Призраки завтра. Армия трансгендеров. Часть 2

2. Кодирование

Они все прошли через руки психологов, но никто из них на связывает свой поход к психологу с «чудесным» превращением из девочки в мальчика или наоборот. Психологи разные. Самые молодые (школьники старших классов) пообщались со школьным психологом. Постарше общались с семейными психологами или с психотерапевтами, чтобы избавиться от длительной дипрессии (очень типичное состояние местной молодёжи после ковида) или от алкогольной зависимости. Я просматривал документы по тем, с кем говорил, и поражался широкому спектру психологов, работающих на лгбт. Чтобы было понятно, вот кусок типичного разговора на эту тему.
- А как ты обнаружил, что ты – девочка?
- Просто проснулась утром, подошла к зеркалу, посмотрела на своё лицо и поняла, что оно – не моё.
- Но до этого 23 года жил мальчиком – и ничего, лицо не тревожило?
- Нет, ты ничего не понимаешь. В каждом спит трансгендер. И в тебе тоже. Просто иногда он неожиданно просыпается.
- Оно само просыпается?
- Само. Я в тот день пошла, купила косметику, платье, туфли, вернулась домой, нанесла макияж, собрала волосы в хвост, погладела в зеркало снова и поняла, что это – моё лицо. Моё настоящее лицо.
- И как, ты стал счастливее? Жить стало лучше?
- Ты не понимаешь. Я обрёла своё истинное лицо. С истинным лицом жить легче. У меня пропали многие проблемы в общении с людьми, прошла дипрессия. Я живу полной жизнью.
- А тебе помогли стать девочкой?
- Нет, никто не помогал. Я сама, это идёт изнутри тебя, настолько естественно, что всё происходит само собой.

Ладно, через некоторое время попробовал зайти с другой стороны...
- Слушай, у меня проблемы с женой, не посоветуешь психолога для консультации?
- Да, могу, я знаю тут одну службу семейных психологов. Очень хорошие специалисты.
- А сам к ним уже ходил?
- Да, и мне реально помогли. Очень терпеливо меня выслушали раз, потом второй. Потом пересказали мне, что я говорила, но с некоторыми поправками и комментариями. Это у них метода такая. Я к ним потом ещё приходила на несколько сенасов. Реально помогают.

У многих из них одна и та же трактория: левое протестное движение, общение с «друзьями», поход к рекомендованному психологу. Через 4-6 недель после последнего сеанса у психолога – раз, проснулась утром и поняла, что она – мальчик. Или он проснулся и понял, что он – девочка. Перекидывание происходит резко, непредсказуемо и быстро – за 1 день. Особый случай составляют школьные психологи. Те работают со школьниками, минуя фазу левого протестного движения, сразу поставляя трансов прямо со школьной скамьи. И это наводит на самые грустные размышления... Берегите своих детей, дорогие мои американские комрады, не пускайте их ни к каким психологам, мой вам совет...

Если разговаривать с трансами на любые темы, кроме лбгт, то вы можете неожиданно обнаружить очень даже умненьких и продвинутых молодых людей. Из тех, с кем мне довелось пообщаться лично, больше половины осилил оба тома «Капитала» Маркса (я, в своё время, еле осили первый том, потому иногда «плыл» в разговорах с ними), выдают очень трезвые и резонные суждения об экономической ситуации в США, о мигрантах, генно-модифицированных продуктах питания, и т.д и т.п. Но, как только затрагивалась тема трансгендеров, сразу пропадало всякое мышление (не только критическое) и возникала стена из аксиом.

Это моё истинное лицо, а прошлое – это неправильное лицо.
Я счастлива, потому что жить с истинным лицом – легко и просто.
Нас все вокруг ненавидят, потому что мы – прогрессивные, а толпа – отсталая и тупая.
Нас ненавидят и хотят убить правые, ультра-парвые, полиция, религиозные фанатики, и много кто ещё. Нас прессует правительство, за нами следит фэбээр. И даже здесь, в нашем прогрессивном квартале, мы не может себя чувствовать в полной безопасности.
Мы – белые и пушистые, мы помогаем людям открывать их истинные лица. Мы никого не трогаем. Про нас всё врут, чтобы натравить на нас толпу.
Даже родители нас не понимают и не принимают. Мы готовы уйти из семьи, потому что жить со своим настоящим лицом – важнее. Если семья меня отвергает, то наш народ (our people – типичная фраза трансов про своих) становится моей семьёй.

