26 сентября 1907 года родился сэр Энтони Блант, один из ярчайших членов легендарной "Кембриджской пятерки"

Энтони Блант (оперативные псевдонимы "Тони", "Джонсон"), почивший в 1983-м - одна из наиболее загадочных и в то же время публичных фигур "Кембриджской пятерки".




Он был выдающимся ученым - искусствоведом-академиком и литератором, Хранителем (с заглавной буквы) королевских галерей и профессиональным британским контрразведчиком. А еще, что для нас самое главное, Энтони Блант долгие годы успешно, бескорыстно и исключительно активно работал на советскую разведку.
Блант был неимоверно ценен тем, что, помимо всего прочего, поставлял политическую, подчас стратегическую информацию. Общаясь с самыми верхами, будучи одним из избранных, он приносил такое, о чем другие не могли и мечтать. По существу сэр Энтони и вершил политику, а его выводы о прошедших событиях и предсказания о грядущем, ложились на лубянские столы еще побыстрее, чем доходили до Форин Офис.
Никогда ни намека на имена источников. Ни единой, как впрочем, и у остальных известных миру четырех коллег, просьб о деньгах. Им двигала только идея.
По материнской линии Блант состоял в родстве, пусть и далеком, с королем Георгом VI. То есть Блант являлся бы родственником только что ушедшей Елизаветы II.
Понятно, что перед потомственным аристократом Блантом легко открывались любые двери. Сначала привилегированная школа в Мальборо, где учились дети родов, близко стоящих у трона. Затем в 1926-м судьбой запрограммированное поступление в Тринити-колледж в престижнейшем Кембридже. Здесь его вскоре официально признали лучшим студентом, чье первенство не оспаривалось и не подвергалось сомнению. Знание языков подсказало и переход к юношескому увлечению - истории искусств.
Блант умел держать разных людей, не только студентов, на отдалении. Изредка его упрекали в чрезмерном тщеславии, излишних проявлениях аристократизма. Вероятно, это умение держать дистанцию, "вычислять" своим стальным взглядом людей, сортировать их на нужных и не очень, помогало ему и как прирожденному разведчику. Он твердо знал, кто может пригодиться Энтони и нам в дальнейшем, а от кого лучше поскорее отделаться, не теряя времени и не обременяя себя вступлением в близкие отношения. Да, своеобразный цинизм, некая доведенная до автоматизма селекция в дальнейшем и превратили Энтони Бланта в отличного вербовщика и результативного агента.
В Тринити он состоял в кружке "Апостолов" - своеобразном закрытом клубе с левым уклоном. Сначала ввел туда ближайшего друга Гая Берджесса. А потом, как следует познакомившись в 1932-м с Кимом Филби, и его. Тот формально так и не присоединился к "Апостолам", но все трое сошлись во взглядах. Люди одного высшего круга они смотрели на происходившее в мире с одних позиций. Объединяла ненависть к фашизму.
Но вряд ли Энтони догадывался в 1934-м, что его приятель Филби уже связал судьбу с советской разведкой и что в его группе уже состоял друг Бланта - Гай Берджесс.
Гая и Энтони связывали и духовная, и, без этой откровенности не обойтись, физическая близость. Ведущим тут являлся Берджесс, а Блант оставался ведомым, испытывающим к Гаю уважение и любовь. Это и помогло Гаю найти подход к далекому от политики Энтони. Он старался внушить ему, что лишь марксизм способен спасти его любимое искусство от увядания, на которое оно было обречено в буржуазном капиталистическом обществе.
И если существуют среди историков разведки споры и разногласия, кто кого из "пятерки" завербовал, привлек, обратил в свою веру, то относительно Бланта сомнений нет. Когда Филби попросил Берджесса приглядеться к окружавшим их друзьям, проанализировать, кто смог бы верно работать вместе в ними, принося наибольшую пользу, то Гай сразу подумал о Бланте. Мог ли Энтони не дать согласие лучшему другу?


