Спецслужбы
1,454,439
8,690
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 20 ноя 2022 12:12:07 |
«Долгое время использовался на специальной работе»
новая дискуссия Статья 228
Какие успехи спецслужб приводят к серьезным провалам
75 лет назад, 3 ноября 1947 года, в Берлине пропал инженер-подполковник доцент Г. А. Токаев, которого в западной прессе называли главным советником И. В. Сталина по ракетной технике; причем и тогда, и много позднее лица и ведомства, причастные к событиям перед этим исчезновением, скрывали самое важное и тайное обстоятельство дела.
«Все считали,— писал Г. А. Токаев,— что победителей не судят. Это продолжалось с тех пор, как наши войска вошли в Берлин. Я обсуждал это с маршалом Жуковым, с маршалом Соколовским». На фото: маршал Жуков и сменивший его на посту главноначальствующего СВАГ маршал Соколовский
Фото: PhotoQuest / Getty Images
«Без контроля со стороны руководства»
10 ноября 1947 года, через неделю после чрезвычайного происшествия, начальник политического отдела штаба Советской военной администрации в Германии (СВАГ) полковник К. В. Овчинников писал начальнику Политического управления СВАГ генерал-майору И. М. Андрееву:
«Дополнительно к моему устному донесению докладываю:
1. 4 ноября во второй половине дня командованию Военного Управления (СВАГ.— "История") стало известно об исчезновении вместе с семьей подполковника инженерных войск ТОКАЕВА Григория Александровича, старшего офицера Управления.
ТОКАЕВ Григорий Александрович, 1909 г. рождения, осетин, член ВКП(б) с 1939 г., по специальности инженер-механик. Имеет ученое звание кандидата технических наук и доцента с 1942 г. Военное звание инженер-подполковник. Должность — старший офицер Управления.
В годы Отечественной войны работал в Военно-Воздушной Академии имени Жуковского.
В боях не участвовал, ранений и контузий не имеет.
Имеет награды: нагрудный знак "Отличник РККА", орден Красной Звезды, медали "За боевые заслуги", "За победу над Германией".
В РККА с 1932 г. В Советской Военной Администрации в Германии — с июня 1945 г.
Женат. Жена — ТОКАЕВА-БАЕВА Аза Заурбековна, уроженка Владикавказа, по образованию инженер-химик, беспартийная. Дочь — БЕЛЛА, рождения 1938 г.».
Формально инженер-подполковник занимал не самое высокое руководящее положение в СВАГ. В его официальной биографии говорилось:
«С 3 июля 1945 г.— окружной уполномоченный Военно-воздушного отдела СВАГ. До 23 мая 1946 г.— ст. пом. нач. 2-го отделения по промышленным и ремонтным предприятиям Военно-воздушного отдела СВАГ. С 23 мая 1946 г.— ст. пом. нач. 4-го отделения по организационным и оперативно-тактическим вопросам Военно-воздушного отдела СВАГ».
В задачи Военно-воздушного отдела СВАГ и его окружных уполномоченных входила ликвидация люфтваффе и всей принадлежавшей ему инфраструктуры, а также германской авиационной промышленности в советской оккупационной зоне. И 2-е отделение занималось военной авиацией и ее кадрами, а 4-е — заводами и конструкторскими бюро.
Но вскоре после прибытия в Берлин у Г. А. Токаева появились дополнительные обязанности.
О чем во втором донесении полковника Овчинникова генерал-майору Андрееву, датированном 12 ноября 1947 года, было сказано:
«С августа 1945 г. по январь 1946 г. ТОКАЕВ работал в Советской секции Союзного Секретариата, причем в сентябре 1945 г. он был избран секретарем партбюро парторганизации Советской секции Союзного Секретариата».
Сам Г. А. Токаев называл себя первым секретарем советской секции в Союзном Секретариате, согласовывавшем действия союзников в оккупированной Германии, и намекал на то, что был там одним из ближайших помощников главнокомандующего Группы советских оккупационных войск в Германии и главноначальствующего СВАГ маршала Советского Союза Г. К. Жукова.
Престиж Г. А. Токаева в глазах других офицеров СВАГ поднимало и еще одно обстоятельство, о котором докладывал полковник Овчинников:
«В разговорах с товарищами под "строжайшим секретом" заявлял, что он занимается изучением того, как немцами было организовано строительство и усовершенствование авиамоторов реактивного типа».