Всё это настолько напоминало мне общение с членами секты иеговистов в далёкие 90-е (особенно тезисы про семью и готовность променят семью на секту), что я решил оборатиться за консультацией к профессиональному психологу. Но не из США.

3. Консультация специалиста.

- Главный вопрос – то, с чем я столкнулся, это какое-то новое нейро-лингвистическое программирование (НЛП)? Или я ошибаюсь и они реальные трансгендеры? (на начало разговора я был знаком только с НЛП, потому и упомянул его).

- Ты врав и неправ. Прав в том, что это – однозначное кодирование. У нас в клинике есть несколько пациентов этого типа, которых родители вывезли из США. У всех такая же ситуация, как ты описал, словно все сделаны под копирку. Думаю, что речь идёт о некоторой универсальной методике психологического кодирования. Неправ в том, что НЛП тут и рядом не стояло. Тут метод основан на глубоком вмешательстве в подсознательную часть психики. Ну представь, что надо сделать, чтобы перключить тумблер «мальчик-девочка». Наше понимание собственного пола формируется, пока мы ещё лежим в пелёнках и пускаем пузыри из слюней. А они его переключают на раз-два. И главное – вмешательство в подсознание мы не осознаём. По определению. Плэтому они и не связывают свои чудесные прозрения с посещением психолога.

- А страх перед полицией и правыми – это результат такого переключения?

- Думаю, что нет. Это самостоятельный элемент кода. Залезая с подсознание, опытный психолог может идентифицировать фобии, сидящие в глубинах нашей неосознаваемой части психики. Мы все чего-то боимсся – темноты, замкнутого пространства, собак, пауков. Они просто привязывают образ полицейского или условного человека из толпы к такой фобии.

- Может ли неспециалист провести кодирование?

- Это исключено. Как минимум, кодирующий должен иметь знания по основам психологии и психоанализа, владеть методикой, которую вряд ли преподают кому попало. Так что здесь – однозначная работа профессионалов.

- При кодировании менется всё подсознание или только его часть?

- Меняется только малая часть, над которой работает специалист. БОльшая часть остаётся здоровой. Там могут жить воспоминания детства, образы родителей. Образы родителей – очень сильный элемент нашей психики, поэтому и стараются внушить этим людям отвращение к семье, родителям. Ведь родители потенциально могут разрушить код, опираясь на здоровые части психики.

- Получается, что родители могут раскодировать трансгендера?

- Теоретически – да. Но лучше не пробовать без помощи специалиста. Мы столкнулись с тем, что при снятии кодировки наши паценты впадают в сильнейшую дипрессию и начинают попытки суицида. Тут надо работать аккуратно, в том числе, с грамотным использованием медикаментозных средств, антидипрессантов, под присмотром профессионала. Я не рекомендую пытаться раскодировать их самостоятельно – однозначно всё закончится суицидом. Луше всего раскодировать может, конечно, тот, кто закодировал конкретного человека. Он знает все использованные образы, что к чему привязывал. Мы работаем общими методами, перебирая образ за образом, привлекаем родтелей, поэтому результаты получаем медленно. Уходит год или два на раскодирование.

- Не является ли суицид элементом кодирования?

- Не рискну утверждать наверняка, нужна статистика на основе сотен или тысяч случаев, но во всех случаях, с которыми мне приходилось иметь дело, раскодирование приводит к попыткам суицида. Можно предположить, что это – элемент кодирования. Этакая кнопка для самоуничтожения. Но повторю – наверняка утверждать не могу. Пока что.

- Как активируется код? Они ведь не становятся трансами прямо на следующий день после сеанса у психолога.

