Тред №190300

Не вполне уверен, в какой теме лучше это разместить. Некий исторический экскурс на тему об отношении к русскому народу со стороны, так сказать, еще одних "братушек". Раз уж так много в последнее время на сайте пишется о грядущем банкротстве Греции.

Опубл.: 1905. Источник: Дорошевич В. М. Восток и война. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905.

2. Греция и война

Не успел наш, будто бы, арабский, а на самом деле английский пароход «Измалия», пройдя среди вечно зелёных весёлых островов Эллады, бросить якорь в Пирее, — как борт осадили десятки греков с газетами, телеграммами, лубочными картинами.

— Победы японцев! Победы японцев!

На лубочных картинах лилась кровь, пылали гранаты, вздымались колоссальные водяные столбы, летали в воздухе мачты русских кораблей и с древками, изломанными в куски, падали в воду андреевские флаги.

В особенности — андреевские флаги. Эта деталь, обидная и злобная, на каждой картине.

Затем в Коломбо я купил у японского торговца японские лубочные картины.

Они оказались самой скромностью в сравнении с греческими.

Они по лубочному рисуют гибель русских броненосцев, преувеличивают их число. Рисуют гибнущими «Цесаревича», «Ретвизана». — Это в порядке вещей. Это — японские картины.

Но ни на одной из них нет такой, например, злобной детали, как сломанный андреевский флаг.

Даже японцы в своей понятной и естественной злобе не додумались до такой злобной выходки.

Вообще, если закрыть подписи и положить рисунки рядом, вы примете все греческие рисунки за японские.

— Конечно, японские! Каким ореолом окружены японцы.

Так можно быть больше японцем, чем сам японец.

Я купил афинские газеты.

Но так как в них пишут не Гомер и не Ксенофонт, то, конечно, ничего не понял.

Попросил перевести.

Мне приходилось потом читать английские колониальные газеты, полные невероятного злорадства, сингальские газеты на английском языке, захлёбывавшиеся от восторга по поводу «блестящих побед единоверного народа»:

— «Какой нравственной мощью наполняет народ наша религия!»

Мне переводили в Каире арабские газеты, дышавшие непримиримым фанатизмом к «старинным историческим врагам ислама, московам».

Но в них всё же не было ничего похожего на то, что печатали греческие газеты.

Там было «своё» освещение фактов.

Здесь были свои факты.

Даже переводившие мне греки в конфузе останавливались:

— Ну, это они врут, будто телеграмма. Сами сочинили. Такое известие находится в противоречии даже с рейтеровскими телеграммами.

Но продают то, что требуется.

И по эллинским газетам можно было судить, что в Греции требуются только победы японцев и поражения русских.

Это месть за 1897 год.

Зачем мы тогда не вступились, зачем не лили за греков кровь наших солдат.

Бедняга капитан!

Каждый раз, как среди греков, севших к нам на пароход в Пирее, заходила речь о войне, он начинал ёрзать на стуле.

Напрасно я успокаивал:

— Да пусть. Ведь я же не понимаю по-гречески.

А говорили и здесь, на пароходе, греки, левантинцы, турки, английские туристы, немецкие коммивояжёры только о войне, ни о чём, кроме войны.

Как ни воспитаны были греки, с которыми мне приходилось разговаривать, но удержаться от злорадства им было трудно.

Они пожимали плечами по поводу «собственных телеграмм» афинских газет:

— Что же! Тешатся! И публика тешится, читая! Пусть!

Но не могли удержаться от замечания:

— Однако, очень трудно приходится России!

И старались сделать при этом из приличия мину сочувствия, которая похожа была на маску, не влезающую на лицо.

Меня интересовало:

— Хорошо. Каков же, по вашему мнению, будет результат войны? Япония победит Россию?

И снова ото всех один и тот же ответ:

— О, нет.

И снова «Россия» в мажоре и «Япония» в миноре.

Может быть, мне, как русскому, они говорят так из любезности, из деликатности?

Я старался расспрашивать их окольным путём, через капитана, через помощников, через «нейтральных» представителей: немцев, англичан.

Те приносили мне один и тот же греческий ответ:

— В конце концов Россия, конечно, задавит Японию. Но чего это будет ей стоить!

И это «чего будет ей стоить», видимо доставляло им огромное удовольствие, тешило чувство мести, таящееся 7 лет.

А один грек на мой вопрос:

— Чем же, по вашему мнению, кончится война?

Ответил мне не без величественности:

— Япония будет раздавлена Россией, как Греция была раздавлена Турцией в 1897 году.

И остальные греки, присутствовавшие при разговоре, утвердительно кивнули головой и посмотрели на него с одобрением.

— Японцы сражаются, как греки!

Я не думаю, чтоб японцы были довольны сравнением. Но в устах грека, конечно, не может быть большей похвалы.