Тред №211651

    Так вот именно глобалистов конспирологи и костерят на чём свет стоит и обвиняют в самых страшных заговорах. И даже я, вроде, тоже: ведь вот обозвал их всех огульно Старшим братом; куда уж ещё конспирологичнее ярлык искать?
    Всё так, если верить стереотипам; но в том-то и дело, что стереотипы непростые – вводят в заблуждение, и я только что именно это попытался доказать: надгосударство-монстр может быть совсем не таким уж и страшным на поверку, а глобалисты (Старший брат), соответственно, отнюдь не обязательно дьяволы во плоти.
    Ведь вполне очевидно, что главная и довлеющая надо всем остальным цель глобалистов – ничем не обременённое предпринимательство на пике современного прогресса, то есть в масштабе уже всей планеты. Значит, чем меньше границ, чем меньше таможен и бюрократов везде и всюду, чем единообразнее по содержанию и глобальнее по масштабу законодательные процессы и вытекающие из них, применимые к предпринимательству законы, нормы и правила в любой точке планеты, чем больше, наконец, глобальное развитие человечества в этом направлении следует видению и нуждам этих глобальных предпринимателей – тем им легче и сподручнее заниматься своим главным делом: создавать и множить спрос и удовлетворять его своими продуктами. Во благо нашей материально комфортной и в быту весёлой жизни, и во благо их процветания за счёт мудрого глобального предпринимательства, правильного распределния ресурсов и управления процессами уже в масштабах всей планеты. Нам-то от этого – только лучше. И, значит, всё-таки совсем не обязательно глобалисты – злодеи.

    Как-то так, как вот я попытался это сделать в предыдущем абзаце, можно максимально кратко сформулировать идеологическое кредо тех, кто сегодня проповедует «либеральный интернационализм» (в некотором роде – линия Партии глобалистов). А либеральный интернационализм и мудрое глобальное управление (global governance) – это теория, выросшая из теории функциональности (Functionality Theory) доктора Дэвида Митрани (David Mitrany). Теория заключается в том, что в процессе международного, «глобального» роста разных видов человеческой деятельности вообще, и экономических предприятий в частности, то тут, то там какие-то свои "функции" представительные органы и правительства отдельных стран в силу новых требований будут делегировать куда-то на надгосударственный уровень; и так до тех пор, пока просто не отомрут за ненадобностью. Эту теорию доктора Митрани в целостном виде впервые обнародовал в 40-х годах прошлого века Королевский институт международных отношений (Royal Institute for International Affairs, RIIA). Её же потом, в 1974-м году, развил уже под названием «Новый мировой порядок» (New World Order) Ричард Гарднер (Richard N. Gardner) в своей статье «Трудный путь к Мировому порядку» в журнале «Форин аффэрс» (Foreign Affairs), который есть главный печатный орган Совета по международным отношениям (СМО) (Council on Foreign Relations, CFR). А собственно «либеральный интернационализм», как современное общепринятое название, эта теория получила за счёт того, что именно об интернационализме и классическом свободном (либеральном) предпринимательстве без границ и ограничений много говорил в своих публичных выступлениях и писал на протяжении последних трёх десятилетий Дэвид Рокфеллер старший, основатель и бессменный почётный председатель Трёхсторонней комиссии (Trilateral commission), которая объединила членский состав двух указанных выше организаций (Королевского института и СМО) и добавила к ним представителей Японии.
    Королевский институт, или точнее сегодня Бильдербергская группа (Bilderberg Group) – это неправительственная организация, членами которой являются лидеры или представители лидеров большинства ведущих европейских глобальных предпринимателей (ТНК, банковских групп и медийных конгломератов). СМО – прямой аналог Бильдербергской группы в США. Трёхстороння комиссия соответственно – это их продолжение с привлечением их дальневосточных коллег.
    Так что всё чин чином: вот глобалисты – самые активные и талантливые представители международного свободного предпринимательства на пике прогресса, вот их идеология (главный стратегический интерес) и вот их «профсоюз», или даже Партия, в рамках которой они отстаивают и защищают своё видение правильной и желательной долгосрочной политики. Кто с ними не согласен и хочет поспорить – пожалуйте спорить. (Что и делают, например, современные антиглобалисты.)
    И вот эти организации и считаются главным очагом конспирации, члены их – мировой закулисой, а цели их – заговором.

