Тред №288971

Судите сами.
«Оригинал» Оруэлла (цитата из всё той же его статьи «Почему я пишу» в переводе В.Ф.Мисюченко; курсив мой): «Скотный Двор» был первой книгой, в которой я попытался с полным сознанием того, что делаю, сплавить воедино политическую и художественную цели. Вот уже семь лет, как я не написал ни одного романа, но надеюсь, довольно скоро напишу. ...я достаточно ясно представляю себе, что за книгу я хочу написать.»
«Перевод» в юбилейной статье: «Всё остальное (политическое) — подробности».
Оруэлл в данном случае, делясь надеждой на скорый выход в свет нового романа, говорил, без сомнений, о «1984»: он над ним в тот момент уже работал. И можно не сомневаться, что он, действительно, очень ясно представлял себе, что за книгу хотел написать.
Я сейчас дам опять ему самому слово, и Оруэлл сам скажет, что имел в виду. А я только предварю его слова коротким пояснением. В 1941 году вышла очередная книга довольно знаменитого тогда и плодовитого американского политолога Джеймса Бернхема (был в 40-х - 60-х кем-то вроде нынешнего Збигнева Бжезинского; умер в 1987 году). И называлась она - «Революция менеджеров. Что происходит в мире» (у нас в обиходе называется ещё тоже «Управленческая революция»). Бернхем в этой книге анализировал две главные идеи, одна из которых — о том, что мир становится и скоро станет трёхполярным — сразу после войны обсуждалась очень широко и к тому же в абсолютно практическом плане, так же, как в последнее время глобализация. Вот в самый разгар этой широкой международной дискуссии поучаствовал в ней и Оруэлл, посвятив книге Бернхема пространное эссе. В котором в самом начале написал:
«...основной тезис (книги Джэймса Бернхема) я бы сформулировал так: Капитализм исчезает, но на смену ему приходит не Социализм. Вместо этого сейчас вырастает новый тип централизованного, планового общества, которое не будет ни капиталистическим, ни демократическим в любом из тех смыслов, в каком мы демократию понимаем. Управлять этим совершенно новым обществом будут люди, которые реально и на деле контролируют средства производства, а именно: хозяйственные руководители, техники, бюрократы и военные, которых Бернхем всех вместе именует «менеджерами». Эти люди устранят старый капиталистический класс, подавят рабочий класс и организуют общество таким образом, что вся власть и экономические привилегии останутся у них в руках. Право частной собственности будет уничтожено, но право общей собственности введено взамен не будет. Новые «менеджерские» общества будут состоять не из пёстрой толпы небольших независимых государств, а из огромных сверх-государств, сформированных вокруг основных промышленных центров в Европе, Азии и Америке. Эти сверх-государства будут драться между собой за последние остатки ещё незахваченных земель, но, видимо, будут не в состоянии завоевать друг друга окончательно и полностью. Внутреннее устройство в каждом отдельном сверх-государстве будет иерархическим: высший слой будет состоять из новой аристократии, выбившейся туда за счёт исключительных способностей и таланта, а на дне будет основная масса полу-рабов.»
Думаю, любой, кто читал «1984», согласится со мной: это чистый «скелет» романа, на который осталось нарастить «мясо» - описание мест событий, персонажей и происходящих в их жизнях перипетий. А так: главная декорация вот она на сцене, в буквальном смысле слова «как на ладони». И ещё легко увидеть, что в описываемой системе, действительно, нет ни левых, ни правых — и вот в этом-то смысле с заявлением автора юбилейной статьи можно согласиться. Но только наполовину, потому что дальше в своём эссе Оруэлл сформулировал и вот такую мысль:
«Как я уже сказал, Бернхем, видимо, скорее верно, чем неверно, говорит о настоящем и недавнем прошлом. За последние примерно пятьдесят лет общее направление развития несомненно шло в сторону олигархии. Промышленная и финансовая власть всё больше и больше концентрируется; значение каждого самостоятельного капиталиста или держателя акций неизменно уменьшается,* а новый «менеджерский» класс учёных, техников и бюрократов, наоборот, всё растёт; пролетариат в его противостоянии централизованному государству слабеет; маленькие страны становятся почти совсем бессильны против больших; представительные органы приходят в упадок, появляются однопартийные режимы, основывающиеся на полицейском терроре, плебисциты фальсифицируются, и т.д. Всё это ясно указывает, в каком направлении идёт развитие. ...»