Собственно, исследования подобного рода входили в прямые обязанности офицеров Военно-воздушного отдела СВАГ, ведь среди задач этого подразделения присутствовал и такой пункт:
«Изучение новейших образцов авиационного вооружения и техники, изучение методов и средств разведывательной службы ВВС Германии, а также приемов оперативно-тактического использования ВВС Германии».
Но, как сообщал начальник политотдела штаба СВАГ, Г. А. Токаев имел особое задание:
«ТОКАЕВ долгое время использовался на специальной работе, связанной с именем немецкого ученого-конструктора ТАНКА и с людьми, его окружающими. Имел широкую связь с немецкими специалистами. Эта связь и работа проходили без контроля со стороны руководства Военного Управления».
«Немецкий "Кондор" летел через Атлантический океан против ветра целые сутки». На фото: авиаконструктор профессор Курт Танк с моделью самолета «Кондор»
Фото: Hartmut Reeh / picture alliance / Getty Images
«Взять курс на Восток»
В то время имя главного конструктора и технического директора германской компании «Фокке-Вульф» профессора Курта Танка было широко известно не только тем, кто имел какое-либо отношение к авиации. Созданный этим авиаконструктором пассажирский самолет FW-200 «Кондор» в 1938 году совершил сенсационный для тех лет беспосадочный перелет из Берлина в Нью-Йорк.
А во время начавшейся в следующем году Второй мировой войны «Кондоры» в варианте дальнего морского разведчика с бомбовым и стрелковым вооружением наносили громадный урон следовавшим через Атлантику транспортным конвоям союзников, наводя на них немецкие подводные лодки и самостоятельно уничтожая идущие отдельно суда. Уменьшить ущерб от FW-200 удалось лишь после включения в состав конвоев авианесущих кораблей с истребителями.
На советско-германском фронте не меньшую ненависть во всех частях РККА, от пехотных до авиационных, вызывало другое детище профессора Танка — разведчик FW-189.
Эти самолеты часами кружили над позициями советских войск, отслеживая все передвижения, корректировали огонь германской артиллерии и наводили на цели пикирующие бомбардировщики люфтваффе. Причем сбить не очень скоростную, но маневренную и хорошо вооруженную «Раму», как называли FW-189 в РККА, было крайне сложно и наземными средствами ПВО, и истребителям.
Запомнились противникам Третьего рейха и истребители FW-190, которые, как и все самолеты этого конструктора, отличались легкостью в управлении, что давало их пилотам немалые преимущества. Курт Танк добивался этой легкости, упорно совершенствуя истребитель и лично, в качестве летчика, испытывая каждый новый вариант машины.
А с 1942 года под руководством профессора Танка велись работы по созданию реактивного истребителя TA-183. Так что в привлечении его к сотрудничеству были заинтересованы авиационные руководители всех стран-победительниц.
Но у британцев, арестовавших Курта Танка в апреле 1945 года, наладить взаимодействие с ним не получалось.
По одной из версий, они интересовались исключительно его готовыми разработками, но не желали предоставить конструктору и его сотрудникам затребованные профессором Танком условия для продолжения работы. Поэтому переведенный на положение интернированного в замке Шаумбург в британской зоне оккупации и пользовавшийся некоторой свободой передвижения Курт Танк скрытно, но настойчиво искал способ сохранения своего конструкторского коллектива.
Подходящий на первый взгляд выход предложил Карл-Хайнц Хиль (Хиель) — в недавнем прошлом лейтенант вермахта, награжденный Немецким крестом в золоте за храбрость на поле боя. Он, как и его отец электрик Герман Хиль, придерживался левых взглядов. Но в отличие от отца — социал-демократа Хиль-младший считал себя коммунистом. Его неприятие капитализма и англо-американских союзников, как позднее рассказывала западногерманской прессе его мать, Аннамария Хиль, особенно усилилось после того, как бывшего лейтенанта, только что вышедшего из госпиталя, где он лечился после ранения, арестовали британские оккупационные власти. Причем, как она утверждала, лишь за то, что подростком Карл-Хайнц, как и очень многие его немецкие сверстники, состоял в юнгфольк — младшей (от 10 до 14 лет) возрастной группе гитлерюгенда.
В лагере интернированных в Вестертимке он развил бурную коммунистическую агитацию, написал соответствующий манифест и, как рассказывала его мать, «побудил некоторых ученых-атомщиков, авиаконструкторов и генштабистов, деливших с ним койку и суп из брюквы, взять курс на Восток». После выхода Хиля-младшего на свободу его план начал приобретать конкретные очертания.
