Горячая пора «миссионера» Тетякова

 

Лейтенант Юрий Тетяков (справа) с сослуживцами у входа в советскую военную миссию связи. 1972 год. Фото из архива автора
Накануне нового 1972 года выпускник факультета войсковой разведки Киевского высшего общевойскового командного училища лейтенант Юрий Тетяков прибыл в Вюнсдорф. Ему предстояло служить в составе советской военной миссии связи в американской зоне оккупации на территории ФРГ.
Лейтенанта представили офицерам разведуправления Группы советских войск в Германии (ГСВГ), которые курировали работу военной миссии. После этого на автомобиле миссии он отправился во Франкфурт-на-Майне.
Состав миссии был небольшой, 14 человек: офицеры, сверхсрочники, сержанты и солдаты-призывники. Возглавлял ее полковник Борис Спивак. Миссия включала две группы: оперативную и технической связи (ТС).

КРУГ ОБЯЗАННОСТЕЙ
Лейтенант Тетяков вошел в состав группы ТС, которая занималась радиоперехватом. На него также возложили обязанности нештатного офицера безопасности, который контролировал работу обслуживающего персонала. И контроль оказался не лишним.
Жизнедеятельность миссии поддерживали два немецких повара и садовник, официантка-итальянка, прачка Мария – гастарбайтер из Югославии и уборщица-пакистанка. Всех их нанимал на работу и увольнял начальник американской секции связи.
Юрий понимал: разведка США сделает все, чтобы иметь своего соглядатая в миссии. Такое уже происходило. В советской военной миссии связи при главнокомандующем Британской рейнской армией обслугу долго возглавляла фрау Люббен, по совместительству агент разведки. Кроме хозяйственных забот, хитрая и оборотистая фрау трижды в день составляла письменные донесения об отсутствующих офицерах и членах их семей на завтраках, обедах и ужинах.
Судя по всему, был агент и в миссии во Франкфурте. Но ему не повезло. Шеф-повар Шредер, с которым у Тетякова сложились не просто служебные, но вполне дружеские отношения, заметил, что уборщица-пакистанка упорно пыталась попасть в жилые помещения членов советской миссии, хотя уборка квартир офицеров не входила в ее обязанности. Пришлось добиться ее увольнения.
Кстати, по подсказке Шредера, было установлено, что в цоколи бытовых электролампочек, поставляемых американцами, вмонтированы микрофоны-передатчики для прослушивания помещений.
Но основной обязанностью лейтенанта Тетякова был радиоперехват. Работе «слухачей», честно говоря, не позавидуешь. Каждодневное многочасовое прослушивание эфира, по восемь-десять часов в сутки. Юрий мониторил три наиболее информативных канала связи. Запись велась круглые сутки. Затем он прослушивал запись и занимался ее переводом.
Тетяков принимал непосредственное участие в составлении специальной картотеки, позволяющей по названиям казарм, позывных частей и соединений, по должностям, воинским званиям и фамилиям абонентов определять принадлежность военнослужащих к конкретным частям в гарнизонах.
Эффективность работы лейтенанта была высокой. Все оценки, которые он получал из Центра за три с половиной года службы, имели грифы «особой важности», «ценная» и «представляющая интерес». И ни одной оценки «НПИ» – «не представляет интереса».
Маяковский в стихотворении «Разговор с фининспектором о поэзии» написал: « Поэзия – та же добыча радия./ В грамм добыча, в годы труды./ Изводишь единого слова ради/ Тысячи тонн словесной руды./ Если слово «поэзия» заменить на «радиоразведку», получится точное описание работы «слухачей». Вот уж воистину в грамм добыча, в годы труды.

