Мировая Закулиса или Театр Теней
7,840,897 11,091
 

  Bugi ( Слушатель )
17 ноя 2014 09:43:53

Тред №845447

новая дискуссия Дискуссия  321

В свете разговора о Крылове, подумалось.

А ведь, получается, Морской комитет был тем еще "рассадником" в свое время. Ибо я еще одного кораблестроителя помню. Это Замятин Евгений Иванович. Писатель - создатель первой классической антиутопии. Литературный критик и литературовед - основатель "Серапионовых братьев" - когда-то основной оппозиции Пролеткульту. Кораблестроитель - главный инспектор по проектированию и строительству ледоколов. Между прочим, хоть строились ледоколы на английских верфях, существовали они в то время только в русском флоте.

Так что, очень интересный был комитет...
Отредактировано: Bugi - 17 ноя 2014 09:47:29
  • +2.09 / 16
  • АУ
ОТВЕТЫ (5)
 
 
  бульдозер ( Практикант )
17 ноя 2014 10:56:45


  Нет- в целом "рассадником" он не был. Но отделить "зерна от плевел" крайне трудно - ибо остается открытым вопрос "Кто есть кто в данной тусовке". Более того - последующая История в достаточной степени искажена, из нее выкинуты целые пласты исторических событий- тем более- идеологический фронт борьбы, результаты которого были крайне эффективны со стороны РИ. Некоторые- известны, некоторые- нет. Нам на полном серьезе доказывали, что Русской идеологической мысли существовать не могло- однако факты доказывают обратное. В частности, известны работы глобального влияния, созданны под руководством Военного Ведомства РИ (проект "Блаватская"). Однако- остается вопрос- не занялось ли подобной деятельностью ведомство Морское?  С учетом  того, что Замятинская критика Богдановы ( "Мы") положена в качестве реинкарнированного идеологического базиса Пролеткульта- т.е. "Тектологии", отчасти программного документа значительной части партии современной Власти в РФ - вполне можно предположить- что была. И если Военное ведомство ориентировалось в общем и целом на идеологию "Сухопутного мира", то идеология,продвигаемая ведомством Морским должна была тем или иным способом ориентироваться на "Владычицу Морей".  Учитывая то, насколько повлияло философское начало, заложенное в романе "Мы", на спектр идей, определивших затем работы Оруэлла, Хаксли и других - т.е. на общий концепт как Фабианского Общества, так и близко- параллельных структур- гипотеза о наличии работы над целенаправленной Идеологией - имелась. И- имеет продолжение, уже учитывая то, что Академик Крылов был не только "моряком", но и куратором ряда "шпионских" служб, близких к Морскому Министерству.

  ЗЫ. Буги! Мы начинали с тобой диалог на эту тему. К сожалению- всвязи с форумными событиями того периода ссылки на ТВОИ посты у меня битые. Но раз я себе отметил- значит они важны. Так что давай вернемся к данной теме по-новой, и если выпадет момент- поищи свои замечания к теме о Замятине. Это- прошлый год.. И- не этот ли пост, скопированный мной:
" По сути - это манифест в форме научно-фантастического романа.

На мой взгляд, действительно, Замятин писал свой "Мы" - как некий общий ответ целому ряду подобных произведений и статей, а главное, как гуманитарной концепции "нового коммунистического общества". На мой взгляд - ответ получился великолепным.
Но нужно изучать не только Богданова, но и весь соответствующий список со всеми их работами.Что могу уже сказать о Богданове, как писателе-фантасте.
Слаб. Даже делая скидку на те, соответствующие той эпохе, научно-технические представления, как писатель-фантаст он никакой. Но при этом- В романе нет ни одного персонажа с русской фамилией. Там вообще мало фамилий, но русских нет ни одной, не смотря на то, что действие происходит в России и на Марсе.
У главного героя явно выраженный комплекс неполноценности. Особенно позабавил перл: "Я вспоминал, как в детстве мучил меня случайно попавшийся под руку французский учебник математики. У меня было серьезное влечение к этому предмету и, по-видимому, недюжинные способности к нему: трудные для большинства начинающих идеи «предела» и «производной» достались мне как-то незаметно, точно я всегда был знаком с ними. Но у меня не было той логической дисциплины и практики научного мышления, которую предполагал в читателе-ученике французский профессор, очень ясный и точный в выражениях, но очень скупой на объяснения. Он постоянно пропускал те логические мостики, которые могли сами собой подразумеваться для человека более высокой научной культуры, но не для юного азиата."
Вот с этих позиций, на самом деле, и происходит описание. Основная идея в том, что "гармоничное бесклассовое общество" направит свои усилия на борьбу с природой и подчинение ее себе. Причем, лично на мой взгляд, мораль и нравственность в данном обществе ниже плинтуса. А отсюда совершенно четко вырисовывается та замятинская "часовая Скрижаль" и "Стройные колонны в шеренги по четыре" на прогулке.

