Спецслужбы
1,439,742
8,569
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 16 авг 2024 09:01:22 |
Легально о нелегальном - Российская газета
новая дискуссия Статья 344
Вернувшиеся на Родину разведчики-нелегалы Анна и Артем Дульцевы рассказали о работе в "особых" условиях
Семья Дульцевых наконец-то дома. Первое подробнейшее интервью - "Российской газете". Автор материала - крайний слева. Фото: "Российская газета"
На встречу с ними "Российская газета" получила добро от директора Службы внешней разведки РФ Сергея Евгеньевича Нарышкина, за что ему мы искренне благодарны.
Вот почти полный текст этой беседы.
Скажите, в паре нелегалов всегда есть старший, и обычно это мужчина. А кто старший у вас?
Аня: Мы всегда рядом и всегда вместе.
Артем: Последнее слово всегда за мной, я старший и я заканчивал фразу словами: "Это так, любовь моя" (обращается к жене по-испански). В подавляющем большинстве случаев решения, которые приходится принимать так или иначе затрагивают всю нашу семью. Поэтому главный у нас консенсус. Успехи общие, но ответственность за вероятные неудачи неизбежно на главе семьи (Аня молчаливо улыбается).
Вопрос простой и сложный: какие чувства испытываете, вернувшись на Родину?
Артем: Чувство благодарности руководству страны и Службы.
Аня: Чувство безграничной радости, главным образом за детей, за то, что в конце концов наша семья снова вместе и мы дома.
Верили в возвращение?
Артем: Все эти 19 месяцев мы ни на минуту не сомневались, что Родина нас не забыла. Верили, что делалось все возможное, чтобы мы с детьми вернулись домой.
Аня: Во время всего нашего заключения мы знали, что за нами наша Служба, наша страна.
Фото: Гавриил Григоров/ РИА Новости
Давайте вернемся к истокам. Вы ведь не сразу пришли в нелегальную разведку? Откуда вы родом и какая профессия значится в ваших дипломах?
Аня: Диплом филолога получила в моем Нижнем Новгороде.
Артем: У меня техническое образование, инженер. Сам из Башкортостана, а учился поближе к Екатеринбургу.
Но, насколько понимаю, вы же учились и там, в Аргентине?
Артем: Многое было завязано на получении образования. Для следующего шага был нужен сертификат о среднем образовании, и мы его получили. Я учился в вечерней школе, сдавал экзамены. А потом был известный университет, у которого есть филиалы в самых разных странах мира. Но, замечу, сертификат о среднем образовании нам не потребовался.
За все это время мы не сомневались, что Родина нас не забыла. Знали, что за нами наша Служба, наша страна
Кто-нибудь из ваших собратьев по редкой профессии работал с вами до отъезда, помогал?
Аня: Мне тогда очень помогал Юрий Анатольевич Шевченко.
Будущий Герой России, ныне, увы, покойный.
Аня: В Москве у меня были курсы дизайна, и Юрий Анатольевич, как архитектор, художник, столько мне дал, так подготовил. Ведь там я была дизайнером.
Артем, а чем занимались в Аргентине вы?
Артем: Бизнесом, связанным с IT-стартапом.
Стартап - неконкретное, несколько расплывчатое понятие, которому можно придать разный смысл.
Артем: Ну и хорошо.
Гражданами какой страны вы были?
Артем: Мы были гражданами Аргентины с ее настоящими паспортами.
По каким направлениям вы работали в "особых условиях"?
Артем: По всем направлениям.
Можно ли вкратце рассказать о вашей работе, хотя бы в общих чертах?
Артем: Сутью нашей работы является служба Родине. А конкретнее об этом мы не сможем рассказывать еще многие годы.
Аня, в Аргентине у вас родились двое детей. Не боялись, что при родах закричите по-русски?
