Тред №585507

Аравия и Ближний восток

Аравия в начале XX в.: становление и развитие современных институтов государственности в аравийских монархиях
М.Б. Асанбаев.



На протяжении столетий политические образования Аравийского полуострова характеризовались крайней неустойчивостью, подверженностью различным конъюнктурным изменениям. Мелкие кочевые родоплеменные политические образования после своего возникновения и расширения, довольно часто приходили в упадок и вливались в состав более крупных соседей, либо вовсе сходили с политической арены. В различных средневековых летописях даются довольно многочисленные сведения, дающие общую характеристику родоплеменным образованиям Аравии, суть которой в том, что каждый из амиров был независимым правителем.

Данного мнения придерживаются и современные исследователи Аравии. В своем научном труде «Бедуинизация Аравии» американский ученый В. Каскель открыто указывает на отсутствие централизованного управления среди кочевников Араийского полуострова. Он, в частности, пишет: «Среди кочевых племен бедуинов не было единого вождя, пользовавшегося всей полнотой власти. Власть вождя зижделась на поддержке соплеменников. Поэтому среди кочевых бедуинов власть столетиями была в общем ведении всех соплеменников».

На рубеже XIX-XX вв. процесс сложения из мелких родоплеменных политических образований более крупных и устойчивых государственно-политических институтов в целом пришел к своему завершению. Во многом это было обусловлено активным проникновением в регион Персидского залива Великобритании. Политика Великобритании по поддержке лояльных Лондону правителей выражалась в тотальном контроле над присягнувшими на верность англичанам родоплеменными образованиями.

В свою очередь, правители, признавшие власть англичан, постепенно стали укреплять свою власть и пользоваться признанием в обществе. «На протяжении многих лет ряд шайхств, которым удавалось заручиться поддержкой Великобритании, признавались англичанами как «реальные правители», что давало им власть и политическое влияние среди других родоплеменных объединений».

Для англичан было гораздо надежнее и выгоднее строить свои отношения с более или менее устойчивыми центрами сил, нежели никому неподвластными и непредсказуемыми бедуинскими племенами с их чрезмерно независимыми правителями. В этом отношении наиболее показателен пример благополучной судьбы династий ал-Халифа в Бахрейне, ас-Сабах в Кувейте, ас-Сани в Катаре, власть которых сумела устоять перед многочисленными трудностями того времени именно благодаря английской протекции. Даже более сильная династия ас-Са‘удов на этапе своего становления имела устойчивые связи с Великобританией и пользовалась ее прямой поддержкой, поскольку для англичан было крайне важно видеть в лице ‘Абд ал-‘Азиза естественный противовес влиянию быстро слабеющей Оттоманской империи, которую в этот период стала активно поддерживать вставшая на путь милитаризма Германия. Агрессивные намерения Германии не могли остаться без внимания Великобритании. Для избежания усиления позиций Германии на Ближнем Востоке, Великобритания развернула двойную интригу сразу с двумя правящими династиями Аравии – Хашимийа и ас-Са‘уд. В этот период эти две династии считались основными претендентами на господство в Аравии.

В июне 1916 г., при активном пособничестве британского агента Т. Э. Лоуренса, правитель Мекки Хусайн ибн ‘Али поднял восстание против турецкого господства на Аравийском полуострове. Победоносное восстание арабов против турков длилось два месяца. Турки были отброшены до порта ‘Акабы на Красном море, что существенно помогло британским частям, предпринявшим в это же время наступление на турков в Палестине.

Однако убедив главу династии Хашимийа Хусайна ибн ‘Али начать антитурецкое восстание в обмен на создание под его началом единого арабского государства на Ближнем Востоке, Великобритания, тем не менее, была явно не заинтересована в этом. Главная причина в том, что Хусайн ибн ‘Али отказывался подписывать соглашение с англичанами, гарантирующее ему сохранение его владений в Хиджазе в обмен на признание мандата Великобритании над Палестиной, где англичане планировали создать еврейское государство. Ф. Мансел, автор книги о правящих династиях Ближнего Востока, отмечает в этой связи, что «если бы Ху -сайн ибн ‘Али подписал это соглашение с Великобританией, то сегодня Хиджаз, возможно, по-прежнему оставался бы во владении династии Хашимийа».

