Понемножку обо всем
233,530
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 09 июн 2022 12:22:21 |
Война за Глобализм
новая дискуссия Статья 155
Война за Глобализм
ДОМИНИК САНСОНЕ
7 ИЮНЯ 2022 ГОДА
Элиты Давоса скорее будут настаивать на войне с Россией, чем признают, что многополярный порядок наступил.
(Капля света / Shutterstock)
26 мая завершилось главное собрание мировых элит в этом году - Всемирный экономический форум в Давосе 2022 года. Темы обсуждения включали климатический кризис, проблемы глобальной эпидемии, продолжающиеся усилия по повышению известности инвестиций в ESG и надвигающуюся нехватку продовольствия. Однако один вопрос доминировал над всей конференцией: российско-украинская война и ее центральное место в будущем международной системы.
“Эта война - действительно поворотный момент истории, и она изменит наш политический и экономический ландшафт в ближайшие годы”, - заявил основатель ВЭФ Клаус Шваб.
“[Президент России Владимир] Путин хочет вернуться к мировому порядку, в котором сила диктует, что правильно, — в котором свобода, решимость и суверенитет не для всех”, - заявил немецкий лидер Олаф Шольц участникам Давоса. “Мы не можем позволить Путину выиграть эту войну”.
Призыв президента Украины Владимира Зеленского к “максимальным санкциям”, выплате Киеву не менее 5 миллиардов долларов в месяц и полному изгнанию всех российских войск с украинской территории поднял толпу на ноги.
Любимая мишень консервативного гнева Джордж Сорос издал призыв к оружию для лидеров международного “открытого общества”. Чтобы спасти цивилизацию, мировое сообщество должно “мобилизовать все наши ресурсы”, чтобы “победить Путина как можно скорее”. Даже изменение климата должно было бы отойти на второй план в борьбе с Россией.
Продолжающаяся война на Украине, несомненно, ужасна, и все доброжелатели хотят, чтобы кровопролитие прекратилось как можно скорее. Однако приверженность участников Давоса к победе над Путиным — это больше, чем демонстрация добродетели или моральное позерство. Речь идет даже о большем, чем использование кризиса для достижения своей цели по узурпации власти национальных правительств в изолированных областях, таких как энергетика.
Скорее, реальный вопрос, поставленный на карту на Украине, заключается в том, будет ли будущее международных отношений включать дальнейшее расширение трансатлантического единого мирового правительства или завершит его переход к системе, основанной на балансе сил. Война на Украине представляет мировому сообществу его самую значительную точку перегиба эпохи после холодной войны. В данном случае анализ Шваба абсолютно верен. Вторжение Путина на территорию соседа угрожало подтвердить не только то, что национальные интересы все еще диктуют мировые дела, но и то, что они все еще могут быть обеспечены силой.
Для Запада признание того, что мирное урегулирование потребует определенных земельных уступок и гарантий безопасности, будет равносильно признанию того, что баланс сил снова является центральным принципом международных отношений. Это также было бы окончательным подтверждением того, что “многополярный” порядок, которого боятся глобалисты, окончательно наступил. И наоборот, Россия может не закрепить свои завоевания на Украине из-за смены режима или эскалации западного вмешательства. Способность уничтожить путинскую администрацию путем экономического удушения, военного снабжения своих врагов и разжигания гражданских беспорядков впоследствии установит противоположный принцип: концепция сферы влияния окажется несуществующей. Отдельный субъект национального государства, несмотря на то, что он является препятствием, окажется неспособным постоянно предотвращать дальнейшее расширение и консолидацию трансатлантической системы управления одним миром.
За исключением крупной западной эскалации, которая, вероятно, ускорила бы крупномасштабную войну, последняя не произойдет. Путин достигнет своих целей: по крайней мере, часть, если не большинство, Донбасса останется автономной и потенциально даже присоединится к Российской Федерации; Крым по-прежнему будет контролироваться Москвой; и Украина не будет членом ЕС в ближайшее время, не говоря уже о НАТО. Однако это предостережение о западной эскалации не должно быть легко отвергнуто. Враждебный язык, повсеместный на ВЭФ, потребует участия Запада значительно выше его нынешнего уровня, и его нельзя сбрасывать со счетов как простую риторику.