Аня: Не боялась. Артем был со мною рядом, и никакого испуга. Было легко благодаря современным методам медицины. Я лежала в клинике, где были хорошие доктора и акушерки. Если бы вдруг что-то и выкрикнула на русском, то вряд ли это восприняли бы как чужую речь. Мама на всех языках звучит почти одинаково. Некоторые представляют это все по-другому.
Почему вы назвали детей Софией и Даниилом? Для того чтобы потом им было легче общаться со своими в нашей российской действительности?
Аня: У меня были несколько иные планы. Думала, что дети продолжат нашу профессию. Имена в немецком стиле очень подходили к нашей немецкой фамилии.
Скажите, а как вы работали, когда вынашивали детей? Не работали же беременной?
Аня: В нашей работе нет перерывов. Я тогда даже сдавала экзамены, училась в европейском университете и в аргентинском институте. Сдавала экзамены беременной. Мужа в тот момент не было в Аргентине. Я ходила в университет вместе с ребеночком, отдавала Софию преподавательнице, а сама отвечала экзаменатору.
Спецслужбы третьих стран считают, что мы объехали как минимум все страны Евросоюза. Во многих государствах ЕС пытаются найти что-то с нами связанное. Что ж, пусть ищут во всех странах. И за пределами Евросоюза тоже
Если правильно понимаю, вы прожили в Аргентине довольно долго. Какие воспоминания об этой далекой стране?
Аня: Когда долго живешь в стране, она становится тебе ближе, понятней. И Аргентина останется для нас страной особой. Здесь родились наши дети.
Жили там тихо, неприметно. Снимали домик. Фото: Вести
Артем: Есть любовь к стране. Буду следить за Аргентиной внимательнее, больше, чем за другими странами.
Скучаете по Буэнос-Айресу?
Аня: Да. Если сравнивать с Европой.
Артем: Здесь прожиты важные годы жизни.
Потом вы перебрались в Словению. Но зачем? Любляна - маленький городок, да и скучноватый.
Артем: Так было нужно.
В каких странах приходилось бывать кроме двух упомянутых?
Артем: Можем сказать, что мы много ездили по Аргентине и Словении. Спецслужбы третьих стран считают, что мы объехали как минимум все страны Евросоюза. Во многих государствах ЕС пытаются найти что-то с нами связанное. Что ж, пусть ищут во всех странах. И за пределами Евросоюза в том числе.
Паспорта подлинные. Их обладатели были настоящими аргентинцами. Фото: Вести
Как вас арестовали?
Артем: Ворвались с двух сторон: одна группа в дверь, вторая разбила стекло и проникла в квартиру. Это был серьезный силовой захват. Может, они надеялись, что застанут нас за каким-то важным делом, возьмут с поличным. Возможно, думали, что мы ведем какой-то сеанс. Ничего такого. Я работал за компьютером.
И все это на глазах у детей?
Аня: Обычно они уходили в школу к 8.30, а в этот день отправились туда к 7.30. К нам пришли к 9.00. Полагаю, для захвата выбрали точно назначенное время. Решение о нашем аресте было принято не только спецслужбами, оно стало решением политического руководства страны. Конечно, с подсказки англосаксов. Англичане в подобных случаях ведут себя очень активно. Особенно жестко действуют против нелегальной разведки.
В 9.00 после ареста последовал жест со стороны спецслужб Словении. Мне разрешили на короткое время съездить в школу без наручников и объяснить детям, что происходит.
И как же вы это все им объяснили?
Аня: Дети были очень испуганы, и я объяснила, что мы расстаемся на какое-то время. Нас поместили в тюрьму, а Софию и Дани в специальный центр для трудных детей.
Артем: Дети были предоставлены там самим себе.
Аня: Нас прижимали: у вас большие неприятности, ваших детей отправят в приемную семью. Я говорила себе: только не плакать, не показывать никому своих слез, держаться, держаться. Детей не отдали, а только собирались отдать в приемные семьи. Может быть, даже не в семью, а тем, кто бы их взял. Там, где произошел арест, многие фермеры берут детей из приютов, нужны рабочие руки. И этого мы очень боялись.
