Тред №241541

Соответственно, раз весь этот эпизод вымышлен, дальше возникает вопрос: зачем? Если бы текст писал по следам реальных событий сам «Ландовский» – зачем бы ему тут было фантазировать? Ведь этот отрывок проходной, чисто технический и к смыслу повествования, к портретам героев и событий он ничего не добавляет и ничего у них не отнимает.
Ответ, на мой взгляд, простой: реальные авторы в данном случае щедрой рукой добавляли «оживляж», как и положено, для пущей убедительности и «правдивости» рассказа; но при этом бытовые детали принялись заимствовать зачем-то из сугубо технической области, с которой, как и всё поголовное большинство человечества, были мало знакомы. Вот и проскочил у них ляп.

Либо же это – как раз намеренная, специально включённая авторами в текст и в таком случае весьма и весьма изощрённая несуразность. Но об этом варианте разговор будет отдельный, в конце.



Теперь попробую показать, почему «монолог Раковского» (а «Красная симфония» - это именно что фактический монолог, а никакая не беседа и уж тем более не допрос) мне представляется великолепным образцом риторического мастерства. Оговорюсь при этом: я буду дальше писать: «Раковский сказал», «тезис Раковского», «из чего Раковский делает вывод» - но при этом ни в коем случае не буду иметь в виду реального Раковского или какой-то состоявшийся в жизни его допрос. Я буду подразумевать всякий раз тех неизвестных мне авторов, которые вложили в уста и речи «Раковского» своё собственное смысловое наполнение («мессидж», как нынче элегантно по-русски выражаются).

Итак, безупречное логическое построение, предложенное после двенадцати месяцев одиночного заключения, в январе 1938 года одним из знаменитых троцкистских лидеров — Христианом Раковским*:

* Раковский каждый свой аргумент изложил подробно и развёрнуто. Я же оставил в каждом из них только одну или несколько ключевых фраз и зафиксировал последовательность промежуточных выводов, вытекающих из этих аргументов и подводящих к главному, окончательному выводу.

Сталин (как собирательный образ) обвиняет троцкистов в «пораженчестве», то есть фактически в сотрудничестве с нацистами, направленном против СССР и существующего в нём режима.
Это обвинение само по себе необоснованно, но не потому, что такого сотрудничества нет. Оно необоснованно в устах Сталина, который ведь провозглашает себя ленинцем. А коли считать себя ленинцем, то нужно признать, что: если 1) Сталин своей «бонапартистской» политикой лишил режим в стране его революционности; и, как следствие, 2) СССР стал социалистическим только по названию; то, значит, 3) «...если для триумфа коммунизма оправдывается пораженчество, то тот, кто считает, что коммунизм сорван бонапартизмом Сталина и что он ему изменил, имеет такое же право, как и Ленин, стать пораженцем.» Т.е. здесь в уста Раковского вложен посыл: в 1917, чтобы обеспечить торжество коммунизма, требовалось убрать тирана-царя, и Ленин для достижения этой цели принял помощь от немцев, стал пораженцем; если считать это поведение Ленина правильным и оправданным, то тогда точно так же оправдана и готовность троцкистов способствовать выдвижению Гитлера и принимать его помощь в деле устранения тирана-Сталина.
И потому промежуточный вывод: Сталин изгнал троцкистов, но сохранил все внешние атрибуты их «коммунизма» (т.е. коммунистического устройства страны), а вот реальную власть при этом стал использовать для достижения своих, уже не коммунистических целей. Сталин (как собирательный образ) поэтому — НЕ коммунист. Точнее, он не настоящий, а только «формальный» коммунист.