Фото: Пресс-бюро СВР РФ


В свою очередь есть основания полагать, что уже сам Блант привлек к работе на СССР способного студента из Кембриджа по имени Дональд Маклейн. Если считать весну 1934-го приобщением Берджесса к советской разведке, то Блант примкнул к ней чуть позже..
Блант побывал в Италии и в Германии. Было ясно, какие силы пришли к власти в этих странах. Несмотря на то, что Энтони благотворил Рим с его глубокой культурой, он не мог принять фашиствующего дуче Муссолини, а Гитлер и вовсе вызывал у него отвращение. Вот, собственно, и ответ на вопрос, почему аристократ королевских кровей сделал необычный выбор в пользу другой, казалось бы, абсолютно чуждой ему страны - СССР.
Тут довольно, кстати, пришлась и поездка в Советский Союз. Говоря без обиняков, она была организована в 1935 году опытнейшим разведчиком-нелегалом Арнольдом Дейчем и преследовала сразу несколько целей. Во-первых, идеологически обработать Берджесса, Бланта и еще ряд английских студентов. Во-вторых, в случае возникновения подозрений со стороны британских спецслужб в наличии у них просоветских взглядов все визитеры могли бы легко откреститься от СССР: увиденное в Москве и в Ленинграде, якобы, вызвало у них отторжение от страны Советов.
Группу молодых студентов принял главный теоретик и толкователь марксизма-ленинизма, тогда еще не попавший в сталинскую мясорубку Николай Бухарин. Уже это говорит о том, какое значение придавали визиту.
Блант был в восторге от Эрмитажа, он на время поверил, что именно марксизм укрепляет культуру и делает ее более доступной для всех. Остальное же увиденное если и не ввергло в уныние, то не произвело на него впечатления, на которое рассчитывали. Явная бедность, отсутствие того элементарного, без чего не мыслил себе существования любой имеющий работу британец. Наконец, бросавшийся в глаза бюрократизм убедили Бланта в том, что он никогда не смог бы обосноваться в такой стране, как эта.
Но на его отношениях с резидентом Арнольдом Дейчем, с которым его познакомил все тот же Гай Берджесс, это не сказалось. Идеи национал-социализма, даже фашизма, которыми постепенно проникались и некоторые представители знатнейших британских родов, ощущались тонкой душой Бланта еще гораздо большей угрозой. И он выбрал борьбу против Гитлера.
Источник НКВД Энтони Блант приступил к работе. А она была исключительно ответственна. Именно ему поручалось подыскивать подходящий человеческий материал для возможного использования в советской разведке. Некоторые, как и Блант, фашизм ненавидящие, соглашались. Среди удачнейших вербовок, помимо Дональда Маклейна, и последний раскрытый член "Пятерки" Джон Кернкросс.
Блант работал преподавателем в университете, выпустил книгу по истории итальянского искусства 1450-1600 годов. Началась война, и таким, как он, представляли отсрочку от армии. Но в 1939-м Блант от нее решительно отказался. Причины вовсе не в связях с советской разведкой. Патриот Энтони Блант счел невозможным отсиживаться на теплом преподавательском местечке.
Его ждали краткосрочные разведывательные военные курсы в графстве Хэмпшир, однако через некоторое время способный слушатель был отчислен. Внимание: это прозвучал первый и тревожный звонок из студенческого прошлого. Бланту припомнили и поездку в Советский Союз, и статьи в левом журнале, так и называвшемуся "Лефт".
Но Энтони не дрогнул, обратился в Министерство обороны с письмом, в котором твердо сообщал, что посетил СССР с чисто научными искусствоведческими целями. Марксистом себя не считает. Вот это было чистой правдой, о чем свидетельствовали некоторые приложенные к письму книги и статьи по искусству. Помог и брат со своими связями в верхах.
После изучения досье Бланта его простили. Армии, да и не только ей, разведке тоже, были крайне нужны патриотично настроенные молодые эрудиты. Впрочем, для начала выпускника Кембриджа капитана Энтони Бланта определили в военную полицию. Сначала последовало бессмысленное времяпрепровождение на границе с Бельгией. И отсюда Бланта по его просьбе вытащили друзья, особенно старался Берджесс.
Затем отдадим дань пославшим искусствоведа Бланта в Булонь. Здесь, во Франции, его знания французского и немецкого были использованы по полной. Подразделение Бланта вылавливало в этом порту немецких шпионов, препятствовало проникновению диверсантов. Французы потом вспомнили о подвигах английского аристократа, наградив его высокой национальной наградой - орденом Почетного легиона. А англичане повысили в звании.
Началось наступление немцев, и Блант вновь проявил полное хладнокровие. В момент, когда многие офицеры Британского экспедиционного корпуса во Франции дрогнули, он сохранил спокойствие. Это и помогло вывезти его подразделение с континента на остров без серьезных потерь. Такое умение держать себя в руках, не предаваться панике было характерно для Бланта.