О незаинтересованности англичан в создании единого арабского государства под властью династии Хашимийа свидетельствует также тот факт, что в то время, когда войска Хусайна ибн ‘Али осаждали турков, войска ‘Абд ал-‘Азиза начали свое победоносное наступление во владение первого при молчаливом согласии на то Великобритании, хотя формальным поводом саудидов против Хусайна ибн ‘Али стало ограничение на хаджж, наложенное на ихванов правителем Хиджаза. Это историческое событие кардинально изменило ход истории. Мечте о создании единого арабского государства под властью Хашимийа не суждено было сбыться.

Таким образом, расчет англичан был прост. Нужно было выдворить турков с Аравии для окончательного завладения ближневосточными землями Оттоманской империи и в то же время исключить возможность появления на Ближнем Востоке единого арабского государства. В этом отношении планы Хусайна ибн ‘Али по созданию единого арабского государства с центром в Хиджазе противоречили интересам не только Великобритании, но и других западных держав, где большое влияние на местные правительства оказывали усилившиеся сторонники всемирного сионистского движения. Главным аргументом «против» была не столько амбициозность этих планов, сколько высокая вероятность их осуществления в свете победоносного итога антитурецкого демарша и сакральности власти Хашимийа в сознании самих арабов.

На рубеже XIX-XX вв. в мелких родоплеменных политических образованиях Аравийского полуострова усилился процесс трансформации кочевых шайхств в более сложные полукочевые государственно-политические образования – эми-ратства. Данный процесс начинался в ряде случаев с разрастания стоянок кочевников в небольшие города, скорее напоминавшие оседлые населенные пункты, нежели сами города. В этих новых пунктах вначале воздвигался замок правителя, появлялась площадь, а вокруг располагались базар, ремесленнические мастерские, торговые лавки. Здесь же по соседству строились дома и постепенно появлялись целые жилые кварталы с окружавшими их оборонительными стенами и с запиравшимися на ночь воротами. Классическим примером являются средневековые города, появившиеся в глубинной части Аравии, например, Рийад (ныне ар-Рийад, столица Саудовской Аравии). Но в большинстве случаев появление городов было связано с завоеванием кочевниками прибрежной полосы, где располагалась сеть небольших рыбацких поселений и портовых сооружений. Так, в частности, возникли города Абу-Даби, Кувейт, Доха, Дубай, Манама, Маскат, Джул-фар (ныне Ра’с ал-Хайма), Ум м ал-Кайвайн. Были, конечно, и более древние города Аравии, такие как Мекка, Медина, но их появление было связано с их расположением на стыке главных торговых путей и развитием средневековых торго-во-купеческих отношений. Поэтому появление большинства ныне известных городов было связано именно с оседанием в них правящих шайхских династий, что и заложило основу большинства современных аравийских монархий восточной оконечности Аравийского полуострова – Бахрейна, Катара, Ку в е й -та, Омана и эмиратств, составляющих ныне Объединенные Арабские Эмираты.

Однако говорить об искусственной поддержке извне как о доминирующем факторе, стимулировавшем трансформацию кочевых родоплеменных образований в более сложные и устойчивые полукочевые государственно-политические образования, можно только отчасти, поскольку в указанный период в родоплеменных образованиях уже сложилась политическая стабильность. Ее главным выражением была способность правителя содержать своих подданных и обеспечивать баланс интересов в подвластном ему сообществе посредством сформировавшейся целостной системы финансирования. Одним словом, казна правящих династий дает им возможность содержать регулярные войска и обеспечивать внутриполитическую стабильность посредством ассигнований политически значимых сил общества и, таким образом, укреплять свою власть. Так, ежегодный поток паломников в святые для мусульман мира города Мекку и Медину был основным источником пополнения казны в Саудовской Аравии. Королевская казна Саудовской Аравии, по сути, пополнялась благодаря паломникам из самых крупных мусульманских стран мира – Индонезии, Индии, Египта, Ирана и Турции. Поэтому от ежегодных пожертвований напрямую зависела внутриполитическая стабильность этого образования. «Способность ‘Абд ал-‘Азиза раздавать племенам субсидии была одним из важнейших факторов, объединявших разрозненное королевство».