     А настоящий коммунизм, узурпированная Сталиным власть — это власть и коммунизм троцкистов. Соответственно:
«Г. - ...если ваше пораженчество и поражение СССР имеет своей целью реставрацию социализма, настоящего социализма, по-вашему — троцкизма, то, поскольку нами уже ликвидированы его вожди и кадры, пораженчество и поражение СССР не имеет ни объекта, ни смысла. В результате поражения теперь получилась бы интронизация какого-либо фюрера или фашистского царя…  
Р. — В самом деле. (…)  
Г. — ...наши мнения совпали; ...в настоящий момент СССР не должен быть разрушен.
Р. — (…) В самом деле, на данном этапе... мы не сможем думать о поражении СССР и провоцировать таковое, ибо... сейчас мы... не можем захватить власть. Мы, коммунисты, не извлекли бы из этого пользы. (…) СССР продолжает сохранять свою коммунистическую форму и догмат; это — коммунизм формальный... ...подобно тому, как исчезновение Троцкого дало возможность Сталину автоматически превратить настоящий коммунизм в формальный, так и исчезновение Сталина позволит нам превратить его формальный коммунизм в реальный. Нам достаточно было бы одного часа. Вы меня поняли?»
     Промежуточный вывод: «Г. — Да, ... вы высказали нам классическую правду о том, что никто не разрушает того, что он желает наследовать.»

«Р. — ...несмотря на... сталинский антикоммунизм, (он, Сталин) к своему сожалению, против своей воли, трансцендентно (создаёт) коммунизм… (он) и многие другие. Хотят или не хотят, знают или не знают, но (они) создают формальный социализм и коммунизм, который мы, коммунисты-марксисты, должны неизбежно получить в наследство.
Г. — Наследство?.. Кто наследует?.. Троцкизм ликвидирован полностью.
Р. — (...) Какими колоссальными ни будут чистки, мы коммунисты, переживем. Не до всех коммунистов может добраться Сталин, как ни длинны руки у его охранников.»
Промежуточный вывод: Сохранив «формальный» коммунизм, чтобы воспользоваться его уже легитимизированной в глазах народа властью, Сталин таким образом объективно продолжил создавать и укреплять именно то государственное и властное устройство, которое идеально устраивает настоящих коммунистов («троцкистов»): при таком положении дел, чтобы приступить к решению своих «настоящих коммунистических» задач им достаточно, образно выражаясь, просто занять место в рабочем кабинете Сталина. Что и наступит в конце концов, и устранить этих соперников «Сталин» не в силах, поскольку существует некий недосягаемый для него троцкизм, который и унаследует сохранённые и укреплённые им формы коммунизма.

«Г. — Поскольку мы признали существование этого особого троцкизма по нашему взаимному соглашению, то я желаю, чтобы вы привели определенные данные...
Р. — Да, так; я смогу подсказать... но не могу уверять, что таково же всегда мышление и 'Их'».
Промежуточный вывод: Недосягаемые для Сталина коммунисты («недосягаемый троцкизм»), которые через какое-то время неизбежно унаследуют режим Сталина - это «Они»: отнюдь не только последователи Троцкого в СССР или в эмиграции; настолько сильные, что даже «сталинским охранникам» они не по зубам.

«Они» - это финансовый Интернационал (совокупность главных операторов и держателей средств на финансовых рынках во всём мире). Который не противостоит Интернационалу пролетарскому, а с ним совпадает.
Чтобы это понять, нужно правильно разобраться в учении Маркса.
«Р. - ...если бы Маркс верил в то, что коммунизм дойдет до победы только благодаря противоречиям в капитализме, то он ни одного разу, никогда бы не упомянул о противоречиях на тысячах страниц своего научного революционного труда. (…) Революционер и конспиратор никогда не разоблачит перед своим противником секрет своего триумфа. Никогда не даст информации: он даст ему дезинформацию, каковой вы пользуетесь в контрконспирации. (…) ...(я) должен вам предварительно осветить самые существенные вещи, учитывая ваше общее незнакомство с тем, что я назвал бы 'высшим марксизмом'… (…) Заметьте... умеренность Маркса и его буржуазную ортодоксальность при изучении вопроса о деньгах. В вопросе о деньгах у него не появляются его знаменитые противоречия. Финансы не существуют для него, как вещь, имеющая значение сама в себе...  В вопросе о деньгах Маркс — реакционер; (даже факт «колоссального скопления богатств» и, соответственно, власти братьями Ротшильдами) проходит незамеченным для Маркса. (...) ...странное сходство, ...существует между финансовым Интернационалом и Интернационалом пролетарским; ...один является оборотной стороной другого... (…)  Интернациональная сущность денег достаточно известна. ...организация, которая ими владеет и их накапливает, является организацией космополитической. Финансы в своем апогее, как самоцель, как финансовый Интернационал, отрицают и не признают ничего национального, не признают государства, а потому объективно он анархичен и был бы анархичен абсолютно, если бы... не был бы сам, по необходимости, государством по своей сущности. Государство как таковое — это только власть. А деньги — это исключительно власть.»
Промежуточный вывод: «Их» концепция мира словами Раковского: «Это — коммунистическое сверхгосударство, которое мы создаем вот уже в течение целого века и схемой которого является Интернационал Маркса...  Схема — Интернационал и его прототип СССР — это тоже чистая власть. (…) ...имеется налицо индивидуальное подобие между коммунистами-ннтернационалистами и финансистами-космополитами, в качестве естественного результата такое же подобие имеется между коммунистическим Иитернационалом и финансовым Интернационалом.» Из чего следует, что «Их» главный противник — национальные, в том числе и буржуазные (капиталистические) государства.