РАЗВЕДКА ПОД ОГНЕМ
Кроме всего этого, лейтенант Тетяков выезжал в разведывательные поездки. Как правило, они приходились на выходные дни. Американские и немецкие военнослужащие в выходные отдыхали: в эфире ловить было нечего.
Экипаж состоял из двух офицеров и водителя. Поездки были похожи на рейды разведгрупп в тыл противника. Хотя на дворе стояли мирные 1970-е.
Работе «миссионеров» активно противостояли военнослужащие противника: преследовали, перекрывали пути движения, жестко блокировали, сталкивали с дороги автомобили. Не всегда обходилось без травм.
Впрочем, даже «автомобильное противостояние» было не так страшно, как применение огнестрельного оружия против офицеров миссий.
Конечно же, никому из военных обеих сторон не пришла бы в голову бредовая мысль открыть огонь по «миссионерам», когда те передвигались вне запретных зон. Но целью разведчиков как раз и были эти зоны. Более того, внутри них они старались проникнуть на строго охраняемые объекты: в хранилища и парки боевой техники, на полигоны, на позиции ударных ракетных комплексов.
Что оставалось часовым на объектах? В соответствии с уставом гарнизонной и караульной службы – применить оружие.
Именно так случилось в 1972 году. Экипаж миссии совершал поездку, которая могла закончиться трагически. Возглавлял группу начальник миссии полковник Спивак. Вторым номером в экипаже был лейтенант Тетяков.
Центр интересовали новые танки «Леопард-2», которые, по оперативным данным, поступили на вооружение одного из батальонов Бундесвера. Этот танковый батальон дислоцировался в запретном районе в центральной части американской зоны оккупации. Автомобиль миссии обходными путями подъехал к ограждению военного городка. Затормозили на небольшом пригорке, откуда хорошо просматривался парк боевых машин. Действительно, на территории располагались новенькие «Леопарды».
Не покидая машины, Тетяков произвел фотосъемку. И тут же они увидели, как в их сторону бежит солдат Бундесвера с автоматической винтовкой в руках. Полковник подал команду уезжать. Водитель быстро запустил мотор и дал по газам.
Часовой вскинул винтовку и выстрелил вдогонку автомобилю. Пуля пробила заднее стекло и вылетела в открытое окно боковой двери. Чудом никто не пострадал. Полное осознание трагизма ситуации произошло по возвращении в расположение миссии, когда жены офицеров увидели пулевую пробоину в стекле машины.


КТО ХОЗЯИН НА ДОРОГЕ
Противодействие работе «миссионеров» нередко выливалось в жесткую, а порой и агрессивную деятельность американской контрразведки и вне запретных зон.
В 1974 году экипаж советской миссии в составе майора Николая Пивоварчука и лейтенанта Тетякова совершал поездку по югу Баварии. Спускались по серпантину горной дороги. Позади ехал какой-то американский военный на служебном «кадиллаке». Ничто не предвещало беды.
И вдруг – сильный удар в заднюю часть «опель-рекорда» миссии. Машина пролетает между столбиками ограждения, совершает два оборота, скользит по склону, покрытому толстым слоем мха, и вновь встает на колеса. К счастью, водитель и офицеры были пристегнуты ремнями безопасности, а мох послужил хорошим амортизатором при падении машины на грунт. В результате ни пассажиры, ни автомобиль не пострадали. Что и говорить, в рубашке родились.
Американец был напуган не меньше советских офицеров. Думается, он не питал особой любви к «миссионерам» и решил показать, кто хозяин на дороге. Но явно не ожидал такой развязки. Чем еще можно объяснить его агрессивность? Ведь машина советской военной миссии находилась за пределами запретной зоны и ничего не нарушала.
Спустившись к «опелю», виновник аварии узнал, не пострадали ли офицеры, извинился. Потом автомобильной лебедкой помог вытащить машину «миссионеров» на дорогу.

УНИКАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ
Поездки экипажей, связанные с риском для жизни, объяснялись острой необходимостью получения ценной разведывательной информации о противнике. Именно военным миссиям связи выпала такая уникальная возможность. И другой такой оказии, по сути, не было ни у кого. Располагаясь вполне законно на территории вероятного противника, они являлись самым надежным и точным источником. Имели возможность добывать на месте данные о состоянии войск, их вооружении, образцах новейшей техники, уровне боевой подготовки.
Военные миссии связи выполняли и еще одну важнейшую задачу: осуществляли взаимный контроль за военной ситуацией в соответствующей зоне оккупации. При таком контроле ни одна из сторон не могла скрытно сосредоточить силы для внезапного нападения на противника.
Даже когда значительно вырос потенциал авиационной, радио- и радиотехнической разведки (а в 1960-е годы к ним присоединилась еще и мощная космическая разведка), деятельность миссий связи не ушла в тень.
«Мне особенно запомнились, – вспоминает Юрий Иванович Тетяков, – две совместные поездки с майором Николаем Пивоварчуком в район города Ханау. При этом нас интересовал не сам город, а его окрестности, где располагался военный аэродром.
В первой поездке в один из воскресных дней, когда запрещались полеты военной авиации, удалось заснять авиатехнику батальона армейской авиации 5-го армейского корпуса Сухопутных войск США в Европе. Вертолеты стояли стройными рядами, как на параде. Впереди разведывательные машины OH-58 «Кайова», в центре – вертолеты общего назначения UH-1А «Ирокез», и позади них АН-1G «Хью Кобра» с навесными пусковыми установками НУРС – неуправляемых авиационных ракет.
В следующий раз в этом же районе провели успешную фотосъемку батареи усовершенствованных зенитных управляемых ракет «Хок», которые только начали поступать на вооружение 32-го командования ПВО Сухопутных войск США в Европе».
Круг задач, которыми занимались сотрудники военных миссий, был довольно широк. Экипажи не только выезжали к месту размещения различной техники и вооружений, но и находились в постоянных перемещениях во время учений и маневров. А маневров в Германии проводилось много. Но пожалуй, основными были ежегодные учения НАТО «Рефорджер».
«О сроках проведения учений «Рефорджер», – рассказывает Тетяков, – мы узнавали из данных радиоперехвата и газет. Кроме того, на период учений наша миссия получала от американцев карту временных запретных районов для членов советской миссии связи. Для нас это была жаркая пора. Работали очень активно.
Действовать начинали заранее, выезжали в районы баз хранения американской боевой техники. С прибытием на авиабазы личного состава из США основное внимание уделялось разведке маршрутов выдвижения колонн и обстановки в районах сосредоточения войск. Ежедневно в поездках находилось как минимум два-три наших экипажа. Мне приходилось работать на учениях «Рефорджер-3» в 1972-м и «Рефорджер-5» в 1974 году».
Наши разведчики не оставляли без внимания и другие маневры – такие как «Зима», «Отэм Фордж». Отслеживались и находились под постоянным наблюдением выходы войск на полигоны Берген-Хопс, Зенне-Лагер и другие.

«ГДЕ ХОТЕЛ БЫ ПРОДОЛЖИТЬ СЛУЖБУ?»
Три с половиной года службы лейтенанта Тетякова в ФРГ подходили к завершению. Он получил звание старшего лейтенанта. Его дважды представляли к награждению медалью «За боевые заслуги». В представлении было записано: «За выполнение специальных заданий командования, связанных с риском для жизни». Однако медаль не дали, а вручили грамоту начальника штаба ГСВГ.
Весной 1975 года в миссию приехал начальник разведки ГСВГ генерал-майор Виктор Ходаковский. Старшему лейтенанту Тетякову не часто приходилось встречаться с генералом. И это вполне объяснимо: у Ходаковского в подчинении тысячи сержантов и солдат, сотни офицеров и прапорщиков. До него ли, лейтенанта, высокому начальству. Однако Юрий ошибался: генерал Ходаковский помнил о нем. Он даже знал, что у Тетякова заканчивается служба в миссии. Так и спросил: «Где хотел бы продолжить службу?» Старший лейтенант ответил: «Там, где прикажет Родина». – «А о поступлении в Военно-дипломатическую академию вы не думали? Вскоре я убываю на должность заместителя начальника академии, окажу вам поддержку».
Откровенно говоря, Юрий не ожидал такого предложения. Да еще от самого начальника разведки ГСВГ. Выходит, запомнил генерал их первую встречу.
А случилась она через полгода после его прибытия в миссию. Молодому лейтенанту поручили доставить в разведуправление штаба оперативную почту. Вот тогда и пригласил его к себе генерал Ходаковский. И устроил настоящий экзамен.
Генерал отодвинул шторки, прикрывающие большую карту на стене, предложил взять указку и доложить состав группировки вооруженных сил США в Европе в зоне ответственности миссии. Лейтенант не растерялся, хотя подобную карту видел впервые. Он дал общую характеристику американских сил, потом обозначил пункты дислокации штабов сухопутных войск, ВВС, 5-го и 7-го армейских корпусов, 56-й бригады управляемых ракет «Першинг», 32-го командования противовоздушной обороны. А также аэродромы армейской авиации и аэродромы базирования авиакрыльев 17-й воздушной армии.
Генерал Ходаковский докладом остался доволен. Пригласил присесть, расспросил о разведпоездках, об организации радиоперехвата. Пожал лейтенанту руку и поблагодарил за службу.
Впрочем, Тетяков прекрасно понимал: дело не столько в их первой встрече, хотя она и прошла успешно, сколько в дальнейшей его работе. Все разведывательные донесения, подготовленные с использованием данных радиоперехватов, все информационные доклады и аналитические справки попадали на стол начальнику управления. И он их оценивал по достоинству.
И теперь как признание его успешной работы последовало предложение поступить в Военно-дипломатическую академию. После обучения в академии он будет продолжать службу в Вооруженных силах. В 1992 году уволится в запас. 


Ссылка