Адвокаты Монтес потом утверждали, что это было положительное влияние, поскольку она фактически спасла жизни многих американских и кубинских солдат.
Таким образом, она может потянуть на всю «кембриджскую пятерку» вместе взятую.В разделе прямых обвинений много тянуло на высшую меру. Бесследно пропали четыре агента РУМО и ЦРУ на Кубе, сведения о которых Монтес передала в Гавану. Она же сообщила о лагере подготовки «контрас» (антисандинистских проамериканских партизан в Никарагуа) в Сальвадоре, которой занимались американские «зеленые береты». Никарагуанцы организовали рейд и разгромили этот лагерь, в ходе чего был убит американский сержант. Это уже не просто шпионаж, а «заговор с целью убийства полномочного лица при исполнении».
Американские контрразведчики и в частности главный «охотник за кротами» Скотт Кармайкл утверждали в суде, что Монтес полностью дискредитировала разведывательную работу США против Кубы за 20 лет. Ее авторитет в кубинских вопросах был столь высок, что в разведсообществе прозвали коллегу Королевой Кубы (альтернативная кличка: La Otra – Другая). РУМО дважды само официально посылало Монтес на Кубу под дипломатическим прикрытием – наблюдать за первым визитом папы Римского на Остров свободы и для специального отчета о состоянии кубинской армии, который и лег в основу доклада о нежелательности прямого военного вторжения.
Количество «обычной» секретной информации, которое за все эти годы Монтес передала в Гавану, не поддается исчислению. Контрразведка и судебное следствие установить все эти детали просто не смогли. И американцы предпочитают технично уходить от прямого ответа на вопрос, передавалась ли эта информация в Москву.
В Вашингтоне называют Ану Монтес феноменом, поскольку такое действительно мало кому удавалось. Правда, идут разговоры о том, что она была не единственным кубинским «кротом» в американской разведке, но это может быть обычной информационной игрой.
Одной из причин, почему эта история не была раскручена как шпионский триллер национального значения, в том, что в США воспринимают как разведку только российскую и китайскую спецслужбы, местами израильскую и иранскую. А к кубинской разведке было такое же снисходительное отношение, как к польской, чехословацкой, болгарской в период ОВД (при этом американцы несколько уважали или, точнее сказать, сильно демонизировали Штази).
То есть эта история – позор и вопиющая некомпетентность огромного количества влиятельных персон.
Другой причиной отсутствия интереса к делу Монтес стала дата ее ареста: 20 сентября 2001 года, когда всё, что не имело отношения к теракту 11 сентября, не считалось важным. Это, кстати, и позволило РУМО избежать тяжелых внутренних разбирательств. Разведсообществу был дан карт-бланш на то, чтобы гоняться за террористами по всему миру, а Монтес разрешили тихо осудить на 25 лет без права переписки (в прямом смысле слова; в течение первых 14 лет заключения ей была запрещена переписка с кем-либо кроме близких родственников).
Белая кость и родная кровьАна Белен Монтес родилась в Германии, на военной базе в Нюрнберге, в семье пуэрториканца Альберто Монтеса, работавшего врачом-психотерапевтом в американской армии. Главный специалист по «делу Аны Монтес» журналист Джим Попкин утверждает, что отец супершпионки был «абьюзером». Насколько это важно для дальнейшей истории – не совсем понятно. Но происхождение семьи важно.
Монтесы – «белые латиносы»: прадедушка Аны родился на Пуэрто-Рико, но происходил из Испании. А в Латинской Америке до сих пор существует сложная расистская система с высчитыванием доли европейской крови. В ряде стран она серьезно влияет на социальный лифт: на вершине всегда стоят прямые потомки испанских переселенцев. Таковы и семейство Кастро на Кубе, и сенатор Рубио в США
Монтес с отличием окончила Университет Вирджинии и международную школу Джона Хопкинса – главную кузницу кадров американской разведки. В Хопкинсе ее и нашла кубинская вербовщица Марта Веласкес, которая сошлась с ней на почве модных тогда левацких убеждений. Молодая Ана Монтес возмущалась отношением США к Кубе и к прочим национально-освободительным движениям в Латинской Америке, но Веласкес по всем канонам вербовки порекомендовала Ане умерить пыл и перестать демонстрировать свои взгляды сокурсникам. Лучше наоборот – стать американской патриоткой, как и вся ее семья.
Практически все члены семьи Монтес в той или иной форме работают на американскую разведывательную систему. Это династия шпионов и контрразведчиков.Ее младший брат Тито – агент ФБР, оперативник (там же работает и его жена). Ее младшая сестра Люси – переводчик и «лингвистический аналитик» бюро. Получила несколько ведомственных наград за раскрытие внедренных агентов и чисто криминальных преступлений, совершенных кубинцами, пуэрториканцами и доминиканцами.
Ана Монтес использовала и ее, и своих братьев для получения информации «в темную». В результате Люси посчитала, что старшая сестра, которая ее на эту работу и устроила, предала не только США и американский народ, но и ее лично, и потому деятельно участвовала в расследовании на стороне ФБР.
Бывший бойфренд Аны Роджер Корнеретто работал в той же группе по Кубе, что и она. Обычно служебные романы в разведке считаются грубым нарушением дисциплины.