Давос - самое точное физическое представление фразы “власть имущие” в наш нынешний век. То, что говорят его высокопоставленные участники, свидетельствует не только об их личных убеждениях; часто, как и их убеждения, так и международная политика. Такова природа контроля над институтами цивилизации, национальными ресурсами и финансовым капиталом.
Несмотря на все свидетельства того, что Путин является рациональным актором, украинский кризис фильтруется исключительно через упрощенную моральную призму добра против зла. Поддержка российского президента как прагматичного международного актора была бы еще одним неотъемлемым признанием того, что мир вернулся к системе баланса сил. Вместо этого Путин стал в воображении элиты карикатурой на оппозицию единому мировому единству, Волдемортом на нашего Гарри Поттера. В результате путь к эскалации был проложен в сердцах и умах западной аудитории.
Это не значит, что сочувствие какого-либо конкретного человека к страданиям украинцев является недостоверным или что эти люди на самом деле не хотят скорейшего разрешения конфликта. Можно только сказать, что эти элиты видят появление своего предполагаемого лучшего мира под угрозой. Пути, предложенные на ВЭФ, часто могут быть ошибочными, но цели не обязательно злонамеренны. И в этом их опасность.
Давосское мировоззрение опасно не только потому, что его сторонники хотят сосредоточить власть в своих руках и создать единомировую технократию, где правит эксперт; это опасно, потому что они искренне верят, что все это делается для вашего же блага, и что они лучше вас знают, что в ваших интересах. Впоследствии они также готовы пойти на жертвы ради своих целей ради вас, независимо от того, согласны вы или нет.
В то же время давосский набор агрегирует негативные внешние эффекты данной операции или политики в безграничные явления, такие как изменение климата или “справедливость”. Неизбежное размывание границы между “социальным” и “научным”, которое имеет место при рассмотрении внешних факторов в таком масштабе, затрудняет конкретное измерение воздействия операции на какое-либо конкретное сообщество или даже определение рассматриваемого сообщества.
Это была история глобалистского порядка после холодной войны. Он был построен на убеждении, что общество в конечном итоге придет судить всю политику в любом месте по ее последствиям для всех народов во всем мире. Трансатлантическая победа над Советским Союзом обещала беспрепятственное распространение экономической и культурной глобализации, абсолютную свободную торговлю и либеральную демократию, все это было обеспечено военной мощью Соединенных Штатов (в некоторых случаях исключительно военной мощью Соединенных Штатов). Предполагалось, что любые ограничивающие сотрудничество факторы, включая границы, будут потихоньку исчезать в эфире, а вместе с ними - национальные различия и межгосударственная напряженность.
Система баланса сил, которая обеспечивала относительный мир на протяжении всей холодной войны, теперь считалась устаревшей. Но такое широкое определение сообщества, какими бы благородными ни были его намерения, практически нежизнеспособно. Вы не можете сосредоточиться исключительно на общем, не жертвуя частным, или наоборот. Лидеры в правительстве, научных кругах и деловом мире — тип людей, которые едут в Давос — любят судить об успехе или неудаче в соответствии с показателями ВВП, уровнем бедности, выбросами углерода и демографическими процентами. Вверх - это прогресс, а вниз - регресс, или наоборот. Изучение статистических тенденций может помочь в оценке одного конкретного аспекта данной политики, но невозможно определить всю картину здоровья общества из простых цифр.
