Тред №218829

Итак, строго соблюдая закон Палыча и следуя только что озвученному золотому правилу, осталось напоследок попытаться понять, эволюционирует ли как-нибудь наша совсем ещё молодая суверенная демократия, и если да — то в какую сторону и как именно.
Любую такую политическую эволюцию мы, непосвящённые, или иначе общественное мнение, можем самостоятельно, не слушая ничьих чужих подсказок, отследить, наблюдая, насколько возможно аналитически, за процессами в двух измерениях: идеологическом и практическом; попросту говоря, замечая, сопоставляя и запоминая, во-первых, что говорят и, во-вторых, что делают наши власти предержащие.
Выглядит это в самом классическом варианте примерно так.

Идеологическая (т.е. на словах) эволюция.
В 1918 году Сидней Вебб написал среди прочего текст 4-го Положения Десяти Уставных правил Лейбористской партии Великобритании и сформулировал в нём главные цель и задачу британских социалистов:
«Предоставить в распоряжение работников умственного и физического труда плоды их деятельности, самую справедливую из возможных систему их распределения на основе общей собственности на средства производства, распределения и обмена, при наилучшей достижимой системе народного управления и контроля в каждой отрасли производства и услуг.»
В том же 1918 году в своём очередном Предвыборном манифесте * британские социалисты объявили:
«Лейбористская партия приветствует распространение свободы и демократии в Европе. (…) В интересах всемирной демократии (world-democracy) она выступает за немедленное восстановление Интернационала рабочих (Workers International **)»

* Перед каждыми очередными парламентскими выборами Лейбористская партия широко обсуждает, принимает на съезде и затем публикует свой очередной Предвыборный манифест (General Election Manifesto) — главный программный документ Партии на текущий момент.
** Имеется в виду марксовское Международное товарищество трудящихся, известное также как Первый интернационал. (International Working Men’s Association, First International). К 1918 году его исторический преемник — Второй интернационал — был фактически распущен и не действовал. Его возрождение началось после окончания Первой мировой войны и закончилось созданием вместо него в 1923 году Рабочего социалистического интернационала (Labour and Socialist International. LSI), преобразованного после Второй мировой войны в существующий по сей день Социалистический интернационал (Socialist International). Созданный в 1919 году Третий интернационал считается ленинским, уже не социалистическим, а коммунистическим, и потому с точки зрения нынешних социалистов он преемником Интернационала как бы не являлся. (Ленин, надо полагать, вряд ли с ними согласился бы.)

