**********

Цитата: 753 от 31.08.2023 16:05:23////
Враждебная Польша вообще не заслуживает никакого упоминания её в России, в виде  "невинной"  жертвы со стороны России. 
////

Цитата: 753 от 31.08.2023 16:05:23

 

ЦитатаСкрываясь по лесам и ведя бои, где удавалось, мы продержались до 29 сентября. У нас уже не было боеприпасов. Пушки стали ненужными. Велосипеды были поломаны, большинство лошадей хромало, поэтому их пришлось оставить на месте. Людей убывало тоже с каждым днем. Мы были измучены и голодны. Вечером 29-го мы уничтожили пушки и пулеметы. Я разбил солдат на маленькие группки, чтобы они без потерь смогли вернуться к себе домой.
Мы уже знали, что Красная Армия вошла на территорию Польши. До нас доходили слухи, что наши части ею разоружаются и распускаются по домам.
В ночь с 29 на 30 сентября после молитвы и пения «Роты» мы сердечно распрощались. Момент был торжественный, но печальный и мучительный.
Каждый пошел в свою сторону. Мы знали, что боевые действия для нас в Польше кончились. Тем не менее все отдавали себе отчет в том, что это еще не конец, что война еще продолжается, и наш долг еще не выполнен.
С несколькими уланами я направился на Сокаль, а оттуда во Львов. По дороге встречались советские войска. Они нас не задерживали, и мы продолжали идти спокойно. В пути встречались такие же группки, как наша. Иногда объединялись, иногда только обменивались советами или замечаниями. Местное украинское население относилось к нам весьма враждебно. Его приходилось избегать. Только присутствию Красной Армии мы обязаны тем, что в это время не дошло до крупных погромов или массовой резни поляков.
////
После многих бесед, проведенных с коллегами во Львове, а также с генералами Янушайтисом и Борута-Спеховичем, руководителями тогдашнего только зарождавшегося подпольного движения сопротивления я был послан Янушайтисом курьером в Париж к Сикорскому.
Тогда во Львове находилось больше шести тысяч офицеров. Часть из них должна была перейти границу и влиться в польскую армию во Франции, часть намеревалась остаться в Польше. Необходимо было также определить и выяснить наши отношения с Советскими властями. Кроме того, необходимо было установить постоянную и прочную связь с Парижем и получить деньги на проведение акций в Польше.
Однако наиболее нетерпящим отлагательства вопросом были наши отношения с русскими. Ситуация была неясная и с каждым днем ухудшалась, а урегулировать вопрос можно было только на высшем уровне обоих государств.
Мы вступили в тот период, который для одних стал долгим пеклом плена, для других же порой скитаний, конца которому не было видно.
Собираясь как специальный курьер в Париж к генералу Сикорскому для доклада о положении в Польше и получения инструкций для подпольной работы, я решил, что мне удобнее будет идти вдвоем.
////
Около одиннадцати утра я пошел к военному атташе подполковнику Тадеушу Закшевскому. В атташате ко мне отнеслись недоброжелательно. Не понравилось, что какие-то «курьеры» направляются к генералу Сикорскому. Зачем ехать к Сикорскому, когда здесь на месте находятся все самые высокие военные и гражданские власти? Мою поездку во Францию они сочли совершенно ненужной. Хотели, чтобы я им все доложил, а они, если сочтут необходимым, передадут это сообщение верховному командованию сами. Я ответил, что имею приказ все передать лично верховному главнокомандующему и как человек военный должен этот приказ выполнить. Мой собеседник, офицер в гражданском костюме вспылил и начал поучать меня кто здесь наивысшая власть и кто может приказывать.
////
