Понемножку обо всем
233,530
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 10 июн 2022 07:20:54 |
Почему Кабмин не разуверился в Борисе?
новая дискуссия Статья 150
Почему Кабмин не разуверился в Борисе?
История отставок Кабинета министров, а не вотумы недоверия, указывает на то, выживет ли премьер-министр-консерватор.
Грэм Стюарт
7 июня 2022 г.
С тех пор, как премьер-министр одержал мрачную победу в ходе вотума недоверия, состоявшегося в понедельник, эксперты сравнивают его результаты с результатами окончательно обреченных консервативных лидеров, переживших аналогичные голосования.
То, что 59% депутатов-консерваторов поддержали его в тайном голосовании, не в лучшую сторону по сравнению с 63%, которые остались с Терезой Мэй в декабре 2018 года (она ушла в отставку семь месяцев спустя), и 66 процентами, которые предпочли заткнуться, а не мириться с Джоном Мейджором, когда он инициировал вотум доверия к себе в 1995 году.
Джонсон превзошла Маргарет Тэтчер в 1990 году (она получила поддержку 55 процентов своих депутатов, хотя из-за того, что были воздержавшиеся, против нее проголосовало столько же, 41 процент, как и против Джонсона). Незначительное превосходство над премьер-министром, который ушел в отставку в течение нескольких дней после первого тура голосования, не может считаться достижением.
Одна проблема с этими историческими сравнениями заключается в том, что их недостаточно, чтобы построить четкий прецедент. Более того, в каждом из них участвовали разные личности в разных обстоятельствах. Вне контекста статистика голосования говорит нам лишь об этом. Именно то, как каждый лидер не смог преодолеть всеобъемлющие опасности, определило то, что произошло дальше.
В 1990 году повстанцы Тэтчер сломили ее по двум вопросам, относительно которых она не могла предложить им никаких шансов на удовлетворительное решение. Если не считать небольшой доработки, она не отказалась бы от подушного налога, несмотря на его очевидные недостатки и общенациональную непопулярность. Для большинства ее парламентских оппонентов, особенно и наиболее опасно в кабинете министров, ее все более многоречивый евроскептицизм был невыносим. По их мнению, Европа объединялась, и механизм обменного курса был лекарством, в котором нуждалась британская экономика. Просто Железная Леди противопоставила себя ходу прогресса. У нее не было средств избежать этого господствующего группового мышления. Она потеряла поддержку своего кабинета.
В 1995 году Мейджор мог удовлетворить одно крыло партии, исключив отмену фунта стерлингов. Но только ценой потери сочувствия «больших нападающих» его кабинета (особенно Кена Кларка и Майкла Хезелтайна), от которых зависел его шаткий авторитет. Следовательно, он настаивал на несостоятельной политике «договориться и решить» в отношении евро — идти на всеобщие выборы, не раскрывая, планирует ли он отказаться от валюты электората. Ни одна политика Джонсона, какой бы она ни была на этой неделе или на следующей, по своей сути не является такой фантастической.
Что касается Терезы Мэй, неясно, дает ли голосование о ее будущем в декабре 2018 года достаточное представление о шансах Джонсона. Тогда ее тактикой выживания было обещание, что, если депутаты проголосуют за ее сохранение на данный момент, она уйдет в отставку до следующих выборов. Затем она продолжила демонстрировать, что неспособна заключить какую-либо сделку по Brexit через парламент, что сводит на нет единственную причину, по которой она оставалась на Даунинг-стрит. Напротив, выходка Джонсона является противоположностью обещанию уйти в отставку до следующих выборов. Наоборот, он утверждает, что он единственный человек, обладающий волей и силой, чтобы победить на следующих выборах.
Другим важным фактором является поддержка Кабинета министров. К тому времени, когда она встретила вердикт своих депутатов, Тэтчер столкнулась с открытым несогласием со стороны своих старших министров и пережила болезненные отставки своего канцлера Найджела Лоусона и заместителя премьер-министра и лидера Палаты представителей сэра Джеффри Хоу. Оба мужчины обвинили ее действия в своем решении уйти.
Мэй возглавляла наименее уважаемый кабинет в британской истории. Не успело закончиться заседание Кабмина, как его участники активно настраивали журналистов как против нее, так и друг против друга. Правительство Мэй установило рекорды ухода министров (51), в том числе 12 отставок из кабинета, включая ее министра иностранных дел (Б. Джонсон).
Что примечательно в недавней увядающей популярности Джонсона, так это то, что она привела лишь к незначительным отставкам министров. Создатели погоды в кабинете не выступили против него. Это может быть потому, что они менее уверены в своем месте в мире без его покровительства. Но это также свидетельствует о том, что нет ни одного подавляющего вопроса политики, от которого они бы отказались.
Выживание Джонсона на данный момент частично зависит от его неспособности занять твердую позицию в отношении политического решения, которое его высокопоставленные коллеги по кабинету считают вопросом отставки. Но конструктивная двусмысленность только заводит правительство так далеко.
