Тред №482175

Цитата: Спокойный от 27.10.2012 21:39:23
Известна шутка насчет того, что любители построили
Ноев ковчег, а профессионалы построили "Титаник":

Осенью 1962 года кризис создали любители – и прежде всего Никита Хрущев.  А разруливать ситуацию призвали профессионала – ныне  почти забытого дипломата Василия Кузнецова. Полвека назад, после недели на грани ядерной войны, Никита Хрущев и Джон Кеннеди  обменялись письмами – и Карибский кризис кончился:  это вы прочитаете где угодно.  Гораздо сложнее найти факты о том, что эти письма лишь отодвинули  непосредственную угрозу обмена ядерными ударами в любой момент.  Но не уничтожили ее совсем. Обратите внимание, в письмах говорилось:  стороны согласны начать переговоры.  А теперь давайте представим себе, что было бы, если бы эти переговоры  сорвались – как это с ними, собственно, несколько раз и происходило.  Тянулись они на американской территории до января следующего, 1963 года.  И только после января кризис был и правда закончен. В субботу вечером 27 октября 1962 года он и еще три человека  всего за несколько часов собрались, чтобы лететь в США. Хрущев, приказавший разместить ядерные боезаряды на Кубе под носом у американцев  в ответ на такие же американские заряды в Турции, знал Кузнецова очень хорошо.  
История была такая:  в феврале 1957 года Хрущев более не захотел терпеть на посту министра иностранных дел  Дмитрия Шепилова, который за несколько месяцев стал для остального мира  на редкость привлекательным «лицом Москвы».  Хрущев к тому моменту решил, что звездой внешней политики должен стать он сам,
- что и привело его к отставке через два года после Карибского кризиса и
- продовольственному кризису в СССР.
Оставалось только найти нового министра. Вопрос Шепилову, кого он рекомендует на свое место,  хотя бы для проформы нельзя было не задать.  Ответ был таков:  у меня два зама,  один, Василий Кузнецов, – гений, виртуоз, может все.  Кстати, примерно так же – точнее, «дипломатом-чародеем» - звали Кузнецова  его британский коллега лорд Карадон и прочие.  Другой, Андрей Громыко – не виртуоз, но если ему что-то поручить, то он разобьется,  а сделает, причем в точности по инструкции.  После чего судьба Кузнецова была, конечно, решена. И судьба Громыко – в другом смысле – тоже.
Простой вопрос:  почему же на переговоры в США в 1962 году не поехал сам министр, то есть Громыко,  ведь вопрос был никак не пустяковый – жизнь и смерть человечества?  Оказывается, к тому моменту как Громыко, так и российский представитель в ООН  Валентин Зорин успели публично заявить, что никакого ядерного оружия на Кубе нет. Всем было понятно, что они выполняли инструкцию своего лидера, но в дипломатии  в таких случаях оказавшиеся в деликатном положении персонажи скромно выдерживают паузу  и в переговорах не очень-то участвуют.  А Зорина, кстати, уже в январе из ООН и вовсе поэтому отозвали.  И спасать мир пришлось Кузнецову - первому заму Громыко, а кроме того – магистру,  по металлургии Технологического института Карнеги в США, где он учился в 1930-31 годах. Кузнецов был не из тех дипломатов, что стал бы потом напоминать лишний раз о тех  двух с половиной месяцах переговоров в Америке – как при Хрущеве, так и при Леониде Брежневе  люди очень хорошо понимали, что лучше «не высовываться».
Его переговоры вообще, возможно, стали бы забытой страницей истории, если бы  не вышедшие в 2008 году мемуары его тогдашнего помощника, российского дипломата  Бориса Поклада - «Во власти дипломатии», тираж 2 тысячи экземпляров.  Поклад был одним из тех троих, что сопровождали Кузнецова в поездке.  И вот что в этой книге говорится.