    Ну и можно всерьёз воспринимать такие-то обличительные обвинения?
    Цель заговора несчётное количество раз публиковалась и обсуждалась в открытой прессе, и с ней поэтому вольно каждому в мире при желании ознакомиться. Сам заговор всякий раз случается в дни и в местах, о которых интересующаяся общественность чаще всего может даже узнать заранее. Конспираторы своё участие в заговоре нисколько ни от кого не скрывают (списки членов и участников собраний указанные организации публикуют, они имеются в свободном доступе).
    И это всё – центр конспирации? Повторю ещё раз слова Санчо Пансы: Помилуйте, сеньор...

    Но что же тогда происходит в мире со здравостью мысли (которой так прославился Санчо Панса), если в нём только и разговоров, что об этих «заговорах» и «закулисах»?
    В мире, на мой взгляд, происходит серьёзная девальвация демократизма в мироощущении, как раз ведущая к потере здравости в мыслях.
    Причём всё меньше демократизма в крови остаётся у всех, по обе стороны баррикад.

    Вот во всё той же «Двухминутке ненависти» автор написал такую фразу (курсив мой): «Сначала рассказывается, какая в США несвободная пресса... Дальше российские ревнители суверенитета почему-то приводят любимую байку наиболее отмороженных американских реакционеров...». Этих «наиболее отмороженных американских реакционеров», или иначе наиболее последовательных антиглобалистов в США, вообще-то, даже главные объекты их критики – лидеры той самой Трёхсторонней комиссии – называют спокойно и без оскорбительной стилистики: изоляционистами. Потому что позиция американских изоляционистов по сути очень проста и вполне правомерна: интернационализм (этот самый либеральный) противоречит требованиям Конституции США, которая не предусматривает ни в каком виде права передавать кому бы то ни было, в том числе наднациональным образованиям любого типа, какую-либо часть суверенитета американского народа. И потому, с точки зрения изоляционистов, любые действия любого американца, а особенно избранных представителей и членов администрации от Президента и дальше вниз, направленные на вовлечение США в «интернационализм»,  антиконституционны до тех пор, пока они не подкреплены предварительным согласием американского народа на соответствующие изменения в его Конституции. Никаких таких поправок к Конституции американцы не то что ещё не голосовали, а даже пока и не начинали обсуждать. Поэтому, думаю, никто не станет спорить, что на данный момент мнение изоляционистов (антиглобалистов) абсолютно равноправно с мнением интернационалистов (глобалистов), имеет под собой не менее серьёзную основу, а юридически даже явно легитимнее, и потому несомненно имеет точно такое же право на жизнь и публичную защиту и отстаивание. Так почему же тогда их надо называть американскими реакционерами? Да ещё к тому же и отмороженными? Ведь демократическое мироощущение в первую и главную очередь предполагает, что, пока не состоялось демократическое голосование по вопросу, нет и не может быть мнений «прогрессивных» или «реакционных», могут быть только разные, но от того не менее все в равной степени уважаемые, мнения. Разве не так?
    Обзывалки типа «наиболее отмороженные реакционеры», «закулиса», «конспирологи» и многие другие похожие, хоть и принадлежат, вроде бы, защитникам демократии и её противникам соответственно, имеют тем не менее одну и ту же общую черту: в них во всех, и в демократических, и в антидемократических не соблюдается основополагающее требование демократии, в силу которого мы должны признавать право любого иметь своё, отличное от нашего мнение и уважать его, как своё собственное. И ещё «отмороженных реакционеров» с «конспираторами» роднит то, что в этих их обзывалках изначально заложено как бы «решение суда: виновен», хотя вынесено оно исключительно самим автором слов, безо всякого положенного суда или голосования. Вот германский нацизм или, например, геноцид — да, действительно, установленным демократическим путём объявлены преступлением против человечности. А либеральный интернационализм что, кто-то уже где-то и когда-то объявил точно так же установленным путём — заговором? А критику либерального интернационализма – отмороженным реакционерством или авторитарной идеологией? Нет. И вот потому я и думаю, что мироощущение что у одних ругающихся, что у других, никакое не демократическое, а, наоборот, чем дальше, тем всё больше похожее на авторитарное.

    А всякое авторитарное мироощущение неизбежно влечёт за собой печальные последствия.
    Когда речь о какой-нибудь рядовой статье в защиту демократии, но в голосе не совсем толкового автора то и дело звучат отнюдь не демократичные, авторитарные нотки и даже целые ноты – просто пропадает к статье уважение и интерес. Это, правда, в конце концов, не так уж и страшно.
    Но вот когда не-демократизм начинает проявляться у самого что ни на есть империалиста — это уже запросто может обернуться настоящей трагедией.