* Хочу, пока этот штрих не забылся, особо обратить внимание читателя вот на что. У Оруэлла в «1984», как известно, есть «книга внутри книги», которую по ходу романа читает его главный герой и в которой излагается истинная природа тоталитаризма в Океании. В той книге только что приведённые цитаты из публицистики самого Оруэлла — фигурируют в тексте все, практически дословно. То есть Оруэлл в своём полемическом эссе, по сути, проговаривал «политическую цель» (это его собственное определение!) своего романа. И говорит он при этом: «значение каждого самостоятельного капиталиста или держателя акций неизменно уменьшается». Но ведь «при коммунизме», в СССР - не было и быть не могло в помине ни капиталистов, ни держателей акций. Так? О развитии каких же тогда реальных и явно некоммунистических стран Оруэлл-публицист (а следом за ним и романист) говорил, что оно в его время «несомненно шло в сторону олигархии»? В 1946 году?

«Если тоталитаристские силы восторжествуют и мечты геополитиков осуществятся, Британия, как мировая держава, перестанет существовать, и вообще всю Западную Европу целиком поглотит какое-то одно из великих государств. Англичанину рассматривать такую перспективу бесстрастно трудно... Перед американцем такой (как у англичанина – А.Б.) выбор не стоит. Что бы ни случилось, Соединённые Штаты, как великая держава, выживут, да и с американской точки зрения не так уж и важно, будет над Европой доминировать Россия или Германия. Из тех американцев, кто вообще над этим задумывается, большинство предпочли бы, чтобы мир поделили между собой два-три государства-монстра, которые бы договорились о своих окончательных границах и потом могли бы торговаться между собой по экономическим вопросам, не обременяя себя более идеологическими спорами. … Так что не удивительно, что видение мира у Бернхема часто весьма очевидно близко к взглядам американских империалистов… Это – «жёсткий» или «реалистический» взгляд на мир…»  
Ну вот. Живой голос Оруэлла, ответившего нам ясно и без обиняков на вопрос, о чём и о ком именно его рассуждение, о чём он шлёт нам своё предупреждение в романе «1984»: об обществе, которое, среди прочего, как того и хотят американские империалисты, не будет более обременено идеологическими спорами. То есть в котором больше не будет споров между «левыми» и «правыми». И, значит, не будет и их самих, левых и правых трибунов, идеологов, политиков, журналистов. Потому что будут они все под одну гребёнку, «причёсывающую» аккуратно тоталитарную власть империалистов. И страшный результат именно такого развития событий Оруэлл и описал в «1984». А я в связи с этим думаю в некотором недоумении: понимал автор юбилейной статьи или нет, чью сторону он принял и взялся столь энергично отстаивать, когда написал: «речь в романе — не о левых и не о правых... (это не главное, это) подробности...»?* Ведь сам-то Оруэлл важным и таким грозным в своём предупреждении считал: вот что сделают с человеком, с тобой, мой читатель, если и когда волею победивших империалистов левые и правые исчезнут из жизни общества...

* Этот странный выбор позиции автором юбилейной статьи у меня, лично, при чтении его текста вызвал вот такую ассоциацию: великий борец за освобождение человеческой мысли и одновременно философ явно левого толка Жан-Поль Сартр вместе с группой единомышленников основал в 1970-х своё издание, которое они так и назвали: «Освобождение» (Libération); сегодня эта газета, по-прежнему заявляющая себя, как «левая», принадлежит по сути Эдуарду де Ротшильду (он владеет, насколько известно, 37% акций).

