Тред №207300

Ну и последнее: «(Лорд) Милнер терпеть не мог межпартийную борьбу и парламентскую систему; он вместо этого делал ставку на госуправление в интересах социального страхования, национального единства и имперской федерации, и потому мог бы послужить одним из самых ранних примеров нового явления, которое Джеймс Бернхэм позднее назвал 'менеджерской революцией', то есть зарождения и роста группы менеджеров, действующих за кулисами и недоступных контролю со стороны общественного мнения, но умеющих в то же время достигать того, что они сами считают благом для народа.»

Теперь из всего перечисленного можно сделать выжимку: идеология, политическое движение бернхемовских «менеджеров» зародилось, как мировое движение сторонников одновременно и империи, и социализма, но социализма «благородного», с большой буквы, «английского», отличавшегося своей полной, резкой недемократичностью; потому-то сами английские историки и дали «менеджерам» определение «социал-империалисты» (в этом смысле и безо всякой оценочной составляющей я и буду дальше в тексте этот термин использовать). Момент зарождения социал-империализма – последняя четверть XIX века. Российские социал-демократы того времени, в первую очередь меньшевики, включая и тех, кто впоследствие стали лидерами коммунистической партии, а также и идеологи и стратеги германских нацистов — находились с английскими и американскими социал-империалистами в тесном контакте, как идейном, так и практическом. Учение Маркса социал-империалисты не отрицали, а, наоборот, приспосабливали для нужд дальнейшего развития и укрепления империй в условиях неизбежной, с их точки зрения, реформации, необходимой для выживания великих держав в новых условиях; они считали, что это – единственный возможный способ сохранить западную цивилизацию. (Лайонел Кертис в 1913 году в Торонто сказал: «Если мы не создадим такой органический союз – это будет глобальная катастрофа».)
Другими словами, и «ангсоц» - английский социализм — и взгляды «американских менеджеров и империалистов», и «евроазийский необольшевизм», которые Оруэлл отобразил в своём романе «1984», действительно были идейно крайне близки и имели в реальной жизни многие общие, если не вообще одни и те же корни, которые опять же в реальной жизни английские учёные вполне академично называли социал-империализмом. Подавление всякой реальной демократии и в реальных, и в вымышленных Оруэллом «сверхдержавах» полностью соответствовало взглядам идеологов социал-империализма: лорд Милнер был главным инициатором англо-бурской войны на рубеже двадцатого века, и под его непосредственным руководством (он руководил во время той войны британской администрацией в Южной Африке) были созданы первые концентрационные лагеря для заложников — членов семей воевавших буров — в которых погибло несколько десятков тысяч человек, в основном женщин и детей; Лайонел Кертис неоднократно и по разным поводам разъяснял в своих трактатах, что на пути к единому мировому органическому союзу, на переходном этапе сразу давать полную демократию народам британских доминионов и всех других отсталых стран нельзя ни в коем случае: они к ней не готовы, у них нет необходимой для этого образованности, и поэтому всё неизбежно закончится хаосом и анархией; цивилизаторская и одновременно «лидерская» роль реформированной в органический союз британской империи, по мысли Кертиса, в том и заключалась, чтобы взять на себя руководство этими народами и потом постепенно «подтягивать» их до своего уровня.

Ну вот. Осталась по-прежнему невыясненной только последняя, третья часть странного орвелловского «словосочетания»: почему для изложения международной социал-империалистической сущности «английского социализма» Оруэлл выбрал в качестве «медиума» именно Троцкого?

В середине 1930-х годов начали вырываться наружу, то есть становиться достоянием общественности, какие-то разногласия и даже просто силовые столкновения между последователями социал-империалистической  идеи в разных уголках планеты. И так продолжалось до конца 1940-х годов. В историю публичные проявления этих споров вошли под именем «заговоры».
Первым таким очевидным, взволновавшим весь мир заговором стал «Троцкистский заговор», завершившийся московскими показательными процессами и массовыми репрессиями.
Последним столь же очевидным, но не взволновавшим тогда весь мир заговором стал «Заговор фондов», завершившийся вашингтонскими показательными процессами и репрессиями (не массовыми и не сопоставимыми, конечно же, ни в коем случае ни по масштабам, ни по жестокости с «московскими», но всё же — репрессиями; такими, какие тогда считались допустимыми в свободном демократическом мире).
В промежутке между ними аналогичных процессов было много, по всей Европе и даже в Китае.
Если же помнить, каковы природа и суть «международного социал-империализма», то получается, что на всех процессах того периода, от Москвы до Вашингтона и даже до Пекина, репрессированных обвиняли в одном и том же — в отстаивании интересов той или иной группировки социал-империалистов или как минимум в пособничестве им. И эта специфичность тогдашних процессов безупречно вписывается в философию «политической цели» орвелловского романа: не важно, сталинсты они или нацисты, американские империалисты или геополитики всех мастей, от немца-Хаусхофера до американца-Бернхема; важно, что все они – социал-империалисты; не демократы, а геополитики и  тоталитаристы.

