Тред №585491

Персидский залив

Арабские монархии: общество, власть и государство
М.Б. Асанбаев.



Арабские государства Персидского залива монархической формы правления – Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Ку -вейт, Объединенные Арабские Эмираты и Оман, ввиду схожей эволюции общества, институтов власти, развития государствен­ного устройства и политической системы, принято выделять в особую группу арабских государств. Становление их современ­ной государственности шло в тесной взаимосвязи со специфи­ческими природными и историческими условиями Аравийско­го полуострова, на фоне которых происходили общественное развитие, становление правящих династий, развитие подвласт­ных им кочевых и полукочевых родоплеменных образований.

Легитимизация власти ныне правящих в Аравии династий и трансформация подвластных им кочевых и полукочевых родоплеменных образований в современные государства значитель­но ускорились с распадом Оттоманской империи (1453-1924 гг.), поскольку уход турецко-мусульманского альянса с политичес­кой авансцены мира привел к утрате в арабском мире и без того формального политического единства. За место доминирования турков, стремившихся объединить мусульманские народы под свое знамя, в регионе усилились англичане, которые стали активно вмешиваться в династические противостояния на сторо­не тех или иных мусульманских правителей. Со временем, первенство Великобритании на Ближнем Востоке оказало влияние на все последующие события и процессы в этом регионе, глав­ным итогом которого стало усиление центробежных тенденций в целом в регионе, в особенности в арабском мире.

Ситуация в особенности стремительно менялась на Аравийском полуострове, где Великобритании удало сь установить сис­тему протекторатов и столетиями искусственно поддерживать необходимый баланс сил между различными родоплеменными образованиями. Так, усилиями Великобритании мелким полити­ческим родоплеменным образованиям восточной оконечности полуострова, признавшим власть англичан, удало сь сохранить независимость от более агрессивных соседей – Ирана, Ирака и крупных кочевых родоплеменных объединений Центральной Аравии. Это, в конечном счете, позволило им встать на само­стоятельный путь развития. Исключение можно сделать лишь в случае с Саудовской Аравией, где огромное влияние на все сферы жизни общества и государства оказала религия. Возник­шее вначале XVIII в. новое религиозное движение, основанное на учении мусульманского проповедника, шайха Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба (1703-1791 гг.), сыграло решающую роль в консолидации саудовского общества и государства, возвысив над большей частью Аравии ныне правящую в Саудовской Ара­вии династию.

Усиленная трансформация кочевых и полукочевых родопле-менных образований в полноценные государственно-политические образования началась на рубеже XIX-XX вв., когд а политика Великобритании в зоне Персидского залива достигла значитель­ных успехов. Преследуя свои интересы, англичане во многом способствовали трансформации различных родоплеменных образований в более устойчивые политические образования, с необходимым уровнем государственной организации – с централизованной системой государственного управления, современным судопроизводством и налогообложением. Все эти перемены воспрепятствовали формированию субрегиональной общнос­ти аравийских племен и появлению на этой основе единого государственного образования, но заложили основу нового со­общества государств – Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара, Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов и Омана, изменив тем самым естественный ход событий в регионе.

С началом нового периода в истории аравийских монархий, связанного с открытием в этом регионе больших запасов углеводородного сырья в 1960-е годы, на политическую авансцену региона вступили США, объявившие его зоной своих стратегических интересов. Активная политика Вашингтона способствовала появлению вначале XXI в. бурных политических катаклизмов в регионе Персидского залива. События, связанные с ирано-иракской войной, кувейтским кризисом, свержением ре­жима Саддама Хусайна в Ираке, а также планы Вашингтона по переустройству ближневосточного региона следует рассматривать как следствие активной политики США в арабском мире. В свою очередь, чрезмерная активность американцев в зоне Пер­сидского залива актуализировала перед аравийскими монархи­ями широкий спектр задач по обеспечению региональной безопасности, военно-политического и социально-экономического сотрудничества в рамках межгосударственного интеграционно­го блока – «Совета сотрудничества стран Залива».