Кто может указать на реальных людей, которым помогает соблюдение стандартов климатических выбросов, которые усиливают крупные многонациональные конгломераты, вытесняя мелкие предприятия с рынка? Какую измеримую пользу оказывает более разнообразный (еще один расплывчатый термин) совет директоров в отрасли на социальную сплоченность реального сообщества или даже нации? Еще менее ясным вопросом являются сроки, в соответствии с которыми эти якобы позитивные события произойдут. Практическое и локальное неизбежно подчиняется теоретическому и транснациональному. Поскольку толпа в Давосе, как известно, лишена первых двух, они могут интерпретировать только перспективные проблемы через призму последнего.
Российско-украинская война предоставляет глобальным элитам возможность вернуть утраченный импульс некогда расцветавшего однополярного мирового порядка 1990-х годов. Важно понимать, что для людей в Давосе, смотрящих вниз со своего наднационального насеста в Швейцарских Альпах, каждый внизу, естественно, выглядит как “заинтересованная сторона”. Вдохновленные гордыней фантазии о строительстве собственной Вавилонской башни так же стары, как и сама история, поэтому не должно быть особенно удивительно, что однополярность после холодной войны в конечном итоге рухнет. Несмотря на реалии, настроения, однако, никогда полностью не отказываются.
Западная аудитория должна осознать тот факт, что в российском руководстве регулярно ведутся дискуссии о том, какие события приведут к эскалационным действиям, включая ядерные удары. В то же время никто не должен сомневаться в том, что мировая элита готова рискнуть таким ответом от вашего имени, если альтернатива - пожертвовать своими иллюзиями величия. Многие из моделей, демонстрируемых в аналогичных исторических контекстах, уже заметны.
Живи он в эту эпоху, Вудро Вильсон, несомненно, был бы постоянным участником ВЭФ. Подобно давосской толпе и Украине, Вильсон увидел в Великой войне возможность построить новую систему, которая предотвратит конфликт между нациями и государствами и сделает соображения национальных интересов устаревшими. Германия и кайзер стали карикатурами на злой старый порядок, противниками мирного международного существования, определяемого экспертным административным правилом. Риторика часто неотличима от нашего собственного технократического класса.
Демонизация всего немецкого для увеличения поддержки участия США и последующих военных усилий проводит поразительные параллели с русофобией, которая стала обязательной в нашей нынешней медиа-среде, как будто мы уже находимся в состоянии войны. Среди многих других антигерманских инициатив, представленных в то время, были фильм “Кайзер, зверь Берлина", который был выпущен в 1918 году, запрет симфоний немецких композиторов, таких как Иоганн Себастьян Бах или Людвиг ван Бетховен, и лозунг кампании Американской защитной лиги "Ненавидь гуннов.” Закон о шпионаже 1917 года и Закон о подстрекательстве к мятежу 1918 года также были приняты, последний запретил публикацию и распространение материалов, которые правительство считало вредными для военных усилий. Нетрудно увидеть сходство с регулярными призывами запретить тех, кто выражает противоположные точки зрения на войну на Украине.
Точно так же тактика Германии, предшествовавшая вмешательству США, часто представлялась как «война против человечества», а вмешательство в конечном итоге считалось необходимым, поскольку «мир должен быть безопасным для демократии» — формулировка, устрашающе похожая на широко распространенное представление война на Украине как борьба за демократию вообще. «Украинцы тоже борются за наши свободы», — недоумевает бывший посол США в Украине Мари Йованович.
Однополярная система, предусмотренная в Лиге Наций Вильсона, оказалась неудачной в обеспечении международного мира. Некоторые скажут, что его слабости были исправлены в преемнике Организации Объединенных Наций и подъеме многосторонних институтов, таких как ЕС и НАТО, которые в настоящее время диктуют так много международных дел. Реальность такова, что мир поддерживался исключительно благодаря стабильному балансу сил между Соединенными Штатами и Советским Союзом.
Стало очевидно, что относительный мир после окончания холодной войны означал не устаревание принципа баланса сил, а скорее краткую интерлюдию перед его возрождением в другой форме. Теперь, 30 лет спустя, неспособность мировых элит, таких как присутствующие в Давосе, принять практическую реальность вместо своих идеологических иллюзий снова подводит нас к пропасти крупномасштабной межгосударственной войны.