Кто защищал вас в суде?
Аня: Наш адвокат. Он словенец. Говорит на английском. После ареста на его поиски нам дали, кажется, 48 часов или 24. Не успели бы найти, и к нам бы направили государственного адвоката. Но мы вместе с мужем решили найти такого адвоката, с которым бы смогли установить хорошее отношение и взаимопонимание. Искали подходящего по интернету, пытаясь оценить уровень профессионализма. Нашли, и этот адвокат стал нашей палочкой-выручалочкой.
Вам повезло.
Артем: Даже очень. Везение в нашей профессии тоже необходимо.
19 тяжелых месяцев под арестом и в тюрьме провели разведчики-нелегалы Анна и Артем Дульцевы
Как проходил суд?
Аня: Суд был закрытым. Нас обрадовало, что нам пошли навстречу. Если бы весь процесс обсуждался в прессе, это бы отозвалось на детях. А они к тому времени были доставлены в специальное учебное заведение. Самое важное для нас было в то время их благополучие.
Мы вообще не говорили, что мы русские. Мы же офицеры.
Паспорта подлинные. Их обладатели были настоящими аргентинцами. Фото: Вести
Артем: Мы все время повторяли: мы аргентинцы.
Аня: А в новостях все время давали информацию, что мы русские. Мы стояли на своем - аргентинцы. И нас не пытали вопросами.
Артем: О том, кто мы, они узнали гораздо позже.
Аня: Признались в том, что русские, только тогда, когда это потребовали условия сделки по обмену.
Артем: Приговор суда был натянутым.
Что вы имеете в виду?
Артем: Нам мало что сумели предъявить. А получили мы год и семь месяцев.
В тюрьме вас содержали вместе?
Артем: Супруга была в женской тюрьме, я - в мужской и все время в одиночной камере для особо опасных преступников. Мебель прикреплена к полу, дополнительная решетка на двери. Так я просидел шесть месяцев. Потом еще шесть уже в другой одиночке. И третья камера - снова одиночка, но тюрьма была забита, и там мы были вдвоем с местным жителем словенцем.
Аня: Получаю от мужа письмо: "Сижу с мужчиной, но то, что он сделал и за что сел, - непередаваемо. Однако мы с ним общаемся. Говорим на английском, немецком, испанском. Он не был перевозчиком эмигрантов, как многие. Мы поладили". У нас в женской тюрьме нравы были помягче. Повезло, что Словения отнеслась к нам по-хорошему.
В тюрьме вам давали общаться друг с другом?
Артем: Общения не было.
А какой режим был в тюрьме?
Артем: Условия терпимые. Местная охрана, администрация тюрьмы и заключенные относились к нам в целом хорошо. Даже дети в школе, которые общались с Софией и Даниилом, также были настроены к ним не враждебно.
В первые недели в тюрьме было сложно из-за информационной изоляции. Спасался книгами из библиотеки, затем оказалось, есть возможность просматривать местные газеты. Разрешили приобрести радио в магазине при тюрьме. Позднее через адвокатов удалось оформить подписку на один и немецкоязычных журналов.
Аня: Было ощущение, что местные спецслужбы выполняли чей-то заказ извне, но без особого энтузиазма. Не пытались заработать на нас политические очки, даже делали некоторые послабления. Например, разрешали видеться с детьми.
Артем: Самое успокаивающее - это прогулки. Один час утром, один - после обеда. Время прогулок менялось, и это хорошо. Когда дни не похожи один на другой, существование не так монотонно и дни летят быстрее.
Аня: Вначале на меня в тюрьме стали показывать пальцем. Я стала бояться выходить на прогулки. Это заметили, и словенец-охранник был где-то со мной рядом, все время на меня посматривал, как бы чего. Да, словенцы вели себя достойно.
