Белоруссия: проблема геополитического выбора
21,329,734
101,867
|
Viatcheslav ( Слушатель ) |
| 31 янв 2009 20:43:03 |
Тред №83800
новая дискуссия Дискуссия 131
Тутэйши,
да, я это об этом читал. Есть белорусский политог Юрий Шевцов, известный в ЖЖ под ником guralyuk (и у него серия весьма информативных постов об истории украинского коллаборационизма по документальным источникам, читать было крайне интересно), и он именно принципиальным антинацизмом белорусского населения, пострадавшего от нацистов больше, чем от кого бы то ни было, объясняет маргинализацию белорусского национализма как движения. Они не могут отречься от своих корней и отказаться от хотя бы какой-то реабилитации коллаборантов, при том, что национальное движение Беларуси оказалось профашистским и прямо способствовало уничтожению народа, но не имеют ни единого шанса получить хотя какую-то популярность, имея в программе реабилитацию нацистов, даже своих собственных.
И это для Беларуси большое счастье. Потому как Украина и Грузия своим национализмом довели себя до катастрофы.
да, я это об этом читал. Есть белорусский политог Юрий Шевцов, известный в ЖЖ под ником guralyuk (и у него серия весьма информативных постов об истории украинского коллаборационизма по документальным источникам, читать было крайне интересно), и он именно принципиальным антинацизмом белорусского населения, пострадавшего от нацистов больше, чем от кого бы то ни было, объясняет маргинализацию белорусского национализма как движения. Они не могут отречься от своих корней и отказаться от хотя бы какой-то реабилитации коллаборантов, при том, что национальное движение Беларуси оказалось профашистским и прямо способствовало уничтожению народа, но не имеют ни единого шанса получить хотя какую-то популярность, имея в программе реабилитацию нацистов, даже своих собственных.
И это для Беларуси большое счастье. Потому как Украина и Грузия своим национализмом довели себя до катастрофы.
ОТВЕТЫ (1)
|
Тутэйшы ( Слушатель ) |
| 31 янв 2009 21:03:28 |
Да, Шевцова я, конечно, читаю.
Нашел вышеупомянутый мной пост, привожу ниже. Человек, это написавший, однозначно заслуживает уважения, какие бы расхождения во взглядах у нас с ним ни были... Весь текст привести не могу - слишком большой, внизу - ссылка.
Гэта мой артыкул з сённяшняга (24.12) нумару ізраільскага штотыднёвіка "Мост». Прашу піярыць і распаўсюджваць. Асаблівы дзякуй - за арганізацыю публікацый у папяровых і он-лайн СМІ.
В воскресение вечером 19 октября [1941 г.] в столовой на базарной площади Борисова был устроен банкет в честь немецкой армии. Прибывшие оберштурмфюрер Краффе и бургомистр Борисова Станислав Станкевич объявили, что через несколько часов начнется "важнейшая акция". Утром 20 октября евреев собрали и стали перевозить на машинах и пешими колоннами к ямам. Собирали в овраге в 50 м. от могил. Перед расстрелом раздевали и укладывали лицом вниз, по выражению Станкевича "методом сардин" для экономии места. Завхоз отделения полиции Иосиф Майтак привез водку. Полицейские выпивали и приступали к "работе". Много раненых закопали живыми. Ямы были присыпаны тонким слоем земли, через который просачивалась кровь. Потоками она могла попасть в Березину. Тогда могилу покрыли негашеной известью и дополнительным пластом песка. За два дня, 20-21 октября 1941 г., было расстреляно 7245 евреев. Однако, с учетом других разрозненных акций, количество жертв в Борисове достигло 9 тыс. В 1943 г. немцы заставили команду военнопленных выкапывать трупы евреев и сжигать на больших кострах. После завершения работ участников этой операции расстреляли .
Таких эпозодов в трагической истории Беларуси времён Второй мировой войны известно велиоке множество. Казалось бы, любой нравственно здоровый человек не должен колебаться в своей оценке таких злодеяний. Но вот в изложении культового для белорусских националистов писателя Владимира Орлова, в его изданной в прошлом году книге “Имена Свободы” Станкевич выглядит совершенно иначе.