Об отправном — «московском» - заговоре все мы сегодня знаем, вроде бы, всё и чуть ли не наизусть. А о заключительном вашингтонском процессе – кто помнит и знает? Или, скажем, о кагулярах во Франции, о деле Гесса в Англии? Расскажет кто из нас хоть об одном из них уверенно и без запинки?
Скорее всего нет. И вот, на мой взгляд, самое краткое, самое выразительное и самое исчерпывающее объяснение — почему (курсив мой):
«...разматывая нити, которые тянулись от известных коммунистов, таких как Уиттэйкер Чэмберс, и дальше через Алджера Хисса и Фонд Карнеги к Томасу Ламонту и Банку Моргана, комитет Конгресса упёрся в большую и плотно переплетённую сеть не облагаемых налогами (т.е. благотворительных, а также вроде нынешних НПО — А.Б.) фондов. В июле 1953 года Восемьдесят третий Конгресс создал Специальную комиссию для Расследования не облагаемых налогами фондов, во главе с представителем от Штата Теннесси Б.Кэрроллом Рисом. Однако скоро стало очевидно, что некоторым очень богатым людям очень не понравится, если расследование зайдёт слишком далеко, и что тесно связанные с этими состоятельными людьми 'самые уважаемые' газеты страны явно не заинтересуются разоблачениями, какими бы впечатляющими они ни оказались, во всяком случае не заинтересуются ими настолько, чтобы начать хоть как-то значимо возбуждать общественное мнение и тем способствовать в сколько-нибудь значимой мере завоеванию голосов избирателей или увеличению сбора взносов на предвыборную кампанию. В 1954 году  безо всякого шума был опубликован достаточно интересный сам по себе отчёт, показывающий связи между политическими левыми силами и благотворительными организациями. Ещё через четыре года юрисконсульт комиссии Риса, Рене Уормсер, написал шокированную, но отнюдь не шокирующую книгу на эту тему под названием 'Фонды: Их власть и влияние'».

Здесь отвлекусь на минутку и расскажу об ещё одной тоже явно «фрейдовской» оговорке, встретившейся мне в полу-официальной биографии Джона Рокфеллера, основателя и владельца «Стандард Ойл», в 1913 году ставшего первым миллиардером и самым богатым человеком в истории США (остаётся таковым по сей день; по методике журнала Форбс его тогдашнего, середины ХХ века, оценивают в сегодняшнем выражении в чуть более 300 млрд долларов; сколько в США и в мире сегодня существует созданных на деньги его империи благотворительных фондов и НПО – я не знаю: не получается сосчитать; слишком всё, действительно, запутано).
Так вот биограф Рокфеллера на определённом этапе рассказывает историю о серии катастрофически разоблачительных очерков про необъятное рокфеллеровское «хозяйство». Очерки эти, начиная с 1902 года и на протяжении нескольких лет, по результатам своего расследования публиковала в одном из самых тогда популярных и читаемых американских журналов McClure’s Magazine независимая журналистка Ида Тарбелл (в результате разразившегося из-за неё скандала Конгресс США даже принял историческое антитрастовское законодательство и безуспешно пытался раздробить рокфеллеровскую монополию). Показала Тарбелл — последовательно и с тщательно подобранными фактами – противорыночный и явно антидемократичный характер политики и практики Рокфеллера в частности и ему подобных в целом. Интернационализм, социализм тогда и получили в Штатах в глазах общественного мнения свою первую дурную славу — поскольку именно их проповедовал Джон Рокфеллер: прекращение вредной, как он считал, свободной конкуренции; централизацию, концентрацию производства, в том числе на международном уровне; «конструирование человеческой жизнедеятельности»; централизованное планирование, наконец; и всё это – утверждал Джон Рокфеллер – исключительно в интересах огромных масс потребителей не то что в одних США, а вообще во всём мире (и повторял таким образом слово в слово азы ангсоца Беатрисы Вебб и остальных фабианцев).
И вот какую забавную оговорку допустил его биограф, повествуя об этом событии (собственно оговорку я выделил курсивом):
«...сериал Иды Тарбелл остаётся самым впечатляющим из всего, что написано о «Стандард Ойл». ... Это и по сей день лучший пример того, чего один-единственный журналист, вооружившись фактами, может  добиться в противостоянии с, казалось бы, неодолимыми силами. ...  
Оглядываясь назад, хорошо видно, что критики Рокфеллера в прессе смогли добиться того, чего добились, потому что всё происходило в тот мимолётный и недолговечный момент, когда корпорации ещё не приспособились к новым средствам массовой информации и не обзавелись никаким аппаратом для связей с общественностью. ... На протяжении ряда лет Стандард Ойл тайно выплачивал ежегодно 15 000 долларов (сегодня это гораздо больше. — А.Б.) английскому экономисту Джорджу Гантону (George Gunton), редактору журнала, который с заметной последовательностью вступал в спор с каждой новой статьёй... Тарбелл. (Опасаясь политических последствий, Рокфеллер и его наследники всегда избегали владения напрямую крупными средствами массовой информации.)»
Вот ведь какой неожиданно искренний и безо всякой утайки рассказ о тех далёких, мимолётных и недолговечных днях, когда «очень богатые люди» - «американские империалисты» - были ещё по-детски наивны, а любая Ида Тарбелл могла, сдав рукопись редактору журнала, заснуть спокойно и верить, что на следующее утро проснётся не изгоем-«конспирологом», а всего лишь просто знаменитой...



                                                          продолжение следует