Тред №313824

Цитата
Н.: Правильно ли я понимаю, что вы не верите в народовластие?
В. И.: Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен уточнить, кого вы имеете в виду, говоря о народе?
Н.: Я имею в виду граждан, рядовых избирателей, простых людей.
В. И.: Вот о последних поподробнее, пожалуйста. Кто они такие?
Н.: Мы вроде договаривались, что задавать вопросы буду я. Но уж ладно. Простые люди — это люди с улицы, рядовые граждане, те, кого мы регулярно встречаем на улице, в магазинах, в кинотеатрах...
В. И.: Извините, что перебиваю и вновь сам задаю вопросы. В чем же их «простота»? И есть ли, по-вашему, «сложные» люди?
Н.: Ну... Это расхожее выражение. У простых людей, соответственно, простые потребности и вкусы, они в массе довольно поверхностно образованы, они небогаты.
В. И.: Это все понятно. Но могли бы вы еще дать политическое определение?
Н.: Простые люди не занимают в обществе, государстве руководящих позиций. О, кажется, я понял, к чему вы клоните. Простые люди — это «не начальники». А «сложные» — начальники. Так?
В. И.: Приблизительно. А вот согласитесь ли вы с тем, что у простого человека, коли он «не начальник», нет власти?
Н.: У него есть право выбирать себе власть, во всяком случае, государственную уж точно. Это написано в любом учебнике. И в этом суть народовластия.
В. И.: Итак, суть народовластия в том, что простые люди, не имеющие власти, выбирают себе власть. Повторяю: народовластие — это выбор власти теми, кто ее не имеет. Вам не кажется это абсурдным?
Н.: Нет. Выходит, что у простого человека все же есть власть.
В. И.: Тогда в чем же разница между начальником и простым человеком?
Н.: Вероятно, в том, что у первого есть право выбирать власть, а у второго — полномочия ее осуществлять.
В. И.: Точнее, у второго есть власть. А у первого нет.
Н.: Но разве право выбирать власть не есть власть, не есть право властвовать?
В. И.: Нет.
Н.: Но это общеизвестно. И вы еще пару секунд назад с этим не спорили!
В. И.: Я лишь только на ходу сформулировал определение народовластия, автоматически следующее из ваших слов. И оно мне показалось абсурдным.
Н.: Я вас не понимаю.
В. И.: А что тут непонятно? По-вашему или, если хотите, «по-общеизвестному», выходит, что народовластие есть властвование простых людей. Которые потому-то и простые (кроме прочего), что не имеют власти. Но вы настаиваете, что они выбирают власть и, соответственно, властвуют. Извините, но это чушь.

Цитата

Электорат выбирает между данными ему кандидатами. За кого бы ни голосовал избиратель, главное в акте голосования — легальный и легитимный отказ от собственного, личного обладания властью. И осуществляют этот отказ все голосующие. Чем выше явка, тем выше уровень отказа. Поэтому во многих современных западных демократиях голосование является принудительным. А по действующей Конституции в России власть не принадлежит не только народу, но и никому другому.

.......

Итак, принадлежность власти понятному, физически и юридически ясному субъекту заявлена только в 1906-м (император) и 1918-м (Советы).

В 1937 году власть Советам уже не принадлежит, но еще осуществляется в их «лице». В 1978 году Советы вовсе из «лица» (то есть хоть какого-то субъекта) превращаются в чистый механизм («через» них), одновременно народ наконец-то номинируется на роль обладателя власти. Правда, тут же вводится другой субъект, с точки зрения английского языка (сила = power = власть) также являющийся субъектом власти, — КПСС. Так что власть либо принадлежит просто КПСС, гораздо более определенной по сравнению с народом (это как минимум организация), либо народу опять-таки в лице КПСС.

И наконец, действующая Конституция, 1993 год. Сюрприз — никакой принадлежности власти народу в России нет. Народ лишь носитель суверенитета и единственный источник власти. Это в высшей степени метафизическое, предметно никак не данное положение власти относительно народа и является догматом светской религии демократии. Это чистый символ веры, прямо предполагающий невозможность народа-властителя как чего-либо сущного, реально данного. Все честно

.....
. Религия демократии есть как раз символическая операция обожествления Народа, постановки его имени на место имени Бога в формуле власти. Этим объясняется метафизическое требование его единственности как источника власти.
Но вот что любопытно. Еще XIX век вовсю эксплуатировал божественную метафизику власти как таковую, при этом прямо указывая на конкретных субъектов, реальных обладателей власти. И потому террористы целили именно в них — царей, принцев, президентов. Сегодня этим богом является Народ, и террористы сменили цель. Теперь взрывают ни к чему не причастных граждан. Но вот обладатели власти в демократической религии не указаны. Они возникают неопределенным образом, онтологически случайно. Да, их избирают. Но откуда они берутся? И что собираются делать? Для чего им власть? И как стать одним из них? Все это, как говорится, «свободные переменные» демократии. Таким образом, демократическая религия создает ширму, специальное социальное знание, которое доступно исключительному меньшинству, то есть оно непублично. Скрытые им процессы рождения субъектов власти, постановки и достижения ими общественно значимых целей (даже если эти цели самими субъектами понимаются как узкоэгоистические), их влияния на социум рождают новую действительность, противостоящую власти как таковой, — действительность процессов управления. Демократически избранная власть прежде всего создает возможности, свободу и пространства маневра для процессов управления, в этом ее главная функция. Теневые общественные процессы, сам факт их существования — основная цель современной демократии. Эту черту европейской современности ухватила советская Конституция 1978 года. КПСС вводилась и как субъект власти — в части публично явного, понятного всем влияния, — и как субъект управления, имеющий, впрочем, заявленные общезначимые исторические цели и все время конвертируемый во власть. Следует признать, что это единственный на сегодняшний день европейский исторический прецедент нормировки и публичного, правового оформления управленческой действительности в ее отношениях с властью.