«В годы Второй мировой войны Станислав [Станкевич] был среди тех, кто стремился использовать новые исторические обстоятельства в интересах белорусского дела, что и обусловило расставание с родной землёй – навсегда. Но он считал, что нельзя лишить Беларуси того, у кого она в сердце» . Далее с тем же пафосом описывается послевоенная литературная и публицистическая деятельность Станкевича, человека действительно образованного и неглупого – ещё в 1936 г. он защитил в Виленском университете докторскую диссертацию по белорусской литературе, что в Польше того времени требовало немалых усилий. Однако ум и образование сочетались в нём с садистской жестокостью и цинизмом – а разве мало таких интеллектуалов было в нацистской Германии? А ведь после борисовской трагедии, доказав хозяевам «Новой Европы» свою преданность, Станкевич пошёл на повышение – его назначили кем-то вроде губернатора одной из 2-х областей, на которые делился генеральный округ «Белорутения», с центром в Барановичах. Его недюжинные организаторские способности и здесь проявились в полную силу – прежде всего, в организации системы тотального истребления врагов «белорусского дела», как он его понимал. Следующим по важности, после евреев, врагом были поляки – и не только предполагаемые участники сопротивления, но и вся интеллигенция, предприниматели, костёльный актив, вообще все сколь-нибудь социально активные католики. Проскрипционные списки для оккупационных властей, почти тождественные смертному приговору, с энтузиазмом составлялись националистическими активистами на местах. Именно Барановичи стали в войну настоящей «цитаделью» белорусских коллаборантов. Станкевич был одним из инициаторов создания концлагеря Колдычево в 16 км от Баранович и выхлопотал для националистов «почётную» роль практически полновластных его хозяев – 4-я рота «элитного» 13-го батальона СД, набранного из идейных националистов не только несла его охрану, но и на первоначальном этапе существования лагеря его комендантом был командир этой роты Сергей Бобко. По данным советской Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию преступлений оккупантов, в Колдычево было убито и замучено 22 тысячи человек – евреев, поляков, белорусов, русских, цыган. Ещё одна рота того же батальона охраняла гораздо более известный лагерь смерти Тростенец под Минском, четвёртый в Рейхе по масштабам уничтожения людей после Освенцима, Треблинки и Бухенвальда, но там она «терялась» в общей массе охранников как немецких, так и из соседних с Беларусью стран. Такого «фирменного», чисто «белорутенского» концлагеря, как Колдычево, не было больше нигде, и эту заслугу можно отнести на счёт Станислава Станкевича, интеллектуала и организатора, пользовавшегося безграничным довериев гитлеровцев. Отступив вместе с ними в июле 1944 г. в Германию, он вплоть до самой капитуляции издавал в Берлине нацистскую газету «Раница» («Утро»), призывая к войне до победного конца. А после войны, перевербованный американцами, перебрался вместе с соратниками и единомышленниками за океан, заложив традиции белорусской редакции Радио Свабода и всей послевоенной эмиграционной публицистики.
Дело далеко не в одном Станкевиче, а в целой тенденции, которая становится всё более угрожающей. Можно было бы не обращать внимания на отдельно взятую книгу (подборку биограмм, прозвучавших в 2006-2007 г. на Радио Свобода), если бы она не была своеобразным итогом синтеза белорусского националистического пантеона последнего двадватилетия (1988-2008) и, фактически, частью официальной доктрины Белорусского Народного Фронта и (в меньшей степени) союзных ему политических партий. Имена, вошедшие в националистический «канон», за эти 20 лет прошли своеобразную «обкатку» на тысячах публикаций он-лайн и на бумаге, написанных десятками, если не сотнями, авторов, и в оппозиционной части общества, на сегодня, являются общепризнанными «иконами». Вероятнее всего – по невежеству и равнодушию, нежели из-за осознанной поддержки их реальной, а не фальсифицированной, деятельности в годы Второй мировой войны. Но это мало что меняет.
Практически все националистические деятели времён Второй мировой войны, воспеваемые Владимиром Орловым в книге «Имена Свободы», запятнали себя преступлениями против человечности, в большей или меньшей степени. Михаил Витушка, в начале войны глава карательной группы, которая по следам наступавшей немецкой армии «зачищала» Западное Полесье от окруженцев, советских активистов, евреев, в конце войны – диверсант, заброшенный СС в тыл наступающих советских войск. Франтишек Кушаль, главный организатор практически всех про-нацистских вооруженных формирований в Беларуси (вполне заслуживает отдельной книги). Многочисленные преступления белорусских полицейских против евреев, поляков, вообще всех неугодных нацистскому режиму, белорусов в том числе, непосредственно касаются его как своего рода «главного кадровика» как полиции, так остальных вооруженных формирований. Янка Филистович, конвоировавший евреев на главную фашистскую фабрику смерти в Беларуси, в Тростенец.
