Прошу спецов по мирному атому прокомментировать:
http://www.expert.ru…chnosfera/Тщательно обезвреженная техносфераИрик Имамутдинов, специальный корреспондент журнала «Эксперт»
Николай Андреевич Махутов, член-корреспондент Российской академии наук, председатель Межгосударственного научного совета по чрезвычайным ситуациям стран СНГ, член научно-технических советов МЧС России, ОАО «Газпром», Ростехнадзора. Области научных интересов — конструкционная прочность, техногенная безопасность, механика разрушения, надежность, остаточный ресурс в условиях штатных, аварийных и катастрофических ситуаций. Полученные им результаты использованы при решении практических задач прочности и ресурса ряда потенциально опасных объектов, включая атомные реакторы, паровые турбины, а также термоядерные установки, ракетно-космические системы, летательные аппараты, объекты оборонного комплекса. Николай Махутов был председателем и членом комиссий по анализу разрушений и катастроф на многих технологических объектах (Чернобыль, магистральные трубопроводы в Уфе и Арзамасе, ракетно-космические комплексы, АЭС, Саяно-Шушенская ГЭС).
— Думаю, что те же атомщики смотрели на вас свысока: дескать, что тут понимают люди не из Средмаша?— Вы не правы, свысока не смотрели, поскольку прочность, ресурс, высокотемпературная прочность являлись доминирующими в технологической повестке дня. Приведу пример. Мы проводили исследование перед пуском финской станции Ловиза. Конструкция нашего реактора кардинально отличалась, к примеру, от американской, причем тем, что во время работы нейтроны активно начинают бомбардировать стенку реактора. Финны опасались этих высоких потоков и ухудшения свойств металла, и они предложили ухудшить теплофизические и нейтронно-физические параметры реактора, поменяв часть топливных сборок на холостые кассеты, которые не будут сами излучать, а примут на себя часть излучения. Чтобы провести измерения, наш институт установил тысячи датчиков и в активной зоне, и на трубопроводах. И финнов в конце концов удовлетворили с точки зрения надежности. То же мы проделали, запуская головной образец реактора ВВЭР-1000 на пятом блоке болгарской АЭС «Козлодуй». Наш институт в ходе предпусковых испытаний установил тысячи датчиков, состоявших из микронных проводков, мы выпустили целый том по измерениям и знали, не по расчетам, чем реактор дышит. Мы разработали эти датчики и научились их приваривать внутри корпуса реактора, сотни километров проводочков проложили. Нужно, чтобы погрешность этих датчиков была невелика, чтобы они в нейтронном потоке, в горячей воде, в радиации могли работать, в реакторе продержались три-пять-семь лет, чтобы снять все характеристики. И в Финляндии, и в Болгарии американцы, немцы, японцы приходили и смотрели, что мы делаем, и говорили: мы не такая богатая страна, чтобы суметь поставить такие исследования. Сегодня эта культура и у нас в основном утеряна, но считать, что достаточно создать компьютерную, математическую модель того же реактора и можно просчитать любые режимы работы потенциально опасного объекта — глубочайшее и опаснейшее заблуждение. Натурные испытания будут необходимы всегда.
— Не были ли избыточными такие измерения? Американская атомная энергетика изрядно старая и все же достаточно надежная.— У них получилось все-таки попроще, чем у нас. Американцы изначально крупные заводы и атомные станции ставили на берегах рек и озер.
— Чтобы судами подвезти оборудование?— Чтобы судами подвезти. А мы вынуждены возить по железной дороге. Поэтому они, когда изготавливали реактор, могли размеры реактора и, соответственно, расстояние между активной зоной и стенкой реактора запроектировать существенно большими, чем у нас. А у нас получалось так: диаметр реактора как был пять метров, так он и остался, независимо от того, делаем мы ВВЭР-210, 440 или тысячник, а ведь мощность их различается в три-пять раз, тут, хочешь не хочешь, приходится проводить исследования и испытания более тщательно и материалы разрабатывать другие, очень сложные. Требования к мощности растут, а железная дорога остается все та же.
— Тогда непрофессиональное, в лоб, сравнение технических характеристик, параметров надежности с американцами обидно для наших разработчиков.— Те же американцы говорили: плевать нам на радиацию, мы возьмем и поставим стенку реактора подальше от активной зоны, и сталь охрупчиваться от воздействия нейтронов будет меньше. Поэтому мы возьмем обычную сталь, возьмем обычный пресс и все это сделаем дешево. А у нас так не получалось. Вот есть распространенное мнение, что американский шаттл и «Буран-Энергия» — это примерно одно и то же. На самом деле это совершенно разные вещи. Скажем, у них полезная нагрузка машины 18 тонн, а на нашем-то 100. Это совсем другие научные, конструкторские, промышленные задачи. Поэтому странно слышать, что, дескать, передрали у американцев опять. Что касается авиационной, атомной и подводной техники, то накануне краха Советского Союза мы обгоняли американцев по ключевым направлениям на 10–15 лет. Скажем, мировые рекорды подводных лодок по скорости до сих пор принадлежат нам.