Аналогичным образом ситуация складывалась в остальных государственных образованиях Аравийского полуострова, где к тому времени правящим кругам удалось сформировать более или менее стабильную казну. Местные шайхи довольно успешно справлялись с финансированием подвластных им сообществ, прилагая все усилия для притока денежных средств из различных источников. Известно, к примеру, что наличие огромного спроса на вылавливаемый в акватории Персидского залива аравийский жемчуг было главным источником пополнения казны для правящих династий Кувейта, Бахрейна, Омана и Объединенных Арабских Эмиратов.

Так, совокупная выручка от продажи сезонного улова жемчуга в районе Персидского залива в 1833 г. составляла 240 тысяч фунтов стерлингов, в 1835 г. выручка дошла до 400 тысяч фунтов стерлингов. Причем, спрос на аравийский жемчуг каждый год неуклонно рос. В 1874-1875 гг. доходы от импорта жемчуга оценивались Ост-Индской компанией, активно занимавшейся импортом аравийского жемчуга на рынки Европы, в 724 тысячи фунтов стерлингов. В 1902-1903 гг. доходы были оценены в 1 000 000 фунтов стерлингов. В 1917-1918 гг. эта цифра увеличилась в два раза и составила 2 000 000 фунтов стерлингов. Особенно ценился крупный и широко известный в мире оманский жемчуг «Красная роза».

Наличие стабильной казны ускорило процесс оседания подвластных кочевым шайхствам бедуинских племен, усилило их консолидацию с прибрежным населением. Поскольку этот процесс приобрел необратимый характер по всей Аравии, он имел первостепенное значение для становления власти правящих домов Аравии и возникновения новых сообществ в регионе Персидского залива.

Однако большинство происходивших в этот период изменений обошло стороной социальную структуру и политическую организацию аравийского общества. Аравийский социум, как и много столетий назад, продолжал оставаться консервативным. В нем по-прежнему преобладали признаки переходного к государству периода. Традиционный уклад жизни и привычный кочевой менталитет бедуинов довлел в общественном сознании. В обществе, где скептически относились ко всяким новшествам, старые устои и традиции оставались незыбли-мыми. Так, семитские племена сохраняли общественную форму собственности. Богатство было сконцентрировано в руках родоплеменной знати на основе «власти-собственности», а признаки социального неравенства в обществе еще не успели созреть и создать почву для кардинального расслоения общества. Сами племена, подвластные тому или иному правителю, были сравнительно небольшими и из-за своей малочисленности с трудом подпадали под категорию населения.

Идея новой государственности жила лишь в умах и настроениях узкого круга правящих династий, наделенных реальной властью и потому заинтересованных в институционализации своей власти. Тогда как различные общины не имели общей идентификации. Общность идей и взглядов среди населения Аравии была выражена нечетко, характеризовалась в большей степени своей фрагментарностью. Население говорило на арабском языке и по вероисповеданию относилось к различным течениям в исламе. Оно сохраняло верность лишь традиционным социальным единицам семитских племен – семье, роду и племени.

