Тред №602121

Ядерные миры Герберта Уэллса и «Новый Британский социализм». Русский вопрос. Продолжение 3.


  Не только творчество Богданова явилось базисом для Евгения Замятина- ибо форму своего произведения, а также генезис практического троцкизма как экстремального  варианта Фабианского Социализма  (с учетом того, что с идеями самого Троцкого Замятин был знаком совсем не по наслышке)  взял он у Уэллса- с творчеством которого он был более чем знаком. Более того, базисом в литературном плане для Замятина явился очерк Уэллса "Современная утопия", написанный в 1903 году и  опубликованный на русском языке в приложении к журналу "Вокруг света" в 1909 году.
 "Уэллс — только пионер; полоса социально-научной фантастики в литературе еще только начинается; вся фантастическая история Европы и европейской науки за последние годы позволяет с уверенностью предсказать это....."  Евгений Замятин.
 Впрочем- предоставим слово самим Уэллсу и Замятину- написавшему очерк " Герберт Уэллс" и изданный в Петербурге: Издательством "Эпоха" в 1922 году.

«I always was a socialist, but a socialist is not on Marx... For me, socialism is not a strategy or class struggle to see the plan of reorganization of human life with the aim of replacing disorder - order». "Я всегда был социалистом, но социалистом не по Марксу... Для меня социализм не есть стратегия или борьба классов: я вижу в нем план переустройства человеческой жизни с - целью замены беспорядка - порядком".  Герберт Уэллс.

....   Но представьте себе страну, где единственная плодородная почва — асфальт, и на этой почве густые дебри — только фабричных труб, и стада зверей только одной породы — автомобили, и никакого другого весеннего благоухания — кроме бензина. Эта каменная, асфальтовая, железная, бензинная, механическая страна — называется сегодняшним XX столетия Лондоном, и естественно, тут должны были вырасти свои железные, автомобильные лешие, свои механические, химические сказки. Такие городские сказки есть: они рассказаны Гербертом Уэллсом. Это — его фантастические романы. Город, нынешний огромный, лихорадочно-бегущий, полный рева, гула, жужжанья, пропеллеров, проводов, колес, реклам — этот город у Уэллса всюду. Сегодняшний город с некоронованным его владыкой — механизмом, в виде явной или неявной функции — непременно входит в каждый из фантастических романов Уэллса, в уравнение любого из Уэллсовских мифов, а эти мифы, как мы дальше увидим, именно логические уравнения. С механизма, с машины — начал Уэллс: первый его роман — «Машина времени», и это — сегодняшний городской миф о ковре-самолете, а сказочные племена морлоков и элоев — это, конечно, экстерполированные, доведенные в своих типичных чертах до уродливости, два враждующих класса нынешнего города. «Грядущее» — это сегодняшний город, показанный через чудовищно-увеличивающий, иронический телескоп: тут все несется со сказочной быстротой, машины, машины, машины, аэропланы, турбинные колеса, оглушительные граммофоны, мелькающие огненные рекламы. «Спящий пробуждается» — опять аэропланы, провода, прожектора, армии рабочих, синдикаты. «Война в воздухе» — снова аэропланы, тучи аэропланов, дирижаблей, стада дрэдноутов. «Борьба миров» — Лондон, лондонские поезда, автомобили, лондонские толпы, и этот выросший на асфальте типичнейший городской леший — марсианин, стальной, шарнирный, механический леший, с механической сиреной — чтобы можно было завывать и гоготать, как подобает всякому исполняющему обязанности лешего. В «Освобожденном мире» — городской вариант сказки о разрыве-траве: но только разрыв-трава найдена не на поляне в ночь на Ивану-Купалу, а в химической лаборатории, и называется внутриатомной энергией. В «Человеке-невидимке» — снова химия: сегодняшняя, городская, химическая шапка-невидимка. Даже там, где на минуту Уэллс как будто изменит себе и уведет вас из города в лес, в поля, на ферму — даже и там все равно слышно гуденье машин и запах химических реакций. В «Первых людях на луне» — вы попадаете на уединенную ферму в Кенте, но оказывается — «в погребе стоят динамо-машины, в садовой беседке — газометр, и все надворные постройки обращены в мастерские и лаборатории». И точно также институтом экспериментальной физиологии оказывается уединенная лесная избушка в «Пище богов». Как бы ни хотел Уэллс уйти от асфальта — он все-таки оказывается на асфальте, среди машин, в лаборатории. Сегодняшний, химико-механический, опутанный проводами город — основа Уэллса, и на этой основе выткан он весь, со всеми причудливыми и на первый взгляд парадоксальными, противоречивыми узорами…….. Евгений Замятин.
 ……..истребили самое старую цивилизацию. И на развалинах ее - начинает строиться новая, на новых началах.
Все дело строительства берет в свои руки Всемирный Конгресс и создает единое Всемирное Государство. Конгресс упраздняет парламентаризм в его старой форме - парламентов отдельных для каждого государства - и, после краткого периода самочинной организационной работы, объявляет всемирные выборы в единой мировой правительственный орган. Конгресс вводит единую для всего мира монетную единицу, вырабатывает lingua franca - единый всемирный язык, поднимает уровень развития отсталого земледельческого класса и самое земледелие преобразует на коллективных началах. Конгресс освобождает мир от экономического гнета и вместе с тем в полной мере "обеспечивает свободу запроса, свободу критики, свободу передвижения". Конгресс сам же постепенно сводит свою власть на нет. И водворяется свободный, безвластный строй, наступает эпоха, в фантастической Уэллсовской всемирной истории именуемая "эпохой цветения": подавляющее большинство граждан - это художники всех видов, подавляющее большинство населения занято высочайшей областью человеческой деятельности - искусством. ..Евгений Замятин.

      Более точно описать прелести идей Фабианского социализма в их временной интерпретации с учетом хаоса Русской Революции- по-моему не возможно. Учитывайте- что роман "МЫ" был написан на 2 года ранее очерка "Герберт Уэллс", но творчество самого Уэллса Замятиным постигалось постепенно- по мере появления новых книг автора- это раз, а во вторых- Замятин прекрасно представлял способы (как революционер со стажем, хорошо знакомый с Британией и "кипением мозгов" у британских элит) - скрытые и явные- которыми "Радостное Уэллсовское будущее" собиралось покорить мир. Причем- на полном серьезе. Поэтому следует полагать, что интеллектуалы Британии получили а) новую философскую концепцию в виде работ Богданова б) ее политическую критику- в работах Ленина и Плеханова в) литературно- критическую  интерпретацию в романе Замятина "Мы". Дело оставалось за построением "внутренних моделей", применимых к практике гуманитарной экспансии, принятой в Британии. Что и было проделано в дальнейшем.