Около Кут нас задержала милиция, состоявшая тогда главным образом из украинских юношей в гражданской одежде, с красными повязками на левом рукаве и с винтовками. Нас отвели на пост, помещавшийся в одном из домов у рынка. На первом этаже в дежурной комнате на лавках около стен сидели милиционеры, выглядевшие так же, как и те, что нас задержали. В руках винтовки, а у некоторых были даже примкнуты штыки. За столом на лавке сидел «старшина милиции», человек пожилого возраста, рядом его помощник, лет двадцати с небольшим, а с другой стороны, кажется, лейтенант Красной Армии. Мы предстали перед ними. Старшина, хорошо владеющий польским языком, спросил нас, кто мы. Я ответил, что являюсь студентом, а Богданович инженером. Предъявили свои паспорта. Документы у нас были в порядке. Затем он спросил, зачем мы сюда приехали. Мы отвечали, что начали торговать коврами, а Куты славятся их производством. Поэтому приехали сюда, чтобы закупить партию ковров для Львова. Нашим ответом очень заинтересовался помощник начальника, родители которого, как оказалось позже, имели в Кутах большой магазин ковров. Он расспрашивал нас, знаем ли, где их искать, а затем дал адреса нескольких магазинов, после чего мы уже без всяких трудностей получили разрешение на двухдневное пребывание в Кутах.
....
Мы онемели. Поняли, речь идет о наших спутниках. Именно подхорунжий Бончковский должен был выдавать себя за сына крестьянина. Однако вида не подали, проявив полное безразличие. Через минуту Богданович все же спросил:
— Ну и что делают с такими задержанными?
— Их машинами отвозят в Колымыю, а оттуда во Львов.
Все было ясно. Но очень хотелось надеяться им как-нибудь удастся сбежать. Мы пошли спать, а в пять утра были уже на ногах. Хотели разузнать, когда и как их повезут. Но наши намерения оказались невыполнимыми.
Надо было думать о своем переходе. Мы бродили по городу и его окрестностям. Несколько раз нас задерживали, но выданные нам пропуска всюду открывали путь. О переходе границы около города Куты не могло быть и речи. Вдоль всей границы было полно пограничных застав. Через каждые пятнадцать минут проходил патруль. Пройти к самой пограничной полосе было делом не простым, милиционеры задерживали всех, неизвестных им лиц.
///
Жизнь в Бухаресте была совершенно иной, чем в Черновицах, и уж совсем далекой от той, что оставил во Львове. В Бухаресте все развлекались, все безумствовали. Отели, рестораны, кафе были переполнены. Дансинги действовали, как обычно, бридж процветал, как в лучшие времена. Вечерами разодетые дамы и не менее элегантные мужчины собирались в залах ресторанов, где веселились и пили. Наши пани, жены сановников, как гражданских, так и военных, развлекались во всех кафе и множестве дансингов, Все в бриллиантах, разряженные, напомаженные, с декольте до пояса спереди и сзади, они млели в объятиях партнеров, главным образом, офицеров румынской армии. Множество алкоголя и новое, неизвестное окружение порождали раскованность. Все вокруг плясало, веселилось и упивалось, словно ничего не произошло, словно эти люди приехали сюда на летний отдых только для того, чтобы веселиться, веселиться и еще раз веселиться, до умопомрачения.
С работой на общее дело здесь все выглядело иначе, чем в Черновицах. Среди польских эмигрантов царили групповщина и сектантство. Каждый думал только о себе, друга считал врагом, подлежащим уничтожению. Сплетни и клевета возникали постоянно и служили орудием борьбы. Посольство, консульство и военный атташе действовали каждый сам по себе. Всюду царило самоуправление, процветала протекция.
Картина была бы односторонней, если бы я видел одно это. Встречались люди, готовые к самопожертвованию, полные энтузиазма, рвущиеся в бой, желавшие любым способом пробраться во Францию, чтобы стать в ряды бойцов, а не прозябать в праздности. Но это были, главным образом, люди неизвестные, называемые обычно «низы», а не руководство, занимавшее высокие и почетные должности.
Получив документы на себя и на автомобиль, я пошел к военному атташе доложить о своем отъезде. Показав документы, попросил дать мне направление прямо в Париж. На этот раз препятствий мне не чинили. Подполковник Закшевский дал направление к начальнику штаба верховного командования полковнику Кендзеру.

