Тред №584333

1) Есть комплектация мехкорпусов на начало июня 1941 года. Хорошо расписана у Исаева... Там хорошо видно, что до штатной численности по танкам, орудиям и автомобилям -- 2/3 конь не валялся. Там можно было их укомплектовать только после мобилизации из нархоза тракторов и грузовичков... А мобилизациия -- это указ и планы Округов-41. Мне просто интересно, а когда их должны был укомплектовать до штатной численности в мирное время, если бы не 22 июня 1941 год...

2) Фронты в западных округах объявили в приказах НКО от 21 июня 1941 года.

3) Почему РККА забегала в мае 1941 года? Ну так немцы навели! Почему? Как? Ну так после операции "Марита" (Югославия и Греция) 1-ю танковую группу вернули в Польшу напротив КОВО... Если бы 1 ТГр уехала частично к Роммелю в Африку, частично в Румынию -- то в СССР суетились бы меньше... А так -- забегали -- и все предположения стали рисоваться все реальнее...

4) В СССР начали выдвигать части корпусов к границе -- но не спеша и без мобилизации тылов. Как это было в КОВО -- цитирую Багармяна, начальника оперотдела штаба округа ("Так начиналась война" -- издана и переиздана в СССР):

В Москве, безусловно, обстановку по ту сторону границы знали лучше нас, и наше высшее военное командование приняло меры. 15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому. Читатель помнит, что мы еще в начале мая по распоряжению Москвы провели значительную работу: заготовили директивы корпусам, провели рекогносцировку маршрутов движения и районов сосредоточения. Теперь оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать.

На подготовку к форсированному марш-маневру корпусам давалось от двух до трех суток. Часть дивизий должна была выступить вечером 17 июня, остальные — на сутки позднее. Они забирали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности двигаться войска должны только ночью. Всего им понадобится от восьми до двенадцати ночных переходов.

План был разработан детально. 31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля. Штабу корпуса до [78] 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в райоие Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му — к 30 июня.

Чтобы гитлеровцы не заметили наших перемещений, районы сосредоточения корпусов были выбраны не у самой границы, а в нескольких суточных переходах восточнее.

Для контроля за организацией марша Военный совет потребовал послать в каждую дивизию представителей оперативного отдела штаба армии. Но их просто не хватило бы, поэтому пришлось привлечь офицеров и из других отделов.

Работы нам все прибавлялось. Мы вносили необходимые изменения в планы прикрытия границы, готовили оперативные карты по основным операционным направлениям, описание маршрутов, изучали и обобщали корпусные и армейские рекогносцировочные материалы. А тут еще прием и размещение двух армий, переброска корпусов к границе...

В то же утро из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это "в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа". [84] У нас уже все было продумано заранее. По нашим расчетам, все фронтовое управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу. Командующий округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а основную штабную автоколонну — в первой половине следующего дня.

Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи. Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым. В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.  

5) Но при этом в мехкорпусах округа была такая картина -- цитирую: http://iremember.ru/…evich.html

Отрощенков Сергей Андреевич:

В 1940 году, весной меня призвали в Рабоче- Крестьянскую Красную Армию. Я проходил действительную военную службу в Гуйве, рядом с Житомиром. Служил в 40-й танковой дивизии, в 79-м танковом полку. К началу войны был младшим сержантом, в должности механика-водителя легкого танка Т-26. Потом, после боев в Сталинграде, 79-й полк преобразовали в 20-ю гвардейскую танковую бригаду.

Служить мне нравилось. Подъем в 6, отбой в 23 часа. Плюс полтора часа дневного отдыха. Остальное время - боевая подготовка, учения, стрельбы. Очень много времени уделялось физической подготовке красноармейцев. Допустим, если у кого-то не получается упражнение на турнике, то он с него долго не слезет. Сержант будет гонять до седьмого пота. Кормили в армии великолепно, кроме того, экипажи танков получали дополнительный паек: двойную порцию сахара, масло, другие продукты. Проводились учебные стрельбы, правда, чаще из пулемета. Это после войны накопилось много боеприпасов, и на подготовку танкистов их не жалели, а тогда ещё снаряды берегли. Отпускали на танк три - четыре боевых снаряда в год. Вкладных стволов для винтовочного патрона у нас тоже не было. А куда вкладывать? Пушка на Т-26 всего 45 миллиметров.