Пока все. Но сдается мне, что в теме "нового общества" в литературе тех годов, очень сильно отразились взгляды и представления различных марксистских, околомарксистских и совершенно немарксистских учений той эпохи. А еще... судя по всему, говорить о конце той эпохи преждевременно... она видоизменилась, но не прошла."
 
  • +3.05 / 23
  • АУ
 
 
  Bugi ( Слушатель )
17 ноя 2014 14:32:38

Да, это то самое сообщение. Но.
Чем больше я изучаю эту тему, тем больше прихожу к выводу, что "Мы" был не просто ответом Богданову с Луночарским, он был ответом всей культурной концепции навязываемой пролеткультовцами. Вот один из манифестов этих самых товарищей.


Контуры пролетарской культуры






К определению пролетарской культуры надо подходить с величайшей осторожностью. Храбрость некоторых мыслителей в этом вопросе большей частью венчается лишь банальностью.

Говорят, что это, прежде всего, культура труда. Но труд существует с сотворения мира. Это психология труда наемного. Но и здесь трудно отличить рабскую психологию от пролетарской. Психология борьбы, восстания, революции… Но разве мало прошло в общей исторической процессии революционных классов? Наконец, последняя, решающая характеристика — коллективизм. И опять же «но». Коллективы — артели, коллективы — коммуны, коллективы религиозные, коллективы политические, социальные… Их было тысячи…

Напрасно стали бы мы черпать материал для пролетарской культуры в различных формах рабочих организаций политических, профессиональных и кооперативных. Ведь эти организации свое организационное проявление находят лишь в одной форме — демократии, парламентарной или прямой в виде референдумов. Не надо думать, что тип «советской» организации открывает нам какие-либо новые горизонты для раскрытия пролетарской культуры. Ведь «советская» конституция есть не что иное, как демократия с избирательными ограничениями для имущих классов, и, кроме того, ведь советы это — политический блок пролетариата, крестьянской бедноты и даже крестьян «середняков». Куда-то вдаль, куда-то ввысь от этих временных образований надо идти, чтобы прощупать восходящую культуру пролетариата.

Для нового индустриального пролетариата, для его психологии, для его культуры прежде всего характерна сама индустрия. Корпуса, трубы, колонны, мосты, краны и вся сложная конструктивность новых построек и предприятий, катастрофичность и неумолимая динамика — вот что пронизывает обыденное сознание пролетариата. Вся жизнь современной индустрии пропитана движением, катастрофой, вделанной в то же время в рамки организованности и строгой закономерности. Катастрофа и динамика, скованные грандиозным ритмом, — вот основные, осеняющие моменты пролетарской психологии.

Методическая, все растущая точность работы, воспитывающая мускулы и нервы пролетариата, придает психологии особую настороженную остроту, полную недоверия ко всякого рода человеческим ощущениям, доверяющуюся только аппарату, инструменту, машине.

Машинизирование не только жестов, не только рабоче-производственных методов, но машинизирование обыденно-бытового мышления, соединенное с крайним объективизмом, поразительно нормализирует психологию пролетариата. Смело утверждаем, что ни один класс ни старого, ни современного мира не проникнут такой нормализированной психологией, как пролетариат. Где бы он ни работал: в Германии, в Сан-Франциско, в Австралии, в Сибири, — у него есть только общие психологические формулы, которые воспринимают с быстротой электрического тока первый производственный намек и завершают его в сложный шаблонный комплекс. Пусть нет еще международного языка, но есть международные жесты, есть международные психологические формулы, которыми обладают миллионы. Вот эта-то черта и сообщает пролетарской психологии поразительную анонимность, позволяющую квалифицировать отдельную пролетарскую единицу как А, В, С или как 325,075 и 0 и т. д. В этой нормализованности психологии и в ее динамизме — ключ к величайшей стихийности пролетарского мышления. Это не значит, что пролетариат элементарно стихиен, как крестьянская масса, артельная, шальная, слепая, — нет, это значит, что в его психологии из края в край мира гуляют мощные, грузные психологические потоки, для которых как будто уже нет миллиона голов, есть одна мировая голова. В дальнейшем эта тенденция незаметно создаст невозможность индивидуального мышления, претворяясь в объективную психологию целого класса с системами психологических включений, выключений, замыканий.

