Тред №362676

Привалов шпыняет ВТОшника! Видео+расшифровка.
Красиво,но поезд то уже.....

Россия и ВТО  

– Здравствуйте, господа. Хотя Россия переговаривалась 18 лет, чтобы добиться присоединения к Всемирной торговой организации, теперь, когда эти переговоры наконец закончены и вскоре, по-видимому, предстоит присоединение России к ВТО, выясняется, что ни публика, ни наши коллеги-журналисты – никто особенно ясно себе не представляет, каковы плюсы и каковы минусы вступления России в ВТО. Но если про минусы что-то хоть известно, про плюсы известно совсем мало. Сегодня мы поговорим с человеком, который на какие-то из наших вопросов, я надеюсь, успеет нам дать ответ. У нас в студии директор Информационного бюро по присоединению России к ВТО профессор Алексей Портанский. Здравствуйте, Алексей Павлович.

– Скажите, пожалуйста, если мы говорим, очень активно говорим, что Россия вступила в ВТО практически на своих условиях, то это означает, что мы вступили на каких-то нестандартных условиях?

– Нет. Мы вступили на условиях стандартных. У нас есть только по некоторым пунктам условия, которые можно считать более выгодными, то есть они отличаются от правил ВТО в нашу пользу.

– Если позволите, я скажу для начала, что тема присоединения к ВТО, так уж получилось, – это самая мифологизированная, искажаемая тема из всех, которые находятся в сфере общественного внимания. И это первая тема...

– Ну, я бы предложил варианты. Одна из, скажем так.

– Да, хорошо. Одна из. Первое. Второе – это первая тема, которая была предложена для обсуждения бизнес-сообществу и обществу вообще из… я не закончил, из вопросов, касающихся, скажем, участия страны в будущей... будущего участия в международной организации. Раньше...

– Алексей Павлович, простите, пожалуйста, нет. Ну, нет, конечно. Нет, теоретически да, предложена...

– Раньше такие вопросы не обсуждались.

– ...а практически я видел во вполне открытой печати (не в служебной переписке, а в открытой печати) еще год назад или полтора года назад жалобы на то, что мы так вот за все эти, тогда 16 лет переговоров, так и не наладили процессы выслушивания мнений бизнеса о том, что мы там переговариваемся. Вот, так и не сложилось, что структуры, скажем, отраслевых представительств от бизнеса участвуют...

– Да. Вопросы диалога государства и бизнеса у нас, конечно...

– А кто должен участвовать в разговорах о вступлении в ВТО? Пенсионеры? Бизнес, очевидно.

– Вот, если вы зайдете на сайт Минэкономразвития, то вы там увидите статистику этих вот встреч, которых было порядка 400, начиная с 2001 года, я сам лично с нашими экспертами объездил практически все субъекты федерации России – от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. То есть добросовестно, во многих местах мы были неоднократно, другое дело… с конференциями, семинарами, круглыми столами. Другое дело, что для нашей огромной страны это маловато. Это маловато. Нужно было гораздо больше. Но так уж сложилось, что у нас специалистов, экспертов в этой сфере крайне мало. Их очень мало.

– В какой сфере?

– В сфере торговой политики и права ВТО. То есть юристов и специалистов торговой политики.

– То есть буквально некому было прийти, условно говоря, к представителям сельскохозяйственного машиностроения и спросить: ребята, как вы относитесь к тому, что мы достигаем таких-то, таких-то договоренностей. Просто некого было послать к ребятам, да?

– Нет. Все-таки мы со всеми отраслями выясняли и улаживали, согласовывали тот уровень защиты рынка, который у нас, в конечном счете, получился. Со всеми: с автомобилистами, с авиастроителями – со всеми абсолютно.

– Хорошо.

– Такого не было, чтобы какая-то отрасль осталась за бортом. Такого не было.

– Значит, если кому смертный приговоры, они их сами подписали. Я вас прервал, извините, потому что я сам же задал вопрос. Назовите нам, наконец, основные плюсы.

– Да. Что такое ВТО? Это игра по правилам. Хорошо это для нас или нет? С учетом того, что основная беда нашей экономики – это коррупция, то это плохо. Понимаете? Для коррупции это плохо. А у нас коррупция пронизала все. Второе. Но у нас есть и бизнес, который хочет играть по правилам. Так это хорошо для этого бизнеса, который хочет играть по правилам.

– Почему? У нас что, коррупция исходила от зарубежных партнеров, которые теперь будут приструнены процедурами ВТО? Коррупция – наша, родная.

– Наша родная. Конечно.

– Киргизия в вашем ВТО 13 лет...

– Да.

– ...там стало меньше коррупции?

– Никакого сравнения быть не может. Одно из заблуждений.

– Извините.

– Одно из заблуждений. Дело в том, что каждая страна присоединяется к ВТО на своих условиях, которые она обговаривает в течение энного количества времени.

– И мы обговорили, что ВТО будет бороться с нашей коррупцией?

– Это неизбежно, понимаете? Потому что примат международного законодательства он здесь конкретно начинает работать, то есть если какой-то бизнес...

– Пример?

– Если какой-то бизнес, в котором участвует иностранный партнер, он здесь сталкивается с ситуацией спорной, то может быть обращение в наш суд, а может быть обращение и в инстанцию по урегулированию споров в Женеве. Мы такую практику уже имеем на примере прав человека и Страсбурга, понимаете? Это работает все-таки. Это работает.

– Спасибо, вы разъяснили. Если на уровне того, как работает суд по правам человека в Страсбурге, спасибо, понятно.

– Ничего идеального нет, конечно. Ничего идеального…

– Значит, мы получаем такой маленький рычажок в борьбе с коррупцией.

– Маленький рычажок. Да.

– Дальше.

– Значит, недавно Владимир Владимирович Путин на телевидении назвал цифру наших потерь от дискриминации на внешних рынках. Это два с лишним миллиарда долларов в год. Это прямые потери, прямые потери. Это антидемпинг и так далее, и так далее.

– Ну, эту цифру нам называют уже много лет, если не десятилетий. Да.

– Да. Да. Значит, что происходит сразу после нашего присоединения на следующий день? Потому что остальные эффекты наступают постепенно. На следующий день мы смотрим, значит, какие из этих процедур, по нашему мнению, несправедливы, и запускаем процедуру пересмотра этих мер антидемпинговых. На этом мы оспариваем, ну, я не знаю, поначалу, может быть, там 20%, потом 40% от этой цифры и так далее, и так далее.

– Ну, давайте, исходя из теории вероятности, если равной силы юристы с нашей и с той стороны, то половину. Значит, мы получим от этого миллиард в год. Хорошо.

– Да. Дальше. Это не все, конечно. Еще один эффект, который наступает сразу. Значит, до сих пор мы не участвовали вообще в выработке правил международной торговли. Да. Значит, с момента присоединения мы участвуем. То есть на уровне...