Артем: Когда стало известно, что я сделал, то со мной стали больше общаться. Никакой агрессии.
Аня: Что удивительно, после новостей в СМИ вокруг нас и наших детей стало появляться больше и больше людей, которые нас поддерживали.
Артем: У нас было очень много друзей и в Аргентине, и в Словении. Ездили по выходным семьями за город. Это так называемые нейтральные дружеские связи. После ареста человек 40-50 были допрошены спецслужбами. И многие отказались от знакомства с нами. А те, которых не допрашивали, остались с нами, даже помогали.
Была ли в эту сложнейшую пору хоть какая-то связь со своими?
Артем: После ареста с нами постоянно контактировал представитель Службы внешней разведки. На одной из таких непродолжительных встреч со мной и Аней (уже год длилось следствие) он передал нам привет и слова поддержки от президента России, сказал, что Владимир Владимирович и СВР предпринимают все усилия для нашего вызволения. Не сговариваясь, мы с Аней ответили: "Служим России!"
Аня: Представитель СВР периодически передавал нам слова поддержки и новости от родственников. Проявлял заботу о Софии и Данииле. Это было огромной эмоциональной подпорой и помогало ждать.
Велись ли какие-то переговоры о вашем обмене?
Аня: Да, даже о дате обмена. Мы рассчитывали на это. Но потом стало понятно, что американцы сказали "нет". Было соглашение между службами, но ситуация поменялась, и понятно почему.
Что для вас было самым сложным, когда вы находились в заключении?
О том, что они русские, дети узнали 1 августа в самолете. Фото: Российская газета
Аня: Это вопрос о детях.
Аргентина требовала возвратить их в страну?
Артем: Не Аргентина. Хотя дети действительно граждане Аргентины. Это давили американцы. Мы очень боялись, что то учреждение, в котором они находились, плохо на них повлияет. Ведь в нем содержались дети из трудных семей. Ребята могли проявлять к ним жестокость. И София с Дани могли тоже проникнуться ею...
Полная статья по ссылке
Ссылка
Семья Дульцевых наконец-то дома. Первое подробнейшее интервью - "Российской газете". Автор материала - крайний слева. Фото: "Российская газета"
На встречу с ними "Российская газета" получила добро от директора Службы внешней разведки РФ Сергея Евгеньевича Нарышкина, за что ему мы искренне благодарны.
Вот почти полный текст этой беседы.
Скажите, в паре нелегалов всегда есть старший, и обычно это мужчина. А кто старший у вас?
Аня: Мы всегда рядом и всегда вместе.
Артем: Последнее слово всегда за мной, я старший и я заканчивал фразу словами: "Это так, любовь моя" (обращается к жене по-испански). В подавляющем большинстве случаев решения, которые приходится принимать так или иначе затрагивают всю нашу семью. Поэтому главный у нас консенсус. Успехи общие, но ответственность за вероятные неудачи неизбежно на главе семьи (Аня молчаливо улыбается).
Вопрос простой и сложный: какие чувства испытываете, вернувшись на Родину?
Артем: Чувство благодарности руководству страны и Службы.
Аня: Чувство безграничной радости, главным образом за детей, за то, что в конце концов наша семья снова вместе и мы дома.
Верили в возвращение?
Артем: Все эти 19 месяцев мы ни на минуту не сомневались, что Родина нас не забыла. Верили, что делалось все возможное, чтобы мы с детьми вернулись домой.
Аня: Во время всего нашего заключения мы знали, что за нами наша Служба, наша страна.
Фото: Гавриил Григоров/ РИА Новости
Давайте вернемся к истокам. Вы ведь не сразу пришли в нелегальную разведку? Откуда вы родом и какая профессия значится в ваших дипломах?
Аня: Диплом филолога получила в моем Нижнем Новгороде.
