Тред №612575

Цитата
Логика Шаталова.
С. Соловейчик

Первая реакция была дружной: этого не может быть, потому что не может быть никогда. Подделка. Шарлатанство. Специально отобранные ученики. Липа.
Если бы еще где-нибудь... за рубежами... А то у нас? В Донецке? Никому не известный учитель?
Нет пророков в своем отечестве; но шаталовский класс между тем прошел весь курс школьной математики и физики за два года и к концу девятого года обучения легко щелкал трудные для десятиклассников задачки, а теорию все знали назубок.
Говорили: «Может ли такое быть? Нет, никогда... Значит, неповторимо хороший учитель, особое мастерство...»
Но вот методикой Шаталова воспользовалась сначала одна учительница, потом — шесть, потом с помощью Донецкого облоно и Института усовершенствования учителей — сорок с лишним сельских и городских преподавателей... И что же?
«82 процента учащихся получили четверки и пятерки» (учитель В. И. Шишов, село Рыбинское).
«Качество знаний — то есть процент четверок и пятерок — 91%» (учитель Б. Г. Яблуков, село Новоселовка). «Отличных оценок — 58%, качество знаний — 93 %. Эти результаты получены в очень слабых и инертных классах» (учительница А. Ф. Подставкина). «В классы пришла тишина... Ни криков, ни понуканий, ни нравоучений. Один только радостный учебный труд, который не утомляет и не раздражает ни учеников, ни учителя» (учительница М. Винокур, Донецк). «К концу учебного года из 103 учащихся на четверки и пятерки успевает 91 ученик, что составляет больше 90 %. Такого в школе не было еще никогда» (учительница С. В. Басе, Донецк).
Да может ли это быть? Не сон ли?
Пробовали математику, физику, астрономию, географию; преподаватель Донецкого горного техникума А. А. Липавский попробовал методику Шаталова на уроках горного дела. Вот что он пишет: «Во все прошлые годы мои уроки получали самую высокую оценку администрации и коллег, однако сам я никогда не был удовлетворен результатами своей работы. Получаемая мною отдача не соответствовала затраченным усилиям, и коэффициент полезного действия уроков был очень низок. Студенты готовились к занятиям несистематически, интерес к предмету был слабым. После первого года работы по системе, разработанной нашим донецким учителем В. Ф. Шаталовым, я абсолютно убежден, что она решает практически все вопросы, которые стоят как перед школой, так и перед средне-техническими учебными заведениями... Ни в одной из пяти групп не осталось ни одного учащегося, который бы систематически не готовился к занятиям самым добросовестным образом... Прекратились пропуски занятий без уважительных причин. Устные ответы у доски стали полными, речь ясной. Во время ответов нет необходимости ни подсказывать, ни задавать наводящие вопросы. При ответах у доски и изложении нового материала каждая группа — сплошное внимание. Усвоение учебного материала очень глубокое. Из 149 учащихся 122 стали учиться только на 4 и 5».
В Чарджоу, в Туркменистане, преподаватель строительного профтехучилища № 12 Хемра Джумакулаев увидел урок Шаталова по телевизору в фрагментах из фильма режиссера Вадима Виноградова «Час ученичества». Он тут же поехал в Донецк, и корреспондент «Чарджоуской правды» И. Перевозчикова рассказывает в газете о посещении урока по основам промышленной электроники: «Не один год в свое время я проработала в школе. Да и сейчас нередко бываю там. Но не припомню такого внимания и интереса всей группы к уроку... Педагогический коллектив ГСПТУ-12 решил взять метод Шаталова на полное «вооружение» с будущего учебного года».
Всего в прошлом учебном году по методике Шаталова только в Донецке и Донецкой области обучали 4 342 учащихся. 3 560 из них (82 процента) получили четверки и пятерки.
Так что же, «решение всех вопросов, которые стоят перед школой»? Конечно, не всех. Здесь и речи нет о преподавании литературы, языка, истории, словом, гуманитарных предметов...
Но все-таки: давайте, давайте наконец научимся верить в чудо! Тем более что чудо это рукотворное.