Разъяснение Оруэлла ничуть не удивительно, если помнить: Оруэлл выступал против тоталитаризма вообще. А тоталитаризм понимал вот так (всё в том же эссе): «...мысль о том, что индустриализм неизбежно ведёт к формированию монополии, и что монополия в свою очередь неизбежно приведёт к установлению тирании, не добавляет неожиданного или нового к видению этого вопроса». Если учитывать, что индустриализм на стадии его предельной монополизации тогдашние экономисты понимали, как империализм, то становится очевидно: Оруэлл считал, что не ограниченный какими-либо сдерживающими факторами империализм неизбежно приведёт к тоталитаризму.
Для взглядов Оруэлла – а не его «переводчиков» - это, конечно же, естественно, потому что всю жизнь (а не только в беспечной и разудалой молодости, как почему-то решил автор юбилейной статьи) он был последовательным и принципиальным сторонником идеи, которую сам же определял словами «демократический социализм». Причём считается, что слово «демократический» он добавлял исключительно с целью подчеркнуть, что советский, сталинский режим – это не настоящий социализм, потому что он не демократический, и что он поэтому не имеет ничего общего с тем, во что верил Оруэлл. В остальном же Оруэлл верил – в социализм. В его время это означало ещё и то, что Оруэлл был – антиимпериалист.*

* Из всё той же статьи «Почему я пишу» (курсив мой): «Сначала пять лет я занимался неподходящим делом (служил в индийской имперской полиции в Бирме), а потом пережил бедность и ощущение полного провала. Это разожгло свойственную мне ненависть к власти и заставило меня впервые осознать в полной мере существование трудящихся классов, а работа в Бирме дала мне случай разобраться в природе империализма»
И во всё том же эссе про «революцию менеджеров»: «До недавнего времени понятие 'социализм' предполагало в нашем представлении политическую демократию, социальное равенство и интернационализм. Сегодня ни малейших признаков того, что хоть что-то из перечисленного хотя бы где-то осуществляется, не видно нигде.»
Политическая демократия – это свободное и открытое состязание правых, центристов и левых на политическом поле; по справедливым и всеми признанным правилам; при взаимном уважении к естественному праву друг друга отстаивать интересы именно и только «своих» - бедных, средних, богатых; при взаимном понимании, что только так и можно дать всем нам возможность голосом «своей» партии сформулировать и отстаивать свои личные интересы; именно всем: бедным за повышение зарплаты, средним за защиту их маленьких предприятий от монополистов, богатым за их право быть и оставаться богатыми; и, наконец, при общем понимании всеми и одинаково, что иначе не избежать тоталитаризма – победившей «монополии одной партии»: мобократии (власти огромной толпы бедных) или олигархии (власти малюсенькой кучки богатых).
Такое общее и одинаковое понимание всеми реальной и очень грозной опасности и привело ещё в Древней Греции к созданию «республики» - для равной защиты равных прав всех от «монополии одной партии». Искренний и убеждённый борец с такой именно монополией – бесконечно мною за то любимый il Machia – вполне логично и стал «возродителем» античной республиканской идеи и более чем заслуженно остался на века в глазах всех «еретиков» одним из символов Возрождения – своего рода социализма этой ещё не такой давней эпохи.
Вот в такой-то настоящий социализм и верил Оруэлл. И не видел при этом никаких признаков его становления – нигде. Видел, наоборот, «общее направление развития несомненно... в сторону олигархии». И именно из-за этого, а не просто из-за достижений коммунизма в одной отдельно взятой стране, ему и было действительно страшно.

Чтобы поточнее понимать, кого всё-таки и что Оруэлл имел в виду в своей книге, стоит обратить внимание ещё вот на что...



    Если понравилось, то полностью этот текст, посвящённый «левым» и «правым», можно читать, начиная отсюда:
http://glav.su/forum…#msg598132

    Оговорка прежняя: если это флуд — дайте знать; сотру.