ДОМИНИК САНСОНЕ
7 ИЮНЯ 2022 ГОДА
Элиты Давоса скорее будут настаивать на войне с Россией, чем признают, что многополярный порядок наступил.
(Капля света / Shutterstock)
26 мая завершилось главное собрание мировых элит в этом году - Всемирный экономический форум в Давосе 2022 года. Темы обсуждения включали климатический кризис, проблемы глобальной эпидемии, продолжающиеся усилия по повышению известности инвестиций в ESG и надвигающуюся нехватку продовольствия. Однако один вопрос доминировал над всей конференцией: российско-украинская война и ее центральное место в будущем международной системы.
“Эта война - действительно поворотный момент истории, и она изменит наш политический и экономический ландшафт в ближайшие годы”, - заявил основатель ВЭФ Клаус Шваб.
“[Президент России Владимир] Путин хочет вернуться к мировому порядку, в котором сила диктует, что правильно, — в котором свобода, решимость и суверенитет не для всех”, - заявил немецкий лидер Олаф Шольц участникам Давоса. “Мы не можем позволить Путину выиграть эту войну”.
Призыв президента Украины Владимира Зеленского к “максимальным санкциям”, выплате Киеву не менее 5 миллиардов долларов в месяц и полному изгнанию всех российских войск с украинской территории поднял толпу на ноги.
Любимая мишень консервативного гнева Джордж Сорос издал призыв к оружию для лидеров международного “открытого общества”. Чтобы спасти цивилизацию, мировое сообщество должно “мобилизовать все наши ресурсы”, чтобы “победить Путина как можно скорее”. Даже изменение климата должно было бы отойти на второй план в борьбе с Россией.
Продолжающаяся война на Украине, несомненно, ужасна, и все доброжелатели хотят, чтобы кровопролитие прекратилось как можно скорее. Однако приверженность участников Давоса к победе над Путиным — это больше, чем демонстрация добродетели или моральное позерство. Речь идет даже о большем, чем использование кризиса для достижения своей цели по узурпации власти национальных правительств в изолированных областях, таких как энергетика.
Скорее, реальный вопрос, поставленный на карту на Украине, заключается в том, будет ли будущее международных отношений включать дальнейшее расширение трансатлантического единого мирового правительства или завершит его переход к системе, основанной на балансе сил. Война на Украине представляет мировому сообществу его самую значительную точку перегиба эпохи после холодной войны. В данном случае анализ Шваба абсолютно верен. Вторжение Путина на территорию соседа угрожало подтвердить не только то, что национальные интересы все еще диктуют мировые дела, но и то, что они все еще могут быть обеспечены силой.
Для Запада признание того, что мирное урегулирование потребует определенных земельных уступок и гарантий безопасности, будет равносильно признанию того, что баланс сил снова является центральным принципом международных отношений. Это также было бы окончательным подтверждением того, что “многополярный” порядок, которого боятся глобалисты, окончательно наступил. И наоборот, Россия может не закрепить свои завоевания на Украине из-за смены режима или эскалации западного вмешательства. Способность уничтожить путинскую администрацию путем экономического удушения, военного снабжения своих врагов и разжигания гражданских беспорядков впоследствии установит противоположный принцип: концепция сферы влияния окажется несуществующей. Отдельный субъект национального государства, несмотря на то, что он является препятствием, окажется неспособным постоянно предотвращать дальнейшее расширение и консолидацию трансатлантической системы управления одним миром.
За исключением крупной западной эскалации, которая, вероятно, ускорила бы крупномасштабную войну, последняя не произойдет. Путин достигнет своих целей: по крайней мере, часть, если не большинство, Донбасса останется автономной и потенциально даже присоединится к Российской Федерации; Крым по-прежнему будет контролироваться Москвой; и Украина не будет членом ЕС в ближайшее время, не говоря уже о НАТО. Однако это предостережение о западной эскалации не должно быть легко отвергнуто. Враждебный язык, повсеместный на ВЭФ, потребует участия Запада значительно выше его нынешнего уровня, и его нельзя сбрасывать со счетов как простую риторику.