Прилетев в США 28 октября, делегация открыла американские газеты и узнала из них,  что Штаты отклоняют советские предложения и что вторжение на Кубу – дело нескольких дней.  И в тот же день появилось заявление Фиделя Кастро с пятью требованиями к Кеннеди.  Без выполнения, или смягчения которых никаких советско-американских  договоренностей бы не удалось достичь и воплотить. Дело было в том, что  Хрущев принял решение о вывозе только что завезенных на Кубу ядерных боеголовок,  не посоветовавшись с Кастро – не до того было.  И оставил его в весьма уязвимом положении, причем не только морально. Кажется, половина объема переговоров Кузнецова в Нью-Йорке касалась уже оговоренных  в письмах двух лидеров американских гарантий безопасности Кубы.  Администрация Кеннеди вовсе не спешила подтверждать уже, вроде бы,  данные обязательства.  Требовала, например, проверки вывода боеголовок с Кубы.  Причем проверки в виде наземных инспекций.  Потом зашла речь о полетах над «Островом Свободы» американских  разведчиков - Кастро ответил, что собьет их… Борис Поклад в своих мемуарах вспоминает, что впервые после аэропорта вышел  на воздух - на нынешний нью-йоркский «Уголок Сахарова – Боннер» возле миссии Москвы при ООН  только через неделю после прилета.  Кузнецов из миссии выходил, но не для прогулок.  Он вел непрерывные беседы с американскими дипломатами Макклоем и Стивенсоном,  генсеком ООН У Таном и другими. Параллельно  в Вашингтоне советский посол Анатолий Добрынин поддерживал контакт с Робертом Кеннеди,  а в Гаване один из высших советских лидеров Анастас Микоян успокаивал Кастро. Говорить с американцами никогда не было и не будет легко.  Например, в какой-то момент они попытались исключить из перечня упоминаемых  в будущем итоговом документе одно из двух писем Хрущева, от 27 октября. А раз так, то США как бы никогда не давали согласия на перечисленные там предложения.  Но ведь давали, и эти предложения как раз и составляли суть разрешения конфликта – СССР  выводит ядерное оружие с Кубы, США - позже из Турции, Куба получает гарантии безопасности.  Кеннеди ответил – «согласен на ваши предложения», но если про то самое письмо Хрущева  не упоминать, то на что именно он согласен? Это означало, что  в момент, когда советские транспорты уже везли ракеты и боеголовки домой, США попытались  отказаться от того, на что уже вроде бы пошли в момент якобы завершения кризиса. В Нью-Йорке в тот момент выступал балет Большого театра - и Майя Плисецкая,  жизнь налаживалась, кто-то и правда думал, что кризис позади, но дипломаты очень хорошо  понимали, в какой ситуации оказались они и мир в целом. В итоге кризис, уже в январе, разрешился, Кузнецов по сути второй   раз достиг компромисса,  якобы уже обеспеченного 27 октября.  Ракеты США из Турции убрали.
Похоже, что  больше всего выиграла от «миссии Кузнецова» Куба - блокада  острова Америкой была снята еще 21 ноября. С тех пор и до сего дня вылазок против Кубы, подобных тем, что совершали и готовили  до Карибского кризиса, так и нет.  Обошлось и без инспекций кубинской территории.  Но даже «дипломат-чародей» не спас СССР от унизительной процедуры:  советские суда, вывозившие ракеты домой,
- останавливались в открытом море,
- откидывали брезент на палубе,
- американцы со своих кораблей наводили бинокли, ставили галочку в ведомости…
Другое дело – и об этом в мемуарах Поклада не говорится, это для их автора как бы  чересчур очевидно – другое дело, что те переговоры стали началом нового этапа отношений  Москвы и Вашингтона, когда у них появился опыт долгого и профессионального общения,  приводившего к твердо выполняемым договоренностям. Василий Кузнецов из МИДа переместился в 1977 году на пост первого заместителя  Леонида Брежнева в Верховном Совете СССР.  То есть стал как бы вице-главой государства.  Он по большей части был известен публике как тот человек, который вручал в Кремле  высокие награды в немалых количествах.  А еще Кузнецов… трижды оказывался главой советского государства – с приставкой «и.о.».
- Между смертью Брежнева и избранием на пост в Верховном Совете Андропова,
- потом между Андроповым и Черненко,
- Черненко и Горбачевым.
Вроде бы, какая блестящая карьера…  Выше постов ведь и не бывает.