В 1935 году, в очередном Предвыборном манифесте английские социалисты провозглашали:
«...Лейбористская партия будет последовательно проводить свою политику Социалистической перестройки (Socialist Reconstruction). Она уже ясно и без обиняков предложила стране обеспечить, путём введения общественной собственности, эффективное управление в национальных интересах банками, угольной промышленностью, транспортом, электроэнергетикой, производством чугуна и стали, переработкой хлопка.»
В самом конце Второй мировой войны, в Предвыборном манифесте 1945 года,  английские социалисты анализировали период между двух войн и свои ближайшие задачи вот как (хочу особо обратить внимание читателя: именно в это время Оруэлл задумывал и писал черновики своего «1984» - и вот вспомните его конкретные выражения, общую тональность; сравните):
«Таким образом 'высокомерные мужчины, нажившиеся на войне' сумели и наступивший мир подстроить под себя. Народ этот мир упустил; мир не только в смысле Мирный договор (имеется в виду Версальский. - А.Б.), но и ту экономическую и социальную политику, что пришла на смену военным временам.
В послевоенные годы 'высокомерные мужчины' и их друзья в политическом мире по-прежнему контролировали Правительство. Они же контролировали банки, шахты, крупную промышленность, большую часть прессы и кинематографа. Они распоряжались средствами, благодаря которым остальные люди зарабатывали на жизнь. Они определяли то, каким образом большинство людей узнавали о событиях во внешнем мире. То же самое происходило во всех крупных промышленно развитых странах.  (…)
Эти мужчины не умели действовать иначе, нежели в интересах своих частных монополий, эдаких бюрократических тоталитарных олигархий внутри нашего демократического государства. По отношению к нации они себя ни в чём обязанными не считали.
И сегодня мы наблюдаем такие же силы в действии. (…)
Сразу после войны, когда будут расходоваться сбережения, компенсации и кредиты на восстановление, может состояться недолгий и очень желанный период особенного процветания для охотников за бешеными деньгами. Однако Большой бизнес (Big Business) знает, что такая удача ему выпадет, только если народ проголосует за партию, обещающую отменить нормативный контроль, поскольку только так можно всех охотников до бешеных денег и прочих рэкетиров выпустить на ту самую свободу, за которую они без устали ратуют со всех трибун и во всех газетах тори. (...)
Можно ли считать, что свобода, предоставленная охотникам до бешеных денег, обернётся такой же свободой и для простых мужчин и женщин?.. Достаточно вспомнить двадцать лет между двумя последними войнами, когда нормативный государственный контроль отсутствовал полностью, а Большие интересы (Big Interests) во всём правили бал, - и случившуюся тогда же депрессию: ещё никогда такой маленькой горстке людей не удавалось причинить такого огромного и такого массового ущерба.»
И, наконец, в завершение этого ряда — интервью, которое в уже цитировавшейся передаче на общественном телеканале США в самом конце приватизации в Великобритании дала ветеран Лейбористской партии,  парламентский министр от лейбористов с 1945 по 1979 год - Барбара Кэсл (Barbara Castle):
«Вопрос: Бесспорно, что с тех пор, как г-жа Тэтчер была премьер-министром, правительства по всему свету стали активно приватизировать предприятия госсектора и ликвидировать государственное регулирование экономики. Разве это не означает, что в экономическом плане лейбористы по этому поводу проиграли?
Барбара Кэсл: Скажем так: и да, и нет. Бесспорно, приватизация вдохнула новую жизнь во многие разные отрасли экономики. Их (консерваторов) идея заключалась в том, что конкуренция пробудит в предпринимателе его лучшие качества, и что потребитель от этого только выиграет. И в начале казалось, что именно это и происходит. Но затем из этой их веры, сквозь эту их политику начинает проступать совсем другая реальность. Как только конкуренция начинает набирать обороты, фирмы перестают конкурировать между собой. Вместо этого они сливаются, и начинается таким образом масштабный процесс объединения конкурирующих элементов, которые в противном случае могли бы стимулировать торговлю и промышленность.
Компании в результате всё увеличиваются, превращаются в международные предприятия и выходят из под контроля вообще любого правительства любой страны. Из-за этого неизбежно национальные экономики теряют темп развития или по крайней мере замедляются больше, чем можно было бы считать оправданным. Общество эти компании больше не контролирует. Когда неудовлетворительные результаты показывали госпредприятия, всегда можно было начать задавать вопросы в парламенте. Можно было выставить их всем на показ. А огромную глобальную корпорацию, щупальца которой проникли повсюду, на показ уже не выставишь. Этот новый мир теперь начинает вызывать волнения среди тех, кто в результате такой огромной концентрации власти оказался на обочине. Сейчас у компаний власти и неподотчётности больше, чем когда бы то ни было.»
Ещё раз обращу внимание читателя — даже к началу 1990-х, выступая от имени британских социалистов, их представитель говорит всё ещё по-прежнему орвеллианским языком и мыслит категориями социал-демократа Оруэлла: «компании всё увеличиваются», «выходят из под контроля правительств», «общество их больше не контролирует», «глобальные корпорации, щупальца которых проникли повсюду», «идёт огромная концентрация их власти», «этот новый мир начинает вызывать волнения среди тех, кто в результате оказался на обочине». То есть английский социалист всё ещё говорит, как и следует ожидать от любого анти-империалиста, нормальным языком выразителя интересов и защитника трудящегося «бедного» большинства и его суверенной демократии.

А дальше наступает 1994-1995 год, во главе лейбористов становится Тони Блэр со своими советниками (Питер Мандельсон, Роджер Лиддл и другие) и звучит его обещание: мы изменим 4-ое Положение Десяти Уставных правил!
И изменили.
После чего состоялся теперь уже вот такой словесный ряд.

Новый текст 4-го Положения Устава партии британских социалистов, принятый в 1995 году *:
«Положение 4. Цели и принципы.
Лейбористская партия — это демократическая социалистическая партия. Она зиждется на вере в то, что объединёнными усилиями мы можем достичь больше, чем действуя порознь, и что мы создаём таким образом возможность для проявления всего нашего потенциала, а также и нашу общность, в которой власть, богатство и возможности доступны многим, а не только единицам. Общность, в которой предоставленные нам права отражают лежащие на нас обязанности. В которой мы живём все вместе, свободными, в духе солидарности, терпимости и уважения.»

* Отказ от старого классического текста 4-го Положения, провозглашавшего социалистический принцип общественной собственности на средства производства, и замена его на новые, абстрактные формулировки наделали столько шуму, что выражение Clause IV moment даже стало в повседневном английском языке метафорой (примерно соответствует «моменту истины», но означает более конкретно политический момент, когда требуется серьёзное, коренное переосмысление идеологии). А в самый разгар спора, когда до победы идей, озвученных Тони Блэром, было ещё далеко, старый текст 4-го Положения даже какое-то время печатали на официальных членских билетах лейбористов — чтобы никаких сомнений ни у кого не возникало, надо думать.

