Цитата: офисный планктон от 17.12.2013 14:31:47
Недавно говорил с одним неглупым человеком. Он утверждает, что религиозные верования не имеют прямого отношения к этническим характеристикам социальных групп. По его словам, у этнических групп есть всего две характеристики, годные для классификации. Генотип и традиции…
В общем… практически то же самое, говорит и Гумилев. Центрируясь при этом - на стереотипе поведения (который можно обозначить и словом "традиция"), понимаемым, как способ адаптации к ландшафту.
Лень идти к книжной полке, но по-моему, в своем первом тексте "этногенез и биосфера земли", в начальной части он подробно и разбирает, что не является однозначным признаком этноса (язык, культура и пр - это к уровню нации)
Другой вопрос, что зачастую религиозная система является индикатором, способом этнического противопоставления: раз "мы - не они, то мы будем верить не в то, во что верят они" (персидский шиизм vs арабский суннизм). Зачастую, очередной виток этногенеза, влечет за собой смену религиозной доктрины, разной степени демонстративности. Так еврейский талмудический иудаизм четко противопоставился ветхозаветному.
И обратим внимание как раз на такой момент: по мере освоения антропогенного ландшафта, толкования к талмуду все больше начинают выглядеть как детализированный (жесткий) список правил: как себя вести в той, или иной ситуации, что есть, как праздновать и т.д. Разумеется все описать невозможно, и тогда актуализируется институт "рабби", которые отвечают пастве на текущие вопросы. Но тем не менее, это "явно записанный стереотип". Как раз и признак жесткой системы…
PS
Я не большой специалист в богословских нюансах. Но в свое время, читая цикл Дм Балашова ("государи московские", а он там начинает с Калиты, даже чуть раньше с Юрия, и доводит, по-моему до Василия), не мог не обратить внимания на те фрагменты, где он описывает, как менялось "московское православие", противопоставляясь византийской традиции. Не в прямом и явном опровержении чего-то, а в выборе из нее тех форм и содержаний, которые в итоге стали доминировать именно у нас, поскольку были созвучны ценностям нового этноса великороссов. Это сюжеты вокруг деятельности Сергия Радонежского (и митрополита Алексия, нашего тогдашнего "Ришелье"). Балашов в итоге даже вставил в цикл отдельный текст "Похвала Сергию", но на мой взгляд, когда эта линия была растворена и увязана с другими, для восприятия было интереснее.