«Прием генерала Куцевалова (на фото — в центре), майора Давиденко и начальника НКВД полковника Лукьянова в здании управления НКВД на Купферграбен был дружелюбным»
Фото: Трошкин / РИА Новости
«Должно было быть проявлено нужное внимание»
Активно содействовал Карл-Хайнцу Хилю бывший оберштурмбаннфюрер СС доктор Рихард (в некоторых источниках — Ричардс или Рихартс) — участник германского «Уранового проекта» по разработке атомного оружия. А вскоре к ним присоединился и профессор Танк, который опасался, что британцы за несговорчивость отдадут его под трибунал как нацистского военного преступника. Ведь авиаконструктор неоднократно награждался при Гитлере и за особые заслуги получил от Национал-социалистической партии, в которой состоял с 1932 года, почетное звание вервиртшафтсфюрера.
Карл-Хайнц Хиль через немецких коммунистов в советской зоне оккупации связался с ответственными товарищами из СВАГ и, как утверждала позднее западногерманская пресса, получил согласие на проведение переговоров:
«4 сентября 1946 года Курт Танк, его помощник Юрген Науманн, Карл-Хайнц Хиль и Атом-Ричардс отправились в Берлин. Прием генерала Куцевалова, майора Давиденко и начальника НКВД полковника Лукьянова в здании управления НКВД на Купферграбен (бывшая резиденция Макса Рейнхардта) был дружелюбным.
Танк передал обширную рукопись с предложениями и требованиями».
В частности, он обещал закончить работу над истребителем TA-183 с характеристиками, превосходящими данные выпускавшегося в конце войны реактивного «Мессершмитт-262». Профессор Танк гарантировал, что его машина будет разгоняться до 970 км/ч, иметь максимальный потолок 15–16 тыс. метров и дальность полета 2400 км. При этом он гарантировал:
«Дата первого полета — через шесть месяцев после того, как будут предоставлены подходящие производственные возможности».
Кроме того, авиаконструктор предлагал проект «дальнемагистрального самолета с высотой полета 17–20 км, скоростью 800–900 км/ч и дальностью полета от 10 000 до 12 000 км». А также новейшие разработки по истребителю со скоростью, превышающей 1000 км/ч.
При этом, правда, Курт Танк поставил достаточно жесткие условия для выполнения этих работ в СССР. Он настаивал, чтобы его сопровождал костяк из лучших сотрудников «Фокке-Вульф» — «около тридцати старых специалистов, готовых эмигрировать вместе с Танком в течение трех недель».
Профессор потребовал, чтобы он и его сотрудники имели жалование на 50–70% выше, чем в «Фокке-Вульф», и получили в СССР жилищные условия, питание и все обеспечение, соответствующие их высокому уровню квалификации.
Затем в течение года к ним должны присоединиться их семьи, и обучение детей должно вестись на немецком языке, а медицинским обслуживанием должны заниматься исключительно немецкие врачи. Не забыл авиаконструктор и о своей летной практике и настаивал на том, чтобы в СССР ему были разрешены полеты на самолетах и планерах.
Как сообщала позднее западногерманская пресса, никаких серьезных возражений ни у начальника Военно-воздушного отдела СВАГ Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации Т. Ф. Куцевалова, ни у остальных советских участников переговоров выдвинутые профессором Танком условия не вызвали:
«Русские были очень заинтересованы. Было предложено, чтобы Танк вылетел в Москву и там подтвердил договоренности "в самых высоких инстанциях"».
Сам генерал Т. Ф. Куцевалов позднее, в марте 1947 года, докладывал об этой встрече главнокомандующему Военно-воздушными силами маршалу авиации К. А. Вершинину и министру авиационной промышленности СССР генерал-лейтенанту технической службы М. В. Хруничеву:
«…Танк является автором не только истребителя Фокке–Вульф "ФВ-190", но и ряда других самолетов; в годы войны он разработал совершенно оригинальный реактивный истребитель Фокке-Вульф "Та-183", который к концу войны был готов к запуску в серию… казалось бы, к столь солидному специалисту должно было быть проявлено нужное внимание; ему была устроена встреча с Заместителем Министра Авиационной Промышленности тов. Лукиным, но дело дальше этого не пошло».
Точнее пошло, но только по довольно неожиданному пути.