Рядом с отмеченной, нормализированной психологией надо отметить ее особую социальную конструктивность.

Пролетариат, постепенно разбиваемый новой индустрией на определенные «типы», «виды», на людей определенной «операции», на людей определенного жеста, с другой стороны, впитывает в свою психологию весь тот грандиозный монтаж предприятия, который проходит перед его глазами. Это, главным образом, открытый и всем видимый монтаж самого завода, последовательность и соподчиненность операций и фабрикаций, наконец, генеральный монтаж всего производства, выражающийся в подчинении и контроле одной операции — другой, одной фабрикации — другой, одного «типа» — другому и т. д. Психология пролетариата здесь уже превращается в новую социальную психологию, где один человеческий комплекс работает под контролем другого и где часто «контролер» в смысле трудовой квалификации стоит ниже контролируемого и очень часто персонально совершенно неизвестен. Эта психология раскрывает новый рабочий коллективизм, который проявляется не только в отношениях человека к человеку, но и в отношении целостных групп людей к целостным группам механизмов. Такой коллективизм можно назвать механизированным коллективизмом. Проявления этогомеханизированного коллективизма настолько чужды персональности, настолько анонимны, что движение этих коллективов-комплексов приближается к движению вещей, в которых как будто уже нет человеческого индивидуального лица, а есть ровные, нормализированные шаги, есть лица без экспрессии, душа, лишенная лирики, эмоция, измеряемая не криком, не смехом, а манометром и таксометром.

Не ясно ли, что в лице пролетариата мы имеем растущий класс, который развертывает одновременно и живую рабочую силу, и железную механику своего нового коллектива, и новый массовый инженеризм, превращающий пролетариат в невиданный социальный автомат.

Все это не так просто, как хотелось бы думать многим специалистам по пролетарской культуре.

Не с такой простотой мы хотели бы подойти и к проблеме пролетарского искусства.

Обыкновенно, говоря о пролетарском искусстве, идеологи нетолько просто разрешают самый вопрос, но и главной характеристикой пролетарского искусства считают его нарочитую простоту. Такой подход к величайшей проблеме современности нам представляется большим недоразумением. Если даже говорить не о пролетариате, а о современном народе вообще, прошедшем через горнило техники, войны, революции, то к нему теперь не подойдешь с той нетронутой простотой, которой характеризуются наши народные художники-классики. Что же касается пролетариата, то подходить к нему с простотой, значит, с нашей точки зрения, проповедовать ханжество.

Конечно, не надо умышленно кривляться и заниматься стилизацией, но не надо упиваться и лубком.

Со стороны внутреннего содержания нового пролетарского искусства придется подойти к раскрытию всех сложных растущих психологических переживаний, посильно нами раскрытых выше. И если бы мы были только благочестивыми лубочниками, то, конечно, постарались бы только лишь влить «новое вино» в меха старые. Но такое предприятие будет обречено на неудачу. Класс, раскрывающий невиданную психологию, потребует рано или поздно новых методов раскрытия, он потребует нового художественного стиля.

Мы не хотим быть пророками, но, во всяком случае, с пролетарским искусством мы должны связать ошеломляющую революцию художественных приемов. В частности, художникам слова придется разрешить уже не такую задачу, какую поставили себе футуристы, а гораздо выше. Если футуризм выдвинул проблему «словотворчества», то пролетариат неизбежно ее тоже выдвинет, но самое слово он будет реформировать не грамматически, а он рискнет, так сказать, на технизацию слова. Слово, взятое в его бытовом выражении, уже явно недостаточно для рабоче-производственных целей пролетариата. Будет ли оно достаточно для такого тонкого и такого нового творчества, как пролетарское искусство? Мы не предрешаем формы технизирования слова, но ясно, что это будет не только звуковым усилением, оно будет постепенно отделяться от живого его носителя — человека. Здесь мы вплотную подходим в какому-то действительно новому комбинированному искусству, где отступят на задний план чисто человеческие демонстрации, жалкие современные лицедейства и камерная музыка. Мы идем к невиданно объективной демонстрации вещей, механизированных толп и потрясающей, открытой грандиозности, не знающей ничего интимного и лирического.