В целом следует отметить, что в изучении аравийских монархий многие западные и российские исследователи-востоковеды упускают из вида два очевидных научных аспекта. Первый аспект касается несколько поверхностного представления об особенностях кочевого уклада и развития традиционной культуры семитских племен Аравии. При детальном знакомстве с их трудами невольно возникает ощущение, что феномен номадизма для многих из них стал неким новым измерением, выпадающим из привычного в их восприятии понимания. Это в особенности касается тех исследователей, которые пытаются механически сопоставить кочевую культуру и традиции разных народов и найти посредством такого подхода объяснение многим аспектам исследования кочевой культуры Аравии.

При таком подходе, т.е. когда доминируют социальные либо экономические категории, из поля зрения, как правило, выпадают другие научные категории, отсутствие которых, в свою очередь, не позволяет сформировать целостное представление о сущности кочевого образа жизни и культуры. Так, например, большинство научных трудов, в которых описаны взаимоотношения различных компонентов аравийского социума, сведены к идее жесткого неприятия и противопоставления между кочев­никами и оседло-земледельческим населением Аравии. В них нередко дается гипертрофированная характеристика как кочевников, так и оседло-земледельческого населения Аравии. Но в этом вопросе надо исходить из того понимания, что в аравийском социуме деление семитских племен Аравии на кочевников и оседлых земледельцев всегда было несколько условным. Оно никогда не являлось постоянным, устоявшимся явлением, как это часто преподносится в работах многих западных и российских исследователей. Каждый из них, и кочевник, и оседлый земледелец, являясь единым звеном в социальной структуре аравийского общества, тем не менее, мог периодически переходить из одного состояния в другое, меняя образ жизни и вид деятельности. Часто бывало так, что обедневшее либо ослабевшее по разным причинам кочевое племя, чтобы как-то компенсировать потери, занималось дополнительным видом хозяйствования – полукочевым хозяйствованием, оазисным земледелием. При этом следует понимать, что такая практика могла появиться при длительных засухах и других экстремальных условиях, например, после серий крупных поражений или эпидемий, нашествия саранчовых или падении скота, т.е. когда разорившиеся либо ослабевшие кочевники были вынуждены заниматься новыми видами хозяйствования, чтобы переждать сложное время, восполнить потери. Судя по всему, только часть кочевников меняла привычный образ жизни. Такого рода оседание, как правило, происходило на уровне небольших семейств и родов и очень редко доходило до масштабов крупного племени, состоящего из нескольких ведущих семейств, родов и родовых ответвлений.

В то же время надо признать, что природа оседания кочевников, как и противоположный процесс деседентаризации оседлых, побуждавшие кочевые и оседлые племена Аравии менять привычный для них тип хозяйствования и образ жизни, остаются наименее разработанными в номадологии. Оседание аравийских кочевников было слабо выраженным явлением и представляло собой скорее исключение из общего правила. Слишком незначительным был этот процесс для местного населения. Как основной процесс, в который была вовлечена преобладающая часть населения Аравии, следует рассматривать именно обратный процесс – деседентаризацию оседлого населения. Не случайно во всех более или менее известных родоплеменных образованиях Аравии традиционно доминировал кочевой уклад жизни, а многие осевшие правители имели кочевое происхождение и всячески поддерживали устойчивые связи с кочевыми племенами.

Второй аспект касается того, как относиться к роли Оттоманской империи в истории становления родоплеменных образований Аравии, как и истории Ближнего Востока в целом. В этом вопросе во многих трудах западных и российских исследователей легко усматривается недостаточность внимания к пробле­мам взаимоотношений между турками и правящими домами Аравии, местами ангажированность и предвзятость. Между тем, Оттоманская империя столетиями являвшаяся буфером, препятствовавшим продвижению европейцев на Ближний Восток, была последним бастионом организованного мусульманского сопротивления западному влиянию в регионе. В этом качестве Оттоманская империя выступала консолидирующим ядром и идейной основой общности мусульманских народов Ближнего Востока, в том числе стержнем арабского единства, пусть даже формального. Поэтому с ее уходом с по­литической авансцены мира по всему Ближнему Востоку ста­ли стремительно набирать обороты центробежные тенденции, усилившие раскол и единство среди правящих династий региона. Эти и другие аспекты, касающиеся значения Оттоманской империи и, в целом, турко-мусульманского альянса в истории Ближнего Востока, а в нашем случае это касается становления правящих династий Аравии, не нашли объективного отражения во многих работах западных и российских исследователей.