Артем: У меня техническое образование, инженер. Сам из Башкортостана, а учился поближе к Екатеринбургу.
Но, насколько понимаю, вы же учились и там, в Аргентине?
Артем: Многое было завязано на получении образования. Для следующего шага был нужен сертификат о среднем образовании, и мы его получили. Я учился в вечерней школе, сдавал экзамены. А потом был известный университет, у которого есть филиалы в самых разных странах мира. Но, замечу, сертификат о среднем образовании нам не потребовался.
За все это время мы не сомневались, что Родина нас не забыла. Знали, что за нами наша Служба, наша страна
Кто-нибудь из ваших собратьев по редкой профессии работал с вами до отъезда, помогал?
Аня: Мне тогда очень помогал Юрий Анатольевич Шевченко.
Будущий Герой России, ныне, увы, покойный.
Аня: В Москве у меня были курсы дизайна, и Юрий Анатольевич, как архитектор, художник, столько мне дал, так подготовил. Ведь там я была дизайнером.
Артем, а чем занимались в Аргентине вы?
Артем: Бизнесом, связанным с IT-стартапом.
Стартап - неконкретное, несколько расплывчатое понятие, которому можно придать разный смысл.
Артем: Ну и хорошо.
Гражданами какой страны вы были?
Артем: Мы были гражданами Аргентины с ее настоящими паспортами.
По каким направлениям вы работали в "особых условиях"?
Артем: По всем направлениям.
Можно ли вкратце рассказать о вашей работе, хотя бы в общих чертах?
Артем: Сутью нашей работы является служба Родине. А конкретнее об этом мы не сможем рассказывать еще многие годы.
Аня, в Аргентине у вас родились двое детей. Не боялись, что при родах закричите по-русски?
Аня: Не боялась. Артем был со мною рядом, и никакого испуга. Было легко благодаря современным методам медицины. Я лежала в клинике, где были хорошие доктора и акушерки. Если бы вдруг что-то и выкрикнула на русском, то вряд ли это восприняли бы как чужую речь. Мама на всех языках звучит почти одинаково. Некоторые представляют это все по-другому.
Почему вы назвали детей Софией и Даниилом? Для того чтобы потом им было легче общаться со своими в нашей российской действительности?
Аня: У меня были несколько иные планы. Думала, что дети продолжат нашу профессию. Имена в немецком стиле очень подходили к нашей немецкой фамилии.
Скажите, а как вы работали, когда вынашивали детей? Не работали же беременной?
Аня: В нашей работе нет перерывов. Я тогда даже сдавала экзамены, училась в европейском университете и в аргентинском институте. Сдавала экзамены беременной. Мужа в тот момент не было в Аргентине. Я ходила в университет вместе с ребеночком, отдавала Софию преподавательнице, а сама отвечала экзаменатору.
Спецслужбы третьих стран считают, что мы объехали как минимум все страны Евросоюза. Во многих государствах ЕС пытаются найти что-то с нами связанное. Что ж, пусть ищут во всех странах. И за пределами Евросоюза тоже
Если правильно понимаю, вы прожили в Аргентине довольно долго. Какие воспоминания об этой далекой стране?
Аня: Когда долго живешь в стране, она становится тебе ближе, понятней. И Аргентина останется для нас страной особой. Здесь родились наши дети.
Жили там тихо, неприметно. Снимали домик. Фото: Вести
Артем: Есть любовь к стране. Буду следить за Аргентиной внимательнее, больше, чем за другими странами.
Скучаете по Буэнос-Айресу?
Аня: Да. Если сравнивать с Европой.
Артем: Здесь прожиты важные годы жизни.
Потом вы перебрались в Словению. Но зачем? Любляна - маленький городок, да и скучноватый.
Артем: Так было нужно.
В каких странах приходилось бывать кроме двух упомянутых?