- Это просто. Методы социалного инженерига. У них у каждого есть свой символ для активации. Это может быть рисунок на стикере в вагоне метро. Или графити. Или мелодия, которая звучит в рекламе. Да даже запахи могут работать как активаторы. Нормальные люди такие вещи пропускают мимо сознания, и закодированные – тоже, но их подсознание улавливает символ и однозначно срабатывает на него. Поэтому и активация получается такой неожиданной.

- Можно ли закодировать много человек сразу, скажем, трансляцией сеансов по телику?

- Это исключено. Для кодирования нужно сначала выяснить структуру подсознания человека, найти там нужные образы и фобии. А это требует работы один на один. Поэтому кодирование – только в тихих кабинетах на приёме у специалиста.

- Есть ли какие-то индивидуальные черты характера, которые могут помешать кодированию?

- Помешать кодированию можно, только если грамотно (поверь – очень грамотно) обманывать психолога во время сенсов. Врать ему про своё подсознание, про воспоминания детства и т.п. Но это надо делать с предваритьльной подготовкой, создать себе цельный сегмент мнимых, но правильно согласованных воспоминаний из детства и вбивать их в свою память насильным внушением. Это очень непростая работа, требующая, прежде всего, много времени. В общем случае, мы все беззащитны перед такими методиками. И при кодировании специалисты могут опираться на то, что мы считаем талантом, положительными чертами харатера. Например, если мальчик имеет талант актёра, склонен к перевоплощению, играл или играет в театре пусть даже любительском, то это – самая удобная опрора для кодирования и превращения в девочку. Или если девочка склонна заботиться о младших, опекать их (что обычно ассоциируется с функциями отца в семье), то эти качества могут служить базой для перекодирования её в мальчика.

- Большинство из них курит марихуану. Это – тоже часть кода?

- Думаю, что нет. Побочный эффект. Ну представь жизнь человека, у которого в мозге – постоянный конфликт между злоровой и закодированной частфми психики. Если трансгентер уже на гормональной терапии (мой комментарий – их почти сразу после «переключения» сажают на гормональную терапию, максимум – через неделю или две), то к этому добавляется дикий коктейль гормонов в крови. Скажем, если мальчик принимает женские гормоны, то они работают в противоположную сторону по сравнению с адреналином и мужскими гормонами, которые автоматически вырабатываются у нас под действием страха. Так что марихуана – не самое большое зло, а способ не сойти с ума и быстро закончить жизнь суицидом.

- Тогда что есть самое большое зло для таких людей?

- Пожалуй, гормональная терапия, сексуальные отношения в их новом статусе, и хирургия. Если идти по возрастающей. Гормональная терапия разрушает организм на физическом уровне. После 6-9 месяцев такой терапии можно забыть про репродуктивные функции, детей у них наверняка не будет. Плюс пострадает печень, возможно, ещё какие-то органы, в зависимости от индивидуальных особеностей. Сексуальные отношения в новом статусе – ещё один элемент закрепления кода. Но если, скажем, девочка не склонна по генетике и подсознательным позициям к гомосексуальным отношениям, то для неё такие отношения будут психологической травмой. Про хирургию комментировать не буду – и так всё понятно.

- После раскодирования, такие люди снова могут стать нормальными?

- Что значит нормальными? Девочка снова будет ощущать себя девочкой. Мальчик снова будет ощущать себя мальчиком. Но в прежнее состояние они не вернутся никогда. При раскодировании мы не блокируем их воспоминания. Поэтому, если, скажем, были однополые контакты в закодированном состоянии, они будут их помнить. Это – глубокая психологическая травма на всю оставшуюся жизнь. К этому надо добавить разрушение на физическом уровне гормональной терапией. Такие люди смогут работать, жить среди обычных людей, но у них всю оставшуюся жизнь будут проблемы со здоровьем и психикой. Периодически им будет нужна помощь психиатра и даже медикаментозное лечение при обострениях.

- В общем, после кодирования получаются искалеченные физически и психически люди?

- Да, совершенно верно.