Тред №213970

Из статьи:
  Марк Эли Данная статья основана на моей диссертации, защищенной 21 марта 2007 года в Ecole des Hautes Etudes en Sciences sociales, Париж, под названием «Les anciens detenus du Goulag: liberations massives, reinsertion et rehabilitation dans l'URSS poststalinienne, 1953-1964“.
 
  Аристов, руководитель центральной комиссии, в своей речи к членам комиссий 4 апреля 1956 года подчеркнул со всей отчетливостью, что освобождения и реабилитации со времен смерти Сталина были «недостаточны»..  .  . он исходил из числа 110 000 политзаключенных в лагерях. Однако это число соответствовало состоянию на 1 января 1956 года. Когда он обращался к членам комиссий, это число уже упало до 92 000. С другой стороны Аристову был неизвестен состав лагерного населения. Он упирал на две категории заключенных: жертвы Большого Террора (статья 58-2, 3, 4, 5 и -11 УК) и приговоренные за «антисоветскую агитацию» (так называемые «антисоветчики», статья 58-10 и 59-7). Но вторая категория тогда составляла всего лишь менее 10 процентов политзаключенных, а первая категория около 8 процентов. «Враги народа» 30х гг в основном уже закончили отсидку во второй половине 40х. С 1948 года многие снова были арестованы и отправлены в вечную ссылку. Таким образом, они жили не в лагерях, где должны были работать комиссии, к тому же комиссии не были уполномочены рассматривать дела ссыльных и спецпоселенцев. Ксения Чудинова, член комиссии Карлага, в первые дни работы с удивлением заметила: «из приговоренных в 1937-38 гг... в лагере никого больше не было».
.  .  .

Руководящие указания по деятельности комиссий .  . .  Однозначно исключали освобождение «изменников Родины» (статья 58-1, буквы а и б) и «членов контрреволюционных националистических группировок», которых на 1 апреля 1956 года было 67 000, и которые составляли три четверти политзаключенных.

.  . . ссыльные политзаключенные, «националисты» и «изменники Родины» были исключены из компетенции ревизионных комиссий, и упор был сделан на уже значительно сокращенные небольшие категории заключенных.
.  .  . Аристов, вопреки своим первоначальным указаниям, создал комиссиям возможность не исключать систематически всех приговоренных за «измену Родине, терроризм и другие тяжелые преступления». .  .  .
.  .  .
В июне 1956 года политическое руководство дало понять, что преследование бывших военнопленных и солдат, обвиненных в капитуляции, должно быть прекращено. Это политическое решение позволило комиссиям разоблачить практику наказаний, применяемых к бывшим военнопленным.

По состоянию на на 1 октября 1956.
Комиссия пришли к заключению, что 37 процентов от опрошенных 81 000 контрреволюционеров должны оставаться в лагере. Политзаключенные составляли половину всех отпущенных на свободу. Другая половина состояла из заключенных, получивших приговоры за хозяйственные и должностные преступления, а также несовершеннолетних, отбывающих наказание за незначительные преступления. Прежде всего бросается в глаза небольшое число реабилитаций: только 4 процента проверенных дел, что соответствует 6,4% всех освобожденных. Комиссии по освобождению, которые освобождали менее половины всех опрошенных заключенных, и комиссии по пересмотру дел, которые практически никого не реабилитировали.
.  .  .  
В работе комиссий часто встречались противоречия во мнениях и конфликты. Отдельные члены комиссий постоянно жаловались на ограничение их полномочий и протестовали против чрезмерной осторожности коллег.

Добавлялось еще то — это оценивали одинаково все участники тогдашних событий - что комиссии были перегружены работой. Они могли посвятить отдельному заключенному всего несколько минут. Вот что пишет Петр Шелест, второй секретарь комитета партии Киевской области и руководитель комиссии в Киеве и Виннице:

   «Наша комиссия должна была проверять 35-40 дел ежедневно, чтобы уложиться в сроки (…) Каждый заключенный должен был явиться к нам персонально»

Если исходить из 10 часов ежедневной работы, на каждый отдельный случай, включая соверщания комисии, приходилось менее четверти часа. Вызванные заключенные таким образом могли произвести лишь общее впечатление, беседа была формальностью. Оставалось время лишь на то, чтобы быстро высказать свою точку зрения, которая однако уже была задокументирована в жалобах, просьбах о помиловании и о ревизии .  .  .

опубликовано в июне 2007 года в шестом выпуске журнала "Восточная Европа" (Osteuropa)