Проходили учения. Танк в наступлении, танк в обороне. Взвод в наступлении, взвод в обороне, и так далее по плану, ротные, батальонные. В конце года полковые учения. В обороне тактика, в общем, была грамотная. Определяли сектора обстрела каждому экипажу, записывали ориентиры. Тогда делали упор на создание ротных опорных пунктов, причем главная ставка делалась на пехоту, а танки играли вспомогательную роль. Теория самостоятельного решения боевых задач танковыми войсками появилась уже в ходе войны. За это спасибо маршалу Ротмистрову. Что касается атаки, я считаю, что до войны нас учили не тому, что было нужно, но об этом позже.

Накануне, в субботу, личный состав полка вывели на стадион. Часть готовилась к спортивному празднику. Отрабатывали упражнения, махали руками, а на следующее утро, 22 июня, немцы нам сыграли подъем. Прямо во двор трехэтажного, кирпичного, П-образного здания нашей казармы угодила бомба. Сразу вылетели все стекла. Немцы отбомбились, и многие бойцы, не успев не то что повоевать, но даже проснуться, оказались ранены или убиты. Представьте себе моральное состояние 18-19-летних ребят.

Беспечность нашего начальства была страшная! Вроде недавно отшумела финская кампания. Недавно освободили Бессарабию, Западную Украину и Белоруссию. Все знали, что рядом граница, знали о скорой войне, разговоры шли, но мы солдаты, нам не до больших материй. Что комиссар в казарме скажет, то и правда. А боеготовность гадкая была. Танки наполовину разобраны. Аккумуляторы хранятся в аккумуляторной, приборы стрельбы и наведения - в другом месте, пулемет - в третьем. Все это надо получить, принести, установить. Каждый аккумулятор - 62 кг. На танк их нужно четыре штуки. Вот мы с башнером Сафаровым сходили четыре раза. Командир танка, лейтенант, а у меня был танк командира взвода, жил на квартире в Житомире. Это 11 километров до Гуйвы, где базировалась часть. В полпятого немцы начали нас бомбить, и только к часу дня я увидел в расположении первого офицера. К линии фронта выступили уже вечером, затемно.

Незадолго до начала войны к нам в полк пришли 30 танков Т-34. Поставили трехметровый проволочный забор вокруг них, охрану. Нас, танкистов, не пускали их посмотреть! Такая была секретность. Так мы и ушли без них. Потом они нас догнали и дрались с немцами, но большею частью нелепо погибли, засев в болотине.

40 ТД сформирована в марте 1941 года из легкотанковой бригады №39. Входила в 19 мехкорпус который должен был поступить в распоряжение 5-армии генерала Потапова -- это КОВО (после 22 июня ЮЗФ)

По численность ЛС мехкорпуса на 22.06 -- примерно 2/3 штата  -- 22654 человека. Т-34 (( шт) и КВ-1 (6 шт) -- официально числилось на бумаге 16 штук. А вот разбивка по дивизиям -- там грустно...

40-я танковая дивизия  на 22 июня имела 163 танка, из которых:
Т-27/38 -- 139 шт.
Т-26 -- 19 штук
Т-28 -- неизвестно
Т-34 -- 4 шт.
КВ-1 -- 1 шт
Бронеавто - 2 шт.

Автомобилей: - 157 шт.
Тракторов: - 5 шт
Мотоциклов  - нет

76-мм. пушка - 4 ор
37-мм. МЗА - 4 ор.
122-мм. гаубицы --4 ор
152-мм. гаубицы - 8 ор
82-мм. минометы -12 ед.
50-мм. минометы -- 27 ед.

Во входивших в 19 МК 43ТД и 213 моторизованной дивизии ситуация был получше. Но к выдвижению и бою 22 июня 1941 года был относительно готова реально только 43 ТД, у которой было 230 танков Т-26 по 5 Т-34 и КВ-1 ну и  9 бронеавто + 630 автомобилей, 15 тракторов и 18 мотоциклов. И вроде корпус есть -- а по факту -- нет.