Тред №232491

Цитата
Мне кажется, что к вопросу Катыни нам, русским, следует относиться максимально спокойно (в отличие от вопроса уничтожения советских военнопленных в польских концагерях после советско-польской войны). Тут вот какое соображение - с точки зрения предстоявшей большой войны уничтожение такого количества безусловных врагов Советской России (да и любой России вообще) было целесообразным. И все. Поведение генерала Андерса и его вояк, ушедших в Иран в сентябре 1942 г. (немцы в Сталинграде, все висит на волоске, а эти ребята фрондируют и не хотят воевать вместе с "русским быдлом"). Так что, если даже в Катыни отметились и наши, то  это не "бессмысленный акт жестокости", а нормальное, осознанное и главное, ПРАВИЛЬНОЕ решение.

Здесь вы не правы. Военнопленных врагов нельзя расстреливать. Да их и не расстреливали никогда в СССР. Это - преступление по законам СССР.
Дело о Катыни, особенно после смерти польского президента Качинского, со всей его свитой,- становится делом особой государственной важности. Здесь замешаны и деятельность "Мемориала" в судах РФ, и Евросуд, и ПАСЕ, и семьи польских офицеров, требующих с России многомиллионных компенсаций, и взбудораживание общественности по поводу "преступлений сталинизма" и т.д.
Сегодня я направил письмо в Генеральную прокуратуру РФ.

Генеральной  прокуратуре  Российской Федерации.
Главная военная прокуратура,   начальнику отдела Управления надзора за исполнением законов о федеральной безопасности В.В. Расторгуеву,  от гражданина России  753

Заявление.
В  связи с получением от Вас ответа  от 20.05.2010  под  N 5y-6818-90/177  на мое обращение от 29.04.2010, адресованного в Генеральную прокуратуру РФ, хочу заявить следующее:
1). Спецсообщение  Л.П. Берии И.В. Сталину о военнопленных поляках и чехах  02.11.1940 ,  действительно «не противоречит установленным в ходе расследования уголовного дела обстоятельствам нахождения с осени 1939 г. граждан Польши в лагерях НКВД СССР».    Зато  оно во многом противоречит неозаглавленному «документу» от …марта 1940  под N 784/Б,  направленным  Л.П.Берией И.В. Сталину для того, чтобы  НКВД  расстреляло тысячи польских граждан, которые исходя из другого документа от 02.11.1940,  расстреляны не были.  То есть, согласно «документу» N 784/Б (март 1940г.),  почти всех военнопленных польских граждан было приказано расстрелять, а согласно другому документу от 02.11.1940 г., все военнопленные были живы и здоровы. Если «всего» весной 1940 года в лагерях НКВД находилось 14736 человек,   якобы,  почти всех  расстрелянных НКВД,  то откуда,  в лагерях  вдруг снова появились военнопленные в количестве 18297 человек, которые фигурируют в документе от  02.11.1940 г.?
2). Подлинность «документа»  от … марта 1940  под N 784/Б,  у меня вызывает большие сомнения , так как этот «документ» не соответствует тому, как это было принято писать такие документы: ни по стилю, ни по делопроизводству, ни по отношению обращения по рангу, ни по политической составляющей.  Это говорит о том, что одной проверки таких документов на подлинность, исходя только из  криминальной экспертизы, явно недостаточно.  Достаточно сравнить эти оба документа, что бы понять, как они резко отличаются друг от друга по: стилю обращения («документ» N 784/Б,  не озаглавлен,  а документ от 02.11.1940 озаглавлен, как «сообщение»),  по политически  языковому отличию.  Исходя из «документа» N 784/Б Л.П.Берия «считает», чтобы ЦК ВКП (б) или И.В. Сталин должны «предложить НКВД СССР… дела… военнопленных… рассмотреть… с применением… расстрела».  Такой  стиль обращения нижестоящего по рангу  должностного лица к высшему должностному лицу -  считаю,  невозможен в принципе.  Возникает вопрос. Ошибка в криминальной экспертизе сомнительного  «документа» особой государственной важности, или неверные выводы по нему из расследования уголовного дела,  могут считаться  достаточными основаниями,  чтобы  считать этот «документ»  не подлинным,  или неверно интерпретированным?  
3).  Уголовное дело N 159 («Катынское» уголовное дело) вступает в полное  противоречие с другим уголовным делом, которое велось международной и государственной комиссией под руководством академика Бурденко в 1944-45 годах и рассматривалось судом в Нюрнберге, как военное преступление нацистской Германии  ( почерк работы эсэсовских айзацкоманд,  в докладах которых, своему руководству РСХА,  упоминается расстрел польских офицеров в 1941 году:  Рапорт начальника «айнацгруппы Б» при штабе группы армии «Центр» Франца Стаглецкера на имя Гейдриха о действиях группы за период с августа по декабрь 1941 года, где среди прочего указывается: «…Выполнил приказ, отданный моей группе, - очистил Смоленск и его окрестности от врагов рейха – большевиков, евреев, и польских офицеров».  Оригинал  документа  хранится в архиве нью-йоркского «Идиш сайнтифик инститьют», копия есть в архиве Союза антифашистских борцов в Праге.).  
4). В истории СССР никогда не было случая расстрела военнопленных, за исключением единичных случаев, когда по суду, за военные преступления, применяли смертную казнь   через повешение нацистским преступникам.  Никогда  в СССР не расстреливали (в мирное или военное время), ни финских,  ни германских, ни венгерских,  ни итальянских,  ни японских, ни каких либо других иностранных военных подданных, находящихся в плену. Причина, почему согласно уголовному делу N 159,   в массовом порядке  были  расстреляны именно польские военнопленные в мирное время,  или мотив – мне полностью непонятен, о чем, кстати,  весной  2010 года, упомянул и премьер В.В. Путин, при встрече с премьером Польши  Туском.
Спасибо Вам за Ваш ответ на моё предыдущее к Вам письмо.
Гражданин России 753
30.06.2010.