Тред №432850

Опоздал, к сожалению.

http://www.youtube.com/watch?v=ahCXF2J-A-A

Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили
Что началася война.

Война началась на рассвете
Чтоб больше народу убить.
Спали родители, спали их дети
Когда стали Киев бомбить.

Врагов шли большие лавины,
Их не было сил удержать,
Как в земли вступили родной Украины
То стали людей убивать.

За землю родной Батькивщины
Поднялся украинский народ.
На бой уходили все -все мужчины,
Сжигая свой дом и завод.

Рвалися снаряды и мины,
Танки гремели броней,
Ястребы красны в небе кружили,
Мчались на запад стрелой.

Началася зимняя стужа
Были враги близ Москвы,
Пушки палили, мины рвалися
Немцев терзая в куски.

Кончился бой за столицу
Бросились немцы бежать
Бросили танки, бросили мины,
Несколько тысяч солдат.

Помните Гансы и Фрицы
Скоро настанет тот час
Мы вам начешем вшивый затылок,
Будете помнить вы нас.

"Я был на той войне, которая была. Но не на той, что сочиняли после. На такой войне я не был." Ю. Белаш



Памяти младшего лейтенанта
Афанасия Козлова,
комсорга батальона


Ему живот осколком распороло...
И бледный, с крупным потом на лице,
он грязными дрожащими руками
сгребал с землёю рваные кишки.

Я помогал ему, хотя из состраданья
его мне нужно было застрелить,
и лишь просил: «С землёю-то, с землёю,
зачем же ты с землёю их гребёшь?..»

И не было ни жутко, ни противно.
И не кривил я оскорблённо губ:
товарищ мой был безнадёжно ранен,
и я обязан был ему помочь...
Не ведал только я, что через годы,
когда об этом честно напишу, —
мне скажут те, кто пороху не нюхал:
«Но это же прямой натурализм!..»

И станут — утомительно и нудно —
учить меня, как должен я писать, —
а у меня всё будет пред глазами
товарищ мой кишки сгребать.
...

Мы хотели его отнести в медсанвзвод.
Но сержант постоял, поскрипел сапогами:
–– Всё равно он, ребята, дорогой помрёт.
Вы не мучьте его и не мучайтесь сами...
И ушёл на капэ –– узнавать про обед.

Умиравший хрипел. И белки его глаз
были налиты мутной, густеющей кровью.
Он не видел уже ни сержанта, ни нас:
смерть склонилась сестрой у его изголовья.
Мы сидели –– и молча курили махорку.

А потом мы расширили старый окоп,
разбросали по дну его хвороста связку
и зарыли бойца, глубоко-глубоко,
и на холм положили разбитую каску.
Возвратился сержант –– с котелками и хлебом.

СТАЛИН

Если признаться честно —
меньше всего в окопах
мы думали о Сталине.
Господа Бога вспоминали чаще.
Сталин
никаким боком не прикладывался
к нашей солдатской войне,
и говорить о нём
просто не находилось повода.
И если бы не газеты,
право слово, мы бы так и забыли
эту не встречавшуюся в русском языке
фамилию.
...

Он стал богом. Предшественники - святыми.
Портреты - иконами. Лозунги - хоругвиями.
"Краткий курс" - священным писанием.
Коммунизм - царством небесным.
А грешников - в геенну огненную:
инквизиция, Торквемада!..

Ей-богу, в духовном училище и семинарии
все одиннадцать лет
он был круглым отличником.