Тред №171251

О странной модернизации

Александр Привалов, научный редактор журнала «Эксперт»

Примечательные вещи рассказал министр энергетики Шматко. Выступая на правительственном часе в Государственной думе, он, в частности, сообщил деталь, которой очень не хватало для правильной оценки щедрого шага властей. Неделей раньше обнулены экспортные пошлины на нефть, добываемую на 13 месторождениях Восточной Сибири; в ближайшем будущем обещано распространить льготу и на другие тамошние месторождения. И вот в Думе министр пояснил: «Мы исходим из того, что сто процентов восточносибирской нефти будет отправляться на экспорт». После такого уточнения не могут не начаться вопросы. Не знаю, задавали ли их министру депутаты; похоже, что нет — иначе пресса донесла бы до нас ответы.

Очевидный вопрос: чем же сырая нефть так разительно отличается от круглого леса, что на экспорт кругляка наше правительство всё обещает ввести заградительные пошлины, а на экспорт нефти пошлины обнуляет? Про нефть нам говорят, что власть таким образом стимулирует добычу, — отчего бы точно так же не постимулировать лесозаготовку? И потом, развитие добычи в регионе стимулируют, надо думать, хотя бы отчасти для развития самого региона; но немного найдётся менее развивающих территорию занятий (из числа очень дорогих), чем моментальный вывод за её границу ста процентов качаемой из неё нефти. Ведь жить в тех краях надо бы и ещё кому-то, помимо нефтяников; словом, если гнать всю нефть за кордон, как сказал министр, нулевые пошлины будут заполнять экспортную трубу, почти не оживляя регион и уж точно не останавливая его депопуляцию. А различие в политике лесных и нефтяных пошлин может идти вот откуда: грозя страшно удорожить вывоз кругляка, правительство рассчитывает ещё и на то, что импортёры кинутся инвестировать в нашу лесопереработку, — в случае с нефтью такой расчёт невозможен. Но если мы и вправду собрались модернизироваться, диверсифицировать свою однобокую экономику, не можем же мы всерьёз рассчитывать только на чужие усилия!

Поскольку же сама власть не приводит доводов в пользу своей странной затеи: обнулить пошлины и гнать всю нефть за кордон, — за дело берутся вольные эксперты. Как их почитаешь, оценишь доброту правительства: своим молчанием оно позволяло надеяться, что разумные доводы у него есть. А то эксперты говорят, например, такое: вот вложили бы мы, допустим, уйму денег и построили на Дальнем Востоке несколько НПЗ — и что? Попали бы со своими нефтепродуктами на жутко конкурентный тамошний рынок, и ещё неизвестно, как бы выжили; а по нефти — у нас там и конкурентов-то нет. (Конкуренты по нефти есть везде, где ходят танкеры; а если искать, в чём у нас в АТР нет конкурентов, давайте уж попросту продавать свою территорию — живо расторгуемся!) Или такое говорят: сегодня рентабельность нефтепереработки в разы ниже, чем у экспорта сырой нефти, — и ведь правду говорят. Потому ниже, что мощности допотопные, и ещё потому, что государство не стимулирует переработку сырья; так вместо того, чтобы понемногу отменять первую причину, исправив вторую, мы — ну и так далее.

А самое-то главное: в кои веки наше правительство решилось на фискальное послабление. И кому же облегчают бремя? Нефтяникам… Да-да, я помню: так мы стимулируем околокитайскую нефтедобычу и заполнение будущей трубы. Но разве кроме нефтедобычи нам в отечестве стимулировать некого и нечего? Согласитесь, это странно: говоря одно, делать даже не просто другое, а прямо противоположное. Говорим, что боремся с сырьевой зависимостью, что хотим создавать экономику знаний, но стимулируем нефтяников, а дестимулируем — причём крайне жёстко дестимулируем — все обрабатывающие отрасли, а более всех — предприятия, ставящие на квалифицированный труд. Разумеется, я имею в виду предстоящее повышение налогов на фонд оплаты труда; о нём почти перестали говорить — и зря. «Вопрос решён» — никак не аргумент. Этот вопрос надо перерешить — или уж перестать тешить беса разговорами о модернизации, инновациях и тому подобных небывальщинах.

Будь эпизод с нефтяными пошлинами разовым отклонением от стойко модернизационной практики правительства, ещё бы ладно: бывают ошибки, бывают шаги, непонятные без контекста, который прояснится позже, — всякое бывает. Но вести речь об отклонении тут было бы странно — достаточно обратиться к недавно принятому бюджету на 2010 год. «Эксперт» не раз писал об этом документе, поэтому очень коротко. Конечно, в бюджете предусмотрены некоторые расходы, связанные с модернизацией, но всё-таки: сокращение дефицита достигнуто именно за счёт «модернизационных» статей. Образование получит на 14 млрд рублей меньше, чем в этом году; фундаментальная наука — на 3 млрд меньше (и всего-то 77 млрд!); бюджетный раздел «Национальная экономика» урезан на четверть. Когда думская оппозиция говорила, что «такие задачи, как модернизация экономики и стимулирование экономического роста, в бюджете не решаются и не ставятся», её особо не переубеждали: проголосуют против — и пусть их.

Президент не раз говорил, что модернизация и технологическое обновление производства — это вопрос выживания России в современном мире. Никто, насколько я помню, на такие слова не возражал и не возражает, но они, как мы видим, находятся в явном противоречии с текущей экономической политикой. Простое объяснение такого противоречия есть: что такое повышение пенсий, понимают все — вот на него и находятся деньги; что такое модернизация, не знает ещё никто, людей и компаний, готовых в полную силу впрячься в это дело, покуда почти не видно — вот правительство модернизацию и не двигает… Но это объяснение ничуть не утешает. Противоречие либо надо снимать (правительство могло бы начать, например, с отмены или хотя бы смягчения планов по ЕСН), либо оно скоро снимется само. Как? Очень просто: слово «модернизация» заболтается и перестанет восприниматься вообще — как раньше обратились в прах «перестройка» с «ускорением», а потом и «реформы». Острейшая нужда в модернизации страны, конечно, никуда не денется, но для сколачивания дееспособного модернизационного актива ещё придётся подыскивать новый, не затоптанный термин. А трудностей и без того много.