Остановимся чуть подробнее на Борисе Рагуле, командире 68-го конного эскадрона СС, выслужившимся перед нацистами доносом на монахинь-назаретанок, расстрелянных в Новогрудке 01.08.1943 как заложницы за всю католическую интеллигенцию города. Монастырь же был отдан под казармы его эскадрона, набранного преимущественно из студентов учительской семинарии. После войны Рагуля, награбивший у своих жертв, преимущественно евреев и католиков, немалые средства, сконвертированные в жёлтый металл, перебрался за океан и щедро жертвуя романтически настроенным журналистам, добился создания мифа о себе, как о главном якобы “последовательном борце на 2 фронта”, т.е. против коммунизма и нацизма. В центре этого мифа находился вымышленный проект конного похода «рагулевцев» на Минск в июне 1944 г. и якобы провозглашения независимого Белорусского государства – cюжет, вполне достойный великого комбинатора Остапа или же гоголевского Хлестакова, - с тем отличием, что за хвастливыми баснями Рагули скрываются реальные трагедии его жертв. Наживаясь на санкционированном немцами, «в высших целях», грабеже убитых евреев, он не забывал и об обычном криминале. Его подозревают в убийствах, с целью грабежа, нескольких шляхетских семей в Новогрудке и Дятлово, вернувшихся при немцах из Западной Европы и Польши.
Единственное, с чем не повезло Рагуле, настоящему баловню судьбы – это с народной памятью об 11 сёстрах-назаретанках. Возмездие не настигло его при жизни, но причисление новогрудских мучениц к лику блаженных покойным Папой Иоанном Павлом II начало, наконец, размывать абсурдный культ нацистского «героя»-кавалериста. Вообще, белорусским нацистам очень не повезло с возрождением католицизма в Беларуси (особенно неожиданным для послевоенной заокеанской диаспоры), значительно усилившего свои позиции в обществе за последние 20 лет. Факты целенаправленного уничтожения католического актива гитлеровцами, и активная пособническая роль в этом белорусских коллаборантов, в последнее время всплывают регулярно. В том же Колдычеве и в Барановичах было уничтожено более 40 ксендзов – то есть практически весь клир довоенного Новогрудского воеводства. Да и в других частях нацистской «Белорутении» дело обстояло не лучше – число уничтоженных нацистами в Беларуси ксендзов исчисляется сотнями. Очень часто их казнили за укрывательство и помощь евреям. В частности, Адама Штарка (Слоним) убитого 19.12.1942 белорусскими полицейскими вместе с 2-мя сёстрами-«непокалянками», также причисленного к лику блаженных. А всего в Беларуси известно несколько десятков случаев казни ксендзов за помощь евреям: Ф.Почобут-Одляницкий (Лунинец), М.Акрейц (Браслав), Я.Урбанович (Брест), К.Гроховский (Слоним), З.Микловский (Воложин) и другие.
Заслуга в возрождении памяти о католических мучениках, отдавших свои жизни в борьбе с нацизмом, принадлежит прежде всего кардиналу Казимиру Свёнтку, человеку легендарному, прошедшему и гитлеровские и сталинские лагеря, и сохранившему веру несокрушенной. Его усилия не позволили сделать Костёл и католический актив союзниками националистов. Многие католики активно участвуют в возрождении, или, точнее говоря, - в создании заново белорусской культуры, но при этом сознательно дистанцируются от радикального национализма. Костёлу абсолютно чужды расизм и национальная исключительность, в проповедях и в практических делах неизменно подчеркивается необходимость уважения и сотрудничества с представителями других конфессий. Именно за это националисты и недолюбливают Костёл, несмотря на то, что это единственный влиятельный общественный институт в стране, официально использующий белорусский язык и последовательно патронирующий белорусскоязычную культуру. Националисты же в последнее десятилетие настолько увлеклись «борьбой с режимом» и освоением средств, выделяемых на развитие гражданского общества, что потребности культурного строительства в стране, не имеющей традиций собственной государственности, откровенно игнорируют.
Режим Лукашенко, резко критикуемый на Западе, ставит себе в заслугу не только относительную экономическую стабильность (пока что в целом устраивающую большинство населения), но и вполне осязаемый межэтнический и межконфессиональный мир в обществе. Методы, которыми это было достигнуто, нравятся не всем, но очевидно, что Лукашенко не допустил «сакрализации» и канонизации местной версии нацизма, в отличие от того что произошло, например, в Украине и Латвии. Сейчас Беларусь находится на исключительно важном этапе своей истории, на развилке. Начинается вынужденная либерализация жесткой идеологической системы, созданной за последние 10-12 лет, ищутся возможность сближения с Западом. Власть на собственном опыте убедилась в необходимости построения структурированной национальной идентичности – что раньше оспаривалось ею принципиально. Всё это – позитивные явления, которые нужно приветствовать. Но они же создают опасность, что в идеологический вакуум переходного периода будут «затянуты» идеи и символы, которые раньше в массовое общественное сознание не допускались. Явно выраженного иммунитета против нацистских идей в современном белорусском обществе нет: до сих пор они сдерживались мощью бюрократического аппарата и государственной пропаганды, массированной, но слабо аргументированной, не способной к ведению принципиальных дискуссий. Поколение, знающее войну не понаслышке, уже практически отошло в мир иной, а действенного антифашистского и антиксенофобского воспитания молодёжь не получает. Углубляющийся экономический кризис – вот что делает белорусский нео- и криптонацизм особенно опасным. Как и в Германии 1930-х, ухудшение экономической ситуации повышает востребованность радикальных идей среди экономически депрессивных слоёв населения. В какой-то момент ситуация может измениться резко, лавинообразно.