«Р. - ...горсточка таинственных осторожных и незначительных людей овладела настоящей королевской властью, властью магической, почти что божественной... (...) Они присвоили себе реальную привилегию чеканить деньги… (…) ...они являются абсолютными диктаторами биржи, а вследствие этого и диктаторами производства и распределения и также работы и потребления. ...возведите все это в мировую степень, и вы увидите его анархическое, моральное и социальное воздействие, т.е. революционное…»
Промежуточный вывод: «Их» - совсем немного, «горсточка». Их отличительная черта и одновременно источник их огромной власти  — они сумели закрепить за собой исключительное право создавать кредит («чеканить деньги»).

«Г. — ...кто они такие? (…) Вы ведь сказали, что это банкиры?..
Р. — ...я всегда говорил о финансовом Интернационале, а персонализируя, всегда говорил 'Они' и больше ничего. ...они раздают политические и финансовые должности только людям-посредникам. ...можно утверждать, что банкиры и политики — это только 'соломенные чучела'… хотя они и занимают очень высокие посты и фигурируют как авторы выполненных планов. (…) Представьте себе сейчас Сталина, реально господствующего в СССР, не окруженного каменными стенами, не имеющего охраняющего его персонала и имеющего для своей жизни такие же гарантии, как и другой любой гражданин. Какими средствами мог бы он избавиться от покушений?..»
Промежуточный вывод: «Они», как и Сталин,  «...прежде всего конспиратор(ы), как ни велика его (их) власть: он(и) аноним(ы)». И Раковский даёт этому вполне рациональное объяснение: «Они» не являются ни политиками, ни гос.деятелями и потому не пользуются той особой защитой и охраной, которую государство обеспечивает своим чиновникам, превращая их фактически в недоступных и неизвестных никому «анонимов» (ср. с тем, как у Оруэлла в «1984» точно так же, как «Они» у Раковского, изображён «Старший брат»); «Они» ради такой же анонимности для собственной безопасности вынужденно остаются в тени, держат своё реальное участие в делах в полном секрете.