«Главное направление в работе было по изъятию фашистского актива»
Фото: Berliner Verlag / Archiv / picture alliance / Getty Images
Полная статья по ссылке
Ссылка
75 лет назад, 3 ноября 1947 года, в Берлине пропал инженер-подполковник доцент Г. А. Токаев, которого в западной прессе называли главным советником И. В. Сталина по ракетной технике; причем и тогда, и много позднее лица и ведомства, причастные к событиям перед этим исчезновением, скрывали самое важное и тайное обстоятельство дела.
«Все считали,— писал Г. А. Токаев,— что победителей не судят. Это продолжалось с тех пор, как наши войска вошли в Берлин. Я обсуждал это с маршалом Жуковым, с маршалом Соколовским». На фото: маршал Жуков и сменивший его на посту главноначальствующего СВАГ маршал Соколовский
Фото: PhotoQuest / Getty Images
«Без контроля со стороны руководства»
10 ноября 1947 года, через неделю после чрезвычайного происшествия, начальник политического отдела штаба Советской военной администрации в Германии (СВАГ) полковник К. В. Овчинников писал начальнику Политического управления СВАГ генерал-майору И. М. Андрееву:
«Дополнительно к моему устному донесению докладываю:
1. 4 ноября во второй половине дня командованию Военного Управления (СВАГ.— "История") стало известно об исчезновении вместе с семьей подполковника инженерных войск ТОКАЕВА Григория Александровича, старшего офицера Управления.
ТОКАЕВ Григорий Александрович, 1909 г. рождения, осетин, член ВКП(б) с 1939 г., по специальности инженер-механик. Имеет ученое звание кандидата технических наук и доцента с 1942 г. Военное звание инженер-подполковник. Должность — старший офицер Управления.
В годы Отечественной войны работал в Военно-Воздушной Академии имени Жуковского.
В боях не участвовал, ранений и контузий не имеет.
Имеет награды: нагрудный знак "Отличник РККА", орден Красной Звезды, медали "За боевые заслуги", "За победу над Германией".
В РККА с 1932 г. В Советской Военной Администрации в Германии — с июня 1945 г.
Женат. Жена — ТОКАЕВА-БАЕВА Аза Заурбековна, уроженка Владикавказа, по образованию инженер-химик, беспартийная. Дочь — БЕЛЛА, рождения 1938 г.».
Формально инженер-подполковник занимал не самое высокое руководящее положение в СВАГ. В его официальной биографии говорилось:
«С 3 июля 1945 г.— окружной уполномоченный Военно-воздушного отдела СВАГ. До 23 мая 1946 г.— ст. пом. нач. 2-го отделения по промышленным и ремонтным предприятиям Военно-воздушного отдела СВАГ. С 23 мая 1946 г.— ст. пом. нач. 4-го отделения по организационным и оперативно-тактическим вопросам Военно-воздушного отдела СВАГ».
В задачи Военно-воздушного отдела СВАГ и его окружных уполномоченных входила ликвидация люфтваффе и всей принадлежавшей ему инфраструктуры, а также германской авиационной промышленности в советской оккупационной зоне. И 2-е отделение занималось военной авиацией и ее кадрами, а 4-е — заводами и конструкторскими бюро.
Но вскоре после прибытия в Берлин у Г. А. Токаева появились дополнительные обязанности.
О чем во втором донесении полковника Овчинникова генерал-майору Андрееву, датированном 12 ноября 1947 года, было сказано:
«С августа 1945 г. по январь 1946 г. ТОКАЕВ работал в Советской секции Союзного Секретариата, причем в сентябре 1945 г. он был избран секретарем партбюро парторганизации Советской секции Союзного Секретариата».
Сам Г. А. Токаев называл себя первым секретарем советской секции в Союзном Секретариате, согласовывавшем действия союзников в оккупированной Германии, и намекал на то, что был там одним из ближайших помощников главнокомандующего Группы советских оккупационных войск в Германии и главноначальствующего СВАГ маршала Советского Союза Г. К. Жукова.
Престиж Г. А. Токаева в глазах других офицеров СВАГ поднимало и еще одно обстоятельство, о котором докладывал полковник Овчинников:
«В разговорах с товарищами под "строжайшим секретом" заявлял, что он занимается изучением того, как немцами было организовано строительство и усовершенствование авиамоторов реактивного типа».