Попрощавшись со знакомыми, 19 ноября 1939 года мы вместе со Стефаном Богдановичем и каким-то господином, не помню фамилии и двумя дамами: Геленой Новосельской и Яниной Бжеской, сели в автомобиль. Дамы были представительницами именно той немногочисленной группы женщин, которые желали работать на общее дело и переносить все трудности. Обе были очень милые, симпатичные, полные энтузиазма. С первого дня своего пребывания в Бухаресте им опротивел этот большой город и они хотели, как любой честный поляк, выполнять свой долг до конца.

/////

ЦитатаМы находились уже в Румынии.
.....
Перед военными властями всякие уловки были напрасны.

Пользы никакой, а повредить, пожалуй, могли. Поэтому мы без обиняков рассказали, что идем из Польши и держим курс на Черновицы, а по дороге хотели завернуть в Хлибоки. Поместье и его хозяева были хорошо известны в окрестностях. Нас отвели в какой-то стоящий в стороне домик, где размещались румынские офицеры. Приняли нас вежливо. Уже привыкли к таким путешественникам, как мы. Разговор проходил без затруднений, так как один из них хорошо владел французским, а этот язык неплохо знал Богданович. Я же мог объясниться на русском языке, которым сносно владели несколько румынских офицеров. Составили протокол нашего допроса и заявили, что обязаны направить нас в полк, имеют такой приказ. Они предупредили, что мы не являемся арестованными, но в связи с объявленным чрезвычайным положением они должны задерживать каждого иностранца и направлять его на допрос.
...
На следующий день нас отвели в префектуру. Здесь состоялся еще один допрос. Никакой другой вины, кроме нелегального перехода границы, нам не вменялось. Инженера Богдановича освободили сразу, поскольку у него имелась румынская виза, мне же заявили, что до суда, как и все, нелегально переходящие границу, буду содержаться в тюрьме. Ничего не поделаешь.

ЦитатаИ — ещё один крайне интересный факт. Первой инициативу введения частей Красной Армии на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины поддерживает… Франция! Посол  Франции в СССР Поль Наджиар выразился однозначно:
«…На Западе отдают должное мудрости советского правительства, сумевшего найти неуязвимое решение вопроса о Западной Украине и Западной Белоруссии и воздержавшегося от присоединения территорий, заселенных преимущественно поляками …»
Как неудобно-то получилось…
тут

• +0.22 / 8

Цитата: 753 от 31.08.2023 16:05:23На мой взгляд, ....
Третий момент, есть путеводители по Смоленску и его району выпущенному до войны.  Там нет никакого полигона НКВД рядом с шоссе, деревнями, ЖД дорогой , древними курганами (некоторые из которых находятся всего в 50 метрах от места расстрела поляков) , мест для туристов и отдыха детей.

Цитата: 753 от 31.08.2023 16:05:23

 

• -0.12 / 6

Цитата: Keperveem от 26.09.2023 21:07:35Простите, а Вы вообще, в своём уме, заявляя столь бесподобнейшую глупость?
Специальный полигон НКВД для захоронения расстрелянных/репрессированных – совершенно секретный и охраняемый объект. И его, видите ли, "нет на путеводителе".
А те, кто поставил данному безумцу положительный отзыв - вы, случайно, не из одной с ним палаты?

Цитата: Keperveem от 26.09.2023 21:07:35

 

• +0.07 / 4

Цитата: 753 от 27.09.2023 19:00:44Секретный "объект" с расстрельным полигоном рядом,  где живут и работают тысячи мирных людей ?  Серьёзно ?  
Вообще то эту байку  вытащил на свет эсэсовец Бутс во время раскопок могил. Надо же было, как то объяснить  работу  НКВД в глазах западной общественности.  Дача для отдыха превратилась в полигон с секретным объектом, лес был огорожен. Где там могилы репрессированных, не можете нам подсказать ? Они в одном месте с поляками лежат или рядом ? 
Притянули за уши репрессии, взяли со слов эсэсовцев на веру себе всё, что они сказали, и, что, совесть у вас спокойная после этого ? 
Спите хорошо ?

Цитата: 753 от 27.09.2023 19:00:44

 

• -0.14 / 7

Цитата: Keperveem от 27.09.2023 23:55:21Кто Вам дал право распространять лживые фейки, искажать историю России и глумиться над памятью невинных жертв, уничтоженных в годы сталинского террора?
Рот свой закройте, мерзавец. Ваши гнусные выдумки даже обсуждать не стоит. Да и почитал я, как вас тут пинали, фейкомёта убогого. Без меня справились.

Читайте, где там "могилы репрессированных". И попробуйте только вякнуть о "притянутых за уши репрессиях".

Цитата: Keperveem от 27.09.2023 23:55:21

 

• +0.08 / 3