И было замечено окружающими. Про левые увлечения и не вспомнили. По рекомендации его приятеля-миллиардера Виктора Ротшильда Энтони попал в контрразведку. Служба в МИ-5 давала гораздо больше возможностей, чем его короткое пребывание в военной полиции. Тем более отделу Бланта поручалась важная задача: контрразведывательная работа в армии Его Величества плюс обеспечение безопасности предприятий, связанных с военной промышленностью. Он получил допуск к секретным документам. Новичка в МИ-5 приметили. Вскоре продвинули по службе, назначив только-только пришедшего офицера заместителем начальника отдела И Блант, успешно работая на контрразведку, успевал ночами переписывать захваченные домой документы, которые, с его точки зрения, представляли интерес для Москвы.
Дешифровки немецких телеграмм о перемещениях вермахта, деятельность абвера в Скандинавии, Турции и на Ближнем Востоке. В Швеции усилиями "Тони" активность немецкой агентуры была по существу сведена к нулю: он передал Центру список с фамилиями 125 работавших на рейх немецких разведчиков и их местных источников.
Незаурядность Бланта, умение принимать быстрые решения, широкий круг знакомств явно выделяли его из толпы. Дисциплинированность и пунктуальность, не столь свойственные людям его круга, подкупали. Толкового офицера приметил заместитель начальника МИ-5 Гай Лиделл. Интересно, чтобы он сказал, если бы узнал, что на этом сближении Бланта с ним настаивала советская резидентура.
Блант получал одно повышение за другим. Вот он помощник начальника другого крупного управления, затем поднимается еще выше. В 1943 году уже носит звание майора. И, непостижимо каким образом, однако успевает читать лекции студентам Лондонского университета, особо выделяясь филигранным знанием итальянской живописи средневековья. Кстати, есть сведения, что порой в сложные моменты, когда решалась судьба "Кембриджской пятерки", его встречи с сотрудниками советского посольства происходили прямо после того, как прочитавший лекцию Блант спускался с кафедры.
Непонятно, откуда брались время и силы, но при всей своей занятости и работе на две разведки, Блант еще во время войны по поручению королевской семьи принялся составлять опись рисунков, принадлежащих правящей династии. Бывал в Виндзорском дворце, удостаивался высочайших аудиенций, словно делая некий задел на послевоенное будущее.
Крепли его отношения с Лиделлом. Завязалось нечто вроде дружбы с Диком Уайтом - еще одним представителем руководства МИ-5. Через несколько лет именно Уайт встал во главе всей английской разведки. С Блантом они оба встречались не только на службе. Вместе отдыхали, расслаблялись в доме все того же невольно помогавшего Бланту Виктора Ротшильда.
Именно люди из "Кембриджской пятерки" предупреждали о предстоящих мероприятиях британской контрразведки. Благодаря Филби, Бланту, Кернкроссу не произошло ни единого провала. В частности, Бланту удавалось уведомлять резидентуру о том, что кто-то из сотрудников посольства попадал или должен был попасть под колпак МИ-5. Меры по обеспечению их безопасности принимались безотлагательно.
Бланту принадлежит подробнейшая теоретическая разработка о действиях службы наружного наблюдения. На ее подготовку ушло несколько месяцев. Конечно, эффективность английской наружки резко возросла. Но как противоядие "Тони" передал копию своего доклада советской резидентуре. Это спасло множество агентов. Зная методы работы англичан, было легче уходить от наблюдения.
Чтобы внедрить свои идеи в повседневную практику работы наружки, Блант сам взялся за непосредственное руководство. Оно продолжалось недолго, но Энтони многое дал подчиненным. Каждую неделю лично встречался с сотрудником, занимавшимся разработкой того или иного иностранного гражданина, попавшего под подозрение. Ставил индивидуальную задачу, а уже через семь дней ему докладывали о ее решении. Есть сведения, звучащие, на мой взгляд, несколько парадоксально. Никто иной, как довольно далекий от техники Блант, ввел в практику наружного наблюдения новые чисто технические элементы.
Интересно, что некоторые разведчики до сих пор считают, что эта теоретическая и практическая работа Бланта является одним из действенных методов борьбы с наружным наблюдением, а разработанная им система обнаружения наружки используется даже сегодня.
"Тони" передавал и важнейшую политическую, стратегическую информацию. Так Блант был среди тех, кто сообщил Центру о переговорах, которые вел с американцами эсэсовец Вольф. Это и благодаря Бланту Центру стало известно о секретных сепаратных переговорах с Италией, которые вели Англия и США с помощью Ватикана.
Однако неверно было бы представлять Бланта этаким засевшим в кабинете стратегом-теоретиком. Он был и типичным разведчиком, работавшим "в поле". Но это задание, полученное им от начальства, поначалу казалось невыполнимым. Британской контрразведке во чтобы то ни стало требовалось добраться до дипломатической почты стран-союзниц и правительств государств, выбравших местом постоянной эмиграции Лондон. В годы войны переписка иностранных посольств со своими правительствами велась интенсивнейшая. Понятно, что и сведения в ней содержались ценнейшие. Иногда англичанам удавалось переснять их. Теперь же было приказано поставить добычу такой информации на поток...

Полная статья по ссылке

Ссылка