Давос - самое точное физическое представление фразы “власть имущие” в наш нынешний век. То, что говорят его высокопоставленные участники, свидетельствует не только об их личных убеждениях; часто, как и их убеждения, так и международная политика. Такова природа контроля над институтами цивилизации, национальными ресурсами и финансовым капиталом.
Несмотря на все свидетельства того, что Путин является рациональным актором, украинский кризис фильтруется исключительно через упрощенную моральную призму добра против зла. Поддержка российского президента как прагматичного международного актора была бы еще одним неотъемлемым признанием того, что мир вернулся к системе баланса сил. Вместо этого Путин стал в воображении элиты карикатурой на оппозицию единому мировому единству, Волдемортом на нашего Гарри Поттера. В результате путь к эскалации был проложен в сердцах и умах западной аудитории.
Это не значит, что сочувствие какого-либо конкретного человека к страданиям украинцев является недостоверным или что эти люди на самом деле не хотят скорейшего разрешения конфликта. Можно только сказать, что эти элиты видят появление своего предполагаемого лучшего мира под угрозой. Пути, предложенные на ВЭФ, часто могут быть ошибочными, но цели не обязательно злонамеренны. И в этом их опасность.
Давосское мировоззрение опасно не только потому, что его сторонники хотят сосредоточить власть в своих руках и создать единомировую технократию, где правит эксперт; это опасно, потому что они искренне верят, что все это делается для вашего же блага, и что они лучше вас знают, что в ваших интересах. Впоследствии они также готовы пойти на жертвы ради своих целей ради вас, независимо от того, согласны вы или нет.
В то же время давосский набор агрегирует негативные внешние эффекты данной операции или политики в безграничные явления, такие как изменение климата или “справедливость”. Неизбежное размывание границы между “социальным” и “научным”, которое имеет место при рассмотрении внешних факторов в таком масштабе, затрудняет конкретное измерение воздействия операции на какое-либо конкретное сообщество или даже определение рассматриваемого сообщества.
Это была история глобалистского порядка после холодной войны. Он был построен на убеждении, что общество в конечном итоге придет судить всю политику в любом месте по ее последствиям для всех народов во всем мире. Трансатлантическая победа над Советским Союзом обещала беспрепятственное распространение экономической и культурной глобализации, абсолютную свободную торговлю и либеральную демократию, все это было обеспечено военной мощью Соединенных Штатов (в некоторых случаях исключительно военной мощью Соединенных Штатов). Предполагалось, что любые ограничивающие сотрудничество факторы, включая границы, будут потихоньку исчезать в эфире, а вместе с ними - национальные различия и межгосударственная напряженность.
Система баланса сил, которая обеспечивала относительный мир на протяжении всей холодной войны, теперь считалась устаревшей. Но такое широкое определение сообщества, какими бы благородными ни были его намерения, практически нежизнеспособно. Вы не можете сосредоточиться исключительно на общем, не жертвуя частным, или наоборот. Лидеры в правительстве, научных кругах и деловом мире — тип людей, которые едут в Давос — любят судить об успехе или неудаче в соответствии с показателями ВВП, уровнем бедности, выбросами углерода и демографическими процентами. Вверх - это прогресс, а вниз - регресс, или наоборот. Изучение статистических тенденций может помочь в оценке одного конкретного аспекта данной политики, но невозможно определить всю картину здоровья общества из простых цифр.
Кто может указать на реальных людей, которым помогает соблюдение стандартов климатических выбросов, которые усиливают крупные многонациональные конгломераты, вытесняя мелкие предприятия с рынка? Какую измеримую пользу оказывает более разнообразный (еще один расплывчатый термин) совет директоров в отрасли на социальную сплоченность реального сообщества или даже нации? Еще менее ясным вопросом являются сроки, в соответствии с которыми эти якобы позитивные события произойдут. Практическое и локальное неизбежно подчиняется теоретическому и транснациональному. Поскольку толпа в Давосе, как известно, лишена первых двух, они могут интерпретировать только перспективные проблемы через призму последнего.