Собственно, исследования подобного рода входили в прямые обязанности офицеров Военно-воздушного отдела СВАГ, ведь среди задач этого подразделения присутствовал и такой пункт:
«Изучение новейших образцов авиационного вооружения и техники, изучение методов и средств разведывательной службы ВВС Германии, а также приемов оперативно-тактического использования ВВС Германии».
Но, как сообщал начальник политотдела штаба СВАГ, Г. А. Токаев имел особое задание:
«ТОКАЕВ долгое время использовался на специальной работе, связанной с именем немецкого ученого-конструктора ТАНКА и с людьми, его окружающими. Имел широкую связь с немецкими специалистами. Эта связь и работа проходили без контроля со стороны руководства Военного Управления».
«Немецкий "Кондор" летел через Атлантический океан против ветра целые сутки». На фото: авиаконструктор профессор Курт Танк с моделью самолета «Кондор»
Фото: Hartmut Reeh / picture alliance / Getty Images
«Взять курс на Восток»
В то время имя главного конструктора и технического директора германской компании «Фокке-Вульф» профессора Курта Танка было широко известно не только тем, кто имел какое-либо отношение к авиации. Созданный этим авиаконструктором пассажирский самолет FW-200 «Кондор» в 1938 году совершил сенсационный для тех лет беспосадочный перелет из Берлина в Нью-Йорк.
А во время начавшейся в следующем году Второй мировой войны «Кондоры» в варианте дальнего морского разведчика с бомбовым и стрелковым вооружением наносили громадный урон следовавшим через Атлантику транспортным конвоям союзников, наводя на них немецкие подводные лодки и самостоятельно уничтожая идущие отдельно суда. Уменьшить ущерб от FW-200 удалось лишь после включения в состав конвоев авианесущих кораблей с истребителями.
На советско-германском фронте не меньшую ненависть во всех частях РККА, от пехотных до авиационных, вызывало другое детище профессора Танка — разведчик FW-189.
Эти самолеты часами кружили над позициями советских войск, отслеживая все передвижения, корректировали огонь германской артиллерии и наводили на цели пикирующие бомбардировщики люфтваффе. Причем сбить не очень скоростную, но маневренную и хорошо вооруженную «Раму», как называли FW-189 в РККА, было крайне сложно и наземными средствами ПВО, и истребителям.
Запомнились противникам Третьего рейха и истребители FW-190, которые, как и все самолеты этого конструктора, отличались легкостью в управлении, что давало их пилотам немалые преимущества. Курт Танк добивался этой легкости, упорно совершенствуя истребитель и лично, в качестве летчика, испытывая каждый новый вариант машины.
А с 1942 года под руководством профессора Танка велись работы по созданию реактивного истребителя TA-183. Так что в привлечении его к сотрудничеству были заинтересованы авиационные руководители всех стран-победительниц.
Но у британцев, арестовавших Курта Танка в апреле 1945 года, наладить взаимодействие с ним не получалось.
По одной из версий, они интересовались исключительно его готовыми разработками, но не желали предоставить конструктору и его сотрудникам затребованные профессором Танком условия для продолжения работы. Поэтому переведенный на положение интернированного в замке Шаумбург в британской зоне оккупации и пользовавшийся некоторой свободой передвижения Курт Танк скрытно, но настойчиво искал способ сохранения своего конструкторского коллектива.
Подходящий на первый взгляд выход предложил Карл-Хайнц Хиль (Хиель) — в недавнем прошлом лейтенант вермахта, награжденный Немецким крестом в золоте за храбрость на поле боя. Он, как и его отец электрик Герман Хиль, придерживался левых взглядов. Но в отличие от отца — социал-демократа Хиль-младший считал себя коммунистом. Его неприятие капитализма и англо-американских союзников, как позднее рассказывала западногерманской прессе его мать, Аннамария Хиль, особенно усилилось после того, как бывшего лейтенанта, только что вышедшего из госпиталя, где он лечился после ранения, арестовали британские оккупационные власти. Причем, как она утверждала, лишь за то, что подростком Карл-Хайнц, как и очень многие его немецкие сверстники, состоял в юнгфольк — младшей (от 10 до 14 лет) возрастной группе гитлерюгенда.
В лагере интернированных в Вестертимке он развил бурную коммунистическую агитацию, написал соответствующий манифест и, как рассказывала его мать, «побудил некоторых ученых-атомщиков, авиаконструкторов и генштабистов, деливших с ним койку и суп из брюквы, взять курс на Восток». После выхода Хиля-младшего на свободу его план начал приобретать конкретные очертания.