В связи с этим, крайне важна позиция, которые займут по отношению к белорусскому нацизму и криптонацизму другие страны. Прежде всего, Россия, Польша и Израиль. Ведь именно народы этих трёх стран принесли наибольшие жертвы на алтарь победы над гитлеровским нацизмом. Беларусь можно было бы также добавить к их числу, но проблема заключается в том, что её потери, арифметически исчисляемые в современных политических границах, и составляющие четверть, а как утверждает в последнее время официальная пропаганда – даже треть довоенного населения - как бы разделены именно между этими тремя культурными и историческими традициями – русско-советско-православной, польско-литовско-католической и еврейской. Противоречия между этими традициями и позволяют сторонникам нацизма в Беларуси лавировать и накапливать силы. При этом нацистские коллаборанты выступают, для радикальных националистов, как бы прообразом «объединителей нации», её «освободителями от чужеродного влияния».
Абсолютное большинство предков современных граждан Беларуси в годы Второй мировой войны боролось с нацизмом – то ли в советских вооруженных силах, то ли в польских, то ли в партизанских отрядах – советских, польских, еврейских. Гитлеровские коллаборанты составляли ничтожное меньшинство среди них. И однако, именно их физические и идейные потомки претендуют на то, чтобы представлять «подлинную» волю всей белорусской нации. Всех остальных сограждан они высокомерно считают то ли незаконными пришельцами («иммигрантами», «оккупантами»), то ли «манкуртами», т.е. людьми, утратившими якобы «подлинную», то есть, санкционированную националистами, историческую память.
Проблемы с исторической памятью в Беларуси действительно очень актуальны, но они в значительной мере объясняются синтетической концепцией самой Беларуси как страны, идея которой возникла немногим более 100 лет назад, и чьи исторические традиции вбирают в себя прошлое как собственно Беларуси (т.е. практически однородно-православного востока страны), славянизированной периферии бывшей исторической Литвы, ещё совсем недавно католической и польскоязычной, и украиноязычного Западного Полесья. И, конечно же, нельзя забывать о многочисленном (до Холокоста) еврейском меньшинстве, составлявшем 100 лет назад 1/6 часть населения современной Беларуси – больше, чем где-либо ещё в мире, на тот момент. Страны с названием «Беларусь», с современными границами и охватывающем всю территорию и все социальные слои самосознанием, до начала ХХ в. просто не существовало. Её возникновение нельзя назвать исторической случайностью, но её территория и символические ценности формировались как бы по «остаточному принципу», т.е. постепенно включали в себя то, что не было эффективно освоено соседями. С точки зрения радикальных националистов, это придаёт особенное значение нацистским коллаборантам, поскольку они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были фактически первой относительно организованной силой, выступившей пусть с робкими, но вооруженными попытками декларировать существование Беларуси как субъекта, пусть и за спиной у Гитлера. (Впрочем, эта «робость» не помешала им безжалостно расправляться с беззащитными невооружёнными людьми). Это же – составляет особенную опасность радикального белорусского национализма, по сравнению с аналогичными движениями в соседних странах. Достаточно четко эту опасность сформулировал политолог Юрий Шевцов, автор статьи «Государственный антинацизм Беларуси»: «Любое распространение белорусского национализма в Беларуси обязательно влечет за собою культ очень ярко выраженных нацистских коллаборантов. Других героев у белорусского национализма в эпоху Второй мировой войны просто не было. Белорусские националисты не создали аналога украинской УПА или польской Армии Крайовой - националистической организации, которая бы противостояла "коммунистам и нацистам". Они не провозгласили никакой независимости пусть и под властью нацистов, как это сделала ОУН летом 1941 года во Львове. У них не было своей государственности в межвоенный период, которая была бы ликвидирована "коммунистами и нацистами", как у "прибалтов". В истории белорусского национализма просто не за что зацепиться, чтобы построить ненацистский белорусский националистический "миф" Второй мировой войны ».
http://gorliwy-litwi…03319.html