Российско-украинская война предоставляет глобальным элитам возможность вернуть утраченный импульс некогда расцветавшего однополярного мирового порядка 1990-х годов. Важно понимать, что для людей в Давосе, смотрящих вниз со своего наднационального насеста в Швейцарских Альпах, каждый внизу, естественно, выглядит как “заинтересованная сторона”. Вдохновленные гордыней фантазии о строительстве собственной Вавилонской башни так же стары, как и сама история, поэтому не должно быть особенно удивительно, что однополярность после холодной войны в конечном итоге рухнет. Несмотря на реалии, настроения, однако, никогда полностью не отказываются.
Западная аудитория должна осознать тот факт, что в российском руководстве регулярно ведутся дискуссии о том, какие события приведут к эскалационным действиям, включая ядерные удары. В то же время никто не должен сомневаться в том, что мировая элита готова рискнуть таким ответом от вашего имени, если альтернатива - пожертвовать своими иллюзиями величия. Многие из моделей, демонстрируемых в аналогичных исторических контекстах, уже заметны.
Живи он в эту эпоху, Вудро Вильсон, несомненно, был бы постоянным участником ВЭФ. Подобно давосской толпе и Украине, Вильсон увидел в Великой войне возможность построить новую систему, которая предотвратит конфликт между нациями и государствами и сделает соображения национальных интересов устаревшими. Германия и кайзер стали карикатурами на злой старый порядок, противниками мирного международного существования, определяемого экспертным административным правилом. Риторика часто неотличима от нашего собственного технократического класса.
Демонизация всего немецкого для увеличения поддержки участия США и последующих военных усилий проводит поразительные параллели с русофобией, которая стала обязательной в нашей нынешней медиа-среде, как будто мы уже находимся в состоянии войны. Среди многих других антигерманских инициатив, представленных в то время, были фильм “Кайзер, зверь Берлина", который был выпущен в 1918 году, запрет симфоний немецких композиторов, таких как Иоганн Себастьян Бах или Людвиг ван Бетховен, и лозунг кампании Американской защитной лиги "Ненавидь гуннов.” Закон о шпионаже 1917 года и Закон о подстрекательстве к мятежу 1918 года также были приняты, последний запретил публикацию и распространение материалов, которые правительство считало вредными для военных усилий. Нетрудно увидеть сходство с регулярными призывами запретить тех, кто выражает противоположные точки зрения на войну на Украине.
Точно так же тактика Германии, предшествовавшая вмешательству США, часто представлялась как «война против человечества», а вмешательство в конечном итоге считалось необходимым, поскольку «мир должен быть безопасным для демократии» — формулировка, устрашающе похожая на широко распространенное представление война на Украине как борьба за демократию вообще. «Украинцы тоже борются за наши свободы», — недоумевает бывший посол США в Украине Мари Йованович.
Однополярная система, предусмотренная в Лиге Наций Вильсона, оказалась неудачной в обеспечении международного мира. Некоторые скажут, что его слабости были исправлены в преемнике Организации Объединенных Наций и подъеме многосторонних институтов, таких как ЕС и НАТО, которые в настоящее время диктуют так много международных дел. Реальность такова, что мир поддерживался исключительно благодаря стабильному балансу сил между Соединенными Штатами и Советским Союзом.
Стало очевидно, что относительный мир после окончания холодной войны означал не устаревание принципа баланса сил, а скорее краткую интерлюдию перед его возрождением в другой форме. Теперь, 30 лет спустя, неспособность мировых элит, таких как присутствующие в Давосе, принять практическую реальность вместо своих идеологических иллюзий снова подводит нас к пропасти крупномасштабной межгосударственной войны.
Отредактировано: Хранитель Храма - 09 июн 2022 12:23:29
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!