История отставок Кабинета министров, а не вотумы недоверия, указывает на то, выживет ли премьер-министр-консерватор.
Грэм Стюарт
7 июня 2022 г.
С тех пор, как премьер-министр одержал мрачную победу в ходе вотума недоверия, состоявшегося в понедельник, эксперты сравнивают его результаты с результатами окончательно обреченных консервативных лидеров, переживших аналогичные голосования.
То, что 59% депутатов-консерваторов поддержали его в тайном голосовании, не в лучшую сторону по сравнению с 63%, которые остались с Терезой Мэй в декабре 2018 года (она ушла в отставку семь месяцев спустя), и 66 процентами, которые предпочли заткнуться, а не мириться с Джоном Мейджором, когда он инициировал вотум доверия к себе в 1995 году.
Джонсон превзошла Маргарет Тэтчер в 1990 году (она получила поддержку 55 процентов своих депутатов, хотя из-за того, что были воздержавшиеся, против нее проголосовало столько же, 41 процент, как и против Джонсона). Незначительное превосходство над премьер-министром, который ушел в отставку в течение нескольких дней после первого тура голосования, не может считаться достижением.
Одна проблема с этими историческими сравнениями заключается в том, что их недостаточно, чтобы построить четкий прецедент. Более того, в каждом из них участвовали разные личности в разных обстоятельствах. Вне контекста статистика голосования говорит нам лишь об этом. Именно то, как каждый лидер не смог преодолеть всеобъемлющие опасности, определило то, что произошло дальше.
В 1990 году повстанцы Тэтчер сломили ее по двум вопросам, относительно которых она не могла предложить им никаких шансов на удовлетворительное решение. Если не считать небольшой доработки, она не отказалась бы от подушного налога, несмотря на его очевидные недостатки и общенациональную непопулярность. Для большинства ее парламентских оппонентов, особенно и наиболее опасно в кабинете министров, ее все более многоречивый евроскептицизм был невыносим. По их мнению, Европа объединялась, и механизм обменного курса был лекарством, в котором нуждалась британская экономика. Просто Железная Леди противопоставила себя ходу прогресса. У нее не было средств избежать этого господствующего группового мышления. Она потеряла поддержку своего кабинета.
В 1995 году Мейджор мог удовлетворить одно крыло партии, исключив отмену фунта стерлингов. Но только ценой потери сочувствия «больших нападающих» его кабинета (особенно Кена Кларка и Майкла Хезелтайна), от которых зависел его шаткий авторитет. Следовательно, он настаивал на несостоятельной политике «договориться и решить» в отношении евро — идти на всеобщие выборы, не раскрывая, планирует ли он отказаться от валюты электората. Ни одна политика Джонсона, какой бы она ни была на этой неделе или на следующей, по своей сути не является такой фантастической.
Что касается Терезы Мэй, неясно, дает ли голосование о ее будущем в декабре 2018 года достаточное представление о шансах Джонсона. Тогда ее тактикой выживания было обещание, что, если депутаты проголосуют за ее сохранение на данный момент, она уйдет в отставку до следующих выборов. Затем она продолжила демонстрировать, что неспособна заключить какую-либо сделку по Brexit через парламент, что сводит на нет единственную причину, по которой она оставалась на Даунинг-стрит. Напротив, выходка Джонсона является противоположностью обещанию уйти в отставку до следующих выборов. Наоборот, он утверждает, что он единственный человек, обладающий волей и силой, чтобы победить на следующих выборах.
Другим важным фактором является поддержка Кабинета министров. К тому времени, когда она встретила вердикт своих депутатов, Тэтчер столкнулась с открытым несогласием со стороны своих старших министров и пережила болезненные отставки своего канцлера Найджела Лоусона и заместителя премьер-министра и лидера Палаты представителей сэра Джеффри Хоу. Оба мужчины обвинили ее действия в своем решении уйти.
Мэй возглавляла наименее уважаемый кабинет в британской истории. Не успело закончиться заседание Кабмина, как его участники активно настраивали журналистов как против нее, так и друг против друга. Правительство Мэй установило рекорды ухода министров (51), в том числе 12 отставок из кабинета, включая ее министра иностранных дел (Б. Джонсон).
Что примечательно в недавней увядающей популярности Джонсона, так это то, что она привела лишь к незначительным отставкам министров. Создатели погоды в кабинете не выступили против него. Это может быть потому, что они менее уверены в своем месте в мире без его покровительства. Но это также свидетельствует о том, что нет ни одного подавляющего вопроса политики, от которого они бы отказались.
Выживание Джонсона на данный момент частично зависит от его неспособности занять твердую позицию в отношении политического решения, которое его высокопоставленные коллеги по кабинету считают вопросом отставки. Но конструктивная двусмысленность только заводит правительство так далеко.
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!