Его истоки — в более чем полувековых традициях советской школы. Ничего сверхъестественного в этом «чуде» не просматривается. Только глубокое понимание психологии ученика и железная, ясная логика, углубление в корни.
Вот о логике Шаталова я и попытаюсь рассказать. Не о том, что он делает, не о том, что говорит, а о логике его педагогического мышления, насколько я ее понимаю. Не надо ездить в Донецк к Шаталову — пусть он работает спокойно!
Есть один крупный недостаток у современной массовой школы. Неприметный с виду, недостаток этот наносит значительный ущерб педагогическому процессу. Преждевременный уход из школы, незнание, полузнание, разочарование в способностях, разбитые мечты, конфликты в семье — все
происходит в значительной мере из-за того, что учитель массовой школы не имеет возможности ежеурочно оценивать работу учеников. А это совершенно необходимо для учения. Учение в школе — единственный вид труда, при котором человек не и состоянии сам оценивать свою работу. Но, не получая оценки и от учителя, ученик начинает заниматься нерегулярно и, если он послабее, скоро отстает, перестает понимать учителя, теряет интерес к занятиям...
Как оценивать работу всех учеников на каждом уроке?
В самом деле: спрашивать всех устно нельзя, нет времени на уроках; проводить ежедневные письменные работы, как это делают учителя начальной школы, нельзя, у учителя нет времени. Нужно было найти что-то такое, что позволило бы проверять работу ученика мгновенно, с одного взгляда. Шаталов, как мне кажется, нашел. Из всех учителей сегодня он один, и его последователи ежедневно оценивают работу каждого ученика по всему объему заданного материала и при этом тратят на проверку минимум времени на уроке и ни одной минуты учительского времени после урока!
Вот что открыл Виктор Федорович Шаталов, учитель из Донецка: надо дать такое задание, чтобы оно в компактном виде отражало домашнюю работу ученика и его знания. Надо проверять не знания в развернутом виде, а некую модель знания...
Надо ввести в школьный обиход конспект-схему!
Как мысль человека может быть то свернутой, то развернутой, так и знания можно «свертывать» в схему, удобную для хранения, для работы и, главное, для проверки. Знание — пульсар: то расширяется, то сжимается, но оно есть в голове и всегда может быть «опубликовано», выдано в любую минуту.
Поразительно, до чего простым оказалось решение проблемы, над которой учителя бились веками — с тех пор как обучение из индивидуального стало массовым, то есть со времен Коменского. Ответ лежал на поверхности. Ведь конспект-схема — естественный, вековечный прием умственной работы. Каждый из нас, штудируя книгу или готовясь к докладу (а именно эти два вида работы преобладают в школе при изучении теории), каждый набрасывает столбцы ключевых слов, чертит одному ему понятные стрелки, ставит свои знаки. Каждый составляет для себя «шпаргалку», в которой при минимуме места и работы максимум информации.
И, заметим, этот процесс схематизации, кодирования, выделения главного, рубрикации — процесс глубоко творческий, требующий серьезного понимания материала, проникновения в его суть, осмысления. Для работающего с конспектом не остается возможности зубрить, ему постоянно приходится думать, сворачивать знания и разворачивать...
Дальше будет показано, как «работает» в классе конспект-схема, как была решена главная проблема массовой школы. Но к этому своему открытию Шаталов добавил еще 200 (двести!) других, не менее важных находок, новых приемов... По сути, лучшие достижения советской педагогики и психологии учтены Шаталовым и по-новому использованы. Не случайно опытные учителя говорят: «Да ведь и я делаю многое из того, что делает Шаталов...»
Войдем в класс Шаталова не с начала урока, а для удобства понимания к тому времени, когда учитель приготовился объяснять новый материал. И сразу — ошеломительный темп.
На одном уроке, за десять — пятнадцать минут Шаталов излагает огромное, казалось бы, неподъемное количество теоретического материала.