«Прием генерала Куцевалова (на фото — в центре), майора Давиденко и начальника НКВД полковника Лукьянова в здании управления НКВД на Купферграбен был дружелюбным»
Фото: Трошкин / РИА Новости
«Должно было быть проявлено нужное внимание»
Активно содействовал Карл-Хайнцу Хилю бывший оберштурмбаннфюрер СС доктор Рихард (в некоторых источниках — Ричардс или Рихартс) — участник германского «Уранового проекта» по разработке атомного оружия. А вскоре к ним присоединился и профессор Танк, который опасался, что британцы за несговорчивость отдадут его под трибунал как нацистского военного преступника. Ведь авиаконструктор неоднократно награждался при Гитлере и за особые заслуги получил от Национал-социалистической партии, в которой состоял с 1932 года, почетное звание вервиртшафтсфюрера.
Карл-Хайнц Хиль через немецких коммунистов в советской зоне оккупации связался с ответственными товарищами из СВАГ и, как утверждала позднее западногерманская пресса, получил согласие на проведение переговоров:
«4 сентября 1946 года Курт Танк, его помощник Юрген Науманн, Карл-Хайнц Хиль и Атом-Ричардс отправились в Берлин. Прием генерала Куцевалова, майора Давиденко и начальника НКВД полковника Лукьянова в здании управления НКВД на Купферграбен (бывшая резиденция Макса Рейнхардта) был дружелюбным.
Танк передал обширную рукопись с предложениями и требованиями».
В частности, он обещал закончить работу над истребителем TA-183 с характеристиками, превосходящими данные выпускавшегося в конце войны реактивного «Мессершмитт-262». Профессор Танк гарантировал, что его машина будет разгоняться до 970 км/ч, иметь максимальный потолок 15–16 тыс. метров и дальность полета 2400 км. При этом он гарантировал:
«Дата первого полета — через шесть месяцев после того, как будут предоставлены подходящие производственные возможности».
Кроме того, авиаконструктор предлагал проект «дальнемагистрального самолета с высотой полета 17–20 км, скоростью 800–900 км/ч и дальностью полета от 10 000 до 12 000 км». А также новейшие разработки по истребителю со скоростью, превышающей 1000 км/ч.
При этом, правда, Курт Танк поставил достаточно жесткие условия для выполнения этих работ в СССР. Он настаивал, чтобы его сопровождал костяк из лучших сотрудников «Фокке-Вульф» — «около тридцати старых специалистов, готовых эмигрировать вместе с Танком в течение трех недель».
Профессор потребовал, чтобы он и его сотрудники имели жалование на 50–70% выше, чем в «Фокке-Вульф», и получили в СССР жилищные условия, питание и все обеспечение, соответствующие их высокому уровню квалификации.
Затем в течение года к ним должны присоединиться их семьи, и обучение детей должно вестись на немецком языке, а медицинским обслуживанием должны заниматься исключительно немецкие врачи. Не забыл авиаконструктор и о своей летной практике и настаивал на том, чтобы в СССР ему были разрешены полеты на самолетах и планерах.
Как сообщала позднее западногерманская пресса, никаких серьезных возражений ни у начальника Военно-воздушного отдела СВАГ Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации Т. Ф. Куцевалова, ни у остальных советских участников переговоров выдвинутые профессором Танком условия не вызвали:
«Русские были очень заинтересованы. Было предложено, чтобы Танк вылетел в Москву и там подтвердил договоренности "в самых высоких инстанциях"».
Сам генерал Т. Ф. Куцевалов позднее, в марте 1947 года, докладывал об этой встрече главнокомандующему Военно-воздушными силами маршалу авиации К. А. Вершинину и министру авиационной промышленности СССР генерал-лейтенанту технической службы М. В. Хруничеву:
«…Танк является автором не только истребителя Фокке–Вульф "ФВ-190", но и ряда других самолетов; в годы войны он разработал совершенно оригинальный реактивный истребитель Фокке-Вульф "Та-183", который к концу войны был готов к запуску в серию… казалось бы, к столь солидному специалисту должно было быть проявлено нужное внимание; ему была устроена встреча с Заместителем Министра Авиационной Промышленности тов. Лукиным, но дело дальше этого не пошло».
Точнее пошло, но только по довольно неожиданному пути.
«Главное направление в работе было по изъятию фашистского актива»
Фото: Berliner Verlag / Archiv / picture alliance / Getty Images
Полная статья по ссылке
Ссылка
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!