    Когда профсоюзное движение ещё только зарождалось, одним из его самых видных первых идеологов и очень активных сторонников был – Эндрю Карнеги (он много и довольно страстно писал в пользу создания и развития профсоюзов). Карнеги, «стальной царь» и один из самых влиятельных людей в мире на рубеже двадцатого века, знаменит тем, что почти всё своё состояние – в то время одно из крупнейших в мире – целенаправленно передал во владение своим многочисленным благотворительным организациям и фондам, и особенно публичным библиотекам (все эти его фонды и библиотеки плодотворно работают до сих пор). Благодаря чему у Карнеги была великолепная репутация прогрессивного деятеля и даже мыслителя во всём мире.
    А потом случилась знаменитая трагедия в Хоумстеде.
    Случилась она потому, что, несмотря на прогрессивные публичные выступления Карнеги, условия, в которых находились рабочие на его собственных предприятиях, считались тогда одними из самых тяжёлых в Америке. И вот в 1892-м году, когда Карнеги и его главный партнёр Фрик в очередной раз принялись понижать зарплаты своих рабочих (в том числе за счёт введения драконовских мер против любых действий профсоюзов и их членов на своих заводах; наказание за любое такое действие было одно – немедленное увольнение),  в Хоумстеде, где располагалось одно из их крупнейших сталелитейных предприятий, началась стихийная массовая забастовка в защиту профсоюза. Карнеги в это время находился в своей родной Шотландии на торжествах по случаю открытия очередной его публичной библиотеки. За развитием событий он следил и их контролировал, обмениваясь ежедневно многочисленными телеграммами с Фриком, которого «оставил на лавке» (тексты их тогдашних телеграмм сохранились). В Хоумстед для разгона бастующих отправили большой отряд пинкертонов (сотрудников ЧОПа по-нашему; у них при себе было: 300 револьверов и 250 винтовок). В течение двух дней между забарикадировавшимися рабочими и «чоповцами» шёл самый настоящий бой. Кто первым применил оружие, следствие так наверняка и не установило, но первой жертвой стал – местный рабочий. Результат: двадцать убитых и десятки раненных.
    В Европе и в США сразу поднялась целая буря возмущения и негодования. Практически всё общественное мнение самым форменным образом клеймило Карнеги.  Его былые прогрессивные заслуги превратились в глазах людей в лицемерное прикрытие собственной алчности. Вот один пример того, что тогда писали о нём в прессе (цитата из статьи, напечатанной вскоре после событий, в газете «Сент Луис Пост Диспэтч»):
«Три месяца назад Эндрю Карнеги мог позавидовать любой. Сегодня отношение к нему это смесь жалости и презрения. ... Кажется очевидным, что, если бы он обладал хоть какой-то последовательностью, уж не говоря о достойности, характера, то он бы на своих собственных предприятиях в Хоумстеде поощрял бы, а не подавлял организацию профсоюзов трудящихся. Кажется очевидным, что, если бы он обладал хоть каким-то мужеством, уж не говоря о смелости, он бы по крайней мере нашёл в себе силы взять на себя ответственность за то, к чему привела его же непоследовательность. Что вместо этого предпринял Карнеги? Сбежал в Шотландию от греха подальше... Америка вполне обойдётся без г-на Карнеги. Создай он хоть десять тысяч «Публичных библиотек Карнеги», они всё равно не компенсируют стране прямое и косвенное зло, причинённое забастовками в Хоумстеде. О Фрике можно судить по-разному, но нельзя не признать, что он смелый человек. О Карнеги тоже можно судить по-разному, но нельзя не признать, что он трус. А боги и люди ненавидят трусов.»
    Сегодня бы, после потока таких статей в прессе, сказали бы, что это – PR-катастрофа.
    Не меньшая, а даже большая PR-катастрофа через несколько лет (в 1902-м) началась у Джона Д. Рокфеллера (о серии разоблачительных статей Иды Тарбелл в McClure’s Magazine я уже написал в первом очерке). Это тоже была катастрофа без кавычек: через несколько лет решением суда рокфеллеровскую империю принудительно раздробили на части и, более того, приняли тексты, которые легли в основу знаменитого теперь антитрастовского законодательства - святая святых современного справедливого свободного рынка. А сам Джон Д. Рокфеллер в 1907-1908 годах стал объектом безжалостной критики практически во всех газетах и журналах по всей стране. (Вскоре он вообще вынужден был отойти от дел, «выйти на пенсию»; во всяком случае именно как пенсионера он с тех пор и на протяжении ещё нескольких десятилетий старательно преподносил себя общественному мнению.) Тогда же в Америке социалистическая идея стала восприниматься общественным мнением, как враждебная и крайне опасная. Потому что её поддерживал и продвигал человек, поправший все нравственные принципы и нормы ради одной единственной цели: стать самым богатым человеком в истории Америки и мира.