Артем: Можем сказать, что мы много ездили по Аргентине и Словении. Спецслужбы третьих стран считают, что мы объехали как минимум все страны Евросоюза. Во многих государствах ЕС пытаются найти что-то с нами связанное. Что ж, пусть ищут во всех странах. И за пределами Евросоюза в том числе.
Паспорта подлинные. Их обладатели были настоящими аргентинцами. Фото: Вести
Как вас арестовали?
Артем: Ворвались с двух сторон: одна группа в дверь, вторая разбила стекло и проникла в квартиру. Это был серьезный силовой захват. Может, они надеялись, что застанут нас за каким-то важным делом, возьмут с поличным. Возможно, думали, что мы ведем какой-то сеанс. Ничего такого. Я работал за компьютером.
И все это на глазах у детей?
Аня: Обычно они уходили в школу к 8.30, а в этот день отправились туда к 7.30. К нам пришли к 9.00. Полагаю, для захвата выбрали точно назначенное время. Решение о нашем аресте было принято не только спецслужбами, оно стало решением политического руководства страны. Конечно, с подсказки англосаксов. Англичане в подобных случаях ведут себя очень активно. Особенно жестко действуют против нелегальной разведки.
В 9.00 после ареста последовал жест со стороны спецслужб Словении. Мне разрешили на короткое время съездить в школу без наручников и объяснить детям, что происходит.
И как же вы это все им объяснили?
Аня: Дети были очень испуганы, и я объяснила, что мы расстаемся на какое-то время. Нас поместили в тюрьму, а Софию и Дани в специальный центр для трудных детей.
Артем: Дети были предоставлены там самим себе.
Аня: Нас прижимали: у вас большие неприятности, ваших детей отправят в приемную семью. Я говорила себе: только не плакать, не показывать никому своих слез, держаться, держаться. Детей не отдали, а только собирались отдать в приемные семьи. Может быть, даже не в семью, а тем, кто бы их взял. Там, где произошел арест, многие фермеры берут детей из приютов, нужны рабочие руки. И этого мы очень боялись.
Кто защищал вас в суде?
Аня: Наш адвокат. Он словенец. Говорит на английском. После ареста на его поиски нам дали, кажется, 48 часов или 24. Не успели бы найти, и к нам бы направили государственного адвоката. Но мы вместе с мужем решили найти такого адвоката, с которым бы смогли установить хорошее отношение и взаимопонимание. Искали подходящего по интернету, пытаясь оценить уровень профессионализма. Нашли, и этот адвокат стал нашей палочкой-выручалочкой.
Вам повезло.
Артем: Даже очень. Везение в нашей профессии тоже необходимо.
19 тяжелых месяцев под арестом и в тюрьме провели разведчики-нелегалы Анна и Артем Дульцевы
Как проходил суд?
Аня: Суд был закрытым. Нас обрадовало, что нам пошли навстречу. Если бы весь процесс обсуждался в прессе, это бы отозвалось на детях. А они к тому времени были доставлены в специальное учебное заведение. Самое важное для нас было в то время их благополучие.
Мы вообще не говорили, что мы русские. Мы же офицеры.
Паспорта подлинные. Их обладатели были настоящими аргентинцами. Фото: Вести
Артем: Мы все время повторяли: мы аргентинцы.
Аня: А в новостях все время давали информацию, что мы русские. Мы стояли на своем - аргентинцы. И нас не пытали вопросами.
Артем: О том, кто мы, они узнали гораздо позже.
Аня: Признались в том, что русские, только тогда, когда это потребовали условия сделки по обмену.
Артем: Приговор суда был натянутым.
Что вы имеете в виду?
Артем: Нам мало что сумели предъявить. А получили мы год и семь месяцев.
В тюрьме вас содержали вместе?
Артем: Супруга была в женской тюрьме, я - в мужской и все время в одиночной камере для особо опасных преступников. Мебель прикреплена к полу, дополнительная решетка на двери. Так я просидел шесть месяцев. Потом еще шесть уже в другой одиночке. И третья камера - снова одиночка, но тюрьма была забита, и там мы были вдвоем с местным жителем словенцем.