Многовековая традиция верности родоплеменной принадлежности насаждалась каждому индивиду с детства и являлась более привычным явлением в аравийском социуме. Чувство верности семье, роду и племени олицетворялось и скреплялось могуществом власти того или иного племени. Шайхи племен были выразителями этой самой власти в рамках вверенных им территорий и на более высоком уровне шайх самого влиятельного и крупного племени, исходя из военно-демократического принципа правления, становился верховным правителем племенного союза. Именно по такому принципу сформировались правящие династии нынешних аравийских монархий. Титул верховного правителя союза племен, как правило, переходил наследникам самого сильного и могущественного племени, но порой мог перейти к представителю более слабого ответвления, заметно усилившегося в какой-то определенный период времени аналогичным военно-политическим потенциалом в рамках того самого племенного союза. Поэтому понятие «власти» в политических образованиях Аравийского полуострова было, прежде всего, связано с положением того или иного племени в иерархии родоплеменных отношений. Самое могущественное племя признавалось носителем власти в обществе, представителем ее суверенитета. Верховный шайх такого племени являлся правителем того или иного политического образования, получив на это полномочия от своих родственников и подданных. О предназначении и функции власти в представлении традиционного аравийского общества четко указал арабский исследователь Мухаммад ар-Румайхи: «Общество принимало эту власть как покровительство и защиту со стороны справедливого правителя, не больше. Вид этого покровительства не подлежал регулированию законом, а зависел только от традиций, обычаев и шариата».
Таким образом, принцип построения властных отношений изначально был основан на родоплеменном строе, когда шайх племени избирался всеми соплеменниками на основе всеобщего права. В случае, если кандидатура не устраивала определенную часть представителей племени, это могло расколоть племя. Как правило, отколовшаяся часть племени, избрав для себя более подходящую кандидатуру, предпочитала самостоятельность. Однако в случае возникновения общей угрозы, племя вновь объединялось для совместного отражения внешней агрессии. Отсюда можно сделать вывод, что понятие законности власти было в большей степени связано с авторитетом и богатством правящего либо претендующего на власть рода или племени, а не с личностью того или иного правителя. Поэтому здесь имеет место преемственность племенной власти, нежели личной власти правителя. Среди главных критериев, позволяющих тому или иному роду или племени претендовать на верховную власть, помимо богатства и силы, является его знатное происхождение, определяемое бедуинской родословной. Чистокровная бедуинская родословная всегда считалась атрибутом элитарности и военного превосходства.

Постепенно военно-демократическая традиция смены власти сменилась наследственным принципом передачи власти, чему очень активно способствовало усиление внешних обстоятельств на политическую обстановку в регионе. Поддержка, оказываемая внешними силами в отношении ряда кочевых династий, рассматривалась в обществе скорее не как узурпация, а как легитимизация власти этих правителей среди соседних родоплеменных образований. Так, правление ныне правящих династий аравийских монархий насчитывает несколько столетий, на протяжении которых их представители неизменно находятся у власти. Такое положение дел в аравийских монархиях воспринимается достаточно позитивно, поскольку отражает интересы большинства значимых политических сил и способствует сохранению сформировавшегося баланса сил и интересов в аравийском обществе.

Учитывая эти условия, говорить в указанный период о политических образованиях восточной оконечности Аравийского полуострова как о полноценных государственных образованиях было бы преждевременно, так как в них не было административно-территориального деления, государственного аппарата, центрального правительства, местных органов власти, судопроизводства. Правда, были «шариатские суды, но они в основном решали дела, связанные с заключением брака, разводами, наследованием имущества и связанные с этим имущественно-бытовые споры». Практически единственным органом был Коллективный совет – Маджлис, состоявший при верховном шайхе в составе старейшин подвластных ему родов, их ближайших родственников и советников. Маджлис собирался по необходимости верховным шайхом и состоял из уполномоченных им же его представителей среди племен и оседлого населения. Если уполномоченными представителями верховного шайха на местах были старейшины кочевых племен, изначально избираемые, но затем ставшие назначаемыми, то в городах эту функцию выполняли старосты из числа горожан. Маджлис считался высшей судебной инстанцией при рассмотрении всех гражданских споров и уголовных дел. Значительное влияние на решение Маджлиса в ряде случаев оказывали влиятельные мусульманские богословы и знатоки Корана – улемы и курра’. Но их решения, как правило, касались вынесения фетвы по какому-либо вопросу, например, на тот или иной запрет в обществе или на объявление войны. Такая картина сохранялось в целом по региону вплоть до начала XX в.

прячем под спойлер