«Р. - (Дизраэли в своём романе) обрисовал его (одного из 'Них') в лице Сидонии… (…) ...Сидония является идеализированным портретом сына Натана Ротшильда (барона Лионеля Ротшильда), что также явствует из той кампании, которую он поднял против царя Николая в пользу Герцена. Кампанию ту он выиграл. ...мы могли бы даже установить личность того, кто изобрел эту ужасную машину аккумуляции и анархии, каковой является финансовый Интернационал. Одновременно, как я думаю, он был тем же лицом, которое создало и революционный Интернационал. (…) Не пролетариат управляет рычагом экономики или рычагом войны. Но он сам является 3-им... видимым и показным рычагом, наносящим окончательный удар могуществу капиталистического государства и захватывающим его… если 'Они' его им (пролетариям-революционерам) сдают… (…) Как и почему возвышается неведомый Троцкий? ...он женится. ...его жена — Седова. ... Она дочь Животовского, объединенного с банкирами Варбургами, компаньонами и родственниками Якова Шиффа... (Поэтому-то) Троцкий одним махом становится во главе революционного списка. (…)  Организованный ряд поражений привел за собой революцию. (...) Керенский должен спровоцировать будущее кровопролитное наступление. ...Керенский должен сдать целиком государство коммунизму, и он это и завершает. Троцкий имеет возможность 'неприметным образом' оккупировать весь государственный аппарат. (…)  Большевики взяли то, что 'Они' им вручили.
Г. — ...Керенский был сообщником Ленина?
Р. — Ленина — нет. Троцкого — да; правильнее сказать — сообщником 'Их' (…) ...несмотря на статуи и мавзолеи, коммунизм обязан Керенскому гораздо больше, чем Ленину.
Г. — ...Керенский был сознательным и добровольным пораженцем?
Р. — Да, для меня это очевидно. (…) Знаете ли вы, кто финансировал Октябрьскую Революцию?.. Ее финансировали 'Они'... через Якова Шиффа и братьев Варбургов... через банк Кун, Леб и К°; здесь же принимали участие и другие американские и европейские банкиры, как Гугенхейн, Хенеауер, Брайтунг, Ашберг, 'Nya Banken', это из Стокгольма, Я 'случайно' там был… и принимал участие в перемещении фондов. Пока не прибыл Троцкий...  (...) Да, 'Им' удалось перетащить Троцкого-пораженца из Канадского лагеря в Англию и доставить его в Россию... другие из 'Них' — некто Ратенау — добиваются проезда Ленина через враждебную Германию. (…) (Крупская, зная) кто такой Троцкий в действительности... уговаривает Ленина принять Троцкого. (Иначе) Ленин остался бы заблокированным в Швейцарии... кроме того, он знал о том, что Троцкий доставлял деньги и способствовал получению колоссальной интернациональной помощи...
Промежуточный вывод: «Их» modus operandi на конкретном примере России: сами оставаясь в тени, «Они» выбрали себе самых надёжных и верных исполнителей, отдавая предпочтение тем, с кем есть родственные узы; спровоцировали необходимые ситуации; вывели своих доверенных лиц на нужные позиции и снабдили их необходимыми деньгами. Главная задача и цель Февральской революции и Керенского — подготовить и обеспечить Октябрьский переворот и передачу власти Троцкому. А сам Троцкий — это только одно из «соломенных чучел» («банкиров и политиков») настоящего мирового коммунизма.

«Р. - (Задача Троцкого включала в себя) также и дело объединения вокруг незначительной партии большевиков всего левого революционного крыла... Не напрасно настоящей партией 'беспартийного' Троцкого был древний 'Бунд' еврейских пролетариев, из которого родились все московские революционные ветви и которым он дал на девяносто процентов своих руководителей; не официальный и общеизвестный Бунд, а Бунд секретный, вкрапленный во все социалистические партии, вожди каковых почти что все находились под их руководством.
Г. — И Керенский тоже?
Р. — ...и еще некоторые вожди не социалисты, вожди политических буржуазных фракций.
Г. — Как так?..
Р. — Вы забываете о роли масонства в первой фазе демократически-буржуазной революции?
Г. — Она тоже подчинялась Бунду?
Р. — Разумеется, в качестве ближайшей ступеньки, но фактически подчинялась 'Им'».
Промежуточный вывод: Продолжение рассказа о  modus operandi. «Они» на начальном этапе революции используют в том числе потенциал «секретного» (исторического) Бунда и масонской структуры, что даёт им дополнительные рычаги влияния в правительствах всех стран и во всех партиях. Коварство заключается в том, что масонов, даже самое их высокое руководство, «дурят»: когда бундовцы и масоны исполнят свою миссию, «Они» их удалят или вовсе уничтожат (Раковский приводит в пример судьбы деятелей Французской революции).