В 1997 году, когда британские социалисты уже сдались на милость команды Тони Блэра и начали себя именовать Новыми лейбористами, накануне их возвращения во власть, в очередном Предвыборном манифесте Тони Блэр в подписанном им лично вступительном слове сказал:
«Новые лейбористы (New Labour) — это партия с идеями и идеалами, но не с устарелой идеологией. Для них только то имеет значение, что даёт практический результат. (What counts is what works.)
(…)
На протяжении многих десятилетий страну раздирали на части политические схватки между левыми и правыми; мы считаем, что они должны остаться в прошлом. Ведь в современном мире многие из былых противоречий больше не существуют: сегодня нет никакого непримиримого противостояния между частным и государственным сектором, между хозяевами и наёмными тружениками, между средним классом и рабочими.
(…)
Европа нам представляется, как союз независимых наций, пожелавших общими усилиями достичь целей, которые для каждой из них в отдельности недостижимы. Мы выступаем против превращения Европы в федеральное сверхгосударство (European federal superstate).»
После 13 лет правления британских новых социалистов, подводя итог — до проигрыша на выборах оставалось три месяца — уже Гордон Браун говорил:
«(Опыт войны в Ираке показал) что интервенционистские операции потребуются и в будущем, и что международное сотрудничество должно подняться на качественно иной уровень. Для решения глобальных проблем нужные более совершенные глобальные учреждения, и в этом плане я хотел бы особое внимание обратить на то, насколько важно укреплять связи между Европой и Америкой, над чем я и намереваюсь упорно работать дальше.»
Двумя неделями раньше и тоже Гордон Браун:
«За прошедшие десять лет Policy Network * сумела сыграть очень важную роль в деле развития прогрессивного мышления и дальнейшего нашего сближения в кругу единой глобальной прогрессивной семьи. (…) ...настало время подвести итоги относительно будущих структурных рамок и политики, необходимых для обеспечения более мощной и справедливой экономики, которая была бы в состоянии удовлетворять в условиях новой глобальной эпохи все потребности своих граждан. (…) Итак, вот мои предложения. Во-первых, я убежден, что нам сегодня настоятельно необходим полномасштабный мировой устав (a world constitution) для глобальной финансовой системы. (…) (Во-вторых) ключевым элементом в моих предложениях является мысль, что (экономический) рост каждого из нас в отдельности и, соответственно, наш общий рост тоже будет страдать до тех пор, пока страны-члены Группы 20 не согласуют между собой общую стратегию глобального роста. (…) В-четвёртых, благодаря глобализации у нас теперь есть уникальная возможность осознать нашу глобальную взаимозависимость в качестве (её?) граждан и приступить к строительству по-настоящему глобального общества.»

* Policy Network это что-то вроде дискуссионного клуба для мировой политической элиты и одновременно исторически один из первых субъектов т.н. международного сетевого управления, которое сегодня столь активно пропагандируют глобалисты. Формально Policy Network  является секретариатом так называемой Progressive Governance Network, , которую в 1999 году учредили Билл Клинтон, Тони Блэр, Герхард Шредер, Вим Кок и Массимо Д'Алема (Bill Clinton, Tony Blair, Gerhard Schröder, Wim Kok, Massimo D'Alema); периодически она проводит международные тематические семинары и конференции, в которых неизменно принимают участие главы государств и правительств, руководители ВТО, МВФ и других крупных международных организаций; регулярно публикует весьма авторитетные аналитические сборники, посвящаемые самым различным аспектам глобализации. Президент Policy Network — бывший советник Тони Блэра Питер Мандельсон (Peter Mandelson; кому нравится отчаянный компромат на политиков, тем его взрослую биографию изучать будет весьма интересно). Председатель — тоже бывший советник Блэра и старейший соратник Мандельсона Роджер Лиддл (Roger Liddle; у него с компроматом всё более или менее чисто; всё-таки миллионер, владелец крупных СМИ; его супруга — Caroline Thomson — второе лицо в BBC).

Ну и такой как бы смысловой заключительный аккорд словами всё того же Гордона Брауна:
«По всему тому, чему мы сегодня являемся свидетелями и в чём участвуем, становится возможным судить о грандиозных масштабах и темпах глобализации. Только теперь мы начинаем понимать, какой мировой порядок грядёт вместе с ней и что это будет такое. (…) И потому... в заключение повторю, что нарождается новый мир. Это — новый мировой порядок...»