ВЕЛИЧАЙШИЕ АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ,
ПРОИЗВЕДЕННЫЕ В САМОЕ НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ
СЭРОМ ДЖОНОМ ГЕРШЕЛЕМ, ДОКТОРОМ ПРАВА, ЧЛЕНОМ КОРОЛЕВСКОГО АСТРОНОМИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА И Т. Д.,
ПРЕБЫВАЮЩИМ НА МЫСЕ ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
(На основании материалов, изложенных Эдинбургским Джорнел оф Сайенс)
Под таким заголовком
176 лет тому назад, 25 августа 1835, в
нью-йоркской газете «Sun» вышла первая из шести статей об открытии жизни и цивилизации на Луне:
Лунные мышелюди, животные и пейзаж.
Лунный мышечеловек
Радужная Бухта и Лунный храм.
Основные причины успеха мистификацииСтепень осведомленности и психологический настройАвтор лунной «утки» не пытался придать своему опусу полную правдоподобность, громоздя нелепости одна на другую, что давало теоретическую возможность образованному и критически настроенному читателю вполне самостоятельно понять, что перед ним не более, чем вымысел. Так, к примеру, в первой же статье совершенно серьёзным тоном объявлялось о создании объектива для телескопа-рефлектора, в котором линзы принципиально не используются, а отражателями служат зеркала. Также совершенно справедливо указав, что при большой степени увеличения слабо освещенные объекты кажутся ещё более расплывчатыми и нечеткими, Локк в следующем же абзаце, противореча себе, уверенно заявлял, что рефлектор-гигант, наоборот, улучшал видимость тусклых туманностей, и так далее, откровенно издеваясь над невысокой образованностью «среднего читателя» и его более чем слабым знакомством с теорией и практикой астрономии.
Водородно-кислородный микроскоп, отнюдь не являвшийся выдумкой Локка, был инструментом для тогдашних американцев новым и почти неизвестным, так, в Нью-Йорке он существовал в единственном экземпляре, и (как было прекрасно известно Локку) неиссякаемый поток любопытствующих ожидал возможности заглянуть в окуляр этого единственного микроскопа, демонстрировавшегося в качестве диковинки в Бродвейском музее.
Действительно, людей, имевших достаточную теоретическую и опытную базу для того, чтобы понять, сколь мало стоит «лунная утка», было возможно в то время пересчитать по пальцам, их же голоса терялись в общем одобрительном шуме.
Более того, специально выдержанный «ученый» язык и постоянные ссылки на математические выкладки, реально, впрочем, никогда не приводимые, создавали впечатление, будто статью писал европеец — в глазах тогдашнего американского читателя более образованный и просвещённый.