо больший паритет в относительной экономической мощи с Китаем и Россией.
Насколько это имеет значение? Во-первых, война на Украине и напряженность в Тихом океане, похоже, ускоряют разделение мира на политические и экономические блоки, подобные холодной войне. Но в то время как на Запад приходилось более 50% мирового ВВП в начале холодной войны - с доминированием Соединенных Штатов в мировом производстве и огромным ежегодным профицитом торгового баланса — Запад, похоже, сегодня находится в более слабом, если не более укоренившемся положении власти, а его основные противники в некоторых отношениях сильнее США, чем коммунистический блок был в 1948 году.
Поэтому, прежде чем мы с энтузиазмом примем новый Железный занавес, стоит задуматься о том, сколько стран мира добровольно встанут на нашу сторону. Страны того, что мы считаем “Западом”, будут - по идеологическим и историческим причинам, в дополнение к экономической и военной вражде — несомненно, оставаться относительно едиными. Но на Запад приходится только около 13% населения мира, а Китай и Россия вместе составляют около 20%. Это оставляет около двух третей человечества “неприсоединившимися”, позицию, которую большинство из них хотели бы сохранить. Если мы заставим их выбрать сторону, мы можем быть удивлены многими результатами.
Подсчет стран-участниц нынешних санкций в отношении России, по сути, затрудняет сказать, вокруг наших противников или вокруг самого Запада задергивается новый железный занавес. Страны и номинальные союзники США, такие значительные, как Индия и Саудовская Аравия, были особенно громкими в своем отказе принять чью-либо сторону в конфликте на Украине.
Одним из показательных барометров этой динамики является нефть. С западными нефтяными санкциями в отношении крупнейшего в мире экспортера нефти цены предсказуемо взлетели, поднявшись примерно с 75 долларов за баррель в начале года до более чем 110 долларов сегодня. Но страны, которые отказались участвовать в санкциях, теперь пользуются возможностью договориться о поставках российских энергоносителей с крутыми скидками. Если Россия все еще может продавать нефть по всему миру, такие страны, как Индия, могут вести переговоры по ценам ниже рыночных, а западным потребителям навязывают завышенные цены, так кто же на самом деле подвергается санкциям? Аналогичный принцип применим к превращению доллара США и западной финансовой системы в оружие в целом: если незападным странам все чаще говорят, что доступ к долларам и системам транзакций, таким как SWIFT, зависит от политики, проводимой в Вашингтоне, которая не обязательно собственных интересов, результатом может стать дедолларизация мировой экономики, а не укрепление западного порядка.
Все это не означает, что жестокое вторжение в Украину было чем-то меньшим, чем зверством, и что действительно могут потребоваться чрезвычайные меры для противодействия российскому экспансионизму и его последствиям для глобального мира и стабильности. Но не исключено, что Запад в порыве самодовольства и потребности удовлетворить различные внутренние требования может с головой окунуться в будущее, в котором глобальный Юг и многие другие страны будут чувствовать все большее давление, вынуждая их сделать выбор, который они не хотят делать, и который может оставить их в покое.Запад более изолирован, чем когда-либо прежде в наше время.
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!