Выступая перед учителями одной из московских школ, он за 15 минут исписал классную доску и уложил на ней полную (в пределах школьной программы) теорию квадратных уравнений, с выводами и доказательствами. Потом спросил учителей:
— Сколько уроков отводит программа на этот материал?
Оказалось, пятнадцать...
Пятнадцать уроков «прошли» за пятнадцать минут!
Зал загудел...
— Нет, ученикам я рассказываю медленнее,— улыбнулся Шаталов.— Я трачу на этот материал примерно 20—25 минут...
За счет чего такая экономия?
Ну, прежде всего Шаталов резко отделил решение задач от изучения теории. Программа предполагает, что после каждого небольшого «кусочка» теории ученики должны практиковаться в задачах. Шаталов считает это вредным. Теория должна опережать практику — принцип, выдвинутый известным нашим дидактом Л. В. Занковым. Пусть ученик схватывает всю тему целиком, «глобально» (любимое словечко Шаталова) — так интереснее, так легче для понимания. Появляется радостное чувство быстрого продвижения вперед, и, приступая к задачам, ученик уже хорошо знает теорию. Ему легче.
Но как усвоить такой большой материал? Под силу ли это ученикам?
Оказывается, под силу, если учитель заботится о том, чтобы все ученики поняли его и знание укрепилось в их головах.
Известный советский психолог П. И. Зинченко давно доказал, что понимание к произвольное запоминание — несовместимые умственные процессы. Когда учитель настраивает учеников на то, что после его рассказа тут же надо будет отвечать (да еще прельщает или угрожает отметкой!),— он дает установку на запоминание и, значит, мешает ученикам понимать материал. А когда какой-то из учеников что-то отвечает после рассказа учителя,— он только запутывает класс, сбивает его.
Шаталов же, закончив объяснение, разводит крылья раздвижкой доски, и перед ребятами предстает красочный, цветными мелками исполненный (цвет имеет важное значение, он тоже несет информацию!) конспект рассказа, который они только что прослушали. Этот конспект может быть и на плакате нарисован, или спроецирован на доску, или заранее вычерчен учителем, или просто в ходе рассказа воссоздан — все равно. И не ученик, а сам учитель быстро, по конспекту, не тратя лишних слов, объясняет материал второй раз, а то и в третий — «без зазрения совести», как говорит Шаталов. Лишь бы все поняли!
Шаталов называет это «принципом двукратного изложения материала» и считает едва ли не главным во всей методике.
Кто не был у него на уроках, тому кажется, будто ребятам будет неинтересно слушать материал второй раз. А кто был, тот удивляется тишине в классе при втором объяснении: не дышат! Ведь если учитель рассказывает только один раз, то у многих остаются непонятные пункты, ребята теряют нить рассказа, теряют интерес, перестают слушать. В классе шум. Ученики же Шаталова спокойны: что непонятно при первом объяснении, станет ясным при втором. Кто все понял — с интересом повторяет материал в уме, словно готовит домашнее задание. А главное, очень увлекательно следить, как «озвучивается», расшифровывается конспект на доске. «Вот что интересно,— пишет одна ученица,— что в конспекте как бы набор слов, но после рассказа учителя все слова становятся весомыми, приобретают какой-то смысл». А поскольку материала много, то даже самым способным ученикам приходится внимательно слушать...
Но вот объяснение закончено. Сначала ученики Шаталова оставались после уроков перерисовывать конспекты, на это уходило много времени. Теперь Шаталов дает им готовые печатные конспекты да еще на стену вывешивает их, и на переменках возле них всегда увидишь ребят — проверяют себя...
Домашняя работа проста: прочти учебник, всмотрись в конспект, «прокрути» в голове рассказ учителя по конспекту, запомни схему рассказа, то есть запомни конспект. Он навсегда, на всю жизнь будет каркасом знания данного материала, он должен отпечататься в сознании так, чтобы ты в любую минуту мог воспроизвести рассказ, воспользоваться знанием для дела... Ученик должен знать не сегодняшний урок, а весь пройденный материал — всегда!

Но, может быть, мне не учить конспекта, не делать уроков? Может быть, меня завтра не вызовут?