А. Гастев


«Пролетарская культура», 1919, № 9-10.

Вот по этой ссылочке, много еще интересного находится.

Как видим, Замятину ничего, собственно, особо то и не пришлось выдумывать. Он взял готовый мир, созданный Богдановым и его последователями, и "поселил" в него своих персонажей. И читатель увидел, что мир получается очень даже страшненький.
А читателями были, в том числе, Горький (друг Луначарского и Богданова, между прочим), Чуковский и много других больших и малых величин культурной жизни России того времени. И им прочитанное очень не понравилось! Так не понравилось, что не будь Замятин старым большевиком и ведущим инженером-кораблестроителем, не сносить бы ему головы. И за меньшее тогда убивали. Ну, Евгению Ивановичу житья в России все-таки не дали, и умер он в эмиграции. А его роман был заботливо "забыт" у нас в России почти до конца ХХ века.
Но что интересно. Замятина, в 1916 году, "царские сатрапы" выдернули из ссылки и отправили в Англию строить ледоколы. И сдается мне, что там он познакомился не только с произведениями Уэллса, но, что-то мне подсказывает, и с ним самим. И не только с ним, но и с другими английскими социалистами-фабианцами. И не только с английскими - Богданов, тоже тогда в Англии засветился. И что-то мне подсказывает, что пролеткульт - это изначально фабианская идея. Так что тут еще копать и копать...

Кстати, по поводу Хаксли и Оруэлла.
И тот и другой "Мы" знали очень хорошо и это не скрывали. Эти романы имеют общую идею, но и важные интересные различия.
"Мы" - "Город" окончательно отгородился от "природы", но так как "центр творчества" у людей ликвидирован - "город" неизбежно проиграет.
"О новый дивный мир" - на мой взгляд, на сегодняшний день, это единственная идеальная антиутопия. Там без вариантов. Кранты.
"1984" - при всей своей "яркости" и "ужасности" мир этой дистопии испытание временем не выдержит. Еще два - три поколения и тот строй развалится. При внимательном прочтении это заметно. Хотя, Оруэлл признавался, что пытался создать именно идеальную антиутопию. На мой взгляд - не вышло.

Но все эти антиутопии объединены общей чертой - есть "нумера" и есть их повелители. И сосуществуя вместе, они жестко разделены. Ну а ассоциации, "кто у нас на планете считает себя особоизбранным", надеюсь, для всех ясны.

З.Ы. Кстати, это касается всех. Кто бы однажды не решил, что он "богоизбран" - это путь в один конец.
  • +3.04 / 25
  • АУ
 
 
 
  бульдозер ( Практикант )
17 ноя 2014 16:23:14


  О нет, Буги!  Вот тут- то и "собака зарыта".

  Очень хорошо, что ты добрался до Гастева. В своем роде - это человек уникальный и, по- сути, и в  значительной степени - соратник Богданова.
Главное в Гастеве то, что для России он имел два, принципиально различных образования (кроме всего прочего).  Он, находясь в иммиграции во Франции умудрился прослушать курс лекций в Высшей школе социальных наук в Париже - т.е. одной из ведущих Геополитических школ мирового класса на сегодняшний день, хотя Школа основное свое развитие получила и много позже. По крайней мере- с базовыми идеями этой Школы "правящими бал" в Мировой Геополитике того времени он познакомиться успел. В дальнейшем он в частном порядке образование продолжил - вступив в личную переписку с Генри Фордом, поэтому- Форда можно считать в качестве его Учителя. Форд же, в плане философского мировоззрения (а он является, кроме своей общеизвестной ипостаси, крупнейшим философом 20 века), был в этом плане учеником Фредерика  Тейлора - основоположника Научной Организации Труда и Теории Промышленного Менеджмента.Именно Тейлор "подвиг" Форда на те преобразования, которые были использованы затем на заводах Форда - но не "тупо", а в процессе творческой трансформации. Нужно отдать должное Тейлору- он сам- выходец из работяг, и производство, как  и проблемы его он знал досконально. Вот ссылка на базовую работу Тейлора:


·  Фредерик Тейлор «Принципы научного менеджмента»

Питер Друкер, самый, наверное авторитетный специалист в мире по теории менеджмента, оценивал работы Тейлора выше, чем работы Маркса.  В "Мы" Замятина критикуется именно Тейлор, который назван там "Самым великим человеком древности".  Так что при всех "левацких" шараханьях Пролеткульта, в своей основе он нес абсолютно рациональный базис, вполне примененный затем в период Индустриализации. Так что можно точно сказать (с учетом политической биографии Форда) - роман "Мы" все- таки соответствует британскому пониманию вариантов социумов - а отнюдь не франко- американскому. То есть к Фабинствующим структурам Богданов отношения не имел.
  • +2.15 / 18
  • АУ
 
 
 
 
  Bugi ( Слушатель )
17 ноя 2014 17:00:07

Во-первых, огромное спасибо за ссылку! Обязательно прочитаю.
Во-вторых.
Основная проблема многих наших исследований в том, что мы привыкли искать различия, а не меньшее внимание стоит уделять сходству. Изучая манифесты пролеткульта, легко увидеть, что в их основе лежит принцип сверхрационализации. То есть, человек не как личность, а как часть коллектива. Причем, вне коллектива - не существующая. И тут, что Богданов, что Гастев, что миры классических антиутопий - все едино. Бесчеловечество.

С другой стороны, говорить о том, что рациональность, лежащая в основе этих утопий, категорически вредна - глупо. Рациональность важна и необходима. Но ее нельзя доводить до абсолюта. И все дело в том - где находится эта важнейшая грань. Соответственно - все произведения, в которых авторы пытаются изобразить такие миры важны уже потому, что позволяют смоделировать такой мир как-бы изнутри.

И вот тут возникает главный вопрос.
Кто, как и каким образом пытается построить мир наиболее удобным для себя образом? Ведь рациональность доведенная до абсолюта и превратившая большую часть человечества в нумерованных рабов, станет лишь средством поддержания вертикали власти в еще невиданной досель диктатуре. И не важно кто таким образом рвется в диктаторы - важно, что в любом случае, этого нельзя допустить. А значит, нужно очень внимательно изучать, в том числе, и способы научного рационального управления. Даже если это Тейлор или Маркс с Богдановым.
  • +2.28 / 17
  • АУ
 
 
 
 
 
  бульдозер ( Практикант )
17 ноя 2014 19:43:36


   Вот! В этом и вся СУТЬ затронутой темы!  Эти Утопии - лишь граничные модели - и их публикация есть приглашение к дискурсу по данному вопросу. И дискурс - в плане того же самого фабианского социализма - был 1. запущен 2. открыт 3. затрагивал ВСЕ слои населения - то есть 4 (главное) имел обратную связь для лиц, Принимающих Решения.  Были, в добавок, написаны тысячи критических статей- и затронутые темы прошли "социальную обкатку". Результаты- очевидны, "на лицо", как говорится. Или- отложены для будущих времен, которые совсем не "за горами".  В отличии от моделей "хрущевского СССР", дискурс по которым - карался. Или же- начального Сталинского периода- когда тупое применение "граничных моделей" и их пропаганда превращалась в один из вариантов троцкистских выкидонов. В поздний Сталинский период было издано достаточно много книг "фантастического" содержания, моделирующего ближайшее будущее - это сработало вполне успешно и является базисом для построения современной геополитической концепции РФ - это и освоение Севера, Космоса, Океана и иже - причем представлены "враги"- противостоящие данному концепту- на которых исключительно легко указать пальцем в Современном Мире. Равно- политическим моделированием занималась и писательская среда США - причем долго, упорно и талантливо. "Приход Зимы"- этому посвящены сотни книг.  Впрочем- это уже из другой оперы. В данном случае наиболее интересен дискурс и развитие его в ТО время- конец 19, начало 20 века, ибо со сменой технологического уклада придется опять разбирать все возможные формы построения нашего Социума. Это- вопрос другой ветки, меня же здесь интересует продвижение идей того времени и связь,"выхлоп" этих идей в реальный мир- по-фамильно и по-группно, дабы не наступать на те же самые грабли. Вот как-то так....
  • +2.73 / 22
  • АУ
 
<< Тред №845446
Тред №845448 >>