Аня: Получаю от мужа письмо: "Сижу с мужчиной, но то, что он сделал и за что сел, - непередаваемо. Однако мы с ним общаемся. Говорим на английском, немецком, испанском. Он не был перевозчиком эмигрантов, как многие. Мы поладили". У нас в женской тюрьме нравы были помягче. Повезло, что Словения отнеслась к нам по-хорошему.
В тюрьме вам давали общаться друг с другом?
Артем: Общения не было.
А какой режим был в тюрьме?
Артем: Условия терпимые. Местная охрана, администрация тюрьмы и заключенные относились к нам в целом хорошо. Даже дети в школе, которые общались с Софией и Даниилом, также были настроены к ним не враждебно.
В первые недели в тюрьме было сложно из-за информационной изоляции. Спасался книгами из библиотеки, затем оказалось, есть возможность просматривать местные газеты. Разрешили приобрести радио в магазине при тюрьме. Позднее через адвокатов удалось оформить подписку на один и немецкоязычных журналов.
Аня: Было ощущение, что местные спецслужбы выполняли чей-то заказ извне, но без особого энтузиазма. Не пытались заработать на нас политические очки, даже делали некоторые послабления. Например, разрешали видеться с детьми.
Артем: Самое успокаивающее - это прогулки. Один час утром, один - после обеда. Время прогулок менялось, и это хорошо. Когда дни не похожи один на другой, существование не так монотонно и дни летят быстрее.
Аня: Вначале на меня в тюрьме стали показывать пальцем. Я стала бояться выходить на прогулки. Это заметили, и словенец-охранник был где-то со мной рядом, все время на меня посматривал, как бы чего. Да, словенцы вели себя достойно.
Артем: Когда стало известно, что я сделал, то со мной стали больше общаться. Никакой агрессии.
Аня: Что удивительно, после новостей в СМИ вокруг нас и наших детей стало появляться больше и больше людей, которые нас поддерживали.
Артем: У нас было очень много друзей и в Аргентине, и в Словении. Ездили по выходным семьями за город. Это так называемые нейтральные дружеские связи. После ареста человек 40-50 были допрошены спецслужбами. И многие отказались от знакомства с нами. А те, которых не допрашивали, остались с нами, даже помогали.
Была ли в эту сложнейшую пору хоть какая-то связь со своими?
Артем: После ареста с нами постоянно контактировал представитель Службы внешней разведки. На одной из таких непродолжительных встреч со мной и Аней (уже год длилось следствие) он передал нам привет и слова поддержки от президента России, сказал, что Владимир Владимирович и СВР предпринимают все усилия для нашего вызволения. Не сговариваясь, мы с Аней ответили: "Служим России!"
Аня: Представитель СВР периодически передавал нам слова поддержки и новости от родственников. Проявлял заботу о Софии и Данииле. Это было огромной эмоциональной подпорой и помогало ждать.
Велись ли какие-то переговоры о вашем обмене?
Аня: Да, даже о дате обмена. Мы рассчитывали на это. Но потом стало понятно, что американцы сказали "нет". Было соглашение между службами, но ситуация поменялась, и понятно почему.
Что для вас было самым сложным, когда вы находились в заключении?
О том, что они русские, дети узнали 1 августа в самолете. Фото: Российская газета
Аня: Это вопрос о детях.
Аргентина требовала возвратить их в страну?
Артем: Не Аргентина. Хотя дети действительно граждане Аргентины. Это давили американцы. Мы очень боялись, что то учреждение, в котором они находились, плохо на них повлияет. Ведь в нем содержались дети из трудных семей. Ребята могли проявлять к ним жестокость. И София с Дани могли тоже проникнуться ею...
Полная статья по ссылке
Ссылка
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!