Маленькая двухкомнатная квартирка в Кливленд Парк, в которой жила на момент ареста Монтес, принадлежала именно Корнеретто. Своей недвижимости шпионка не имела и за всё время работы на кубинскую разведку получила лишь несколько тысяч долларов на какие-то срочные расходы. Ее мотивы всегда были идеологическими, на чем она настаивала и во время суда, и в двух публичных письмах, которые удалось написать в заключении.
Письма эти весьма колоритны и стали чем-то вроде Библии для сторонников Кубы и левацкого социализма в США,
особенно на Пуэрто-Рико. Сами американцы признают, что на острове сформировалась целая община, считающая Монтес мученицей. И сейчас, когда ближайшие родственники от нее фактически отказались, шпионку готовы принять там, как героиню. Живущая на Пуэрто-Рико двоюродная сестра Монтес Мириам всё это время была единственным членом семьи, кто боролся за ее освобождение.
Кстати, условия освобождения действительно позволяют Монтес уехать на Пуэрто-Рико. Но ей нельзя пользоваться интернетом, встречаться с иностранными агентами и работать в разведке. Последнее требование выглядит абсурдно, но так устроена американская судебная система.
«Королева Кубы» на службе коммунизмаОбычный вопрос, который возникает в таких историях: как и почему Монтес все-таки раскрыли после 17 лет успешной работы?
Схема ее контактов с кубинцами была одновременно и простой, и сложновычисляемой. Дома в шкафу она держала коротковолновое радио, на которое приходили зашифрованные сообщения из Гаваны. Расшифровывала она их с помощью ноутбука, в который была встроена программа дешифровки. В качестве исходного кода (его надо вводить каждый раз для инициирования программы) использовались классические шифроблокноты с пронумерованными страницами. Страницы эти были пропитаны специальным раствором, в результате чего они самоуничтожались после использования.
И это не Голливуд, а суровая разведывательная реальность, в которой традиционных методов никто не отменял.Во время пробежки Монтес заходила в уличные телефоны-автоматы и, используя одноразовые карты, звонила куратору для подтверждения получения послания из Гаваны. Это одно слово, сказанное за одну-две секунды. В зависимости от ситуации оно означало «сообщение принято» или, например, «опасность». Схему эту ФБР смогло понять, установив наружное наблюдение за Монтес.
Сообщения из Гаваны она получала два раза в неделю. Когда же ей самой было необходимо передать полученную информацию, в разных ресторанах Вашингтона она встречалась со своими кураторами. Речь о как бы случайных и мимолетных встречах, когда столкнулись плечами в дверях. Флешек тогда не было, но Монтес копировала информацию на мини-диски, которые легко передать при «моменталке».
По официальной версии, ФБР смогло расшифровать одно из коротковолновых сообщений из Гаваны, благо во Флориде целая система пеленгации для этого выстроена (там же работает и Люси Монтес). Это совпало с подозрениями, что в группе РУМО по Кубе творится что-то неладное, прежде всего стали пропадать агенты.
Это напоминает историю с Олдричем Эймсом, раскрутка которого началась с массовых и немотивированных арестов агентуры в Москве. Но поведение Эймса из-за жадности было демонстративным, а Монтес вела очень скромный образ жизни и на «Ягуаре» прямо у здания ЦРУ не парковалась.
Агенты обыскали квартиру Монтес и Контеретто, в шкафу нашли рацию и шифроблокноты. Это похоже на классический «синдром успешного агента»: за 17 лет Монтес могла утратить бдительность, ведь держать дома шифроблокноты удобно, но противоречит правилам – одного их наличия достаточно для приговора.
Монтес арестовали прямо на рабочем месте в РУМО. Никакой собственной агентурной сети у нее не было, все эти 17 лет она работала одна. Это сказалось на здоровье, Монтес принимала антидепрессанты и неоднократно обращалась к психоаналитику. В РУМО это списывали на перегрузку уникальной специалистки по Кубе – и сами оплачивали психоаналитика.
Дело Монтес, которой сейчас 65 лет, еще ждет своей экранизации. Журналист Попкин настаивает на том, что самое главное в нем – конфликты между Аной Монтес и ее семьей, между отмороженной левачкой и «настоящими американскими патриотами». Но между делом выяснилось, что левая идеология, которая и привела Ану Монтес на этот путь, до сих пор жива. По крайней мере, в латиноамериканском ее изводе. А спусковым механизмом стали те методы политического давления, который США применяют к Кубе и другим странам Латинской Америки. Действие вызвало противодействие – и вызывает его до сих пор.
Давление на Иран вызывает сочувствие к Ирану даже у тех, кто никак не поддерживает радикальный шиизм. Даже внутри США в среде элитных групп возникают очаги брожения. Это, конечно, не массовое явление, но значимое.
Если «кембриджская пятерка», сплошь состоявшая из представителей высших слоев британского общества, была идеологизирована сама по себе – «назло родителям», то в случае с Монтес идеология выросла из оценки реальных действий США. Культ мученицы, который сложился вокруг нее на Кубе и Пуэрто-Рико, конечно, не во всем разумен, но это тоже тенденция, которую нужно иметь в виду.
