Тред №52162

Дмитрий Владимирович Скобельцын известен больше, как впервые в мире увидевший позитрон, но не опознавший его. Поместив камеру Вильсона в магнитное поле, он первым в мире соединил вместе анализатор --- магнит --- и трековый прибор --- саму камеру Вильсона. Абсолютно революционный шаг, достойный нобелевской премии. И в физике космических лучей он был среди отцов-основателей, см. ниже.

Ни один из старших роварищей, от кого я слышал о Скобельцыне, не прошел мимо факта, что он был единственный настоящий дворянин в советской науке, и вел себя всегда дворянином. И что свои манеры, родившись в 1892-м,  усвоил твердо еще до революции. Его отец был профессором  физики С-Петербургского Политехнического института. Его прямой предок был вторым воеводой в Великом Новгороде еще при Иване III, а при Ивашке Грозном был известен опричник Захарий Скобельцын, подвизавшийся, промежду прочим, и на дипломатическом поприще и весьма успешно. Все говорили, что  когда надо, Скобельцын,  импозантный и даже величественный, мог быть необыкновенно надменным и спокойно опускать собеседника. При этом, будучи директором ФИАН после С.И.Вавилова с 1951 по 1973,  он  никогда не упускал шанс кинуться к двери института, когда к ней подходила уборщица с ведром и шваброй, да вдобавок поинтересоваться ее здоровьем, поздоровавшись по имени-отчеству.

Несколько показательных историй. Во время оживленной дискуссии в дирекции ФИАН академик М.А. Леонтович, весьма острый на язык, выйдя из себя сказал о ком-то: "Так это же мудак полный!". На что Скобельцын холодно сказал: "Я с этой терминологией незнаком" и продолжил дискуссию дальше. Леонтовичу пришлось замолчать. В близкой ситуации на горячие возражения Виталия Лазаревича Гинзбурга, которые были вразрез с собственной позицией Скобельцына, он заметил: "Виталий Лазаревич говорил так много и так громко, что я ничего не понял". И все, что говорил Гинзбург, было проигнорировано. Когда Ученый секретарь ФИАН --- фамилию запамятовал --- попросил освободить его от этой работы, чтобы заняться наукой, Скобельцын сказал: "Спасибо за СЛУЖБУ, но пока не будет достойной замены, не отпущу". Тот на очередном заседании дирекции вылез с кандидатурой на замену и получил немедленный ответ Скобельцына: "Нет, этот не годится. Слишком низко кланяется".

В 1982, когда Скобельцыну было уже 90, он с группой космиков из ФИАН и МГУ получил Ленинскую премию по физике. Премию вручал Президент Академии наук, академик А.П.Александров, совсем не коротышка, но Скобельцын глядел надменно на него сверху вниз, не замечая и вроде уже и не узнавая. И тогда более молодой А.П., видя это, решил старику напомнить о себе: "Вы помните,  в начале 30-х, когда мы оба были в Ленинградском Физтехе, я занимался сегнетоэлектричеством...", Скобельцын, не дрогнув ни одним мускулом на лице, ответствовал: "Нет, А.П.,  не помню. Меня такая херня как сегнетики никогда не интересовала". Слово "херня" не описка и не апокриф, а документальный факт. Слегка опешивший от такой дворянскогой лексики А.П. начал Скобельцына поздравлять с премией, на что тот надменно изрек: "Да кончайте молоть чепуху, просто молодым людям (а всем в той команде лауреатов было около 70 !) очень хотелось получить эту премию, вот они меня и приписали, чтобы наверняка пройти".

И этот дворянин никогда не приписывал своего имени  к работам своих сотрудников.  Все первые его приборы 20-х и 30-х годов были сделаны не лаборантами, а его собственными руками.