Что касается собственно арабских исследователей, то они в своем преобладающем большинстве придерживаются в этом вопросе особого взгляда. В арабском восприятии отношение к Оттоманской империи формируют идеологические установки. Если среди простых арабов широко бытует мнение, что во времена Оттоманской империи, по крайней мере, ал-Кудсом (Ие­русалимом) правили мусульмане, то в арабских изданиях часто намекают, что Оттоманская империя, при всех ее недостатках, тем не менее, была более предпочтительной моделью государс­твенного устройства, нежели большинство современных арабс­ких государств. Практически в большинстве случаев авторская позиция арабских исследователей остается на стороне турко-мусульманского альянса. В этом вопросе их доводы выглядят даже более аргументированными. При этом главная специфика арабских исследований заключается в том, что многие аспекты исследования Аравии очень часто рассматриваются с точки зрения религиозных конструктов.

Одним словом, роль Оттоманской империи и турко-мусульманского альянса как в становлении правящих шайхских домов Аравии, так и в процессе создания государственности современных аравийских монархий, заслуживает серьезного переосмысления, более подробного изучения и переоценки. Хочется надеяться в этой связи, что данное издание внесет свою лепту в понимание вышесказанного многими современными исследователями Аравии, которые учтут и дополнят недостатки в этом направлении.

Напоследок хотелось бы отметить несколько слов об издании. Первоначально данная книга была издана на казахском языке Казахстанским институтом стратегических исследований при Президенте РК в 2006 году. Ее название и содержание несколько отличается от нынешнего издания на русском языке, поскольку в ней основное внимание было уделено, главным образом, политическим процессам в аравийских монархиях. На казахском языке книга так и звучит – «Политические процессы в аравийских монархиях Персидского залива».

Тогда многие мои знакомые и коллеги настойчиво рекомендовали мне выпустить русскоязычную версию книги, чтобы ее содержание стало доступным для широкого круга читателей. Идея показалась мне разумной, тем более что у меня к тому времени появилось достаточное количество новых и довольно ин­тересных научных материалов на эту тему. Я подумал, почему бы и нет. Для большинства на ших читателей содержание книги так и осталось не раскрытым.

Решив вплотную заняться изданием книги на русском языке, мне все никак не удавалось уделить ей достаточного времени. Работа шла, как говорится, «между делом» и временами просто откладывалась в долгий ящик. Между тем время шло, в аравийских монархиях происходили значимые политические события. В ряде монархий на трон взошли новые правители, где-то сменилось правительство, прошли парламентские вы­боры. Было очевидным, что в русскоязычное издание нужно уже вносить изменения. Кроме того, любая работа, когда-то вами сделанная, по истечении времени, как правило, предстает в но вом значении, и вам все время кажется, что теперь в нее необходимо вносить какие-то новые изменения, как-то менять и дополнять ее. В общем, выпуск книги приходилось неод­нократно откладывать.

Летом 2009 г. рукопись к русскому изданию была готова. В ней основной акцент был сделан на исследовании процесса ста­новления правящих династий Аравии, легитимизации их влас­ти и трансформации подвластных им кочевых и полукочевых родоплеменных образований в современные цен трализованные государства. В издании дается понимание того, как эволюция традиционного аравийского общества, институтов власти и государственности оказала влияние на формирование современного облика Бахрейна, Катара, Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов, Омана и Саудовской Аравии, их государственно­го устройства и политических реалий.

В то же время, процесс становления правящих династий Аравии рассматривается в книге в контексте политики Великобритании в регионе и по литических событий того времени, главными зачинателями которых были представители саудовского престола. Особое внимание в издании уделено ключевым политическим событиям, связанным с возникновением в начале XVIII в. нового религиозного движения на основе учения мусульманского проповедника, шайха Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба. Появление этого религиозного учения рассмотрено в книге как закономерная реакция мусульманского духовенства на рост еретических течений в исламе. При этом большое внимание уделено раскрытию успехов этого религиозного движения с точки зрения важных исторических событий того времени, что дает пони мание того, как отцам-основателям нынешней саудовс­кой династии удалось возвысить свое влияние над большей частью Аравии.

прячем под спойлер